***
Черву или, как его все называли по статусу, Бледному королю, приносило умиротворение ночное время суток. В эти моменты Белый дворец казался совсем новым. Будто бы его пустые коридоры воздвигли только сейчас. Все эти тонущие во мраке колонны, резкие узоры и белоснежные стены пробуждали воспоминания о вполне беззаботных деньках. О процветающем молодом королевстве и глупеньких счастливых подданных. Монарх выращивал Халлоунест, как родное дитя, не давая тому увянуть. А технологический и культурный прогресс в Гнезде не заставлял себя долго ждать, только не с таким существом у власти. Бледный король считал себя скорее творцом, чем политиком. И было заметно, но золотой век этих земель поистине вызывал зависть у всех путников, что выбрались поглазеть на Халлоунест из своих дальних королевств. Гнездо расширяло свои границы, создавая нечто новое каждый сезон, и в этой идиллии забывалось страшное прошлое. Лишь только для окрепшего и обширного королевства всё больше нужно было простых рабочих и слуг. Разница между богатыми и бедными росла, а правитель не считал это серьёзной проблемой. Мало кто уже помнил иную жизнь, а среди жуков, к счастью, безумно мало революционеров. Смотря на столь преданное тебе население невольно начинаешь возвышать себя и не замечать обыденных проблем. Особенно трудно это даётся, когда ты, ко всему прочему, затворник и дальше дворца считай ничего не видел. Замок тихо дремал, скрывая всю тревогу и напряжение. Тьма исполняла свою колыбельную, ритмично укачивая всех жителей Белого дворца, но этим чарующим нотам противостоял сам король в своём роскошном и просторном ложе. Не по своей воле владыка этих земель не мог замкнуть век и погрузиться в царство Морфея. Мысли беспощадно жгли разум Бледного короля. Каждая плохая новость прокручивалась в голове вновь и вновь. Сомнения и неудачи дразнили неспящего. Силы давно иссякли, но сон не спешил наведываться к королю. Неведомо, сколько часов прошло в этой пытке, прежде чем мысли стали тяжёлыми и разбросанными. Думы пропали. Король не заметил, как наконец заснул. Однако спокойствие не было долгим. Под ногами почувствовалась земля. Откуда-то дул сильный ветер. Тьма сменилась ярким пульсирующим мерцанием. Разрывая свет, перед глазами появились до боли знакомые места, которые Черв не желал бы повстречать вновь. Мёртвая земля, прах, путешествующий по воздуху, и пронизывающий холод. В недоумении и неком неприятном волнении начал свой путь король. Он разглядывал белые лозы, что старались проникнуть в каждую щель этого жуткого места, будто бы желая вытащить все грязные секретики скал. Ветер резал слух, завывая какую-то жалостливую песнь. Наконец король отыскал нечто. Перед теперь казавшимся маленьким существом, небрежно раскинулись останки его прошлой оболочки. Бывшая жизнь нынешнего правителя Халлоунеста. Ветер, на удивление, умолк. Скинутый некогда панцирь был поистине ужасающих размеров. От его вида голова шла кругом. Из пасти стал доносится манящий внутрь шёпот. До боли знакомый и от того пугающий. Желая получить ответы, король сделал робкий шаг вперёд. Затем ещё один и ещё. Однако прежде, чем зайти, он заметил маленькую блестящую статуэтку у самого входа. Король присел и поднял фигурку, стряхнув с неё прах, дабы отчетливее рассмотреть. Белый идол короля всматривался своими пустыми глазами в свой прообраз. Ручная работа, сделанная, по всей видимости, каким-то неизвестным мастером. Форма короля была столь аккуратно вырезана, что Черв будто бы почувствовал всю ту преданность и любовь, с которой была сделана поделка. Раньше он не обращал на них никоего внимания. Такие идолы создавали многие поданные Халлоунеста. Большинству смертным не было дарована честь повстречать хотя бы раз своего короля. Да и сам монарх предпочитал лишний раз не появляться никому на глаза. Даже в собственном замке он был словно чужим, выбирая сад или свою мастерскую. Всё это побуждало видеть народ правителя в образе Бога. Кто-то даже был уверен, будто весь этот мир был создан им. Такие мысли ни чуть не льстили Бледному. «Подведу ли я их?» — спросил сам у себя король, крепко сжимая идола. Он босиком шагал по тлеющим останкам в надежде найти владельца голоса. Чем дальше заходил вглубь, тем более недостижимым казался голос. Попытки разобрать слова оказались тщетными. Всякий раз, когда король прислушивался, шёпот становился тише. Обстановка медленно и незаметно для спящего поплыла и начала меняться. Теперь монарх ступал не по нутру своей старой кожи, а по бесконечной тьме. Без надежды на что либо в конце. Дороги назад уже не было. От намёков на прошлый пейзаж остался только холод, что, казалось, усиливался с каждым шагом, полностью перебивая знакомый голос. Черв уж и позабыл, как попал сюда. Однако нечто совершенно новое ворвалось в его сон. Что-то невидимое, но пристально следящее за ничтожными попытками куда-то дойти. От этого путь стал куда сложнее. Зародилось чувство, будто во тьме скрывался хищник, избравший короля как жертву. Усталость сбивала с ног хрупкое тело правителя, но тот продолжал подниматься и идти дальше. Холод резал тело и разрывал белоснежную мантию. В конце пути ждёт ничего. Бледный осознавал это, но отказывался принимать. Он твёрдо решил продолжать идти, хотя даже загадочный шёпот уже умолк. Холод парализовал монарха. Беспощадно сломил его тело, заставляя умолять о смерти. В этот момент вернулся голос. Он говорил нечто до жути неприятное, но что именно, расслышать так и не было возможности. Его владелец стоял перед страдающим от боли королём. Как жалок был в этот момент могущественный Черв. Голос умолк, но стоящий рядом никуда не уходил. Бледный король с трудом поднял очи и увидел самого себя.***
После трудного рабочего дня Бледный король устало воссел на трон. Подпёр голову рукой. Весь день его гложили мысли о прошлой ночи. Ничего подобного до сей поры не приходилось лицезреть. Подобным королю существам ничего не снится. Грёзами они способны управлять. Видение ли это? «Исключено», — подумал Черв. Они не бывают столь долгими и сумбурными. Пристальный взгляд наблюдающего, что бесцеремонно ворвался в чужой разум, вызывал одновременно рисованный интерес и леденящий кровь испуг. Монарх погрузился в свои думы, позабыв счёт времени. Послышался скрип. Кто-то изо всех сил старался отпереть высокие и тяжёлые двери, ведущие в тронный зал. После всех усилий в дверном проёме показалась сначала тоненькая ручка, а затем и прелестное маленькое создание. — Отец... — боязливо начало крохотное дитя в алой накидке. — Сэр Огрим опять ищет меня, чтобы травить свои байки. Можно мне спрятаться у тебя? Король подозвал жестом руки дитя к себе. Девочка тихонько побежала к отцу, и как оказалось, всё это время за спиной малышки скромно стоял Полый рыцарь. Уже слегка подросший, истинный и единственный. Он проследовал за ней и остановился у трона. Принцессу звали Хорнет. Она неуклюже вскарабкалась отцу на колени. Король подправил дочери алый бант и начал выслушивать рассказы неугомонной наследницы. Рыцарь преданно и неподвижно стоял, будто и неживой вовсе. Когда Хорнет навещала отца (обычно вместе с матушкой), сосуд часто служил ей, как живой тренировочный «манекен», помогающий девочке вместе с пятью великими рыцарями обучаться боевому мастерству. Или же просто играл роль защитника. Сама малышка была не против компании сосуда. Ей с малых лет доводилось встречать и провожать их. Всей правды девочке не раскрывали. Хорнет не знала, куда уходят рыцари, но знала, что ждёт истинный сосуд. Наивное дитя никогда не привязывалась в Полым. Она понимала, что рано или поздно её «друг» уйдёт. Но трудно не проникнуться «старшим братом», что всюду оберегает тебя и готов проводить всё свое свободное время рядом. О своих переживаниях принцесса рассказывала только паучкам и матушке. Хорнет о чём-то торопливо всё рассказывала, пока в зал не зашли Грезящие. «Ступай», — скомандовал холодным тоном Бледный, и дитя тут же убежало куда-то вместе с маленьким рыцарем. «Погибают семьи...» — твердила Мономона Наставница. «Рушится столица!» — восклицал Лурьен Хранитель. «Бездействуешь…» — прохрипела Херра Зверь.