Вдохни меня.

Гастроли. Вся наша команда разместилась в поезде, направление которого я благополучно забыл. Мне было все равно куда мы отправились на этот раз. Будь то Новосибирск, Томск, Тюмень или Курган. Меня это ни капельки не волновало. Важно было другое — хорошо отыграть концерт и не схалтурить. В последнее время я стал подмечать за собой что-то очень странное. Меня словно подменили. Я это заметил сам, без чьей-либо помощи и дружеских наставлений. Сегодняшний день стал отправной точкой. Стал днем, изменившим меня полностью. Поразмышляв немного о происходящем, я направился в тамбур, захватив с собой сигареты. Я курил раньше и сейчас курю, но только теперь злоупотребляю этим гораздо чаще. Сейчас, стоя в тамбуре и поджигая третью сигарету подряд, я чувствую как растворяюсь в едком, сером тумане, заполнившем все пространство моего уединения. Курить вредно. Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Никотин дает мне некую свободу, отрешенность от реальности. Резко вспоминаю сегодняшний сон. Кусаю губы от нахлынувшего вдруг возбуждения внизу живота, прислоняюсь лбом к стеклу, и прикрыв глаза, погружаюсь в сладкий, дурманящий разум, водоворот запретных желаний. Мне снится Андрей. Андрей… Он жадно целует каждую клетку моего тела, оставляя на нем красные пятна. Его руки одним резким движением срывают с меня белую майку, боксеры, он грубо хватает мои бедра и, пропустив в меня несколько пальцев для привыкания, входит. Я судорожно хватаю воздух ртом и, зацепившись руками за старую обивку дивана, неразборчиво вскрикиваю. Мы сливаемся воедино. Я кусаю его плечи. Пружины жалобно скрипят из-за наших хаотичных движений. Вжимаюсь в него всем телом и оттягиваю зубами его нижнюю губу. Неожиданный стук в дверь прерывает нашу идиллию и… я чувствую как кто-то касается моей ладони. Открыл глаза и обернулся. Напротив меня стоял Феликс. — Эй, Славка, что случилось? — обеспокоенно начал он. — Ничего, я просто покурить вышел, — негромко ответил я, пытаясь восстановить сбитое дыхание. — Не отпирайся, весь вагон слышал твои вздохи. Колись, кого представлял? Юлю, небось, — продолжил допрос Дима. — Никого я не представлял. А ты еще и Юлю сюда приплел, — обиженно фыркнул я и добавил: — Дай пройти. Спать очень хочется. — Ты чего, день же еще, — воскликнул Дима, легонько побив меня по щекам. — Не делай так, мне неприятно, — еще раз фыркнул на него я и быстрым шагом направился в сторону своего купе. Купе я делил с Максом, Исаевым и Андреем. Макс и Серый отдыхали справа, мы с Андреем слева. Когда я вернулся обратно, Макс и Исаев играли в какую-то игру на планшете, Андрей с умным видом разгадывал кроссворд. — Парни, я хочу немного подремать. Не шумите, пожалуйста. — Как скажешь, Слав. Если что, я их приструню, — тихо прошептал Андрей. Я промолчал и, крепко схватившись за зафиксированную на полке ручку, почувствовал чьи-то сильные руки на своих бедрах. По телу прошла мелкая дрожь. Я замер. — Давай я подтолкну тебя, Слав. Может плед принести? — Нет, Спасибо. Я возьму простынь, — сбивчиво сказал я, шумно выдохнув и забравшись на полку. — Отдыхай. Я мешать не буду, — ответил он и вернулся к кроссворду. Я опустился на подушку и, раздевшись, взял с полки белую простынь. Укутался и перевернувшись на живот, закрыл глаза. По щекам потекли ручейки горячих слез. Стиснул зубы, и проведя ладонью по щекам, всхлипнул. Я хотел провалиться сквозь землю, а лучше умереть. Неужели я родился таким? Или это присутствие Андрея так на меня влияет? Почему именно он? Мое воспаленное воображение снова разыгралось и я вновь представил близость с ним. Захотелось почувствовать вкус его губ, крепко обнять. Я закрыл глаза и, едва погрузившись в Царство Морфея, услышал негромкий голос Андрея: — Всем тихо, Слава спит. Через мгновение шум в вагоне стих. Поезд тронулся. Меня резко качнуло и я проснулся. Я не знал куда себя деть, куда бежать. Все мои мысли были заняты Андреем. Мы всегда чувствовали друг друга, как-то по-особенному. А теперь все иначе, я кажется, влюбился. Полюбил. Сегодня он тоже не остался в стороне и, неожиданно для меня, спросил: — Славка, ты спишь? Можно к тебе? — Нет, я не сплю. Можно. — Знаешь, я просто чувствую, что парни не дадут тебе уснуть. Я промолчал, незаметно облизнув пересохшие губы. — Двигайся, потеснимся немного, — сказал Андрей и, взбив свою подушку, прилег рядом. Он приобнял меня одной рукой и тихо прошептал на ухо: — Засыпай, они нас не потревожат. Я повернулся в его сторону, мой взгляд упал на его губы. Слезы опять непроизвольно покатились по щекам. Андрей, заметив это, взъерошил мои волосы и улыбнулся. — Славка, чего ты? Воробушек мой. — Как ты сказал? — Воробушек… мой. — Андрей… — Что? — А вот что, — негромко прошептал я и, притянув его к себе за ворот футболки, нежно поцеловал. Он ответил. В этот поцелуй я вложил все те чувства, которые испытывал к Андрею уже несколько дней. Он был наполнен страстью и сильным желанием попробовать что-то новое. Я смаковал его губы как хорошее выдержанное вино. Жадно сплетал наши языки как язычки яркого пламени, при этом прижимаясь к нему всем телом. Ладони горели, я скользил ими по его спине. Хотелось стать еще ближе. Я вошел во вкус и, мечтательно улыбнувшись, коснулся ремня на джинсах Андрея. Он, в знак протеста, накрыл их ладонью. Тогда я запустил одну руку в его волосы, параллельно углубляя поцелуй, а вторую положил ему на шею. Когда воздуха перестало хватать, он отстранился. — У тебя такие мягкие губы, — прошептал я, касаясь его руки. — Ну что, Слав, тебе легче? — заботливо спросил он, расправляя смятую простынь. Я проигнорировал его вопрос и сразу же задал свой. — Андрей, скажи, а почему ты ответил на мой поцелуй? — Он был исключительно в лечебных целях. Я просто увидел, что ты в этом нуждаешься, и решил поддержать, — спокойно ответил он и добавил: — Ложись. — Ясно, — расстроено ответил я и отвернулся от него. Чуть позже мне и вправду стало легче. Конечно же, хотелось еще, но я решил повременить, чтобы не спугнуть его. Ведь Андрей тоже должен был хотеть этого, я не мог пойти против воли человека и поэтому был вынужден оставить все как есть. Шумно выдохнул и, наконец-то успокоившись, уснул. Он снова приобнял за плечо и, закинув на меня ногу, задремал. За окном настала ночь и начался сильный дождь, его капли звонко стучали по стеклу. Наступило утро. Я проснулся от звона кружек с чаем и осмотрелся. Андрей спал рядом, его ладонь крепко сжимала мою. Феликс увидел нас и изумленно воскликнул: — Ой, парни, смотрите, а Славка-то у нас голубенький! Оказывается, он не ровно дышит к Ражику. — Слышь, Дим, заткнись, а, — вставил только что проснувшийся Андрей и кинул в Феликса подушку. Дима успел отскочить и молча вышел из купе. Андрей бросил ему вслед: — И не трогай Славку, еще раз я услышу что-нибудь колкое в его адрес — тут же разберусь с тобой. Я наблюдал за происходящим, неотрывно смотря на Андрея и еще раз убеждаясь в своих чувствах к нему. Он всегда был мне лучшим другом, а сейчас… Еще раз окинув его влюбленным взглядом, я быстро захлопал ресницами и опустил глаза. Он стал недосягаемой вершиной, непокоренным Эверестом. Сводил меня с ума. Его голубые глаза… Я тонул в них без принуждения, по собственному желанию. Не выдержав наваждения, я осторожно прижался к его щеке. Он обернулся. — Иди сюда, я хочу еще, — капризно затребовал я и взглянул ему в глаза. Его зрачки беспорядочно забегали, на мгновение остановившись на моих губах. Он притянул меня к себе за подбородок и с нежностью накрыл мои губы своими. Андрей был для меня панацеей, жизненно необходимым лекарством, без которого мое сердце давно бы уже перестало биться. Я вбирал его в себя по капле, в микродозах. Когда я неосознанно простонал ему в губы, ребята заметили нас и от чего-то радостно присвистнули. — Славян, жги! — возбужденно закричали они мне. Андрей вздрогнул и, разорвав поцелуй, спрыгнул с полки, к счастью удачно приземлившись на ноги. Он вышел из купе и молча встал напротив окна. Я, немного повозившись с вещами, оделся и присоединился к нему. — Прости меня, я не должен был впутывать тебя в это. Мои желания должны оставаться при мне, ты не обязан выполнять их, — вел монолог я. Немного помолчав, я закрыл лицо руками и побрел в сторону тамбура, нужно было отогнать эти навязчивые мысли. Андрей нагнал меня по пути в тамбур. Я остановился. Он крепко обнял и сбивчиво заговорил: — Все пройдет… Все пройдет, Слав. — Навряд ли, Андрей. Навряд ли, — ответил я, уткнувшись ему в шею и обреченно вздохнув. Поговорив, мы с Андреем вернулись в купе. Я забрался на свою полку, Андрей ушел к проводнице за чаем. Макс и Серый изредка поглядывали в мою сторону, я резко отвернулся от них, почувствовав сильное головокружение. В этот момент мне даже показалось, что я теряю сознание. В глазах потемнело, сердце было готово вот-вот вырваться из груди. Внезапно подступившие слезы душили меня. Чуть погодя, я стал постепенно успокаиваться. Не хотел, чтобы Андрей увидел меня в таком состоянии. Это была бесполезная затея, так как он очень скоро вернулся и, поставив кружки на столик, взглянул на меня. Я натянуто улыбнулся и, взяв в руки подушку, плотно прижал к лицу. — Эй, Слав, не смей! — громко воскликнул он и подскочив ко мне, отобрал подушку. — Ты решил задушить себя, да? Чокнулся что ли? — Да, решил. Да, чокнулся. Отдай мне ее, так будет лучше для всех! — начал истерить я. — Для кого для всех? Не говори ерунды. — Я тихо уйду и перестану мучать себя и тебя тоже. Отдай! С каких это пор ты взял надо мной шефство? — Прекрати, хватит! — перешел на крик Андрей и запустил в меня плюшевого мишку, подарок поклонницы. Мы замерли друг напротив друга, он устало всплеснул руками. Я поджал губы, чтобы вновь не поцеловать его и тихо прошептал: — Я правда не хотел. Прости меня дурака. Он промолчал. Парни разобрали свои кружки с чаем, чуть позже подошли и остальные. Я спустился к ним. Андрей достал из кармана толстовки плитку шоколада и протянул ее мне. — Угощайся, Слав. А то бледный как смерть ходишь вечно, дурью всякой маешься. — Спасибо, — коротко ответил я и взял дольку. Немного помолчав в кругу команды, я решил, что ночью, когда все уже будут спать, уйду в конец вагона в пустое купе. Я устал мучиться от мысли, что мы с Андреем никогда не будем вместе. Не будем тайком целоваться в гримерке, гулять по ночному городу, что никогда не поселимся в одной квартире. Нет, он, конечно, любит меня, но не так, как я его… Совсем не так. Я вздохнул. Мне только оставалось дождаться вечера и совершить задуманное. День благополучно завершился. Когда все стали разбирать постели и готовиться ко сну, я еще раз взглянул на Андрея. От него вновь не укрылся мой потерянный взгляд. Я сидел на его полке, он подсел ко мне и заглянул в глаза. — Тебя что-то беспокоит? Слава, ты почему не ложишься? Наши губы были так близко. Я едва не сорвался. — Не хочу. Позже. — Не переживай так, это лишь наваждение. Спокойной ночи. — Нет, Андрей, это не наваждение, это уже паранойя, — сказал про себя я. Он уснул. Когда всё наконец стихло, я схватил свой рюкзак и, поправив сползшее с Андрея одеяло, побрел в конец вагона. Последнее купе, к моему счастью, оказалось свободным. Я попросил у проводницы новое постельное белье и, постелив себе, лег на нижнюю полку.