Побег из детского дома

— Я слышал, что этот ребенок — наследник тех самых Учих. Обито сквозь сон слышал чей-то грубоватый голос, который он не узнавал. — Да-а? Вы не шутите? — это уже был другой голос, более писклявый. — Тех самых Учих?.. Но… я не понимаю, ведь половина Токио принадлежит им. Возможно, даже они самые богатые люди во всей Японии, но этот ребенок… Дальше Обито уснул. Все-таки переживания за вчерашний день сильно сказались на нём. К старому на вид зданию подъехала черная машина и остановилась у самых ворот. Из автомобиля вышли двое мужчин. Первому было около двадцати шести лет, а второму чуть больше сорока. Тот, который выглядел моложе, обошёл машину, открыл дверь заднего салона и взял на руки спящего подростка, и тоже двинулся к воротам. Войдя в здание, мужчина со спящим ребенком на руках направился на второй этаж, где находился кабинет директрисы. Мальчика привезли в детдом, о чём он ещё не подозревал, пребывая в бредовом состоянии. *** Когда я проснулся, мне стало как-то страшно, учитывая, что было вчера. Бабушка она… Нет… Что это за место? Я огляделся: светло-серые стены, тёмный деревянный пол, несколько кривовато застеленных кроватей, на немногих из которых валялись потрёпанные игрушки, по обеим сторонам. Солнце ярко светило в голое окно, отчего мне было плохо и душно. Может, открыть его? Я встал с кровати и, пошатываясь, пошел к окну. Что же со мной случилось, может, я вчера упал в обморок, и теперь тело так реагирует? Все-таки добравшись до окна, я открыл его. Воздух оказался на пользу, даже чересчур. Немного стало холодно. Моё внимание привлекли голоса снизу, когда я посмотрел вниз, то увидел кучку детей абсолютно разных возрастов. Те, что помладше очень громко смеялись, а некоторые плакали… Стоп! Тут дети, их много, а у меня вчера бабушка умерла… Я теперь сирота! Все кусочки пазла сложились в голове, и я понял, что это за место. Только не это… *** Обито схватился за голову и зажмурил глаза. Хотелось кричать, плакать, звать бабушку снова и снова, но Учиха только всхлипнул. Наконец слёз потекли по щекам, падая первыми капельками на деревянный пол. Хотелось разрыдаться, но в горле жгло, кажется, он ничего не пил со вчерашнего утра, поэтому у него получилось только глухое мычание. Как же ему плохо… И так ведь только бабушка была, а теперь и её нет. Так зачем же ему жить?.. Тем более можно ли назвать жизнь в детдоме жизнью? Скорее выживание! Ему все еще было сложно поверить, что бабушки больше не будет рядом с ним. «Бабушка, пожалуйста, помоги мне!..» — умолял он мысленно. Так хотелось верить в то, что это всего лишь страшный сон. Пусть он проснется в своей комнате, пусть ба разбудит его и скажет, улыбнувшись, что это всего лишь сон, но реальность не всегда добра к людям. Даже к детям. Интересно, сколько он лил тут слёзы? Час, может меньше. Обито даже не помнит, как он сел на пол. Не помнит, в какой момент слёзы закончились. Хах, видимо, ничто не вечно. И почему он смотрит в одну точку?.. В любом случае он слишком устал. *** Тем временем двое мужчин шли по коридорам детского дома, направляясь к кабинету директрисы. Постучавший в нужную дверь, они вошли. — Здравствуйте, Конан-сама, — поздоровались вошедшие, на что женщина только кивнула. — Присаживайтесь, прошу, — она указывала рукой на два стула перед собой, мужчины сели и начали рассказывать о новом воспитаннике их детского дома. О том, что мальчик остался сиротой; о том, что единственная, кто растил его умерла и так далее. А директриса внимательно слушала, а как услышала его фамилию, глаза её расширились от удивления, и она, прервав их рассказ, спросила: — Так ведь у него есть много обеспеченных родственников… — начала Конан, но её перебили в ответ. — Да, есть, но оказалось, бабушка мальчика скрывала его от остальной части семьи. — Но зачем? — Мы не знаем, — вздохнули мужчины. — Но мы в ближайшее время позвоним всем его самым близким родственникам, а пока пусть побудет здесь. — Хорошо, не думаю, что они откажутся от него: родная кровь все-таки, — директриса была уверена, что этому мальчику тут не место, если он действительно Учиха. — Посмотрим, а пока попрошу вас, Конан-сама, позаботиться о мальчике, — мужчины встали и поклонились в знак уважения. — Да, конечно, — улыбнулась им директриса Как только они покинули её кабинет, женщина встала и пошла к этому мальчику. Конан всегда любила лично знакомиться с новыми воспитанниками, а сейчас ей ещё и было интересно посмотреть на этого ребенка: мальчишка возможный наследник известного клана Учих. *** — Можно войти? Из-за закрытой двери послышался голос. Детский голос. Обито поднял голову на источник звука, вытер слезы рукавами кофты. Стоп, кофты? Откуда… Он оглядел себя и удивился. На нем были другие вещи. Точнее голубого цвета пижама с мишками и серая теплая кофта, неподходящая по размеру. Видимо, обладателю голоса за дверью надоело ждать: дверь скрипнула, предвещая, что скоро в комнате будет нежданный гость. Обито опять посмотрел на дверь испуганными глазами, как будто там маньяк-убийца появится. — О-о-о, так ты не спишь, — радостным голосом сказал мальчик, который, кстати, уже зашёл в комнату и направлялся к Обито. — Я тут тебе поесть принёс. Ты голоден? А Обито рассматривал вошедшего. «И вовсе не похож он на маньяка-убийцу», — решил для себя Учиха. Этот мальчик бы, наверное, старше его один-два года. Загорелая кожа, волосы коричневые, собранные в хвост. «А он вообще в курсе, что мальчики так не ходят?» — думал Обито, но больше всего внимание привлекал шрам на лице. «Откуда, интересно, может родинка такая?..» — Обито мысленно ударил себя по лбу за такую глупую мысль. А в остальном все обычно — на нём была белая футболка и джинсовые бриджи, а на ногах… А Обито не смотрел на ноги. — Эй, ты меня слышишь? — пока Обито рассматривал этот субъект, вошедший успел поставить поднос с едой на тумбочку у кровати и присесть на корточки, чтобы потрясти Учиху за плечи. — Ало, земля вызывает, эй. — Я… я, — так не сказав и слова, Обито закашлялся: в горле жгло и болело. — Ой, ну что ж ты так… — загорелый мальчик стал заботливо хлопать его по спине и протянул ему стакан с водой. — Вот, держи. Обито взял стакан и начал пить, не останавливаясь, так стакан и опустел — не осталось даже капли воды. В горле перестало болеть немного. — Как, нормально? — спросил мальчик, который так и сидел на корточках. — Да, — тихо сказал Учиха, он даже сам удивился, насколько беззвучным стал голос. — Ну, я рад, — по-доброму улыбнулся мальчик напротив — Кстати, тебя как зовут? — О-Обито. — Приятно познакомиться, Обито, я Ирука, — он протянул к Обито руку. — Будем друзьями. А Обито вытаращился на Ируку. Он не понимал, что тут вообще происходит… Ему добровольно предлагают дружить? С ним, с Обито Учихой, у которого никогда их не было… Из воспоминаний о детстве Учиху вывела чужая, тёплая ладонь, сжавшая предплечье. Обито снова поднял глаза, а на него смотрели, улыбаясь.  — Все будет хорошо, Обито, — сказал Ирука и усадил Учиху на кровать, а сам сёл на край и начал расспрашивать. — Ну… и, кхм-кхм, сколько тебе Обито? — а сам Обито немного офигел от такого вопроса, но все-таки ответил. — Одиннадцать. — Оу! — Ирука удивился. — Значит, ты только на год младше меня. Мне двенадцать. — Ясно, — ответил Учиха и обратно лёг на кровать, укутался в одеяло так, что можно было увидеть только его черную макушку. А ирука направился к двери. Ну, а что, если человек хочет спать, не нужно ему мешать, верно? Когда Умино уже был на пару шагов к двери, он повернул обратно к кровати и сказал: — Ты только обязательно поёшь, ладно? — Не хочу, — пробурчал Обито из-под одеяла, но его услышали. — Как не хочешь? — возмутился Ирука. — Ты же со вчерашнего дня не ел! — Ну и что? — Ну и то! Значит, ты голоден, а голодать людям нельзя, особенно детям. — Сказал человек, который старше меня всего на год, — Обито все-таки высунул голову из тёплого одеяла, но Ирука его сарказм пропустил мимо ушей. — И ещё: голодать вредно для здоровья! — Умино скрестил руки на груди и кивнул сам себе, как будто удостоверился в своих мыслях. — Я сказал, что не хочу, — Обито стоял на своём. — Но… — Умино перебили. — Нет и ещё раз нет. Не хочу я есть, понимаешь? Я… я просто хочу побыть один, — Обито отвернулся к стене и накрылся одеялом. Снова он не хотел, чтобы кто-то увидел его слёзы, а их уже невозможно было сдерживать. Умино вздохнул и опять пошел к кровати, и опять сёл на краешек. — Слушай, Обито, я понимаю, ты винишь себя, что не смог спасти свою бабушку, но, поверь, в этом нет твоей вины, — Обито ничего не ответил, а Ирука продолжил: — И ты должен жить дальше, я понимаю, это сложно. — Понимаешь, говоришь? Если до этого голос Учихи был безэмоциональным или напуганным, то теперь он стал холодным. Одеяло зашевелилось, и оттуда вылезло нечто. Это нечто теперь было не очень похоже на Обито. Умино не знал, как это объяснить, но что-то изменилось в этом человеке. Но Ирука и не собирался бежать, на его лице ни единый мускул не дрогнул. — Да, понимаю, — спокойно ответил Ирука. — Но, в отличие от тебя, Обито, я действительно мог помочь моим родителям, а ты не смог бы, — Обито на него уставился во все глаза. — В тот день мы ехали домой всей семьёй, лил ужасный дождь, да и папа немного выпил, ну, сам понимаешь, не справился с управлением… Выжил только я. И, знаешь, я тоже, как ты, раньше винил себя в их смерти, но один человек сказал мне, что если я буду всю жизнь себя винить, то лучше не будет ни мне ни им. Так что, скажу тебе вот что, как ты думаешь, Обито, твоей бабушке на том свете будет лучше, если она будет видеть, как ты страдаешь? Думаю, нет. Мне кажется, она бы хотела, чтобы её единственный внук прожил долгую и счастливую жизнь. — И что, предлагаешь мне забыть про неё и жить, как ни в чем не бывало? — сказать, что Учиха был зол — ничего не сказать. — Конечно же нет. Просто прошлое нужно уметь отпускать. — Проще сказать, чем сделать, — Обито закатил глаза. — И все же подумай об этом. Ирука вздохнул, в который раз за сегодня, он хотел сказать что-то ещё, но не успел, так как в комнате появился ещё один человек. Точнее этот человек стоял около двери и улыбался мальчишкам. Первым нашелся Умино, который подал голос: — Госпожа Конан? — Ирука в один миг подбежал к женщине и поклонился ей в знак уважения. Госпожа улыбнулась Ируке и погладила его по голове. — Ирука, какой ты все-таки добрый мальчик, — в её голосе слышалось доброта и забота. — Я весь в вас, госпожа Конан. — Ну, ну, Ирука, ты меня смущаешь, — женщина кивнула Ируке в сторону двери. — Я хотела бы поговорить с Обито, а ты, Ирука, помоги-ка на кухне, хорошо? — Хорошо, госпожа. — Вот и молодец, ступай. — Есть. Ирука вышел из комнаты, а Конан направилась к Обито. Ей хотелось помочь ребенку хотя бы морально. А Учиха вжался в стену и зыркал своими черными глазами. Нет, он не боялся женщину с синими волосами, просто сейчас ему не хотелось не какого видеть. — Боже, мальчик мой, что с тобой случилось? — с тревогой в голосе спросила незнакомая для Обито женщина. — Я знаю про случай с твоей бабушкой. Но сейчас тебя как будто кто-то напугал, это так? Обито не ответил, просто сверлил её взглядом. Конан понимал, что бедный ребёнок, возможно, все ещё в шоке. Обито сейчас был похож на дикого зверя, которого загнали в угол, и именно поэтому нужно действовать очень аккуратно. Конан села на край кровати, где до неё сидел Ирука. — Можешь мне рассказать про бабушку? — Ч… что? — Обито глупо моргнул, и после этого в глазах его больше не было злобы и испуга. — Про свою бабушку, Обито, расскажи, какой она была. — Но зачем вам это? Обито не понимал, зачем незнакомой женщине спрашивать про его бабушку, а женщина больше не говорила. Только смотрела взглядом, наполненным нежностью. И мальчик заговорил: — Она была лучше всех!.. Я знаю, возможно, вы думаете, я говорю так потому, что про мертвых не говорят плохих вещей, но это тут не при чем! И я иногда думал, что мне повезло: пусть у меня не было родителей, она заменила мне их, понимаете? Я так гордился, что именно я её внук, что именно она меня воспитывает таким, какой я есть сейчас. И… и, возможно, я преувеличиваю для вас, но я уверен, что моя бабушка была самой доброй и самой честной… — на одном дыхании выпалил мальчишка. Щеки его загорелись красным. — Я поняла, Обито, ты очень любил свою бабушку, — Конан ему улыбнулась, а Обито захотелось вновь плакать, что сразу заметила директриса. — Поплачь, станет легче. Конан обняла мальчика. Обито разрыдался в голос, прижимаясь к женщине. Он ей доверился. Директриса осторожно гладила ребенка по спине и голове. Конан действительно хотела помочь, хоть как-то сделать боль этого мальчика слабее. Женщина с синими волосами задумалась и не заметила, как мальчик уснул на её руках. Она умилилась такой картине и, ещё немного посидев так, уложила его на кровать и собиралась уходить, но… Конан накопилась к мальчику и поцеловала его в лоб, и ещё раз погладила его по волосам. — Теперь все будет хорошо, Обито, ты не один, — шепотом сказала женщина и направилась к двери. Хоть Обито и не слышал её слов, но улыбался во сне. *** — Эй, ты. Эй, просыпайся! Обито кто-то звал и тянул его за руки, но ему так хотелось спать, поэтому, когда в очередной раз его пытались схватить и вытащить из-под одеяла, Учиха зарычал и ударил руку того, кто пытался его разбудить, чтобы больше не доставали и крикнул: «Отвали!» — Вот же мелкий. Ну все. Сюсюкаться я с тобой больше не собираюсь, понятно? — после этих слов Обито кто-то схватил за ноги холодным руками и стал стаскивать с кровати. Проснулся Учиха окончательно только тогда, когда оказался на полу, протерев сонные глаза, Обито начал искать взглядом обидчика, который посмел прервать его сон. Конечно, в деревне он просыпался ещё раньше, но, люди добрые, бедный Учиха и так два с половиной дня нормально не спал… — Эй, мелкий, — наконец обратил на себя внимание обидчик. Это был мальчик, точнее подросток лет четырнадцати со странной прической… Белые волосы, торчащие в разные стороны. А половину лица скрывала черная медицинская маска. — Ты вставать собираешься, или мне тебе руку предложить? — как то озлоблено спросил белокурый парень. — Давай шевелись! — А ты мне не указывай, — огрызнулся Обито. — И рука мне твоя и даром не сдалась! — сказав это, Обито наконец поднялся на ноги и зло посмотрел на парня, который оказался немного выше. — Ух ты, какой языкастый! — блондин сделал шаг к брюнету и сощурил глаза, будто они кровные враги, хотя с их разговора и десяти минут не прошло. Обито тоже двинулся, показывая что он готов вмазать, если понадобится. — На тебя языка хватит, не беспокойся, — гордо заявляет Учиха. И вот они смотрят глаза в друг друга, не отрывая взгляда, в воздухе появляется что-то вроде заряди молнии. В глазах Обито горит огонь готовый сжечь на своем пути все, а в глазах парня напротив огня нет, зато там есть холод и лёд. Его глаза не живые, как у нормальных людей, а стеклянные. — Через двадцать минут обед. Первый этаж, по коридору и налево, приходи, если не хочешь с голоду умереть. Такой расклад Обито не понравился. Учиха взял в подушку с пола и со всей силы швырнул её в спину уходящему наглецу. — Стой, придурок, извиниться не хочешь?! — За что извиняться? — как ни в чем не бывало спрашивает светловолосый. — Ну, не знаю, например, за то, что сбросил меня с кровати! Ты вообще в курсе, что такое приличие? — Знаешь, меня больше интересует, как такой деревенский лох, как ты, знает подобное слово, — без каких либо эмоций проговорил это подросток. Обито окончательно разозлился, как он смеет говорить так про деревенских людей, даже не зная их? Как смеет говорить такое, ничего не зная про самого Обито?! Абсолютно ничего! Учиха всегда был очень эмоциональным, а сейчас его довели, и он разобьет нос этому гаду! — Ну все! Ты меня достал. не жди пощады, — говоря это, Обито пошел к беловолосому парню, который так и не с двинулся с места.