Дополнительные

      Аккуратно дёрнув за металлический крючок, я с протяжным скрипом открыла белый почтовый ящик, забрав несколько бумажных конвертов и забившуюся в дальний уголок пожелтевшую открытку, забежала обратно в дом. Бросив кипу писем на тумбочку и взяв сумку, я ещё раз пробежалась цепким взглядом по своему отражению в зеркале и, заправив передние пряди за уши, улыбнулась в предвкушении особой награды за грядущую отметку «отлично» в верхнем углу контрольного листа по социологии, благодаря длительной и упорной подготовке с мистером Тернером.       Практически выбежав на дорожку в сторону школы, я окинула мимолётным взглядом пустующий дом Тернеров и, включив в наушниках композицию австралийской рок-группы 5 Seconds Of Summer — «Kiss me», направилась на свой последний обычный школьный день. Периодически одёргивая край габардиновой юбки, я с наслаждением разглядывала приятные детали на редкость солнечного Сентфора, пытаясь отложить каждую из них на отдельную полочку своей памяти.       Вот, старая антикварная лавка, в которую мы с Кэнди частенько забегали промозглой осенью на чашечку малинового чая и парочку свежеиспечённых имбирных печенек, с упоением слушая фантастические рассказы добродушной миссис Хилл про страшную, питающуюся вашими страхами Писадэйру, взбунтовавшегося бога Фавна и загадочного Человека в Маске. Подаренный ей ажурный плетёный ловец снов до сих пор лежит у меня в одном из ящиков старого комода.       Вот, городская библиотека, в которой я могла засиживаться в затенённом уголке на обшарпанном кашемировом кресле до самого закрытия, погружаясь то в одну из самых тёмных пьес Уильяма Шекспира о легендарном афинском мизантропе Тимоне, то в повесть Виктора Гюго, в которой зафиксированы мысли человека, осуждённого на смерть, то в роман американского писателя Джека Лондона об авантюристе Эламе Харнише по прозвищу «Время-не-ждёт».       А вот школа, рябящая в глазах своим ярко-красным кирпичным покрытием и тёмно-синей покатой крышей. За такой, казалось бы, ничтожный промежуток времени это место подарило мне больше прекрасных людей и пикантных моментов, чем весь монументальный Балтимор в целом. Здесь, в Сентфорской школе, я познакомилась с миловидной и впечатлительной кудрявой блондинкой по имени Кэнди, которая помогла мне влиться в коллектив класса и подружиться с до мозга костей скептичным Дереком и начитанным и отзывчивым Бобби. Но интересы меняются, поэтому наша задушевная дружба со всеми, кроме Бобби, сошла на нет.       В моей жизни стала всё чаще мелькать надменная рыжеволосая макушка, которая, однажды, пропустила на местном кутеже лишний бокал полусладкого красного вина и, изложив в моё плечо все свои тяжёлые и гнетущие проблемы, наконец-то смогла получить нужную поддержку. Теперь, я не могу представить свою жизнь без ежедневных «О`Нил, нам срочно нужна шоппинг-терапия!» или «Я внимательно слушаю и желаю знать каждую деталь вашей интрижки, дорогуша!».       Ну и конечно, здесь я встретила человека, который за месяц стал мне роднее самой себя. Знаете, то самое чувство, когда смотришь на остепенившегося двадцатитрёхлетнего мужчину, который ранним утром в одних спортивных шортах носится по комнате, сбивая аккуратно постеленный палас и играя на воображаемой гитаре, под песню американской рок-группы We Are The Fury — «Kiss the sun» вкупе с аккомпанементом из моего беспрестанного звонкого смеха, разносящегося вдоль всей улицу. А буквально через час ведёт урок о современном позитивизме или институционализации психиатрии в душном школьном кабинете в окружении гиперактивных учеников и чопорных преподавателей, обветшалых пыльных книг и отвратительно скрипящих, залепленных жвачками парт.       Войдя в кабинет, я слегка вздрогнула от пронизывающего холодного порыва ветра, но, увидев вальяжно развалившегося на учительском стуле мистера Тернера, обмахивающего изрядно покрывшееся крапинками пота лицо тёмно-зелёной тетрадью, я поняла, что сегодня мне понадобится не один такой порыв ветра, чтобы избавиться от прожигающей, словно раскалённая лава, крови в щеках и крепкого узла внизу живота, мешающего сидеть спокойно и беспрестанно не перекручивать ноги. Его и без того обтягивающая белая футболка с длинным рукавом, пропитавшись обильной влагой тела, стала отчётливее выделять рельеф сложенной фигуры и обильное количество нательной живописи.       — Мистер Тернер, — до жути раздражающий слуховые рецепторы гнусавый голос Дебры раздался откуда-то позади, отрывая сверлящий взгляд преподавателя от меня. — Вы не стесняйтесь, снимайте футболку. Мы не маленькие девочки, мамам не расскажем.       — Боюсь, что если я так сделаю, дорогая моя, нам придётся вызывать МЧС, чтобы не допустить затопления нижнего этажа, — подмигнув блондинке, Майкл встал и начал пролистывать горчичный массивный журнал с рябящими клейкими закладками под желчный смех компании черлидерш. — Юные леди, я попросил бы вас замолчать, пока никто не закрыл ваши милые ротики чем-то другим. Итак, класс, остались ли у вас какие-то вопросы по разделу психология и…       — Только если вашим кляпом, — дважды согнув указательный и средний пальцы на последнем слове, Дебра похотливо облизнулась под ехидным взглядом Тернера, а моя точка кипения была не то что достигнута — она была категорически превышена.       — Мистер Тернер, — он резко развернулся на поднявшую руку меня и, оперевшись филейной частью на учительский стол, сложил руки на груди, прожигая проницательным взглядом. — Не подскажите мне более точные определения таких понятий, как верность и моногамия. Я думаю, вы хорошо с ними знакомы.       — Хм, давай так, — какая-то ранее невиданная мной искра промелькнула в его взгляде и, заняв свой учительский стул, он откинул одну руку на его спинку, а взглядом уткнулся в заламинированный бланк расписания. — Задержись после этого урока, и я тебе подробно распишу эти два понятия. А сейчас, — сложив руки на стол и скрепив их в замке, он вцепился испытующим и немигающим взглядом своих искрящихся изумрудных костров в мои безбрежные лазурные зеницы. — Расскажите классу и мне, Сара О`Нил, что такое доверие и ревность?       — Доверие — открытые, положительные взаимоотношения между людьми, содержащие уверенность в порядочности и доброжелательности другого человека, с которым доверяющий находится в тех или иных отношениях, — всеми возможными и невозможными способами я старалась выиграть эту зрительную баталию и, впервые, у меня это получилось. Преподаватель, прерывисто выдохнув, отвернулся к окну и принялся наблюдать за застлавшими весь ранее идеально чистый небосвод грузными свинцовым тучами. — А негативно окрашенное чувство в межличностных отношениях, которое возникает при недостатке внимания, любви, уважения или симпатии от любимого или очень уважаемого человека, в то время, как кто-то другой якобы или действительно получает их от него, называется ревностью.       — Всё верно, — с громким хлопком закрыв окно, мужчина взял чёрную капиллярную ручку и, одними губами произнеся какую-то короткую фразу, написал несколько слов витиеватым почерком на вырванном из записной книжки листке. — Как ты относишься к ревности в отношениях между двумя индивидами?       — Ревность близкого к кому-либо — это ожидаемая и вполне адекватная реакция, так как вы знаете то, насколько прекрасен ваш близкий человек не только на физиологическом уровне, но и на ментальном. И то, что в вашу голову закрадывается зудящая мысль о том, что «идеальную», по вашим личным параметрам, половинку могут у вас забрать, узнав её со всех сторон, это нормально. Но ревность должна иметь рамки, за которые нельзя заходить. Потому что патологическая ревность — это уже расстройство психики.       — Интересная позиция и, на удивление, мне она близка, — с резким глухим хрустом суставов встав со стула, мистер Тернер встряхнул рукой и, сверив время, поднял голову с по-кошачьи ехидной улыбкой на класс. — Так как сегодня наш последний совместный урок, мне разрешили не нагружать вас ненужным повторением информации, поэтому я расскажу вам про интересные парадоксы, о которых вы не услышите ни от одного консервативного учителя в этой дыре. Итак, существует такой логический парадокс сатанинской бутылки Стивенсона, описанный в мистическом рассказе шотландского писателя Р. Л. Стивенсона «Сатанинская бутылка»…       Весь оставшийся урок Майкл задавал мне философские вопросы со скрытым смыслом, понятным одной мне. Все ученики, в особенности женская половина, метали непонимающие и заинтригованные взгляды от постепенно закипающей меня к балансирующему между сохранением невозмутимого стержня спокойствия и хладнокровным убийством излишне строптивой ученицы, по совместительству, своей девушки.       Резко раздавшийся дребезжащий звонок послужил ведром остужающей воды для меня. Но стоило мне только резко подскочить и начать со скоростью света собирать вещи в портфель, как назло, мой пенал упал, рассыпав всё своё содержимое по полу. Потратив довольно много времени на сбор многочисленных цветных карандашей, запасных гелиевых ручек и остальных мелочей, я резко встала, но так и замерла в узком проходе. Кабинет был совершенно пуст, а напротив меня, оперевшись на стол и сложив руки на груди, сидел мистер Тернер собственной персоной, прожигая меня взглядом, не обещающим совершенно ничего хорошего.       — Что за цирковое представление ты устроила, Сара?! — его грозный голос отдавал звоном некоторых стеклянных предметов в кабинете, а тяжело вздымающая грудь наровила разорвать тонкую хлопковую ткань лонглслива.       — Ты с ними заигрывал даже не стесняясь моего присутствия, а я должна была молчать?! — за пару гневных шагов сократив расстояние между нами, я стала тыкать тоненьким указательным пальцем в его грудь, в целях нанести урон, а не вызвать его хриплый, такой ласкающий слух смех. — Что смешного, Тёрнер?!       — Этот лёгкий и склизкий флирт для поддержания своего статуса «учителя года» и рядом не стоял со знаками внимания, сочетающими в себе различные факторы, такие как идеи, чувства, эмоции, условия жизни, которые вкупе создают эмоционально-возвышенное мироощущение, которые я оказываю тебе, — опустив какой-то задумчивый взгляд на обломанный угол рядом стоящей парты, Майкл тихо рассмеялся, звонко цокнув языком. — Я, по-моему, до конца жизни буду разговаривать с тобой, пользуясь знаниями в социологии.       — Ах, ну если это было для поддержания статуса, — ловко проскользнув в сторону двери, я была моментально поймана за предплечье и притянута непозволительно близко к его телу. — То для поддержания звания «отзывчивой и добродушной девушки» я соглашусь пойти с Люком Морингом на выпускной. Парой.       — Это уже переходит все границы, Сара, — широко раздувающиеся ноздри и сдвинутые к переносице густые брови выдавали последнюю кондицию терпения зеленоглазого преподавателя. — Если ты сейчас же…       — Мистер Тернер, — резко вошедший директор вынудил нас, как двух провинившихся школьников, резко развернуться к нему, прижавшись друг к другу руками. — Ох, Сара, вы тоже здесь как же хорошо. Итак, я пришёл поговорить с вами о выпускном вечере…       Следующие слова директора начали пролетать бумажными самолётиками мимо моих ушей, так как мягкое прикосновение чёрствых подушечек пальцев на неприкрытом тканью бедре вынудило меня шумно выдохнуть. Едва касаясь, Майкл всей пятернёй провёл линии, оставляющие за собой горячие следы, под габардиновую ткань голубой юбки. Сильное сжатие ягодицы вынудило меня судорожно закашляться в кулак, дабы подавить рвущийся наружу стон.       — Всё хорошо, Сара? Может воды? — встревоженный взгляд мистера Норди вынудил меня натянуть искусственную улыбку и выставить руки вперёд, дабы он не подходил ближе.       — Всё хорошо. Просто подавилась излишками влаги, — еле сдержав глазные яблоки от желания взглянуть на то, как здравый рассудок убегает из черепной коробки, я ощутила подобравшиеся к изрядно влажному нижнему белью пальцы. Отодвинув кусок ненужной материи, он едва касаясь провёл продольную линию к пылающей от вожделения точке. Зажав между двух пальцев клитор, средний палец он мучительно медленно ввёл во влагалище.       — Сара, ты меня услышала? — я приложила огромные усилия, метая взгляд от парты к книжным полкам и обратно, и прикусив внутреннюю сторону нижней губы, дабы не выдать окутавшего меня с кончиков пальцев ног до макушки вожделения.       — Да, мистер Норди, — я ощутила металлический привкус во рту, когда сжала зубы с неимоверной силой, почувствовав уже два пальца внутри себя.       Медленно провернув их на сто восемьдесят градусов, Тернер ввёл их по самые косточки и, согнув под нужным углом, начал делать плавные движения, касаясь стенки влагалища. Добавив круговые движения по горячей точке большим пальцем, Майкл вынудил меня сильно изогнуться в пояснице, так как ощущение приближающегося крышесносного оргазма содрогнуло все нервные окончания.       — Я тоже всё понял, до свидания, — услышав шлепок двух ладоней друг о друга и ощутив непередаваемо прожигающее низ живота неудовлетворение в связи с исчезновение инородных тел внутри себя, я подняла взгляд на директора и, тепло улыбнувшись, проводила его долгим взглядом. В это время преподаватель социологии избавил влажной салфеткой свои пальцы от моих соков и, воспользовавшись моим ослабшим состоянием, парой ловких движений закрыл защёлку двери и, дёрнув мои бёдра вверх, завалил меня на холодный учительский стол, крепко вцепившись в ягодицы.       — Ну что, Сара, какие там тебе понятия были непонятны? — уперевшись изрядно выпирающим половым органом из-под ткани чёрных джинс в мой пах, мужчина слегка резкими движениями избавил меня от мешающих атрибутов одежды и себя от насквозь пропитавшейся потом футболки и, расставив руки по обе стороны моей головы, сократил расстояние между нашими лицами, соприкасаясь кончиками носов. — Верность? Это морально-этическое понятие, подразумевающее стойкость и неизменность в чувствах и отношениях, в исполнении своих обязанностей.       Нежно вобрав в рот затвердевший сосок и слегка прикусив его, Майкл грубым прижатием ладони закрыл мой так и норовящий закричать о всех чувствах к этому мужчине рот. Принявшись за вторую грудь, он обвёл кончиком языка ареолу и, оставив нежный поцелуй, принялся за обыденные, но неизменно крышесносные ласки.       — Моногамия? Форма брака и семьи, в которой человек имеет только одного партнёра во время своей жизни или в любой момент времени, — опустившись дорожкой опьяняющих и влажных поцелуев к низу живота, Тернер нарочно опустошил все запасы воздуха, оставив невидимый ожог, выразившийся в рое мелких мурашек. Прикусив тонкую кожу, он начал опускаться к сочащемуся лоно, но мой взгляд ненароком наткнулся на настенные часы, циферблат которых доносил информацию о том, что до конца большой перемены осталось чуть больше пятнадцати минут. Запустив дрожащую руку в его густые волосы на макушке, я притянула его лицо к себе и, оставив краткий, но глубокий поцелуй на его пухлых губах, заглянула в затуманенные пеленой желания изумрудные зеницы.       — У нас мало времени, Майкл, дома будешь извиняться за свои необдуманные поступки, — услышав его тихий хриплый смех вкупе с бряканьем металлической пряжки и скрежетом ширинки, я слегка прогнулась в пояснице и тихо простонала, ощутив его горячие руки на бёдрах.       — Ты — маленькая невыносимая фурия, которая считает, что обделена избирательной направленностью восприятия, повышенным интересом, в кратце, вниманием, — вставив два пальца в мой рот, дабы заглушить грядущий залп стонов различной динамики, Майкл с звонким шлепком вошёл, с довольной ухмылкой наблюдая, как мои глаза закатываются в экстазе. — Но ты даже на секунду не можешь представить на что я готов ради тебя.       Глупые улыбки, секундно скользнувшие на наших лицах, в один миг вылились в страстный и полный чувств поцелуй. Звонкие оглушающие шлепки, витающая в остатках трезвых мыслей благодарность директору за то, что кабинет Тернера находится в дальнем и вечно пустующем коридоре, глухие стоны, утробные рыки, скрежет металлических наконечников ножек стола об напольное покрытие, шелест неубранных тетрадей, прерывистое дыхание, ритмичные сердцебиения и рваные причмокивающие звуки поцелуев — всё это стало нашим личным гимном социологии.       Феерический оргазм накрыл меня оглушающей волной, вынудив выгнуться настолько сильно, что казалось, будто позвоночник разломится на две части. В попытках выровнять дыхание и избавиться от мутной плёнки, всецело окутавшей глаза, я совсем не заметила, как Тернер излил белую субстанцию на низ моего живота. Обтерев его влажной салфеткой, мужчина помог мне одеться, собирая разбросанные по всему кабинету атрибуты одежды.       Усевшись на тот же край стола, с которого всё началось, я поправляла воротник водолазки, когда Майкл, подойдя ко мне в упор, одно рукой опёрся возле правого бедра, а второй потянулся куда-то позади меня, уткнувшись носом в мою шею. Тихо усмехнувшись, он приобнял меня за поясницу и, заглянув в глаза, прикусил нижнюю губу.       — Поздравляю, Сара О`Нил, вы только что кончили подготовительный курс к контрольной по психологии. И, согласно расписанию, так как у вас сейчас нет урока, вы готовы переписать эту работу прямо сейчас.