Будь моим смыслом

Это плохо, думает Дейн. Когда мысли об этом ее останавливали, впрочем? Убийцей она стала в тринадцать, пошла по стопам родителей и отца, спала спокойно по ночам, не вспоминала ни о тех, кого зарезала, ни о тех, кого застрелила. Взращённое мафией нечто, маленькое чудовище с пустыми глазами. (Я всегда была плохим человеком, думает Дейн. Так почему так привязалась к хорошему?) Дино на ребёнка мафии совсем не походил. Он улыбался людям так, словно они — самое главное в его жизни, даже незнакомым, даже не друзьям, он помогал тем, кто нуждался в этом, и брал в семью не только сильных, но и потерянных. Потерянных чаще. А потом как-то вышло, что вышло. Из них выросла стая диких зверей: убийца Дейн, сумасшедший Маттео, строгая правая рука Ромарио. Невинные на первый взгляд Лоренцо и Исабель. Вчера Лоренцо содрал с пленника кожу. На прошлой неделе Исабель впервые убила человека. (Я плохой человек, думает Дейн. Так почему я привязалась к тому, кто казался таким хорошим? И кто нес в себе и похожие грехи, и похожую ярость.) *** — Запретный плод сладок, сеньора Цербер. — улыбается Исабель, которая хочет получить по губам второй раз за день. — Но оттого ещё приятнее его сорвать, — поддакивает ей надоедливый Маттео. Дино в окружении своей семьи собран и сосредоточен, сегодня даже надел официальный костюм. Красивый, высокий. Сильный. Такие не в ее вкусе, но взгляд Дейн настолько очевидный, что два самых надоедливых хранителя не перестают подначивать ее. — Занимайтесь своим делом, — рычит она. — Да как скажете, — смеётся Исабель и продолжает читать любовное фэнтези с таким лицом, словно сидит за трагедиями Шекспира. Маттео с очередным томиком о женщине в эльфийском королевстве недалеко от неё ушёл. — Смотрю, вы хорошо проводите время. — говорит босс. — Очень продуктивно, — отвечает зазнавшаяся малявка. — Читаем и созерцаем прекрасное. И стреляет глазами — словно держит самую постыдную тайну в своих руках. Дейн ухмыляется. Если зазнавшаяся малявка думает, что сможет этим ее смутить, то пусть подавится своими книгами. — Ага, вы сегодня непревзойденно хороши, босс. — Спасибо, Дейн. Исабель показательно морщится. *** Я плохой человек, думает она. Чем я заслужила это? У неё хорошая работа. Семья. Человек, который стоит во главе, кажется Дейн самым надёжным на свете. Она помнит — три года назад она ненавидела жалость в его глазах, жалость в его поступках, слабость, которую он позволял себе. Она помнит — три года назад она его презирала, а теперь восхищается. *** — Я плохой человек. — С каких пор ты задумываешься над такими вопросами, Дейн? — босс улыбается. В его кабинете — спокойно и тихо. Приглушённый мягкий свет, мягкий ковёр под ее босыми ногами, мягкий плед, покрывающий его плечи. Тишину режет ветер из окна. — У меня сегодня философское настроение, босс. Что есть добро и зло во мне? Есть ли во мне добро вообще? — Разве не каждый из нас состоит из добра и зла? — Возможно, — она двигается по комнате, чтобы унять мысли, — будто в танце. Раз, два, три, раз, два, три. Холодный ветер из окна, ворс под ногами, шуршание карандаша по бумаге. Дино, Дино Каваллоне, его золотые глаза. Он вдруг поднимается, откладывает документы, отчеты, дела, присоединяется к ней, согревает руками плечи. — Ты хороший человек, учитель и хранитель, Дейн. Для меня. Для моей семьи. Это все, что я могу тебе сказать. Она сосредотачивается на этих ощущениях. Как он стоит за ее спиной, она прижимается к нему, чувствует и одеколон, и собственную слабость — уступить ей почти приятно. — Спасибо, босс. — она делает шаг — не ближе, от него. Чтобы успокоиться. Чтобы собраться. Чтобы не смотреть на него так, как говорит выскочка Исабель. Дино улыбается — золотые глаза горят в приглушенном свете. Не жалостью, не спокойствием. Пониманием. — Иди сюда, — говорит он. Ей становится все равно — на то, хороший она человек или нет, на то, что будут говорить надоедливые Маттео и Исабель, на свои же страхи. Дейн помнит, что она плохой человек, когда целует его. Дино — хуже. Иначе бы она не пошла за ним.