Бульвар де Курсель

      Джейн Кёниг никак не могла понять, как за двое суток её жизнь снова превратилась в какую-то хрень. Ещё позавчера она судорожно решала, кто из сотрудников будет стоять на входе, кто будет провожать гостей, кто будет работать за кулисами и ещё невероятное количество «кто», относящееся к организации показа. Огромный штат нужно было распределить по своим местам и убедиться, что он работает как единый слаженный механизм. Вот только сама она вчера бегала из зала на красную дорожку, думая совсем не о чёртовой работе. Натали Санкер бросила на Джи укоризненный взгляд, подмечая, что для столь важного мероприятия выглядит Кёниг… Помято. Это еще мягко говоря. Но начальница ничего не сказала, возвращаясь к своей работе за кулисами. Показ для девушки прошёл как в тумане, работала она на протяжении всего вечера исключительно на профессиональном автоматизме.       Сегодня же она сидела в ресторане, находящемся на первом этаже небольшой гостиницы, где у неё была назначена встреча. Вообще, выйдя с утра из дома Агрестов, она ещё сомневалась, стоит ли видеться с этим человеком, но потом решила, что нужно уже расставить все точки над «i». Хоть и очень не хотелось этого делать.       В помещении было достаточно шумно для столь позднего часа, и девушка решила устроиться за столиком на улице. Так было удобнее наблюдать за своим мотоциклом. Откинув крышечку зажигалки Джи раздражённо вздохнула и выкинула бесполезную ёмкость в стоящую рядом мусорку. Она вынула сигарету изо рта и задумчиво покрутила её в руках, ожидая прихода официанта, чтобы попросить у него зажигалку. Однако его услуги не потребовались, когда напротив девушки на стул мягко приземлился высокий брюнет и протянул ей коробок спичек. — Добрый вечер, красавица, я безумно рад, что ты согласилась встретиться, — Вильгельм довольно и самоуверенно улыбнулся Джейн и покрутил головой, рассматривая обстановку. Взгляд его неизменно останавливался на миниатюрной фигурке своей бывшей, которая, стоит заметить, совсем не изменилась за прошедшие годы их разлуки. Кёниг закатила глаза и чиркнула спичкой, медленно затягиваясь сигаретой. Лениво закинув ногу на ногу, она убрала красные волосы с лица, стараясь не смотреть на человека напротив. — Я тебя слушаю, — голубые глаза остановились на соседнем здании, в окнах которого отражались слепящие блики фонарного света и огни проезжающих автомобилей. ДжиДжи сняла солнцезащитные очки с макушки и водрузила их на переносицу. — О чем ты? — Я о том, что согласилась на встречу исключительно ради того, чтобы ты сказал, что хотел и свалил нахрен из моей жизни, — она, наконец, взглянула на него и тут же об этом пожалела. Вся её уверенность медленно, по крупицам, испарялась, стоило понять, что смотрит он на неё также, как смотрел несколько лет назад в те моменты, когда думал, что Джейн этого не видит. — ах, да, ещё я хотела отдать тебе это.       Девушка пошарила рукой в переднем кармашке узких виниловых штанов, для удобства приподняв немного таз над мягким сиденьем плетеного кресла, и с тихим звоном хлопнула ладонью по столу, представив заинтересованному парню красивое золотое кольцо с мелкими бриллиантами. — Думаю, оно тебе пригодится, когда ты будешь дурить голову какой-нибудь другой наивной молодой девчонке.       ДжиДжи встала, решив, что, пожалуй, не хочет что-либо слышать от него. Будет куда проще уйти, ничего не зная. Она в последний раз затянулась, потушила сигарету, закинула маленький рюкзачок на плечо и взяла со столика ключи от мотоцикла, когда на её запястье сомкнулись чужие пальцы, останавливая. — Крошка, подожди. Ты же моя жена, в конце концов, — Вильгельм потянул её на себя, пытаясь усадить к себе на колени. Кёниг начала вырывать руку из тисков его ладоней и недовольно засопела, понимая, что парень слишком силен, а его голубые глаза тихо и медленно сносят ей крышу. Особенно вкупе со словами: «ты же моя жена». — Мы не состояли в браке, черт побери. Отпусти меня! — Тихо зашипела она, стараясь не привлекать ненужное внимание к их персонам. Очки начали сползать с переносицы, а тот факт, что девушка была на каблуках, значительно мешал ей твердо стоять на ногах. — ДжиДжи, выслушай же меня, — парень устало вздохнул и потер лоб свободной рукой. Хватка на ее запястье ослабла, как и сопротивление Кёниг. Она переступила с ноги на ногу и якобы раздраженно цыкнула языком. — я никогда не хотел вот так бросать тебя одну. Это было глупо… стихийно. Я совсем не думал в тот момент о наших отношениях, свадьбе, погрязнув в своих проблемах. Серьезных проблемах. Даже сейчас я не могу рассказать обо всем, потому что не хочу, чтобы это коснулось тебя — моего самого дорогого человека… Ведь… Просто…       Его большой палец начал неуверенно гладить тыльную сторону руки Джи, голова была виновато опущена, а сам Вильгельм судорожно подбирал слова, которые готовил с того момента, как девушка согласилась на встречу. Все они сейчас канули в Лету. Абсолютно безвозвратно. А Кёниг просто смотрела на него, замерла, как статуя, боясь дернуться и даже вздохнуть. Столько лет она плакала ночами в подушку, представляя, нет, мечтая о том моменте, когда он одумается, найдет ее и раскаянно грохнется на колени, рассыпаясь в невнятных извинениях и признаниях в любви.       Получите — распишитесь.       Джейн закусила внутреннюю сторону щеки, прекрасно понимая, что из-за этого ее лицо выглядит совершенно по-идиотски. Но почему-то было так плевать. Все, о чем она могла думать — лишь бы Вильгельм не поднял голову и не заметил выскользнувшие слезинки из-под оправы очков. Хорошо, что она их надела. Стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдал ее панически-истерического состояния, она облизнула губы и уверенно произнесла: — Ты хотел сказать, что все еще любишь меня. Ты был дураком, как всегда сделал не подумав, а теперь хочешь все исправить.       Получилось. Тон буквально сквозил ледяным равнодушием. Парень усмехнулся, невольно подумав о своей двоюродной тетке Натали, у которой остановился в Париже. Если бы Джи сняла очки, наверное, была бы ее полной копией. Хотя Кёниг всегда обладала тяжелым серьезным взглядом, способным любого пригвоздить к месту, и из-за которого люди часто гадали, обнимет их девушка в следующую секунду или шарахнет по голове. — У тебя всегда получалось выражать мысли лучше, чем у меня, — Вильгельм ласково улыбнулся, демонстрируя ямочки, и подозвал официанта. Девушке ничего не оставалось, как с поражением плюхнуться на прежнее место. Она уже не знала, чем закончится их разговор, но понимала, что ничем хорошим. Красивых обещаний она наслушалась еще в те времена, когда мечтала носить его фамилию. А сейчас она как никогда осознавала, что ее собственная фамилия подходит ей намного лучше, чем чья-либо вообще. Однако смотреть на этого красивого засранца и находиться в его обществе становилось для ее самообладания сложнее с каждой минутой. Джейн достала из кармана пачку любимых сигарет с мятной капсулой и воспользовалась спичечным коробком, лежащим рядом с оставленным ею на столе кольцом. Нервы были ни к черту. Официант принял заказ и оставил молодых людей наедине с их напряженной тишиной. Кёниг выпустила облачко дыма изо рта, в очередной раз кидая взгляд на обстановку. Раньше ей здесь очень нравилось завтракать, кажется, она сюда больше не придет. — Ты ездишь на моем мотоцикле, — Вильгельм был готов просверлить дырку в хромированном механизме. Глаза его жадно и с любовью горели, вызывая воспоминания о дне, когда они вместе ездили выбирать ему транспорт.       ДжиДжи мотнула головой, прогоняя видение, и откинулась на мягкую спинку. Их разговор зашёл в тупик, и сейчас она просто теряла время в его неловком, но таком родном, хоть и забытом, обществе. — Чего ты от меня хочешь? — она сняла очки и потерла переносицу незаметно стирая невидимые в сумраке слезы, — чтобы я тебя простила? Я простила много лет назад.       Вильгельм осторожно протянул руку и взял маленькое колечко, которое когда-то долго выбирал в ювелирном. Он приехал сюда лишь с одной целью — вернуть в свою жизнь любимую женщину, и если потребуется, он будет её умолять об этом. Потому что все эти годы он корил себя за опрометчивый поступок, думая, что так убережет свою невесту от нависших над ним проблем. — Простила, забыла и живу своей жизнью. А не гонюсь за призраком прошлого, как это делаешь сейчас ты. Я устала, Вилли, понимаешь? Устала жить с вопросами, почему так произошло, что я тогда сделала не так. Устала рыдать из-за тебя, устала проклинать тот день, когда влюбилась! Жить надеждами и ждать тебя я тоже устала.       Кёниг досадливо махнула руками и закусила нижнюю губу, резко повернув голову в сторону. Лишь бы он не увидел её слез. На последней фразе голос предательски дрогнул, выдавая все чувства с головой. Джейн накрыла ладонью глаза, медленно уничтожая себя внутри за то, что показала свою слабость. Когда же это все закончится? Когда он уже уйдёт, в конце концов?       Кресло напротив со скрипом отодвинулось. Вильгельм сел на корточки перед её короткими ногами, положив на женские колени руки.       Темно-голубые глаза внимательно наблюдали за стекающими по изящному подбородку солёными струйками. Джи зажмурилась, теребя пальцами фильтр от скуренной сигареты. Её напряжённые нервы и выдержанное самообладание рухнули также стремительно, как Кот Нуар в Сену около полугода назад. Но над фиаско супер героя наблюдать было смешно, а вот над её собственным — совсем нет.       Парень стёр влагу с её щёк и заставил посмотреть на него. На какие-то несколько секунд ей стало нечем дышать, ведь взгляд его был до неприличия влюблённым. Он медленно наклонился и коснулся своими обветренными губами её мокрой нижней губы, захватывая в плен так нежно и аккуратно, будто не толкал сейчас ДжиДжи в самый тёмный омут. Сил сопротивляться не было. Она запустила свои пальчики с красивым золотым маникюром в тёмные волосы, отправляя к черту весь мир вокруг.        Будто в тумане она поднялась вслед за ним, направляясь в душное помещение, забитое ужинающими постояльцами гостиницы, прошла через холл, цепляясь за его тёплую ладонь, крепко сжимающую её собственную, и ступила в тёмный номер, дверь которого Вильгельм распахнул перед ней.       Лишь одной секунды было достаточно для того, чтобы он схватил её в охапку, жадно целуя каждый сантиметр разгоряченной нежной кожи. А она и не была против, стаскивая с него рубашку и провожая взглядом свою зелёную блузку. — Я ни с кем ни разу не был после тебя, — прошептал он в её ключицу, крепко сжимая округлые бедра, обтянутые винилом. Девушка удивлённо подняла бровь, но ничего на это не ответила, расстегивая пуговицу на его штанах. Пусть он ни с кем и не спал, но она не собиралась подаваться в монашки и сидеть в ожидании чуда. Постоянные свидания, интрижки и случайный секс стали её повседневными спутниками, разбавляя серость рабочих будней. Но даже все это не могло стереть из памяти тот факт, что Вильгельм действительно знал, что и как нужно делать с девушкой в постели. И сейчас она лишь надеялась, что своих навыков её бывший жених не растерял.

***

      Когда через пол часа они устало рухнули на простыни, Вильгельм обхватил талию Джи руками, прижавшись к голой красивой груди щекой, и блаженно вздохнул. Девушка перебирала его чуть влажные волосы, чувствуя расползающееся по телу удовольствие и теплую жидкость, стекающую меж её половых губ. Раньше бы это испугало ее также, как незащищённый секс. В свое оправдание она могла сказать, что такую роскошь позволила себе лишь сегодня. Но обычно её до ужаса пугала возможность заражения какой-либо венерической болячкой.       Вильгельм поднял на неё взгляд, скользнув рукой Кёниг между ног и испачкав пальцы в сперме и её смазке. Девушка согнула одно колено для удобства, прикрыв глаза и наслаждаясь медленной лаской чуть шершавых пальцев. Он немного приподнялся, коснувшись губами так хорошо знакомой ему эрогенной зоны у мочки уха и переместил большой палец на клитор, еле-словив незаметный приглушенный стон ДжиДжи. — Совсем забыл про защиту, — горячее дыхание, задевающее её кожу, вызвало поток мурашек, — но я буду дико рад, если у нас будет ребенок.       Джейн раскрыла глаза, осознав, что только что ляпнул Вильгельм и взглянула на него. Бедра дергались от сводящей приятной судороги, но она этого будто больше не замечала. Медленно она убрала его руку от своего клитора и села на кровати, поджав колени и обняв их руками. На парня смотреть не было никакого желания. Да, она сказала, что простила его, но в глубине души понимала, что это не так. Вильгельм приподнялся, собираясь спросить, в чем дело, когда Джи накрыла его рот ладошкой, заставляя молчать. Он вздохнул и аккуратно обхватил её за талию, усаживая на свои колени и пристально вглядываясь в её помрачневшее лицо, не предвещающее ничего хорошего.       ДжиДжи закусила передними зубами ноготок большого пальца, уткнулась лбом в грудь Вильгельма и тихо произнесла: — Я не забеременею.       Парень погладил её по щеке и поднял голову за подбородок, немного нахмурив свои брови. — Пьёшь таблетки?       Кёниг покачала головой, грустно усмехнувшись. Она собрала длинные красные волосы в пучок, заставив полушария груди приподняться. — Я бесплодна, — ну вот, она, наконец, это сказала. Сделала паузу, давая ему это переварить, — мне нужно было как-то выживать после твоего ухода, и я не потянула бы ещё и ребёнка. Аборт был нелегальным, я угодила в больницу, чуть не померла и заработала себе такое вот пожизненное дерьмо.       Ошеломление в глазах парня медленно сменялось на осознание сказанного бывшей невестой. Или женой, как он любил её называть. Женой, которая могла родить ему ребёнка, если бы он не сбежал от своих проблем, одумавшись лишь к 25 годам.       Джейн пожала плечами так небрежно, будто только что рассказала, как сходила в магазин вчера вечером. Её словно не волновало, что у неё до сих пор не было ни мужа, ни детей, лишь две подруги, к слову, имеющие и то, и другое.       Вильгельм долго молчал. Теперь черты его лица выражали всепоглощающую вину и дикую боль. Взгляд лихорадочно бегал по девушке, сидящей на нем. Не удивительно, что Джи сбежала как ошпаренная, лишь увидев его. — Кажется, теперь до меня дошло, о чем говорил Рейн…       Девушка тут же вскинула голову, вцепившись пальцами в предплечья парня. — Ты видел Рейна?       Кёниг болезненно поморщилась, словно скрючилась от сильной боли. — Видел, попал как-то на его концерт. Незадолго до… Родная, я сочувствую и помню, как вы были с ним близки. Если тебя это хоть немного утешит, твой брат меня чуть по стенке не размазал. Всё кричал, что ты чуть не погибла из-за меня. А я и не понимал, о чем он, до этого момента…       Девушка задрожала, пытаясь сдержаться и вытирая запястьями катящиеся по щекам слезы. В её жизни никогда не было никого ближе, чем Рейн — сводный брат, в какой-то момент ставший самым родным человеком для девчонки, на которую было всем плевать. Он орал на неё как бешеный, когда узнал, почему она загремела в больницу. Тряс её за плечи, рыдал и матерился, обвинял в безрассудстве и очень просил не совершать больше такой хрени. Потом забрал её к себе в квартиру, пока она продавала их с Вильгельмом дом, а сам уехал в небольшое турне. Уже тогда он знал, что смертельно болен, и ничего ей не сказал. Пытался уберечь. Тоже...       Немного успокоившись, ДжиДжи молча направилась в душ, стремясь смыть все потрясения этого дня. Она безумно устала как физически, так морально, и очень хотела спать. Мысли о Рейне вызывали самые тёплые и одновременно горькие чувства в её душе. Иногда она представляла, как привычно падает в его объятия, которыми он будто закрывал её от этого жестокого мира. Но детство кончилось и беречь её больше некому.       Кёниг тихо вышла из ванны и взглянула на заснувшего Вилли. Дурацкое сокращение никогда ему не подходило, но почему-то всегда нравилось самой Джейн. Она вздохнула и скинула полотенце, подбирая с пола свои вещи. Почти собравшись, Джи наклонилась над парнем и аккуратно, невероятно нежно поцеловала его в лоб. Затем открыла бумажник, проверяя многочисленные кармашки, в одном из которых нашлась маленькая, знакомая ей фотография, сделанная на закатном пляже. Они на ней были так счастливы. Достав снимок, пару купюр и вернув вещь парня на место, она вышла из номера, в котором провела ночь. Наверное, она никогда её не забудет. А жаль.       Еще влажные после душа волосы плавно подпрыгивали на ходу, когда девушка подошла к своему мотоциклу. Это утро можно было бы назвать спокойным и тихим, если бы не отдалённый грохот так знакомый всем французам. Где-то среди крыш мелькнули две точки — красная и чёрная, подтверждая догадки ДжиДжи, но сейчас ей было абсолютно не до очередной битвы — герои справятся. Всегда справлялись. Не то что она. Девушка завела мотоцикл и рванула по сонным улицам, пытаясь уехать подальше от своего прошлого.       Ветер свистел в ушах, а организм, не видавший еды уже два дня запротестовал ехать домой, где ждал лишь пустой холодильник. Вдохнув утренний осенний воздух, она повернула на бульвар де Курсель, выискивая среди высоток так нужный ей сейчас круглосуточный магазин. И если бы не шум мотора, Джейн наверняка услышала бы грохот и отчаянный крик парижской героини, прежде чем заглушила транспорт достаточно удачно припарковавшись. Правда говорить что-либо об удаче было совсем не уместно. Ведь в следующую секунду очередная гигантская акума Бражника ударила огромным кулаком по близ стоящему зданию, отколов массивный кусок, полетевший прямиком в ничего не подозревающую двадцатитрехлетнюю Джейн Алеит Кёниг, решившую этим утром начать свою жизнь с чистого листа. И в эту минуту свет в ее пронзительно-голубых глазах навсегда померк.