Слабость души хуже всякой болезни. Духом кто слаб, не надёжен, труслив. Он подпевала, своей нет в нём песни. В жизни поёт на чужой он мотив. Слабый опасен - ударит он сзади. Бить он открыто, в лицо, не привык. Подло, тайком, часто сильным он гадит. Слабый изменчив, душой не велик. Слабость души часто подлость рождает. Миру, за слабость свою, слабый мстит. Слабый в беде, о друзьях забывает. Если он хвалит, то часто лишь льстит. Слабый душой, агрессивен он в стае, Он и в толпе хуже зверя порой. Бьёт он лежачих, он жалость не знает. Чести слово - для него лишь отзвук пустой. Слабости тела — себе не желаю, Слабости духа — себе не прощу. Телом ослабну, не верю — но знаю. Но в душу я слабость себе не впущу!
Горячий ромашковый чай успокаивал расшатанные нервы, согревал душу. Минутная слабость прошла, и следом запоздало пришло осознание того, что она сделала. Раньше Танджиро даже боялась вставить лишние слово, а сегодня её охватил лютый гнев. После такого разговора, Камадо ушла глубоко в себя, что заметил лишь Столп Пламени. Ему приходилось выкручиваться за двоих, но, видимо, Кёджуро даже не против побыть её героем. Младший Ренгоку стоял за дверью большую часть разговора, по крайней мере до того момента, как речь зашла о нём. Глубоко вздохнув, Сенджуро постучал в косяк бумажной двери. Его мог услышать не каждый, но Танджиро давно почувствовала присутствие младшего Ренгоку, не придавая этому никакого значения. Второй стук был более отчётливый и настырный. Мужчина сидящий крайне спокойно, встрепенулся и сказал: - Проходи, Сенджуро! - голос был груб, из-за чего заставил Камадо обратить серьёзный взгляд на его обладателя. Мальчишка ходил настолько тихо, что не одна половица не скрипнула, лишь звон поставленных чашек мог выдать юношу. Танджиро приветливо улыбнулась, заставив щёки Сенджуро пунцоветь. - Спасибо, Сенджуро-кун. Я как раз сегодня не успела позавтракать. - Эта девушка и не догадывается, какое влияние оказывает на эту семью, ведь все они были схожи в одном: им давно не хватало женской руки. А Камадо привнесла в их дом схожее с материнским тепло. - Пожалуйста, Танджиро-тян! - младший постарался как можно скорее скрыться за дверью. Да, ему ещё не приходилось чувствовать себя так неуютно перед кем-либо. Каждый отреагировал по разному: Шинджуро было глубоко наплевать, ведь ему наконец-то принесли чай. Кёджуро понимающе смотрел в спину брата, а Танджиро не понимала, чем вызвала такую бурную реакцию у парня. Все присутствующие тихо пили чай. Глава поместья смотрел то на сына, то на старшую Камадо. Столп ощущал этот пытливый взгляд, но пол ему казался куда интересней, чем глаза отца. Танджиро тоже не отставала, рассматривая пейзаж. На улице поднялся ветер, что не предвещал ничего хорошего в этот день. Тишина становилась угнетающей, но на счастье, через некоторое время Сенджуро вернулся, чтобы забрать посуду. Ему было достаточно тяжело уносить поднос, Танджиро решила помочь и себе, и ему. - Сенджуро-кун, давай я тебе помогу? - увидев, с каким напряжением боролась девушка, мальчику ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Истребитель ловко встала на ноги, шустро собирая посуду. Так же быстро она выхватила поднос у младшего и скрылась за сёдзе, под удивлённые взгляды всего потомства. Только Сенджуро рванул в след за девушкой, чтобы та не потерялась в неизвестном ей поместье. Отец и старший сын остались наедине. - Ну, и когда ты планировал мне рассказать о вас? - Шинджуро многозначительно ухмыльнулся, заставив своего отпрыска непонимающе выгнуть бровь. - В смысле "о нас"? Танджиро - моя ученица! - разговор был на достаточно странную тему для Кёджуро. - Видимо, вы оба слепы в своих чувствах, хотя по той девушке и не скажешь, - старший Ренгоку лишь свёл брови к переносице и сказал, - я одобряю ваши отношения! Столпу казалось, что он ослышался, но этот взгляд говорил об обратном. Земля медленно уходила из-под ног охотника. Он поднялся и, пошатываясь, пошёл прямиком за исчезнувшей Камадо. - Я об этом даже не думал, ведь ей будет больно меня терять... - Кёджуро уже стоял в проходе, склонив голову. Ноги сами вели на кухню, откуда шёл веселый смех. Когда он поднял голову, его взгляд направился на преемницу: красные щёчки, пухлые губы и яркая улыбка. Как можно в это солнце не влюбиться? Как? - Камадо, девочка моя, нам пора! - это был скорее приказ, чем просьба идти за ним. - Да, Ренгоку-сан! - девушка засеменила вслед за учителем. Незаметно для себя, они приблизились и взялись за руки.***
Окна в большой комнате были на распашку, из-за того, что здесь редко кто находился, полки были в пыли. Спальня мужчины была единственным местом, куда никто и никогда не заходит. Мечники хотели поскорее найти необходимую информацию, но их постоянно отвлекали в библиотеке. Столпа Пламени это ужасно раздражало. Сквозь смущение он тащил свитки и преемницу в свою спальню. С какой стороны не посмотри, они - идеальная пара. Оба боролись с чувствами, стараясь подавить, но пламя только сильнее охватывало обоих. - Ренгоку-сан... Так куда мы идём? Одной рукой Кёджуро потирал шею, будто она затекла. На самом деле ему крайне неловко тащить девушку к себе: - Ахаха... В мою комнату. Танджиро резко отвернула голову, так, что одна серьга совершенно случайно ударила по щеке. Та лишь поправила находящиеся в руках записи, чтобы они не упали, рассыпаясь по полу. Напряжение так и витало в воздухе. "- И когда всё успело так измениться?" - на этот вопрос Камадо могла с лёгкостью ответить, но старалась выбросить всё лишнее из головы. Накатывала очередная истерика и если на лице это никак не отражалось, то в голове она уже давно рвала и метала. Ей не хватало поддержки друзей: Иноске бы не дал скучать, а вот нытья Агацумы бы хватило на всех троих. Тяжёлый вздох немного разрядил эту атмосферу. - Ренгоку-сан? - Да? - А какой была ваша матушка? - девушка уже десять раз пожалела о своем вопросе, ведь лицо Столпа озарила печальная улыбка. Да, и запах горя въедался в слизистую носа. - Она была прекрасна, её голос сравним только с нежностью крыльев бабочки. Улыбка ее была, словно свет теплого солнца. Она была великолепной женщиной. Но её подкосила неизвестная ранее болезнь... Она была почти такой же, как ты. - последние слова говорились едва различимым шёпотом. До неё ещё никто не видел слабую сторону этого человека. Да и сам Кёджуро не желал её никому показывать, но с Танджиро уже все происходило иначе. - Почему вы её сравниваете со мной? Я не такая уж и идеальная. Просто я, как старшая дочь семьи Камадо, обязана быть сильной... - О, Камадо, девочка моя, поверь, ты не обязана сдерживать себя. Просто, зажги огонь в своём сердце! - рука Столпа подняла девушку за подбородок, заглядывая в самую глубь алых омутов. - Как я и думал, твои глаза нежны, как красная акация. У Танджиро перехватило дыхание от его столь теплых и искренних слов.. Ей никогда не делали подобных комплиментов. Глаза Столпа отливали золотом и от него исходил до селе неизвестный девушке аромат. "- Я обязательно спрошу у Шинобу-сан, что означает красная акация" Этот порыв так же резко оборвался, как и начался. Ренгоку отстранился, понимая, что она ещё не готова к отношениям. Первый шаг сделан, остальное ещё впереди.***
Охотники уже который час сидели за свитками в комнате Столпа, скрываясь от остальных Ренгоку. Нужной информации в семейных архивах как и не существовало. Вишнёвые глаза слипались, зевки уже было невозможно скрыть за рукавом униформы. Голова с бордовыми волосами довольно быстро оказалась на коленях учителя. Кёджуро так увлёкся прочтением, что не замечал веса. Старшая Камадо спала. Ей снился опять тот же сон про семью, но воспринимала она его иначе. Тёмный силуэт медленно пожирает плоть взрослой женщины, при этом смотря на застывших от испуга детей. Старшая из них прикрывала глаза младших ладонью. Но сама девочка видела всё: оскал, ярко-алые глаза с вертикальным зрачком и чёрные, как смоль, волосы. Старшая Камадо смотрела на это со стороны, но не могла ничего сделать. Единственное на что она способна - смотреть на молящий взгляд сестры и слушать голос, выгрызавший ее изнутри. - Да этого бы не случилось, если бы ты оказалась там вовремя. - Нет... - глаза на мокром месте. - Ты никчёмна! Ты с самого начала проиграла! - Нет... - пальцы запутались в волосах, когда сама Танджиро схватилась за голову. - Ты все потеряла! - Нет, я не потеряла веру, а это самое главное! - Танджиро перевела дыхание, словно почувствовала чьё-то тепло, которое помогло сконцентрироваться. Такое родное, любимое, спасающее из пучины мрака прикосновение согревающего пламени... Пламя? Кеджуро! Мужчина наконец-то нашёл то что им нужно в старом потрёпанном свитке, но разобрать, что там написано, едва удавалось. Он уж было подскочил, но почувствовал, как на нем лежит его солнце. Её брови были сведены к переносице, на лбу образовались морщины, губа прикушена до крови, спокойное дыхание прервалось. Рука непроизвольно отпустилась на бордово-чёрные мягкие локоны, поглаживая массирующим движением кожу головы. Дыхание выровнялось, но тут из закрытых глаз опять потекли слёзы. Кёджуро аккуратно стёр соленые дорожки с пухлых щечек, после чего увидел победную улыбку. Вишнёвые глаза распахнулись. Щёки и уши девушки заалели с понятием того, на ком она лежала, но поговорить друг с другом о произошедшем им помешал ворон Уз. - Срочное задание для Столпа Пламени и его преемницы. Повторяю! Срочное задание... Охотники на демонов встрепенулись, готовясь к чему-то плохому. Столп протянул руку для того, чтобы его питомец сел. Письмо было привязано к лапе. Как только истребитель снял его, вслед провёл рукой по оперению птицы, таким образом хваля за исправную работу. "Простите, что отвлекаю. В "Бесконечном" поезде появился демон. Отправляйтесь в депо ****. Там вас будут ждать. Искренне ваш, Кагая Убуяшики."