Я вас всех люблю, но это ничего не дает

Все изменилось только тогда, когда наступило лето перед седьмым курсом Тедди и пятым курсом Мари-Виктуар. Тедди было 17, когда он впервые посмотрел на Мари-Виктуар не как на красивую куклу и почти кузину, с которой ему приходилось пересекаться в большом зале, иногда в коридорах замка и на всех праздниках. Он устал после игры с малышней, и всех уже отправили спать наверх. Внизу мужчины пили огневиски, а женщины сливочное пиво (впрочем, некоторые не гнушались и пить огневиски, даже Тедди удалось немного стащить) и обсуждали проблемы в аврорате, зарплаты и уже переходили к воспоминаниям о прошлом. И хотя обычно это была любимая часть застолья у Люпина, правда и самая болезненная - они всегда вспоминали его родителей, войну, Фреда. Но так он узнавал о родителях больше. Всю информацию о них он собирал по крупинкам с самого детства. Для себя он решил, что когда вырастет обязательно напишет их биографию и опубликует. Это была одна из идей, засевших в его голове настолько прочно, насколько это возможно. Он хотел знать о них все. И хотел донести это все остальным. О его идее писать книгу знал Гарри и Андромеда. Впрочем, от них он и узнавал многое от родителей - Гарри общался с Римусом, а Андромеда была мамой Доры. Точнее, Тонкс, она же ненавидела свое имя. Но в тот вечер он не остался со взрослыми, а ушел в дальнюю беседку рядом с домом Поттеров, где у них проходило празднество в честь дня рождения Гарри. Эту беседку видно из дома, однако она вся заросла виноградом и там можно было сесть так, чтобы тебя было не видно. Улизнуть не было проблемой, к тому же, бабушка Андромеда, сославшись, что слишком старая для таких поздних посиделок, трансгрессировала домой, а значит, за ним точно никто не будет пристально следить. Однако там уже сидела Мари-Виктуар. - Можно? - на автомате спросил он, когда сел рядом. Мари-Виктуар лишь кивнула. Сначала они сидели молча и обоим было неловко. Тедди не настроен был разговаривать, но Мари-Виктуар и не пыталась, она просто сидела рядом, как будто она сидела одна и смотрела на луну. Судя по дыханию Мари-Виктуар и ее неловким движениям, он понял, что огневиски спер в тот вечер не он один, но решил промолчать. Тедди пересел на ступеньки так, чтобы его полностью закрывала ограда и чтобы точно ни его, ни дым не было заметно из дома и закурил, хотя не уверен был, что стоило. Возможно, Мари-Виктуар побежала бы рассказывать всему семейству о его привычке, но она лишь немного отодвинулась и скривила носик. Люпин усмехнулся. Им вроде не десять, чтобы она побежала жаловаться, хотя кто знает, что у этой девчонки в голове? - Прости... - и отодвинулся еще чуть больше, откинвушись на косяк, чтобы летний ветерок не дул на нее сигаретным дымом. - Ничего... Не знала, что ты куришь, староста, - равнодушно сказала она, хотя ее язык слегка заплетался - Впрочем, я мало что о тебе знаю, так что неудивительно. - Тонко подмечено, - улыбнулся он, стряхивая пепел. - Хотя можешь попытаться угадать, что знаешь... Он осекся и резко решил сменить тему. - Как жизнь? Как учеба? Хотя кого я спрашиваю. Слышал, ты лучшая ученица на курсе и больше всех принесла баллов своему факультету в этом году. В следующем году СОВ, наверняка, хоть сейчас напишешь экзамен на "П". - Кто бы говорил, - однако ей льстит его осведомленность и она улыбается, откидывая голову назад - Староста школы и факультета, блестящий игрок в Квиддич, "Превосходно" по всем предметам на СОВ... Он улыбается ей в ответ. Скорее заученно, чем искренне. Мари-Виктуар смотрит на него искоса и ей не нравится эта улыбка. Девушка сначала опускает голову, чтобы хорошо его рассмотреть, а потом наклоняет ее налево, будто пытаясь разглядеть что-то еще. Улыбка сползает с лица Тедди и он зачем-то говорит: - Да, столько достижений, что хоть вешайся. А внутри пусто. И Мари-Виктуар удивлена. Ей казалось, что это обмен любезностями и вопросы из того разряда, которые ей задают дальние родственники по маминой линии. На которые хочется ответить "все хорошо" и побыстрее уйти. Но его интонация... С одной стороны, Мари-Виктуар уверена, что большее он не скажет, да оно ей и не нужно. Она итак устала слушать нытье. С другой, ей где-то в глубине души хотелось, чтобы он ей сказал что-то большее, чем весьма обобщающая фраза. Кто знает, что тебе на самом деле нужно, когда твой рассудок мутит огневиски на голодный желудок. - Согласна. - Наверное, это так глупо, не находишь? - Что именно? - пытается сфокусироваться на его глазах, но выходит плохо. - У тебя никогда не было ощущения, будто ты делаешь что-то не потому, что хочешь, а потому, что что-то внутри говорит тебе "так надо"? - он игнорирует ее вопрос и задает новый. Мари-Виктуар хочется то ли плакать, то ли смеяться. Как же точно он описал состояние, которое преследует ее всю жизнь. Она лишь растерянно кивает и смотрит ему в глаза. - И что именно ты делаешь, потому что "надо"? Юной Уизли интересно. Тедди всегда был воплощением идеальности. Прямо суперхороший. Суперхороший староста, брат, внук, "сын", ученик, друг, наверное, даже бойфренд. В стенах замка всегда кажется, что он лучший. Всем преподаателям так и хочется поставить его в пример для подражания. От этой Мари-Виктуар всегда тошнило, но она предпочитала просто закатывать глаза. Идеальнный Тедди Люпин. Ни дать, ни взять. В темноте плохо видно, но у нее от его взгляда мурашки по всему телу. Тедди отводит взгляд и продолжает: - Ощущение, что мои достижения были какими-то пустыми. Я стал старостой, как мой папа. И в квиддич играю, а в него играла мама. Оценки и прилежность? О, я отличник, здорово, прямо как мой папа. Мой любимый предмет ЗОТИ. Ой, надо же, мой папа его преподавал, а у мамы он был любимым предметом в школе. Иногда ощущение, что что бы я не выбрал - это уже делали, выбирали, любили родители. А самое ужасное, что это кажется правильным. Ну, идти по их стопам. Когда Гарри говорит, что я взях самое лучшее от них, я думаю не о чертах характера, - он закуривает еще одну сигарету, - Только вот... Школа - замкнутая система, у тебя есть список предметов и выбор в виде дополнительной деятельности в духе квиддича или каких-то допов по предметам. Но потом ты взрослеешь и за этим всем, ты не знаешь, кто ты. А куда идти дальше? В аврорат, потому что аврором была мама? А может идти преподавателем ЗОТИ, потому что у отца явно был дар преподователя, хотя и ... - он обессиленно потушил бычок о траву, даже не докурив. Мари-Виктуар смотрела на него и не знала, что сказать. Она знала о его родителях в общих чертах и никогда не углублялась. Это не ее трагедия. Но она прекрасно понимала его чувства. Огневиски и его откровения делают свое дело, поэтому впервые в жизни она решается открыть кому-то часть своей души. - Не думала, что мы с тобой так похожи... Я всю жизнь делаю то, чего от меня ждут остальные. - каждое слово давалось ей тяжело, - Хожу на эти светские мероприятия, пытаюсь быть милой, не смотря на то, что я со Слизерина. Пытаюсь учиться лучше всех, хотя оно мне не сдалось. Просто так пытаюсь скрыть вину перед семьей, что я не на чертовом Гриффиндоре. Я бы хотела пойти в маггловское модельное агенство, но я представляю какое осуждение вызовет это у всех, еще я бы хотела путешествовать по миру и изучать полукровок... Он вопросительно поднимает одну бровь и удивленно усмехается. Если это то, о чем он думает... - Нет, не тех, у которых мама ведьма, а папа маггл. Или наоборот. А... как мы, знаешь? Она говорит это, глядя ему в глаза. И он улыбается. Мари-Виктуар, как оказалось, интересная девчонка. - Забавно. Я думал, ты хочешь идти работать в Грингготс. На самую скучную работу во всем мире. Мари-Виктуар громко смеется, но быстро осекается и закрывает лицо руками. - Так скорее хочет моя маман. А у меня нет аргументов, чтобы ей воспротивиться. - она резко вытягивает руку, опять смотрит на Люпина и говорит голосом корреспнодента , - Здравствуйте, меня зовут Мари-Виктуар Уизли и меня ждет блестящая карьера в Грингготс: стабильная зарплата, хороший социальный пакет, а также соседство с кабинетами моих родителей. В комплекте идет маглорожденный муж, ведь скорее только так моя большая семья успокоится и перестанет меня осуждать за то, что я слизеринка. А также много детей, ведь в моей семье у всех их как минимум двое, а лучше больше. Хотя я ненавижу детей. И еще... маленький аккуратный домик где-нибудь на окраине Лондона, хотя Лондон я тоже не люблю. - И куда бы ты хотела, если не Лондон? Тедди встает и садится напротив нее. Слегка жмет ее руку и ему страшно от того, сколько боли в этой девочке и как сильно она уже разочаровалась в жизни. Впервые ему хочется обнять эту снежную королеву и не дать ей стать той, кого она только что описала. Но он не двигается с места. - В Париж. А может, куда еще. Я мало где была, - признается девушка. - Ну, вся жизни впереди, еще много успеешь. Главное, найди аргументы для того, чтобы идти своим путем. Хотя они не особо нужны, просто иди, если знаешь, что тебе нужно. - Да уж, если бы взрослая жизнь не была такой хуйней, было бы проще. Ему пусто внутри и сейчас больно не только за себя, но и за нее. - Да... Мари смотрит в одну точку и у нее ощущение, что она резко протрезвела. Она делает дыхательную гимнастику и встает, чтобы уйти. Мари-Виктуар понимает, что рассказала слишком много тому, кому явно ничего не собиралась рассказывать. Хоть обливиэйт накладывай. Тедди удивленно на нее смотрит, но предугадывает ее мысли. - Эй, не переживай. Я никому не расскажу, правда. Даже Гарри и бабушке. И даже Оливеру. Это останется между нами и точка. Она смотрит на него с благодарностью, но все равно собирается уходить. Делает пару шагов к другому выходу из беседки и останавливается: - Спасибо... И знаешь, я думаю, где-то в глубине души ты знаешь, чего ты хочешь. А если и нет, никто не заставляет идти тебя куда-то в одно место, чтобы работать там ближайшие пятьдесят лет. Попробуйся в разные места на стажировки. Тебе-то точно не откажут в этом, сам знаешь. И он знал. И был благодарен. - Спасибо! Говорит он ей в спину и ложится на лавку. В воздухе витает запах сирени, но это запах духов Мари-Виктуар. Он вздыхает. Рассудок затуманен, но ему впервые за долгое время чуть легче. И еще появилась одна идея, главное - не забыть ее. Это стало той самой главной отправной точкой, когда больше ни Тедди, ни Мари-Виктуар не могли больше игнорировать существования друг друга. И хотя до конца лета их встречи были сугубо внутри большой семьи, они почему-то оба понимали, что в этом году все не будет как прежде. Не тогда, когда они вдруг сказали друг другу то, что не говорили даже тем, с кем дружат много лет. И не когда поняли, что они друг друга слышат и понимают. А в людях этого часто не хватает.