Judicatum solvi

Sed semel insanivimus omnes Однажды мы все бываем безумны

Нарочито мягкий, тягучий взгляд, заискивающе-кроткий наклон головы - и захват сильных пальцев на моих предплечьях. Кривит губы в вымученной улыбке, смотрит широко распахнутыми, настороженными глазами, а потом вдруг запрокидывает голову и насмешливо щурится... Этот образ стоит перед глазами, он отпечатан в сознании, затмевая собой всё, ощущение его пропитывает меня насквозь, обволакивает тяжёлой, дурманящей сладостью. И, поддаваясь искушению, я погружаю руки в невероятно густую, пружинящую под пальцами жидкость, непроглядно тёмную, как сгустившийся до осязаемости мрак. Она становится ещё более жидкой, будто плавясь от тепла моей кожи, течёт, заливая моё лицо, просачивается внутрь, заполняет всё пространство снаружи - и внутри. Я задыхаюсь в ней, а она медленно застывает во мне как в форме - а потом я протягиваю руку и касаюсь глянцево-гладкой поверхности образовавшейся фигуры, которая вновь плавится под пальцами... И так до бесконечности. Этот кошмар снится мне каждую ночь. Я почти не закрываю окно, хотя становится всё холоднее, собираю волю в кулак и выплёскиваю в лицо полные пригоршни ледяной воды - но во сне всё равно мучаюсь от горячей духоты. И, едва очнувшись, жадно глотаю обжигающе холодную минералку - чтобы на следующую ночь всё повторилось. Будни однообразны до крайности, каждый день повторяет предыдущий, но я не могу привыкнуть к этим снам и не могу избавиться от них - хоть заливаясь алкоголем, хоть расслабляясь с очередной партнёршей на один раз. Вчера Дайске не выдержал и спросил, всё ли в порядке. В порядке? Конечно. Всё под контролем. Даже Юки-чан. Только не эти сны. Но это ведь такие мелочи... Идея выпить вместе после какого-то особенно тяжёлого дня показалась удачной. Саке было много, нереально много, перспектива хорошей пьянки вдохновляла всех - даже Юки, который хоть и оставался привычно унылым, но опрокидывал в себя стакан за стаканом со скоростью, превышающей мою. Вечер действительно задался, впервые со времени той встречи с Рео я чувствовал себя по-настоящему расслабленно и уютно, без единой напрягающей мелочи, и хотелось, чтобы это удовольствие разделили все в нашей компании - все и вместе. С момента окончания репетиции я ни разу не обратился к Юки, специально, чтобы избавить его от необходимости общаться со мной. Я видел, что это реально тяготило Юкино, и хотя Дайске с Хибики не задавали лишних вопросов, этим вечером я решил, что предпринять ещё одну попытку разговора придётся. Кроме прочего, тот неприятный эпизод в баре, когда я почти ненамеренно его ударил, немного беспокоил мою совесть, потому мне подумалось, что по-хорошему извиниться перед Юки за рукоприкладство - неплохое начало разговора. Я собирался вести себя максимально мягко, чтобы ему неловко было отморозиться, и чтобы он понял, что это лучший шанс сказать мне всё. Потому, когда Юки отлучился, я попросил Хибики и Дайске ненадолго отойти. Ребята понимающе закивали и удалились "за выпивкой". Когда Юкино вернулся, я выждал паузу, а потом поднялся и пересел на диван рядом с ним. Меня уже изрядно качало, но я подумал, что так даже лучше - проще. - Юки-чан, послушай... - он курил, прикрывая лицо рукой, и не смотрел на меня. - Мне бы давно надо было это сказать. Короче, я был неправ. Ну тогда, в баре. Когда дал тебе по... лицу. "Так, спокойно, следи за выражениями, а то запорешь всё примирение." Юкино бросил на меня короткий, острый взгляд и сразу же опять заслонился ладонью, а я, вдохновляясь своими исключительно добрыми намерениями, продолжал: - Слушай, я ведь тогда тоже был не в себе. Нервничал, всё такое... Ну понимаешь же? Не собирался я бить, просто вдруг накатило, - он не реагировал, и я опёрся ладонью о его колено, стараясь заглянуть в лицо. - По-дурацки всё вышло. И ты, видать, невесть-что себе надумал, я ж понимаю. Я по привычке начал жестикулировать, чтобы придать уверенности своим словам и не сорваться на обвинения из-за того, что Юкино не отвечал. - Ну, надо ж как-то разрулить это всё, согласись, Юки... Я морочусь, ты морочишься - и кому от этого хорошо? Давай уже, может, мириться? - в порыве хлопаю Юки по колену, и он наконец убирает руку от лица. - Айе, я знаю, что ты был прав, - тихо и всё так же глядя в стол. - Да не прав я был! - ударяю ребром ладони об колено. - И не в том дело... Мы ж друзья, так? Вот и давай по-дружески разберёмся. Юки подобрал со стола зажигалку и начал невнимательно крутить её в пальцах. Он занервничал, я почти физически чувствовал это, его взгляд заметался по залу, иногда на секунду останавливаясь на мне. - Да не в чем разбираться, - зажигалка упала на стол, но Юкино тут же подобрал её и продолжил свои манипуляции. - Давай всё забудем. Произнёс на выдохе, а во мне вдруг опять проснулась обида. Для Юкино это отличный шанс просто съехать с этой темы, раз и навсегда. И мне нужно только согласиться - забить на собственные эмоции и расшатанную психику, чтобы он успокоился, и всё вернулось на круги своя. И пусть мне придётся латать нервы таблетками или жёстким самоконтролем, но я-то справлюсь. А он может просто уйти из группы. Усилием воли проглатываю обиду, пока ещё меня на это хватает. Пауза затягивается, Юки оборачивается ко мне, и вдруг: - Я понимаю, что мы не сможем работать вместе... - снова смотрит в стол и говорит об этом, как о деле решённом и неизбежном. Ах, ты ж!.. Дыхание непроизвольно сбивается от возмущения. Вот и приехали! Я собирался дать ему отсрочку, а он решил, что своим уходом сделает мне одолжение! Тру ладонью глаза, сдерживаясь изо всех сил. "Спокойно, Айе, спокойно, ты же знал, что он скажет это... Он просто дурак. Думай конструктивно, сейчас его ещё можно удержать. Он дурак... Пожалей его." В какой-то момент меня осеняет, и, резко развернувшись к Юкино, я обхватываю его за плечи и прижимаю к себе изо всех сил. - Не говори ерунды. Всё будет, как раньше, сам же говоришь, забудем... Юки-чан, не надо повторять дурацких ошибок... - задыхаюсь от волнения, от сумасшедшей решимости заставить его остаться, от страха, что он может психануть сейчас. "Эх, Юки, ну почему ж ты такой нелогичный!.." Недолгий ступор сменяется вполне ожидаемой реакцией: Юкино начинает судорожно выдираться из моих рук, слишком решительно, а он ведь сильнее меня. Мне не везёт, пытаюсь ухватиться за его предплечья, а он отворачивает лицо. - Никогда не будет, как раньше, - произносит неожиданно жёстко и отталкивает мои руки, а я с ужасом думаю, что сам всё испортил. - Ты не понимаешь... Отчаяние придаёт сил, я рывком разворачиваю Юки к себе и обхватываю ладонью его подбородок. - Чего не понимаю? Ну чего же? Объясни мне наконец! Несколько долгих секунд он смотрит запуганно, страдальчески сдвинув брови, но в глубине глаз зреет решимость. - Я переступил черту, за которой дружба для меня невозможна, - и, дёрнув подбородком, с уверенным недовольством продолжает: - И если ты можешь забить, то я испытывать себя больше не намерен. Отговорки, опять одни пустые пафосные отговорки! Теряя терпение, с силой встряхиваю Юкино за плечи. - И это, по-твоему, объяснение? Хватит выкручиваться, слышишь? Я-то могу забить, да, Айе всё переварит! Но ответь, наконец, на один простой вопрос! Не церемонься, мне нужна любая правда, но только правда, а не отмазки. Скажи прямо, если это была месть, если ненавидишь меня или просто хотел приколоться... Резко обрываю фразу - возмущение вдруг стихает, когда до меня начинает доходить. "Испытывать себя больше не намерен. Испытывать себя..." И в этот момент опять слышу голос Юкино. - Я люблю тебя. И не хочу с тобой работать. - На второй фразе он поднимает глаза на меня, а я недоуменно моргаю и даже отодвигаюсь от него, прокручивая в голове одну мысль: "лучше бы наоборот". Весь мой план примирения мгновенно рушится, тем самым окончательно сбивая меня с толку, а алкогольный дурман опять застилает сознание, едва воля даёт слабину. Рука сама собой тянется к бутылке, и я понимаю, что вот сейчас момент почти уже упущен. - Нет, стоп. Идём-ка отсюда. Вставай, живо. Почти подскакиваю с дивана, дёргая Юки за руку. Неожиданно пришедшая мысль кажется удачной. Конечно, продолжать разговор здесь не получится - значит, нужно только уйти в другое место, тихое, и чтоб там не было выпивки. А пока мы туда доберёмся, у меня будет время подумать. Моей решительности оказалось вполне достаточно, чтобы ошарашенный Юкино послушно поднялся и пошёл за мной. Таксисту я назвал свой адрес прежде, чем успел задуматься, куда же ехать. Запоздало подумал, что там действительно тихо и нет алкоголя. Все молчали, я целенаправленно промывал мозги минералкой, захваченной из бара, и примерял признание Юки на реальность. Оно странным образом подходило и, кажется, даже объясняло всё. Всё, за исключением одного: как могло так получиться и как вышло, что я даже предположить такого не мог? Но первый вопрос был риторическим: если уж человек хочет кого-то, влюбляется или убеждает себя, что это любовь, - изменить ничего нельзя. Особенно если этот человек такой, как Юки, с яркими эмоциями и вкусом к страстям. Другое дело, почему я не заметил его влюблённости? Но тут вопрос во мне самом, я слишком привык к Юкино и к тем отношениям, что сложились между нами давным-давно. А теперь оказалось, что я был слишком самонадеянным. Интересно, как долго он терпел, прежде чем настал подходящий момент и он рискнул?.. Мы доехали слишком быстро. Мне катастрофически не хватало времени решить, как же поступить, как отговаривать Юки. Я лихорадочно силился придумать нужные, неопровержимые аргументы, пока расплачивался с водителем, пока мы поднимались по лестнице, пока я искал в сумке ключи. Я думал и, кажется, неосознанно тянул время, но Юкино молчал и почти не обращал на меня внимания, не мешая поступать по своему усмотрению. Прихожая - снять обувь и куртку, комната - бросить сумку под стол, открыть окно и подвинуть Юки пепельницу, кухня - достать из мойки стакан, открыть холодильник... Спохватился я лишь тогда, когда сделал первый глоток ледяного пива, а остановиться уже не получилось. В животе разливалось уютное тепло, а нервозность незаметно отпустила, уступив место привычной уверенности. Всё решаемо. Неужели я не смогу договориться с Юки? Всего лишь немножко терпения... - Будешь? - протягиваю ему банку. Он молча берёт пиво, а я усаживаюсь на стул прямо перед его креслом, как можно ближе. Жутко хочется курить, но вместо этого забираю сигарету у Юки и бросаю её в пепельницу - меня бесит эта его манера при курении прикрывать лицо рукой. Сейчас я не дам ему возможности прятаться и юлить. Юки недоволен, его губы слегка кривятся, но, видимо, говорить он передумал. А я, цепляясь взглядом за движение этих губ, вдруг с ошеломительной ясностью осознаю, что сейчас должен сделать. Но ещё больше шокирует то, что я, кажется, давно это понимал, с самого начала сегодняшнего вечера и даже раньше. Но именно сейчас я не вижу других вариантов, кроме... Юкино вздрагивает всем телом и вжимается в спинку кресла, когда я, резковато-стремительно подавшись вперёд, накрываю его губы своими. В тот же момент в голове грохочущей пульсацией крови разбивает гулкую пустоту, и реальность уплывает куда-то в сторону, оставляя лишь терпковато-пряный привкус вседозволенности. Бесполезной, ведь я не хочу, а собственное напряжение, как назло, не даёт алкоголю выключить мысли. Он невыносимо сладкий, хотя губы горчат. Сладкий по ощущению и по запаху, а ещё слишком податливый, и меня вдруг переклинивает: не удержавшись, сильно прикусываю его нижнюю губу и сразу толкаюсь языком внутрь, вынуждая его шире открыть рот. Юки вздрагивает и запрокидывает голову, послушный до приторности, и только моя маленькая грубость, кажется, начинает меня заводить. Яростно кусаю его губы, он дёргается, пытаясь меня оттолкнуть, и сглатывает всхлипы, а я не могу остановиться, запускаю пальцы в волосы на его затылке, не оставляя ему возможности отстраниться. Не знаю, сколько это продолжается, но в конце концов Юки с силой отталкивает меня, вскрикнув от боли. Я едва не падаю со стула, а он резко встаёт и направляется к входной двери. - Эй, Юки!.. - не знаю, как мне удаётся не упасть, но я нагоняю его уже на пороге и за плечо разворачиваю к себе. - Стой. Это... это не месть, просто переклинило. Я не это хотел... Вернись, а? С трудом перевожу дыхание, сердце колотится где-то в горле, а он поднимает на меня тяжёлый взгляд, опасливо касаясь подушечками пальцев распухших искусанных губ. - Крыша у тебя едет, что ли... Зло мотнув головой, разворачиваюсь и возвращаюсь в комнату. Он неохотно идёт следом, поколебавшись, садится рядом со мной на кровать, повинуясь моему небрежному пригласительному жесту. Всё равно послушный... - Не уходи, - говорю через силу, голос не слушается, каждое слово будто царапает горло. - Из группы. Вообще. Хватит этих психов. Забудем, и дело с концом. Идёт? - Айе, ничего ты не понимаешь, не хочешь... Внутри подымается упрямая злость - не даю ему договорить, опрокидывая его на постель, наваливаюсь сверху. Замечаю его испуганный взгляд и через вдох заставляю себя мягко коснуться его губ. Они израненные и солёные на вкус. Юки резко выдыхает мне в рот, но я продолжаю целовать, осторожно, позволяя нетерпению проявляться только в жестах, - когда порывисто стаскиваю с него куртку, задираю футболку, непослушными пальцами лаская его горячие соски. Он коротко стонет, выворачиваясь из моих рук, но я уже чувствую, что он никуда не денется. И он тоже это понимает, злясь на собственную слабость, отталкивает моё лицо и резко закусывает губу, тут же, чертыхаясь, отворачивает голову в сторону, стараясь смахнуть предательски выступившие слёзы. Настойчиво убираю его руки и снова целую - только лицо, не касаясь губ, быстро расстёгиваю ремень и, забираясь пальцами под джинсы, обхватываю член. Торопливо ласкаю его, не давая опомниться, спускаюсь чуть ниже и жадно вожу языком по его груди, одновременно стаскивая джинсы с бёдер. Юки то и дело облизывает губы, дышит неровно, срываясь на хрипы и стоны - пытается сдерживаться, но не сопротивляется - наоборот, выгибается в пояснице, приподымает бедра, будто поторапливая. А я на какие-то секунды успеваю спросить себя: почему я это делаю? Ради группы? Собираюсь переспать с лучшим другом, который пару недель назад внезапно сделал это со мной? Ведь я уже даже не пьян - голова ясная на редкость, но лихорадочное возбуждение, с которым я ласкаю Юки, абсолютно реально. Возбуждение отчаянное, замешанное на жалости и идиотской уверенности, что так надо. Надо ли? Эх, Юки... Нарочно стараюсь не смотреть в его лицо, запоздало сожалея, что не подумал выбрать другую позу, дрожащими руками придерживаю его бёдра, а он вдруг замирает, вцепившись в мои предплечья так сильно, что я морщусь от боли. - Айе... - на выдохе, на пределе чувств, в которые я не хочу вслушиваться и только дёргаюсь от неожиданности, от испуга, чересчур неаккуратно входя. Юки больше не пытается ничего сказать, только вновь отворачивает лицо, а я стараюсь загладить вину нежностью и прижимаюсь губами к его шее, двигаясь медленно и осторожно. И только потом, перед самым концом, захлёбываясь его сладостью, вдруг понимаю, что именно снилось мне все эти дни...