Родственники по несчастью

Я уже собирался морально добить Зевса, как вдруг Дуркулес решил подать голос: — Я был о вас всех лучшего мнения! Я считал, что вы неподкупные и честные боги, которые всегда поступают по велению совести, я уважал каждого из вас. Но вы продались Аиду! За какие-то безделушки вы продали свою честь! Поймите, вам они ничего не дали, а ваша репутация упала! Гефест, я уважал тебя за трудолюбие и честность, и не только я — все люди, сидящие в кузницах! Пойми, всем было все равно, одинаковые ли у тебя ноги или нет, на это никто не обращал внимания! Афина, тебя почитали все греки, и особенно — жители города, которому ты покровительствуешь. Серебряные доспехи не принесли тебе счастья — теперь ты боишься их сломать или поцарапать. Гермес, ты посланник богов, и тебе удобен маленький рост. Тебя увеличившегося уже не поднимают твои крылатые сандалии, а железные крылья Танатоса тебе неудобны, я прав? Аполлон, тебе всегда нравилось дарить миру свет и радость людям. Теперь же ты нервничаешь, что новая автоколесница собьется с маршрута и что-нибудь подпалит, ты всегда был ответственным и никому не доверял свою работу. Для всех вас ваша работа была в радость, и вас всех почитали все греки. На мое удивление, все боги все-таки откликнулись на проникновенную речь этого мерзавца и отказались от присяги мне. Сказать, что я был поражен до глубины души — это ничего не сказать. — АХ ВЫ ГНИДЫ!!! — неистово закричал я и хлопнул в ладоши, и тут все, что я подарил этим предателям, исчезло. В это время Гефест освободил Дуркулеса и отнял у Марса колчан с молниями, который тут же передал Зевсу. Братец хотел было меня поджарить одной из них, но мой пасынок, который остался верен мне, закрыл меня грудью. — Хоть на твоей стороне большинство, я не соглашусь перейти туда! — заголосил он. — Ты не посмеешь и пальцем тронуть моего отца, ясно тебе, паршивый многоженец? Марс, его жена и дети хоть и потерпели поражение, и мы до сих пор не властвуем над Олимпом, никто из нас благодаря им не пострадал, а это самое главное. Олимпийцы — все до одного такие мерзавцы и гниды! Когда я им наобещал плюшек за верность мне, они сразу купились и стали подхалимничать, хотя на самом деле они не верили ни одному моему слову, а как только Дуркулес убедил их в том, что им это все не нужно, они предали меня. Ну да ладно. Мои дочки Эринии их покарают! Несмотря на то, что я потерпел мощнейшее фиаско, я не останавливался в стремлении стать властелином богов. Как говорится, надежда умирает последней. На этот раз мне нужно было найти единомышленника, в идеале он должен был быть младшим братом какого-нибудь бога и завидовать ему. — Фантаз! — воскликнул я. — Точно! Младший брат Морфея, бога сна! Он подходит! Я разыскал этого кадра и стал ему предлагать сотрудничать со мной: — Я — Аид, бог умерших. Хочешь вступить в мою шайку-лейку? — Пока не знаю. — ответил он. — А что мне за это будет? — Мы — младшие братья значимых богов, и на нас все плюют. Мы вечно будем в их тени! Если ты хочешь это изменить, вступай в мою компанию! Мы вместе будем мстить нашим старшим родственникам! — Вот так бы сразу. — пробормотал он. — Начнем с плана действий. — заговорщицки улыбнулся я. — Как именно ты хочешь разделаться с братцем? — Так, чтобы в нем разочаровались все боги, и богом сна избрали меня… — мечтательно произнес Фантаз. — Самый простой способ это осуществить — подставить Морфея, показать всем, что он плохо справляется со своими обязанностями. Он же бог сна, верно! Когда он работает, людям снятся отвратительно сладкие сны, а мы сделаем так, чтобы им виделись потрясающие кошмары! Как тебе моя идейка? — Отлично, но как мы это сделаем? — недоуменно воскликнул он. — У брата есть одеяло сна… Может, сделать такое же, но которое будет навевать на спящих страшные сновидения? — Отлично! — поддержал я его идею. — Мои дочки навяжут квадратиков, на которых будут изображены страхи жителей Греции, а ты потом сошьешь их вместе, чтобы получился плед. Только если хочешь, чтобы наш план быстрее осуществился, добавим туда и фрагменты с главными кошмарами для каждого из олимпийских богов — тогда уж точно все сами прочувствуют то, какой никудышный бог сна из Морфея! Мы принялись за работу. Пять дней подряд мы только и делали, что всем подземельем вязали эти чертовы квадратики, а Фантаз потом несколько часов еще их сшивал. — Как мы это назовем? Может, Покрывало Пакостей? Или Плед Потрясения? Или Покров Наваждений? А может быть, лучше Одеяло Агонии? — гадал мой сообщник, пришивая очередной элемент. — Фантаз, можно без этого пафоса? — задал я вопрос. — Просто Кошмаризатор. Коротко, ясно и не слишком заумно. — Ну, можно и так. — согласился он. Наконец-то мы закончили, наступила ночь, и без пяти минут бог сна тряхнул плед. Мы все с чувством выполненного долга легли на ночной отдых и быстро уснули. ***** Тем временем Геркулесу снилось, как он хочет побороть очередного монстра, а чудовище внезапно принимает облик Аида, который увеличивается в размерах, разражается диким хохотом и выпускает в его сторону из рук языки пламени, которые в считанные секунды разгораются, и все тело начинающего героя теперь охвачено огнем. Рыжий завопил от страха и проснувшись, увидел, что он в своей комнате, просто запутался в одеяле. Хоть Герк осознал, что это всего лишь дурной сон, спать все равно не хотелось, и паренек пошел на кухню, чтобы состряпать себе чего-нибудь вкусненького и восстановить душевное равновесие. За столом сидел Фил и жевал траву, растущую в деревянном ящике. — Что ты делаешь тут посреди ночи? — поинтересовался он у Геркулеса. — Я покушать пришел. — ответил тот. — Мне кошмар приснился и я решил успокоиться. — А что именно тебе снилось? — задал вопрос сатир. — Я сражался с чудовищем, оно вдруг оказывается Аидом, который злобно смеется и поджигает меня! — Это потому, что ты пробыл четыре дня в мрачном и жутком подземелье. — заметил Фил. — Скоро ты успокоишься и тебе перестанет это сниться. Только вот я не пойму, мне-то почему привиделся дурной сон? Мне снилось, что я бегу по лугу навстречу красивой девушке, а она с криком убегает, как только замечает, что я наполовину козел! — Это странно. — озадачился герой в обучении. — Ну да ладно. Мне скоро в школу, сегодня приду пораньше — мой друг Икар всегда приходит один из первых. Я пообщаюсь с ним и забуду о своем кошмаре! — Только не пропусти сегодня тренировку! — сказал ему вслед наставник. — Ты и так не упражнялся четыре дня! Поработаешь мышцами, а там, глядишь, и из головы уйдут плохие мысли! — Хорошо, Фил, пока! До скорого! — прокричал уходящий парень. К удивлению сына Зевса, сегодня кошмары снились не только ему и сатиру. Его приятель поведал ему о том, что ему снился на редкость ужасный сон — он бежал по лугам за Кассандрой, та нацепила валяющиеся на дороге восковые крылья и взмыла в небо, но подлетела чересчур близко к солнцу. — Надеюсь, что с моей лапушкой все хорошо! — волновался Икар. Вскоре пришла Кассандра, смерив тех, кто уже был в школе, проницательным взглядом. — Слава всем богам, ты цела и невредима! — радостно заголосил Икар, прыгая на шею девушке. — А что со мной может случиться? — гневно пробубнила та, отдирая от себя своего слишком настырного ухажера. — Кассандра, почему ты такая хмурая? — поинтересовался Геркулес. — А ты хоть раз видел меня в ином состоянии? — Ну хорошо. Более хмурая, чем обычно. — согласился рыжий. — Мне снился кошмар, что я — домохозяйка. — Похоже, что сегодня всем снятся кошмары. — пришел к выводу сын Зевса. — Но вот только почему? Есть же какая-то причина? — Что-то мне подсказывает, что наши сны — вещие. — задумчиво протянула прорицательница. — Мне не зря снилось, что я мою посуду, драю полы, стираю белье и готовлю обед — сегодня ведь у нас домоводство… — Если ты, моя красавица, увидишь на дороге восковые крылья, ни в коем случае их не трогай и уж тем более не надевай! — взволнованно залопотал приятель Герка. — А то подлетишь к солнцу и обожжешься, совсем как в моем страшном сне! — Я и не собиралась — я, в отличие от тебя, нормальный человек. — с усмешкой ответила та. — Боже! — воскликнул потрясенный Геркулес. — Значит, если наши кошмары — вещие и могут сбыться в любой момент, то значит, мне нужно бежать подальше ото всяких чудовищ — вдруг какое-нибудь из них окажется Аидом и он сожжет меня? Герой в обучении с трудом досидел до конца уроков, и как только прозвенел звонок, оповещающий всех о конце учебного дня, рыжеволосый подозвал Икара и попрощался с ним, после чего пошел в храм Зевса — отец наверняка знает, что такое происходит и почему всем снятся кошмары — он же начальник всех богов. — Здравствуй, папа! — начал Геркулес, когда статуя верховного бога ожила. — Ты случайно не в курсе, что такое происходит, что я и все мои друзья сегодня всю ночь мучились от кошмаров? — К сожалению, не знаю, сынок. — последовал ответ. — А что тебе снилось? Расскажи папе! — Я борюсь с чудовищем, а оно внезапно принимает облик Аида. Он злобно хохочет и подпаливает меня! Фил сказал, что это мне привиделось потому, что я пробыл четыре дня в подземном мире. — Мне кажется, он прав. — произнес Зевс. — Каждый из нас сильно из-за чего-то переживал, накручивал себя, зациклился, вот ему это и приснилось. Мне вот тоже привиделся кошмар, что ты падаешь в пропасть и тебе на голову падает большой обломок скалы. Я до сих пор очень переживаю за тебя. — Знаешь, пап, Кассандра сказала, что скорее всего нам всем снились вещие сны, и все, что нам привиделось, когда-нибудь сбудется. — Может и так. Ты не накручивай себя, но и осторожен будь! Держись от пропастей подальше, ладно? — дал напутствие наследнику громовержец. — А сейчас иди тренируйся, а то Филоктет рассердиться может. — Точно! — хлопнул себя по лбу Герк. — Хорошо, пап, пока! До скорого! ****** Я радовался, что наш план идет как по маслу — все страдают от страшных снов, и многие люди сегодня ночью боялись засыпать. Да что там люди — даже боги! Я согласился делать это одеяло кошмаров лишь ради права добавить туда квадратик с главным опасением моего гнусного братца Зевса, я собирался измотать его бессонницей, чтобы забрать его трон, и он при этом бы не сопротивлялся — даже богам необходимо высыпаться. Также я знал всех помощников верховного бога как облупленных, и их страхи для меня тоже не были секретом. Я сам вязал все эти квадратики — хотел насладиться дважды. И фрагмент с кошмаром Дуркулеса тоже моя работа. Фантаз, правда, удивился, зачем я на нем стал изображать себя, а я же был в курсе того, что сыночек моего братца-громовержца не очень-то любит находиться в моем подземелье, и после того, как я его там продержал четыре дня, я — его главный страх. Для друга Фантаз был слишком ничтожен, слаб и подл, а для слуги — слишком хитер, язвителен и прагматичен. Единомышленник. Ни больше ни меньше. Те же цели, то же положение в семье, та же ненависть к старшему брату, бывшему любимчиком родителей. И то же стремление изменить что-то в своей жизни и стать уважаемым богом. В ночь с пятницы на субботу, когда ни одного здравомыслящего человека не было видно на улице, было так тихо и безлюдно, будто все вымерли… Какая красота! Извините, отвлекся. В эту ночь никто не выходил из дома — боялись потому что. Я и мой единомышленник Фантаз решили попугать людей еще сильнее, и на этот раз Дуркулес увидел во сне такое с моим участием… Я над ним издевался всеми доступными способами, а после этого его подпалил и проглотил. На следующее утро братец созвал всех и начал: — Мы должны обсудить проблему, требующую немедленных мер! Получены рейтинги популярности богов! — Брось, братец, что за чушь? Ты же всегда был на первом месте! — не удержался я, чтобы не съязвить. — Ну разве что кроме того случая с фейерверком в Помпеях! Ох, я намаялся из-за тебя! — Речь пойдет не о тех из нас, кто лидирует в рейтингах! — отрезал Зевс. — А о самом отстающем! «Ну все, мне конец. Сейчас он назовет мое имя и все опять начнут надо мной потешаться» — задрожал я при этой мысли. — О Морфее, боге сна! — продолжил брат. Все боги удивленно выпучили глаза, и больше всех — сам опустившийся бог. Я ликовал — я теперь не главный лох на Олимпе, есть кто-то и пониже в рейтинге, чем я. Фантаз старался скрывать свою радость, но у него это получалось не слишком хорошо — ведь наш план начинает осуществляться, и скоро он станет богом сна. — Как же это? Я просто не понимаю… — замямлил Морфей. — Все было как обычно, я теряюсь в догадках! — Говорят, люди заснуть в последнее время боятся! — громовым голосом произнес мой братец. — Им снятся очень плохие сны! — Плохие сны? Как же так? — залопотал брат Фантаза. — У нас нет плохих снов! Сон — самое приятное занятие! — А скажи, дорогой, давно ли ты проводил техосмотр своего одеяльца? — поинтересовался у него Марс. Мой пасынок отлично знал, что бог сна очень ответственно подходит к своему делу, и что эта его догадка не оправдается, но это было единственной теорией, которую строили все олимпийцы, и ее необходимо было опровергнуть и показать, что дело не в одеяле, а в том, кто им владеет. — Я уверен, что дело совсем не в нем! — возразил Морфей. — Оно абсолютно целое! Я его ежедневно стираю, убедитесь сами, одеяло исправное! С этими словами он взмахнул им, и несколько небожителей в момент отрубились. — Да уж, похоже, что одеяло в полном порядке. — пришел к выводу Зевс. — Но тогда чем объясняются дурные сны? — Я могу объяснить. — ехидно протянул Фантаз. — Вы одеяло не тому отдали! Я его так хотел, но Вы старшего брата выбрали! Впрочем, можно пересмотреть решение. Этот принцип еще не закреплен окончательно! — Ты-то зачем суешься? — поинтересовался у моего напарника его брат. — Ты еще слишком юн! — Я — юн? — удивленно воскликнул без пяти минут бог сна, и затем добавил, обращаясь к громовержцу: — Я считаю, что мой брат заработался. Лично я отправил бы его в до-о-о-о-олгий отпуск! — Хм… У тебя неплохая идея! — задумчиво сказал мой братец. — Если вы думаете, что я сплю на работе, то это — полнейший абсурд! — попытался возразить Морфей. — Неужели? — продолжал гнуть свою линию мой единомышленник. — Смотри, что этой ночью происходило с сыном Зевса! С этими словами он топнул ногой, и среди облаков появилось изображение Дуркулеса, тщетно пытающегося уснуть, а после с ужасом кричащего. — Видите? — подытожил Фантаз. — Даже могучему Геркулесу страшно засыпать! Ему нужна колыбельная! Как он, спрашивается, станет героем, если он боится своих снов? — Хватит! Я не могу больше смотреть! — завопил верховный бог, отводя взгляд, после продолжил, обращаясь к богу сна: — Сдается мне, ты действительно спишь на работе, Морфей! Даю тебе время до завтра, иначе главным по сну будет другой! — Это буду я! — радостно залопотал мой сообщник. — У сына Зевса будет просто ко-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ашмарная но-о-о-о-о-о-о-о-очь! — Вот тебе и братская любовь, приятель! — обратился к его братцу Гермес. — Иногда мне его даже жаль. — ответил тот. — Ведь у меня интересная работа, хоть и ответственная. А ему придется веками сидеть в своей комнатушке! Напишем письмо! — Слушаю. — отозвался посланник, вытащив перо и свиток. — Его нужно будет немедленно передать Геркулесу. Все-таки каким идиотом оказался Фантаз! Он каким-то образом умудрился спалиться и Морфей понял, кто пакостил, и объяснил всем, что кошмар показывает у кого какие страхи и как их можно побороть, чтобы не испугаться, если такое произойдет на самом деле, и что это — заслуга его младшего брата и тот тоже достоин быть богом — богом сновидений. Зевс оговорил, какими должны быть страшные сны, а какими — нет, и Фантаз больше не захотел поддерживать меня, так как он добился успеха и стал богом. Я был в бешенстве!!! Все олимпийцы до одного — гниды и подлецы! Пока им что-то нужно, они лебезят и заискивают, а когда им это или не нужно, или они получили уже то, что хотели, они сразу отрекаются от сообщничества с тобой и умывают руки, заявляя, что они белые и пушистые, а во всем виноват только ты и никто больше.