Родственники по несчастью

Мы, подождав еще немного, написали письмо Зевсу, и моя дочурка Эрида, обернувшись сорокой, полетела в сторону Олимпа, чтобы доставить наш ультиматум владыке богов. Я торжествовал. Геркулес обезврежен, добрая половина пантеона на моей стороне, мой братец остался без своих хваленых молний. Наконец-то все складывается как надо! Спустя где-то полчаса дочь вернулась. Я уже начал пританцовывать при мысли, что с минуты на минуту стану царем богов, как вдруг земля по неясным причинам неистово задрожала. — ААААА!!! МЫ ВСЕ УМРЕМ! — заорал Танатос во всю глотку и подпрыгнув, уцепился за один из висящих под потолком скелетов. — Успокойся! — ответил ему Марс. — Все мы — боги, а значит, бессмертны! В этот момент раздался громоподобный голос: — Я иду на помощь, Геркулес! Все, как только это услышали, безошибочно определили, кто сейчас кричал. Зевс, кто же еще! — А, так это всего лишь бог молний, которых у него теперь нет… — успокоился бог смерти. — Я-то испугался, решил было, что это землетрясение… Танатос слез, и тут же Террор, Ужас и Страх, мои внуки, разразились диким хохотом, смотря на своего родича. Я спросил у тройняшек, что их так развеселило, они силились что-то сказать, но у них ничего не вышло. Наконец немного просмеявшись, Террор сказал сквозь смех: — Дядя Танатос… Посмотри… На себя! Адресат этой реплики подбежал к ближайшему зеркалу и увидел, что вся его физиономия от лба и до подбородка перемазана белым фосфором, которым я покрывал скелеты с целью сделать из них светильники. — Пойду умоюсь… — смутился сын. — Не надо… — ответил Ужас, по-прежнему заходясь от хохота. — Ты же посланник смерти… Если тебя увидит кто-то из людей, то помрет или от страха, или от смеха! — Очень смешно… — буркнул Танатос, вытирая лицо. — Если бы вы не были детьми моего старшего брата, я бы вас прибил! — Ты в любом случае это не смог бы сделать. — справедливо заметил Страх. — Мы — боги, а значит, бессмертны! — Ой, чувствую, дошутитесь вы, бессмертные боги… — со смешком протянул сын. В это время в подземелье оказался мой братец. — Геркулес, сынок! — радостно воскликнул он. — Надеюсь, с тобой тут ничего не случилось? А еще я хочу знать, кто набрался наглости настолько, что похитил моего сына и потребовал у меня мои владения и трон на Олимпе в качестве выкупа!!! — Это я, а что? — ответил я абсолютно спокойно. Я впервые в жизни почувствовал, как приятно говорить то, что ты хочешь, при этом не опасаясь, что тебе надают по одному месту. — Аид, ты совсем уже страх потерял? — закричал Зевс. — А что ты мне сделаешь? — ответил я вопросом на вопрос. — Ты, кажется, запамятовал, что у меня есть грозное оружие! Кстати, где оно? — задался вопросом братец, хлопая себя по плечам. — Ты ищешь это? — поинтересовался Марс, показав на колчан, который пальцем держал за ремешок. — Как мои молнии оказались у тебя, кровопийца? — изумился громовержец. — Очень просто! — ответил Гефест. — Я теперь отказываюсь ковать тебе твои суперстрелы ежедневно по сотне штук, папочка! — Не выпучивай ты так свои глазища, папа! — поддержала старшего брата Афина. — Мы все знаем, что ты — наш родитель, который, по-моему, об этом не знает, раз никогда не испытывал ни к кому из нас отцовских чувств! — Неправда! Я вас всех очень люблю! — Из-за того, что моей мамой была твоя сестра, я родился без половины одной ноги! А потом вы меня сбросили со скалы, и меня воспитывали две нимфы — Фетида и Эвринома. — пробасил Гефест. — Благо дядя Аид сделал мне нормальную ногу, и я больше не урод! — Да неужели? Ты нас любишь? — ответил Аполлон. — Ты только и делал вид, что меня и моей сестры не существует! Нас все детство воспитывала мама! — Меня тоже! — ответил Гермес. — Ты проглотил мою маму! — закричала богиня мудрости. — Тебе предсказали, что твой СЫН тебя свергнет! У тебя родилась тогда ДОЧЬ! Власть боялся потерять он… Властелин нашелся… Может быть, дядя Аид не настолько могущественный и грозный, как ты, но он ответственно выполняет работу, которой ты его очень щедро «одарил», а еще он любит свою жену и детей. Пусть у него не так много наследников, как у тебя, но зато все они росли в полной семье, они любимы обоими своими родителями и любят их, они с самого раннего детства знали, кто их отец. Воспитывать пятерых своих детей плюс пасынка — непростая задача. А ты, папочка, только и умеешь, что сидеть на облаках, выдувать по целым амфорам амброзию и нектар и развлекаться с женщинами. — А еще ты бросил мою маму и отрекся от меня! — завопил Марс. — Благо твой брат — полная твоя противоположность, и он меня растил и любил, как своего сына. Его, кстати, тоже недолюбливал ваш с ним отец Крон, и видимо, поэтому Аид старается, чтобы все его отпрыски чувствовали и знали, что их родители их одинаково любят. Я рос без отца и всегда был о тебе плохого мнения, и наверное, по этой причине я всегда старался проводить побольше времени со своими тремя сыновьями, чтобы они любили своего папу и у них не было того, что было у меня. Я, конечно, иногда, когда с женой отправлялся на поле битвы и нам приходилось попросить моего брата Танатоса либо моих родителей с ними посидеть, но во-первых, это было редко, а во-вторых, когда мальчишки подросли, я стал брать их на сражения. У меня и у моего настоящего папы, Аида, всегда было чувство долга перед своими детьми, а у тебя — нет! — Марс, с каких это пор он стал твоим родителем? — вытаращил глаза от удивления Зевс. — С тех пор, когда ты меня и мою маму бросил! Может быть, он не мой биологический отец, но он меня любит! Может, ты и стал родителем целой кучи детей, но ты не был их отцом! СТАТЬ папой легко, а вот БЫТЬ им — трудно! В это время в мое подземелье решила пожаловать Гера. — Что здесь творится? — осведомилась она, а затем, увидев своего младшего сына, заключенного в цепи, обратилась ко мне: — Ты зашел слишком далеко, загробная крыса! — Чтооо? — Что слышал! — Ах вот значит как… — вступились за меня близнецы Аполлон и Артемида. — А ты — очень жестокая женщина! Ты преследовала нашу маму Лето, когда она родила нас от твоего муженька, а надо было этому ловеласу втащить, чтобы не ходил по женщинам, если ты хотела, чтобы он был верен тебе! Даже если бы наша мама и отказала бы Зевсу, он все равно бы сделал с ней то, что намеревался, ибо ему никто не указ. — Да! — поддержал разговор бог-кузнец. — А еще ты — кукушка! Ты сбросила меня со скалы, когда я родился! — Сейчас речь идет не обо мне! — отрезала моя сноха. — А о том, что ты, Аид, перешел все границы! — Ты тоже! — пожал плечами я. — Тебя не смущает то, что ты вышла замуж за своего старшего брата? — Молчи, извращенец! — завопила неизвестно откуда взявшаяся Деметра. — Ты — мой младший брат, а ты при этом пялился на мою дочь на Празднике Плодородия! — Да чего вы все пристали ко мне с этой Персефоной? — не выдержал я. — В этой семье почти в каждой супружеской паре — инцест, вы и меня решили стричь под одну гребенку с вами? Так тебя, сестренка, не смущает то, что ты — жена нашего старшего брата? — Нет, не смущает! И вообще — хватит пудрить мне мозги! Если ты не отпустишь нашего сына, я буду сражаться вместе с Зевсом против тебя! — Против НЕГО? — переспросила возникшая из ниоткуда Ночная Тьма. — Против НАС! — А ты кто такая, мышь летучая? — спросила у нее Гера. — Что ты тут забыла? — Я — демонша Ночная Тьма, королева подземелья, а еще я бывшая жена Зевса и нынешняя — Аида. Я буду драться заодно с ним против тебя и твоего самодовольного муженька! Они стояли друг напротив друга, такие разные — просто живые воплощения дня и ночи, света и мрака: светловолосая и синеглазая со смугловатой кожей сестрица, одетая в малиновую с блестками тунику, и моя черноглазая и бледнокожая, будто неживая, супруга-брюнетка, облаченная в черное облегающее платье до пола с фиолетовыми рукавами, похожими на крылья летучих мышей. Вся наша семья после встала друг напротив друга и все стали ругаться и выяснять, кто прав, а кто виноват.