Дурмар

      В воздухе разлилось напряжение. Все замерли, прислушиваясь к чему-то в темноте.       — Вирлаки? Кто это? — Турдил непонимающе закрутил головой.       Ему никто не ответил, но это было и не нужно: вскоре он понял сам.       Где-то в темноте, под покровом одеяла ночи, стали рождаться звуки. Сначала шуршание было тихим, осторожным, боязливым, но вот оно стало отчетливее. Песок неприятно захрустел под лапами. Вскоре проступил еще один звук, от которого кровь застыла в жилах. Тяжелое дыхание. В ночи оно показалось непростительно громким, таким отчетливым. Казалось, стоило обернуться, и встретишься с пастью острых как бритва клыков.       Оцепенение прервал Мирук.       — Все в круг! Живо!       Крик ударил хлыстом по ушам. Дважды говорить не пришлось. Путники, еще минуту назад расслабленные, подхватились, потянулись друг к другу. Сердце громко ухало, заставляя немеющие ноги действовать.       — Сюда, к ругам! — прокричал Мирук.       Среди всех он выглядел наиболее спокойным. К такому был явно готов, в отличие от Турдила: тот продолжил сидеть у костра, лишь крутя головой по сторонам то ли в замешательстве, то ли в растерянности от испуга. Заметив, что все собираются в кучу, он дернулся, порываясь встать, но ноги вмиг ослабли, и он плюхнулся на колени, с ужасом глядя невидящим от страха взором. Бросив что-то на своем наречии, Мирук подскочил с ничего не понимающему Турдилу, схватил его за ворот, и с силой, которую никто не мог от него ожидать, рванул монаха так, что тому не оставалась ничего, кроме как подняться.       — Иди к ругам. Ты понимаешь, что я говорю? — Мирук тряхнул Турдила так, что тот чуть не повалился обратно. Однако это помогло: взгляд монаха стал более осмысленным. Он, спотыкаясь, побрел к животным.       Остальные действовали быстрее. Наёмники уже повыхватывали оружие, готовясь в любой момент защищаться. Й`оль схватил палку из костра. Пламя опасно качнулась, осветив все на несколько лимов. Зувр тоже был здесь. Маленький старик спрятался за спины своих охранников, но даже оттуда продолжил отдавать команды:       — Смотрите мне в оба! Если мой товар хоть как-то пострадает, вы свои деньги не получите! Вы меня слышали, ослы пустоголовые?       Наемники слушали вполуха. До каких-то там товаров им не было никакого дела. Сейчас были вещи поважнее: собственная жизнь и жизнь ругов. В этих диких местах остаться без волов означало верную смерть. Даже потеря одного существенно замедлит весь караван, а если уж погибнут все животные… Об этом сейчас старались не думать.       Звук шагов все нарастал, окружал. То с одной, то с другой стороны слышалось клацанье челюстей, прерываемое голодным скулежом. Вирлаки все сжимали кольцо, загоняя в нее добычу. В свете костра замелькали неуловимые тени. Хищники проносились так быстро, что сложно было сказать, сколько их в действительности.       Все столпились поближе к ругам и повернулись к ним спинами, готовые в любой момент вонзить в зверье острый меч или обрушить на голову палицу.       — Мне, дайте и мне хоть какое-то оружие, — прокричал срывающимся от дрожи голосом все еще не отошедший от ужаса Турдил.       Заполучив кинжал от наемника, он вытянул его вперед, взмахнул им пару раз, разрезав воздух, но ничего не задев. Как справляться с оружием, монах явно не знал. Глядя на его нелепые попытки сделать хоть что-то, Гриваль, не выпуская из рук клеймор, толкнул Й`оля в плечо, а затем упер взгляд в короб.       — Ты что, предлагаешь мне… — Й`оль осторожно процедил.       План был понятен без слов: в коробе было много всего, гораздо более опасного, чем заточенный метал. Но алхимик не спешил. Он перевел взгляд на сражающегося с воздухом Турдила и пробубнил:       — Нет, не в этот раз, — Й`оль лишь покрепче схватился за квилон второй рукой.       Не успел он это сделать, как в нескольких зимах от его руки клацнула пасть. Й`оль успел лишь отшатнуться, взмахнув все еще горящей палкой. В темноте мелькнуло грузное тело, покрытое клочковатой бурой шерстью. Молниеносно вынув кинжал из ножен, вспорол место, где еще секунду назад был вирлак, но твари там уже не было. Й`оль беспомощно огляделся — поблизости было спокойно.       Тишину застывшего воздуха разорвал громоподобный вой. Вожак дал добро.       Стоило рыку разнестись по пустоши, как вилраки все как один бросились на добычу. То там, то здесь из темноты на секунду проступала пасть, готовая впиться в теплую плоть.       «Уклоняться. Один укус, и это конец. Клыки войдут слишком глубоко».       Только одна мысль билась у каждого в голове.       «Слева. Нет, сейчас будет справа».       Звуки погрязли в мешанине движений, каждое из которых могло стать последним.       «Пригнуться. Атакует оттуда».       Тело двигалось быстро. Не успевала мысль оформиться в слова, как рука делала взмах палицей. Удар. Мимо.       «Осторожно!»       Шаг назад. Клыки оцарапали кожу. Неприятно садануло болью. Удар. Тяжелый моргенштерн опустился на голову вилраку, неприятно хрустнуло. Гортанный скулеж смешался с кровью. Одним меньше. Вскрик. Сердце подпрыгнуло к горлу.       «Одного из нас? Кого ранили? Нет! Нельзя оборачиваться! Задерут».       Не время. Их еще много. Хоровод теней. Шелест шагов, биение сердца, выпрыгивающего из груди, выкрики, лай, звяканье оружия сливаются воедино. Вой мешается с воплями, рык с криками. Какофония мешает, оглушает.       «Откуда сейчас? Вот он!»       Заточенная сталь входит в разгоряченное тело. По мечу растекается темная жижа, падая на песок, обагряя его. Дыхание сбилось. Действия замедлились.       «Сколько уже прошло? Сколько их еще осталось?»       Рука немеет. Но и они атакуют уже не так быстро. Пляска движений, словно дикий танец. Ноги увязают в холодном песке. Тяжелое дыхание из последних сил. Запах крови щекочет нос. От паленой шерсти начинает мутить. Ноги слабеют.       «Удар, снова удар. До последнего».       Воздуха нет. Грудь давит. Перед глазами начинает плыть.       Снова рев. Протяжный вой наполняет долину, заставляя отвлечься. Стоит звуку затихнуть, как его поглощает тишина долины, сокрытой барханами. Все замерли, но не слышно больше ничего: ни воя, ни рыка. Лишь звезды, безучастные наблюдатели, все так же мерцают.       — Где, где они? — Зувр обеспокоенно вертит тюрбаном.       Й`оль поднимает тлеющую палку вверх, но в тусклом свете нет ни теней, ни их владельцев.       — Не вижу. Ничего не вижу, — Й`оль едва переводит дыхание, — кажется, ушли.       Не веря его словам, остальные тоже начинают озираться, но поблизости действительно никого нет. Лишь тела, валяющиеся неподалеку, говорят о том, что все было взаправду.       Можно было выдохнуть.       Покосившись вбок, Й`оль выхватил глазами крупную фигуру Гриваля. Тот обессилено дышал, все еще беспокойно оглядываясь по сторонам.       — Гриваль, ты как?       Тот, отвлекшись, только кивнул, а затем дернул головой, возвращая вопрос.       — Я тоже, вроде, не пострадал, — Й`оль оглядел себя с головы до ног.       Обернулся на остальных. Те, уверившись, что им больше ничего не угрожает, оценивали последствия. Благо среди ругов потерь не было. Животные лишь обеспокоенно блеяли, дергая удила, все порываясь сбежать. Поклажа, сваленная рядом, была тоже не тронута: ни ткани, ни вода, ни сено вирлаков не интересовали.       Первым очнулся Зувр. Растолкав бугаев, заторопился, чуть ли не спотыкаясь, к своему скарбу. Упав перед тюками на колени, стал ревностно их осматривать. Хоть внешне повреждений не было никаких, он вскрыл их, без сомнения, намереваясь осмотреть каждый товар.       Послышался стон. Только сейчас все заметили, что один из наемников сидел на песке. Схватившись за ногу, что-то повторял на своем языке. Судя по интонации и повторению, несложно было догадаться, что он поносил все, на чем свет стоит. Рядом стоял Турдил, беспомощно пялясь на своего охранника.       Подскочив к нему, Й`оль принялся осматривать ногу. Крови было много. Сквозь порванную ткань было отчетливо видно разодранную кожу. Промокнув чистыми тряпками кровь, Й`оль приподнял ногу под бурную брань, покрутил ее.       — Кость не сломана. Рана не глубокая, хоть и крови много. Он не умрет, но болеть будет. Ну и нужно проследить, чтобы туда ничего не попало. И поберечь ногу. Ему повезло, — вынес свой вердикт Й`оль обступившим его спутникам.       — Слава Ивару! — простонал Турдил, — Я уж думал, нам всем конец!       Мирук удовлетворенно выдохнул, но тут же поморщился.       — У вас тоже рука в крови! Дайте мне осмотреть.       — С ней все в порядке. Просто царапина.       Разрешения Й`оль не спрашивал. Встал, подошел к Мируку и, выудив руку из одежд, начал осмотр. Благо это и правда была неглубокая рана: клыки оцарапали кожу, оставив несколько кровавых полос. Но Й`оль все же об этом позаботился.       — Пока это еще не конец. Нам нужно уходить. Сейчас. Вирлаки могут вернуться. Да и кровь может привлечь других животных, — спокойно изрек Мирук, оглядывая то, что осталось после резни.       Вокруг и правда было не лучше, чем на поле битвы. Не меньше полудюжины трупов валялись вокруг. Коричневая шерсть вирлаков смутно выделялась на песке. Золотой склон дюны, еще днем искрившийся блеском, сейчас был замызган бурыми пятнами.       — Собирайте вещи. Выдвигаемся, — голос Мирука не терпел возражений, но никто и не был против: все хотели покинуть это место как можно скорее.       Работа снова закипела. Принялись вновь запрягать недовольных ругов, тушить костер, собирать припасы. В стороне остался только Турдил: завидя растерзанное тело одного из вирлаков, побледнел, а затем спешно отлучился изливаясь остатками ужина. Улучив момент, пока монах был занят, Й`оль наспех обработал ногу раненого травами и затянул чистыми тряпками, после чего присоединился к остальным. Дольше всех копался Зувр: отказывался идти, пока не проверит все свои товары, но угрюмые доводы Мирука, больше похожие на угрозы, дали свои плоды, и он все же решил идти сейчас. Не прошло и часа, как путники в полном составе выдвинулись.       Шли всю ночь. Молча. То и дело оглядывались и прислушивались, боясь преследования, но было тихо. С брезжащим рассветом опасения развеивались, пока палящее полуденное солнце и вовсе не убедило их в том, что опасность осталась далеко позади.       И днем решили не останавливаться. Мирук принял решение идти до самого вечера, чтобы убраться как можно дальше. И только когда начало вечереть, караван наконец остановился. Спали беспокойно, но усталость брала свое.       Вышли рано. Жизнь вернулась в привычное русло. Потянулись дни, полные несносной жары, обжигающего ветра и песка, режущего глаза. Шаг за шагом караван брел среди таких похожих между собой дюн. Солнце, вторя путникам, плавно огибало небо. Лишь это и ночь позволяли хоть как-то ориентироваться во времени. Если бы не они, можно было легко поверить, что это бред разгоряченного сознания: дорога без конца, ориентиров. Пустыня, настолько же безбрежная, как океан, все не кончалась.       В ней понимал хоть что-то лишь Мирук. Пару раз он останавливался, чтобы оглядеть абсолютно одинаковые гряды дюн, дымки облаков на небе, после чего шел вперед, доверяясь чутью. Пока однажды, окинув взглядом барханы, вдруг не сказал:       — Мы уже покинули территорию Омалийского ханства. Мы на землях Нии-Шур.       — Это точно? Вы уверены? — оживился еще минуту назад бывший без сил Турдил.       — Да, — Мирук был немногословен.       — Но как вы это поняли?       — Я чувствую, — посчитав свой ответ полностью удовлетворяющим любопытство, проводник продолжил путь как ни в чем не бывало. Турдилу оставалось только принять это на веру. Гриваль был более любопытен.       — «Да уж, из него и слова не вытянуть. Ты-то мне не морочь голову, как он вообще находит путь?» — посчитав, что от Й`оля он добьется больше ответов, адресовал вопрос ему.       — На деле это очень сложно. Здесь все… исчезает. Ведь это песок. Стоит ветру подуть, как песок наметет в другую сторону. Вот бархан здесь, но пройдет пару недель, а то и меньше, и он уже исчез. А следы, они и вовсе пропадают, только успев появиться. Других ориентиров тут нет. Хотя это не совсем так. Есть все же вещи, что не исчезнут, что бы ни происходило.       — «О чем ты?»       — Солнце и звезды. Как известно, солнце встает на востоке, а садится на западе. Также, если находишься в северном полушарии, солнце в полдень будет на севере, а если в южном полушарии, то в полдень оно будет на юге. Так было и будет всегда. Это хоть что-то говорит о том, где находится какая часть света. Но это условно. Никогда не видел, чтобы Мирук пользовался компасом, но он и с помощью гномона хорошо обходится.       — «Чего?»       — Ты и сам видел, как он иногда свой посох втыкает в песок. Я более, чем уверен, что он использует его вместо гномона, чтобы определять и корректировать направление.       — «Как?»       — По теням можно столько сказать об этом мире. Ты и сам наверняка замечал, что ранним утром предметы отбрасывают самые длинные тени, а в полдень, когда солнце в зените, самые короткие. Именно в это время солнце проходит истинный меридиан, линию, соединяющую север и юг. В астрономический полдень тень от посоха будет указывать ровно на север в северном полушарии и на юг в южном. Таким нехитрым методом можно высчитать и более точные координаты, хотя, я думаю, Мирук этого не делает. Скорее определяет все на глаз. Для этого тоже опыт нужен, да и есть в этом свое чутье. Еще помогают звезды. По ним можно неплохо ориентироваться.       — «Я слышал, что знатным офицерам дают основы ориентирования в военной школе, где я учился. Нам это не объясняли. Считалось, обычным солдатам такие знания ни к чему».       — На деле ничего особенно сложного в этом нет. Если хочешь, могу показать, но как-нибудь ночью, когда будет видно звезды.       Кротко кивнув, Гриваль продолжил идти. В такую жару и ему не хотелось тратить силы на разговор. Все, чего он сейчас желал, — кружка холодного пива, чтобы смочить сухое горло. Но об этом оставалось только мечтать. Здесь, в пустыне, приходилось довольствоваться малым — теплой от жары водой.       Солнце успело не раз пройтись по горизонту, когда песок перестал быть золотом, а стал лишь надоедливой пылью, пытающейся пробраться под одежду. Барханы больше не казались венцом творения природы. Дорога чудилась такой длинной, что не видно конца. И только жара стала уже родной. Сложно было вообразить, какой была жизнь без нее.       Бредя около руга, Гриваль только и мог пялиться вдаль. Вот шаг, еще один. Вот бархан. А что, если за ним покажется уже город? Но стоило его обойти, как на горизонте возникал еще один. Так бы он и шел дальше, если бы какое-то движение не привлекло его внимание.       Турдил, ехавший перед ним, странно наклонился, а потом, выпустив поводья, и вовсе заскользил с руга. А уже в следующий момент плюхнулся в песок с глухим звуком.