Because I Want You

Морозный и такой подозрительно мрачный последний февральский день растянулся туманной улыбкой над Магической Британией, которая уже почти шестой год как избавилась от туч над головами своих жителей. Отчего-то потускнел даже свет за окнами как в жилых домах, так и во всех лавках с трактирами. Всё будто безмолвно кричало, что надвигается что-то настолько важное, что непонятно — стынуть крови в жилах или же закипать. Это замечали отнюдь не только романтики (они же бездельники), предпочитавшие сутки напролёт наблюдать за растеканием розовых восходов в лиловые закаты, но и вполне серьёзные личности, сразу подметившие точно неконтролируемый прилив магии в министерстве, лабораториях и других местах особо повышенной концентрации сильных магов. Проигнорированным этот факт не остался, но и сделать с ним ничего было нельзя, кроме как взять на заметку, чтобы кому-нибудь позже можно было самодовольно вскрикнуть: «- А я говорил!» посреди какой-нибудь разгоряченной дискуссии на свежую тему. Правда, в чём суть её будет заключаться, никто не смел предположить. Да и стоило ли, когда ответ прогремел раскатным громом уже так скоро? Весна — время перемен, любви и новой жизни, не так ли? По всей видимости, подкравшись незаметно, ей тут же стало необходимо погромче о себе заявить. Да так, чтобы след в истории оставить ещё на долгие поколения, чтобы помнили и почитали, чтобы знали, как иногда приходится платить за неповиновение своей природе. Случилось это в начале марта, когда первые почки только начали проклёвываться на деревьях, а согревающие чары всё ещё не потеряли своей актуальности. В больницу Святого Мунго тогда, точно сговорившись, хлынула волна одинаково встревоженных магов и волшебниц всех возрастов. В сговоре их обвинили потом не раз, ведь жаловались они на слишком схожий по всем параметрам недуг. Но вскоре поведение большинства было оправдано, стоило только важным министерским шишкам с теми же жалобами начать всё чаще наведываться к колдомедикам, которые, увы, ровно как и все не имели ни малейшего представления, что делать с новой «болячкой», захватившей едва ли не каждого чистокровного, полукровку и маглорождённого.

***

Жизнь Гарри Поттера — мальчика из чулана под лестницей, мальчика-который-выжил-и-победил — меркла с каждым годом с завидной скоростью. Когда-то любимое всеми имя просто перестало еженедельно мелькать в заголовках Пророка, изредка появляясь лишь в научных статьях по артефакторике, что читали исключительно заинтересованные в теме единицы. И это будет чистой ложью, если сказать, что Гарри такой расклад не устраивал. Он довольствовался тишиной, проводя сутки без сна за разработкой или же восстановлением артефактов, изредка выбираясь на конференции. Не чаще двух раз в месяц он также бывал и в своей гостиной, когда в дом по адресу «Лондон, площадь Гриммо, 12» по воле судьбы или же по заранее установленной в письме договорённости заглядывали старые друзья. Семейка Уизли, в которую сразу после войны записалась и Гермиона, любила проведывать героя, что по собственному желанию ушёл в «социальную отставку». Жаловаться было банально не на что. После пережитых приключений и «подвигов» (Поттер не желал именовать сложившиеся не по его воле обстоятельства таковыми) парень заслужил отдых, пусть и не в привычном понимании этого слова. Он всерьёз стал задумываться о своём будущем только спустя пару месяцев после победы, когда перед ним встал выбор: сдать экстерном экзамены и идти в аврорат, куда почти каждого выдающегося участника битвы за Хогвартс зазывали с особым энтузиазмом, или же продолжить обучение на седьмом курсе, тем самым выигрывая себе время на размышления. Последнее всё же одержало победу, что сердечно поддержала Грейнджер, но не одобрил Рон, который все школьные годы искренне верил, что и дальше в ряды авроров пойдёт со своим лучшим другом. Но, тем не менее, и рыжий в скором времени отпустил обиды, наблюдая, как приятель действительно находит своё место. Артефакторика… Казалось бы, что может быть несуразнее? В обязательном порядке сдавать зелья, чары и руны — предметы, в которых Гарри едва ли преуспевал, но юноша успел всё тщательно обдумать. Он и раньше знал, что родовой дар Поттеров склонен к этому виду деятельности, но никогда не уделял особого внимания, ведь так сильно мечтал стать похожим на своего отца, потратив жизнь на борьбу со злом. Только вот война многое поменяла, заставила изменить своё мышление в корни, напоив тьмой и сражениями по горло. Поттер больше не хотел противостоять чему-либо, до конца дней нося на себе клеймо героя. Это было точно не то, чего он сам желал бы себе. Первое послевоенное лето в родовом особняке Блэков парень провёл в библиотеке. Не было никакого желания видеться с друзьями, да и им, должно быть, стоило от него отдохнуть. Гарри усердно изучал старинные фолианты и книги, ища за что бы зацепиться, чтобы окончательно не увязнуть во мраке, что поселился у него в голове. И, стоит отметить, нашёл. Юноша никогда бы не подумал, что что-то может так его затянуть, и до конца не верил, что прочёл все найденные им материалы, описывающие тонкости работы с артефактами (что уж, он даже детально рассмотрел работу «Самые тёмные тайны артефакторики» авторства того самого Оула Буллок). И уже к началу учебного года Поттер почти твёрдо для себя решил, что он обязан судьбой идти до победного конца. Не зря же всё-таки удача прежде оставалась на его сторона, не должна была подвести и теперь. Что же, всё так и вышло. Сдав практически все ТРИТОНы на удовлетворительные баллы, Гарри с удовольствием окончил профессиональные курсы, не забывая повышать свою квалификацию каждый год. Он усердно трудился и вкладывал всего себя в любимое дело, не удосуживаясь отвлекаться на что-то лишнее. Стабильные заказы и личные разработки забирали почти всё время, но Поттер и не думал на это жаловаться. Всё шло своим чередом, ничто не смело разрушить идеально сложившийся мирок, правда ведь? Конечно нет, иначе это была бы не вселенная, в которой родился тот самый мальчик, что зачем-то умудрился выжить. Новость о метках, что стали украшать тела каждого второго лица, принадлежащего Магическому Миру, добралась до героя совсем не сразу. Она с шумом ворвалась в гостиную из камина в лице раскрасневшихся юных мистера и миссис Уизли, что впопыхах пытались вывалить груз информации с двух сторон. — Рональд Уизли! Дай же ты мне всё объяснить, — как и всегда умница Гермиона смогла вернуть тишину, обращая внимания лишь на себя, — Гарри, ты читал последние выпуски Пророка? — девушка перевела свой взгляд на друга, выжидающе наблюдая за его реакцией. Поттер не знал, что ответить, ведь эту газетёнку он усердно игнорировал уже как несколько лет, о чём бывшая Грейнджер знала прекрасно, но всё же на что-то надеялась. С тяжёлым вздохом, немного хмурясь, она протянула приятелю сложенные в трубочку пару выпусков. Не стоит говорить, что Гарри это всё насторожило до чёртиков, и он напряжённо стал вчитываться в каждое напечатанное слово. Что ж, прочитанное позволило с лёгкостью в груди выдохнуть и чуть улыбнуться. Нет, это всё вовсе не казалось парню смешным, но он уже было подумал, что грядёт воскрешение очередного Тёмного Лорда, а тут какие-то не пойми откуда взявшиеся метки, что якобы магией связывали двух волшебников, да так, что те не имели возможности этому противостоять. — А вы чего так раскраснелись-то? Неужто у Рона на запястье Лаванда Браун? — Поттер широко улыбнулся, прекрасно осознавая нелепость сказанного. Но стоило только встретиться с грозным взглядом миссис Уизли, чьи брови так и грозились вот-вот столкнуться на переносице, как вся радость тут же испарилась с лица, точно её и не было. — Нет, — твёрдо отрезала Гермиона — У нас вообще нет меток. Пока… — девушка на секунду замолчала, убирая выбившуяся из хвоста прядь за ухо, — Гарри, годы идут, а ты совсем не меняешься! — подруга встала с дивана и, выхватив одну из газет, ткнула пальцем в наскоро найденную строчку, — Эти метки пока появились не у всех, но всё говорит за себя, скоро каждый волшебник будет заклеймлён, Гарри! У нас даже не будет выбора. И дай Мерлин, чтобы имена на наших с Роном запястьях совпали… — Гермиона обессиленно откинулась обратно в утешающие объятия мужа. — Никто пока не знает, почему так происходит, но это явно не случилось бы просто так. Отец говорит, что всё министерство на ушах стоит, пытаясь найти причину или хотя бы способ, как избавиться от этой дряни, — лицо Рона давно не выглядело таким серьёзным и напуганным и, наверное, Поттер даже мог понять почему. Самому же Гарри, если честно, не было особого дела до этого. Разве что он искренне переживал за своих друзей. На своей личной жизни парень поставил крест ещё после расставания с красавицей Джинни, когда они мирно решили, что их отношения больше походят на братско-сестринские, не более. Отчего-то он был более чем уверен, что это всё точно обойдёт его стороной — ну не создан ведь он для такого! Ковыряться в волшебных предметах — пожалуйста, это он прекрасно умел. Но ведь не был бы Гарри Поттер во всех самых плохих смыслах избранным, если бы одним холодным утром, проведённым под согревающим душем, не обнаружил бы какие-то красные линии, не сразу сложившиеся в чёткие слова, да ещё и на обоих запястьях.