Христов колебался. Хоть он и согласился, но дурацкое чувство не пропадало, давая наивную надежду. Но, в один день всё оборвалось. Гомори просто уехал. Христов в тайне надеялся, что тот хотя бы скажет ему об этом, а тот просто исчез, словно его и вовсе не было в жизни Христова. От этого было безумно больно. Он действительно ничего не значил для демона.
Это стало отправной точкой. Христов сам сказал Алену, что они могу покинуть замок сегодня же ночью. Ален был рад этому, точно так же, как и Мелания.
В нескольких часах ходьбы от замка было небольшое поселение, где возможно можно было укрыться. Туда они и решили отправиться. Когда ночь опустилась на земли, друзья решили бежать. Ален, Христов и Мелания тихо спускались по темным коридорам, стараясь совершенно не шуметь. Они знали, что за стенами находятся стражники, которые могу поймать их, и тогда наказание уже было не избежать, а может быть и казни. Спустившись в темные подсобки, которые обычно были закрыты и не использовались уже давно. Мелания постоянно оглядывалась назад, пока парни пытались открыть тяжелую дверь, которая кажется просто сгнила изнутри. В какой-то момент, Христов просто выбил дверь с плеча, что разнеслось шумом. Втроем они быстро покинули замок, выходя на свежий, холодный воздух. Вокруг была темнота, что пугало людей и ставило под сомнение весь их план. Они помедлили всего лишь пару минут, пока не услышали голоса стражи и быстрые шаги, которые направлялись в их сторону. Мелания стояла на месте, замерев и не зная, что им теперь делать. Девушка была безумно напугана, настолько, что казалось, будто она сейчас упадёт на колени, оставаясь под стенами замка. Христов подхватил сестру на руки, и дернув Алена, показал ему взглядом в лес, начиная бежать туда.
Они слышали, что демоны догоняют их, наступая почти им на пятки. Коряги царапали ноги, затрудняя передвижения. Их нагоняли, и надо было что-то предпринимать. Затаившись под кроной огромного дерева, Мелания, Ален и Христов молчали, с надеждой смотря друг на друга. Они видели демонов, которые медленно бродят по лесу, приближаясь к ним. У них в запасе было не много времени, чтобы что-то придумать.
— Ален, — шепотом произнёс Христов. Он подошел к парню, немного уводя его от сестры, которая сидела на земле, куда её и посадил Христов. Девушка была очень напугана, что не было похоже на неё. — Вы должны уходить. — Его взгляд был очень серьёзным, даже скорее тяжелым.
— Христов. — Ален хотел что-либо сказать, но парень ладонью закрыл его рот.
— Вы должны уходить. Все вместе мы не сможем уйти, их надо отвлечь. Ты же и сам понимаешь — я уже не найду себе покой. — Милая улыбка, которую Ален видит чуть ли не впервые. В ней было столько боли, что хотелось тут же обнять его. — Как только я увидел Гомори — уже умер внутри. Вы должны уйти — либо погибну только я, либо умрём все мы втроем. Ты же понимаешь это… Ален, прошу, позаботься о Мелании — уведи её отсюда.
Смолчав, Ален отвёл взгляд. Ему было очень тяжело сейчас — его друг, человек, к которому он уже привязался — сейчас погибнет по его вине, именно из-за того, что Ален решил сбежать, защищая себя. Христову и Мелании ничего не угрожало — они могли ещё долгие годы оставаться слугами Нибраса. Правильнее было бы сейчас сказать это всё Христову, уговорив его сбежать с сестрой, но… Ален боялся. Он просто не хотел умирать, вот так — в лесу. Чувство самозащиты сейчас просто не давало раскрыть рта и уговорить друга, сказать, что у него есть сестра, которой нужен он, а не Ален.
Молча, стараясь двигаться как можно тише, Ален подошел к Мелании, чем сильно напугал девушку. Он смотрел на неё, в её большие зелёные глаза, чувствуя ужасную вину. Ален аккуратно обнял её, беря на руки. Христов сначала тихо, а потом наоборот — создавая как можно больше шума, пошел совершенно в противоположную сторону, срываясь на бег. Это не осталось незамеченным. Мелания не сразу поняла, что происходит. Лишь когда они уже довольно далеко отошли от того места. Ален зажимал ей рот, чтобы их не услышали, но сердце сжималось от боли, от ощущения горячих слёз на своих ладонях. Он старался успокоить её, не зная, что именно делать. В какой-то момент она успокоилась сама, немного отстранившись от Алена. Она больше не была на его руках, идя рядом. Тишина сжимала всё внутри, не давая вздохнуть. Робкая рука Мелании, которая всё же сжала чужое запястье, давая хоть какую-то надежду.
Они молчали, боясь говорить об этом. Из леса они уже давно вышли, идя по небольшому пустырю, оставив всё что было позади. Оставалось идти ещё примерно несколько часов, по подсчёту Алена. Там должна быть деревня, где люди смогли бы помочь им. Парень очень беспокоился о Мелании, боясь даже заговорить об этом. Мораль словно снимала скальп с Алена, обнажая душу и не давая даже мысленно простить самого себя.
***
На рассвете одинокие домики выглядели пугающими, отталкивая от себя. Ален и Мелания подметили маленький, одинокий домик, стоящий почти на отшибе. Легкое свечение из окон говорила о том, что люди в нем всё же живут, и даже — уже не спят. Усталость в ногах не позволяла идти быстро, но надежда не давала упасть на промозглую землю. Пальцы Алена дрожали от страха, но всё же он смог постучать в хлипкую дверцу.
Это был домик одинокой бабушки, что сначала не хотела пускать к себе незнакомцев, но когда Мелания просто встала перед ней на колени, начиная чуть ли не плакать на взрыд, та загнала их, приговаривая, что своими воплями сейчас всю деревню разбудят. В воздухе был запах плесени и сырости, но сейчас, даже это успокаивало намного больше, чем свежий воздух, такой же, как и в лесу. Старуха скептически осмотрела их, после немного смягчившись и налив по чашке молока каждому. Она сказала им, что они могут прилечь, а уже после сна рассказать откуда они такие взялись и куда путь держат.
На маленькой кроватке вдвоем было не очень удобно — Ален был готов лечь на пол, уступив всё пространство Мелании, но так прижалась к нему, не отпуская. Он чувствовал, насколько сильно дрожала девчушка, как периодически она всхлипывает, но ничего не мог сделать. Глаза слипались, Ален тоже был бы рад уснуть, но каждый раз, когда он расслаблялся — живот начинало сильно тянуть, а после словно резать чем-то горячим изнутри. Это нельзя было назвать сильной болью, но у парня было такое странное ощущение усталости от тянущих ощущений, словно он теряет сознание. Положив ладонь, парень понял, что кожа намного горячее, чем обычно, что действительно начинало пугать. Он помнил о ребёнке, и сейчас, хоть все и было очень странно, но чувство некого беспокойства и страха за это непонятное существо внутри него, что в теории является его ребёнком, давило на совесть. Он сегодня очень перенервничал, что, как думал Ален, несомненно сказалось на ребёнке.
Позже, они все рассказали старухе, в надежде, что так поймёт и приютит их, а они в свою очередь помогали бы ей по хозяйству. Но, если в начале разговора бабушка была расслабленной, то как только узнала, что эти двое сбежали от Нибраса, сразу же остановила их историю, говоря, чтобы они немедленно уходили.
— Прошу Вас, поймите… — У Мелании на глазах вновь появлялись слёзы. Такой разбитой, без задорной улыбки и блеска в глазах Ален её никогда не видел. И это было очень страшное зрелище.
— Ты пойми меня, деточка. — Грубо отрезала хозяйка дома. Она смотрела на молодых людей с пренебрежением и некой злостью. — Никому тут не нужны проблемы с демонами, мы и так пережили слишком много. Либо вы уйдёте сами, либо вас сдадут обратно Нибрас, где вас, скорее всего, казнят.
— Но… Что же нам делать… — Вслух проговорил Ален, а Мелания выдохнула и закрыла лицо дрожащими ладонями.
Женщина выдохнула, и кажется всё же немного снисходительно посмотрела на людей. Она спросила, откуда они, и узнав о родных землях Мелании, сказала, что туда собирался один мужик, в скором времени. Его можно уговорить, чтобы он поехал туда не на днях, а сегодня — тогда ребята могут уехать с ним.
— Лука мужик добрый, думаю поможет вам.
***
Буквально через три дня, Ален оказался в том месте, о котором в самом начале их знакомства с улыбкой говорила Мелания. Он точно так же представлял себя всё это — теплое солнце, мягкая и сочная трава с невероятными, маленькими цветочками. Но… Они были тут только вдвоем. Это было не правильно, от чего горечь не давала вдохнуть полной грудью, улыбнуться и выдохнуть.
Голова кружилась, как думал парень — от сильной усталости, но это не было похоже на обычное переутомление. Но на душе было спокойно — он смог сделать для Христова хоть что-то, а именно: защитить его сестру, доставив её обратно домой. Теперь, ему надо было решать, что делать со своей жизнью дальше. Всё было не то, чтобы туманно — черная пелена закрыла все будущее. Ему надо было что-то решать с ребёнком, найти кого-нибудь, кто смог бы разобраться с этим.
Кажется, Мелания поняла это по его лицу. — Прошу, пошли со мной. — Она с надеждой смотрела на парня. — У тебя никого нет, тебе некуда идти… Мои родители… И брат — у меня тоже больше никого нет. — Она сказала это, словно отрезала, попытавшись отпустить эту мысль.
Она была права — если бы они держались друг друга, им было бы легче. Но он так и не сказал никому о себе… О своих прошлых отношениях с Ваалберитом и о возможном ребёнке. Сейчас было максимально подходящее время для откровений… Но Ален не мог перебороть свой страх. Парень промолчал, мило улыбнувшись. Мелания была права — ему больше некуда идти.
