Когда поёт лира. Акт первый: Трагедия о бессмертном алхимике

      Гостиная ведьм была как всегда великолепна.        Эрика находилась тут не впервые, но каждый раз у неё перехватывало дыхание от восторга при виде бесконечно высоких колонн из белого мрамора и вытянутых ввысь окон (одновременно так похожих и непохожих на оные в опостылевшем мире её сестры), за которыми в фиолетовом море осколков проплывали бесчисленные миры. Украдкой бросая на них любопытные взгляды, она невольно гадала: какую историю скрывают за собой сверкающие грани? Добились ли актёры этой, несомненно, кровавой трагедии счастья? Или это лишь очередная драма с печальной развязкой? А может, именно этот осколок скрывает эпитафию на памятнике нескольких десятков, а то и сотен фигур?        Впрочем, сегодняшние обстоятельства присутствия Эрики разительно отличались от обыкновенных. Прежде юная ведьма была лишь гостем своей подруги, сторонним наблюдателем той или иной игры. Ныне же... Ныне Эрика взволнованно ёрзала в удобном кресле, с трудом сдерживая предвкушающую улыбку. Ведь сегодня был знаменательный день, в который её давняя мечта воплотилась в жизнь.        Сегодня, в гостиной ведьм, Эрика Октавиан проводила свою первую настоящую игру.        От таких-то необычайных обстоятельств она и глядела на становящийся привычным зал под совершенно новым углом. Мягкое кресло напротив чайного столика стало совсем иным, когда Эрика села в него как владелец игры, а отливы других миров заиграли в колоннах и серо-белом шахматном полу новыми красками. Эрика чувствовала себя настолько взволнованной предстоящими событиями, что ей даже становилось немного совестно перед соперницей за свою восторженность — та-то уже повидала на своём долгом веку столько человеческих трагедий, что они лишь на краткий миг могли расшевелить её бездонную скуку. И всё-таки держать себя в руках было невероятно сложно, особенно учитывая, что для Эрики всегда было достаточно и меньшего повода, чтобы с головой броситься в омут впечатлений.        Впрочем, Эрика всё-таки держалась, и не в последнюю очередь благодаря подруге. Стоило ей немного скосить глаза, как в поле зрения оказывалась рука в чёрной перчатке, в ободряющем жесте сжимающая её, Эрики, плечо. Впрочем, зная Лямбдадельту, Эрика не сомневалась: этот жест — скорее автоматический, а взгляд медовых глаз Ведьмы Абсолюта прочно зафиксирован на ведьме, устроившейся в кресле напротив её подопечной. И Эрика, поддаваясь влиянию своей подруги и наставницы, в конце концов также полностью сосредоточила внимание на своей будущей сопернице.        Пока Эрика Октавиан в нетерпении ёрзала в кресле и предвкушала свой дебют, Фредерика Бернкастель казалась на её фоне ещё более спокойной и безмятежной. Чинно сидя за столом, она прикрыла веками свои стеклянные пурпурные глаза и с преисполненным достоинства и изящества видом потягивала ароматный чёрный чай. Долгое время в зале висело молчание, прежде чем она с тихим звяканьем отставила чашку на блюдце и, легонько взмахнув своим кошачьим хвостом, с удовлетворённой улыбкой прокомментировала:       — Твой сливовый чай великолепен, Эрика.        Эрика ухмыльнулась, почувствовав, как Лямбдадельта подле неё облегчённо выдохнула. Выпрямившись, хозяйка игры подарила гостье полный признательности кивок и с почтительной улыбкой ответила:       — Благодарю, леди Бернкастель. Рада слышать, что обучение Урсулы не прошло даром. Всё-таки, — Эрика вновь ухмыльнулась, — не зря она когда-то носила в одной игре титул абсолютной горничной.        Всего на долю секунды лицо Бернкастель исказилось гримасой отвращения, вызванной воспоминаниями о той провальной для неё игре, — но тут же разгладилось. Ведь, к счастью для Эрики, тогда её соперницей была вовсе не она. Впрочем, по крепче сжавшимся на её плече пальцам Лямбдадельты Эрика поняла, что не стоит без повода поминать ту историю, и сочла благоразумным о ней молчать.        Пока она держала рот на замке, Бернкастель вернула спокойствие не только внешне, но и внутренне. Эрика и Лямбдадельта убедились в этом, когда она флегматично взяла в руку чашку и сделала ещё несколько глотков. Окончательно осушив ими сосуд, Ведьма Чудес отвела руку в сторону и без церемоний разжала пальцы, отпуская чашку в свободный полёт. Та прямо в воздухе разлетелась синими искрами, и на десяток сантиметров не приблизившись к полу.        Но Бернкастель потеряла интерес к чашке в ту же секунду, как та выскользнула у неё из рук, — теперь она, чинно сложив ладони на коленях, с лёгкой снисходительной улыбкой смотрела на Эрику.       — Итак, с вежливостями покончено — переходим к делу, — заговорила она, перекидывая хвост на другую сторону. — Как официальное лицо, я считаю нужным ещё раз чётко обозначить, зачем я здесь. Моя роль в этой игре — не просто игрок, но экзаменатор, проверяющий, насколько Эрика Октавиан заслуживает титула Ведьмы Уз. Но, как тысячелетняя ведьма, надеюсь, что твоя игра немного рассеет мою собственную скуку... — Бернкастель приподняла уголок губ в обманчиво доброжелательной ухмылке. — Эрика.        Эрика хорошо уловила интонацию, которой собеседница выделила её имя, — ведь той столько раз тем же тоном приходилось обращаться так к своей фигуре — и не сдержала ответной ухмылки. Кладя руки на подлокотники кресла и закидывая ногу на ногу, будущая (в чём Эрика со свойственной ей самоуверенностью нисколько не сомневалась) Ведьма Уз заявила:       — О-о, об этом не беспокойтесь, леди Бернкастель: может, я ещё молода, но в скуке кое-что смыслю, так что смею надеяться развлечь вас хоть немного — даже если это будет лишь капля в море вашего яда. Как говорит один мой друг, I'll do my best, — с усмешкой добавила она.        Бернкастель одобрительно улыбнулась. В следующий миг её глаза чуть сощурились, и она продолжала:       — Как обязывает меня моё положение, я бегло просмотрела описание твоей игры, и у меня возник один вопрос. Точно ли подходит такая фигура на роль детектива? Не слишком ли тесно связана она с историей, чтобы её потрошить? — с ухмылкой пояснила она.        В этот момент Бернкастель, наружно словно бы обращаясь к Эрике, сфокусировала взгляд на стоящей за её спиной розовой фигуре. Лямбдадельта, всё это время зорко следившая за своей подругой, не упустила эту смену объекта внимания. Наконец-то отпустив плечо Эрики, она горделиво выпрямилась и с самодовольным видом указала пальцем на Бернкастель.       — За кого ты меня принимаешь, Берн? — насмешливо поинтересовалась она и хохотнула. — Конечно же, я предварительно проверила эту игру, так что не сомневайся: все фигуры Эрики на своих местах!        Бернкастель склонила голову набок и, хитро прищурившись, протянула:       — Хо-о?.. Значит, фигуры Эрики... Что ж, я приму к сведенью эту формулировку. Так что, чем ты планируешь меня развлечь, Эрика Октавиан? — вежливо и одновременно снисходительно поинтересовалась она, вновь переключая внимание на Эрику.        Эрика подняла голову и одарила Бернкастель долгим взглядом. Затем она обнажила зубы в довольной улыбке и резко поднялась на ноги, одновременно щёлкнув пальцами в белой перчатке и властно позвав:       — Урсула!        В то время как синие искры подле неё собирались в силуэт куклы-горничной, Эрика Октавиан резким движением оправила пышную юбку своего тёмно-голубого платья и тряхнула головой, забавно качнув парой чёрных хвостиков. А в следующий миг в вытянутую в сторону руку лёг вложенный в неё Урсулой толстый фолиант. Монохромная горничная с фарфорово-белой кожей едва успела повернуться к гостье своей хозяйки и сложить руки на фартуке, а Эрика уже небрежными движениями перелистывала страницы книги, не отводя синих глаз от Бернкастель. И когда её палец будто по наитию остановился на какой-то строке, Эрика самодовольно ухмыльнулась и объявила:       — Что ж, леди Бернкастель, разрешите представить вам, моему экзаменатору, написанную мной историю! В дань уважения к вам и леди Лямбдадельте, я назвала её "Когда поёт лира". Теперь, почтенные ведьмы Сената... — Эрика выдержала торжественную паузу, прежде чем вскинуть не занятую книгой руку и заключить: — поднимем же занавес над этой трагедией очередной гнилой семьи! "Акт первый: Трагедия о бессмертном алхимике"!        Ведьмы Сената на такое объявление обменялись жестокими предвкушающими улыбками. И, в то время как Бернкастель устраивалась поудобнее в кресле игрока, Лямбдадельта скрестила руки на груди и, кивнув сама себе, ободряюще шепнула:       — Не ударь в грязь лицом, Эри!        Эрика скосила на неё полный уверенности в себе взгляд и подарила ей такую самодовольную улыбку, что сомнений не оставалось: шоу выйдет на славу.        Занавес медленно поднялся.