***
*** Швабры, тряпки и ведра — вот она, плата за ночные удовольствия и, как следствие, невнимательность. «Ну и ладно», — смирился Эрен, активно надраивая полы в пустом помещении. Пока руки были заняты, он всё продолжал думать о Леви. Мысли об их свидании отзывались в чем-то чувственным и запретным. Интимным. Да, у них теперь есть секрет, и это грело душу. А еще на утро все происходившее казалось даже более возбуждающим, чем это было в процессе. Сам факт того, что Аккерман позволил юноше поработить себя, заставлял кровь приливать к лицу, а колени — подкашиваться. «Все же он мне нравится, — признал Эрен, пока плелся с ведром воды в обитель Эрвина Смита. И задумался о причинах: — Может, дело в своенравии капрала и исходящей от него силе?». Заключив, что в любом случае выбрал не лучший объект для обожания, Йегер горько усмехнулся. Когда он домывал скудно обставленную комнату Леви, солнце уже исчезало за горизонтом. В небесах полыхало багровое зарево заката. Эрен присел на подоконник, наблюдая, как огромный солнечный диск медленно тонет где-то вдали. Ноги и спина страшно ныли, навалилась усталость. — Закончил? — раздался знакомый голос за спиной. Голос, который не далее как ночью протяжно стонал от боли. Эрен вздрогнул. — Да, — неуверенно ответил солдат, отправляя тряпку в ведро. Леви затворил за собой дверь и прошел внутрь помещения. Проведя ладонью по подоконнику, он продемонстрировал подчиненному пыль, и вынес вердикт: «Плохо». Эрен тяжело вздохнул, отчего-то думая, что не сможет угодить начальству, как бы не старался. Стянув с пальцев перчатки, он окинул гостя внимательным взглядом: выразительные черты лица, тонкие губы, прямой нос, хмурые брови и пугающие глаза. Леви выглядел чрезмерно недружелюбным, что, впрочем, не делало его менее привлекательным. Йегер же, в отличие от Аккермана, внешне оставался на редкость бесстрастным. — Вы считаете это справедливым, капрал? — наконец сказал он после длинной паузы. — Я считаю, что тебе нужно домыть мою комнату, — парировал Леви, даже не пытаясь притвориться, что не понимает, о чем речь. И направился к выходу. Перчатки полетели к тряпке. Будто в замедленной съемке. — Чистоплюй хренов, — пробормотал под нос Эрен, когда Леви уже находился в дверном проеме. Аккерман застыл, развернулся, в несколько шагов пересек комнату и смачно заехал подчиненному кулаком в нос. Всё произошло так быстро, что Эрен и опомниться не успел, лишь инстинктивно схватил капрала за края форменной куртки. Из носа потекла струйка крови. Сердце заколотилось как проклятое. «Терять уже нечего», — заключил Эрен, глядя в туман светло-серых глаз, и, в мгновение притянув Леви к себе, мазнул по сухому рту напротив своими перепачканными в крови губами. Второй удар пришелся в живот. От боли из глаз брызнули слезы, а губы раскрылись в беззвучном вопле. Согнувшись пополам, юноша рухнул коленями на пол. Внутренности кололо острыми спазмами. — Чувство такта напрочь отбито, — прохрипел Леви, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Наряд по уборке до конца месяца. И пятьсот кругов ежедневно! Эрен моргнул. Он стоял у окна, где минутой ранее был и капрал. Посмотрев на свою ладонь, которая твердо сжимала резиновые перчатки, Йегер вздохнул. «Цена за поцелуй капитана была бы чрезмерно высока», — решил он, а коротышки уже и след простыл.***
«Двести», — вымученно объявил Эрен, пытаясь восстановить дыхание. По блестевшему лбу катились капли пота, мокрые пряди волос липли к щекам. Капрал кивнул. Он уже минут десять как наблюдал за подопечным, вальяжно сидя на ступеньках. Вечерняя прохлада приводила его разум в порядок, а страдания Эрена приподнимали настроение. Осушив флягу воду, Йегер плюхнулся рядом. — Теперь вы довольны, капрал? — деланно поинтересовался солдат, но не смог вывести Аккермана из равновесия. Тот и сам хорошо осознавал свою предвзятость, но решил, что держать дистанцию пока будет лучше. Равнодушно вытащив из кармана куртки металлический портсигар, он, щелкнув крышкой, достал самодельную сигарету и предложил Эрену. — Они же на вес золота! — удивился Йегер. — Думаешь, капитан разведки мало получает? — с некоторым самодовольством хмыкнул Аккерман. — Я никогда не пробовал, — признался Йегер, рассматривая самокрутку. — Зажми в зубах, а когда подожгу — глубоко вдыхай и выпускай дым. — Аккерман чиркнул спичкой и поднес ее к Эрену, освещая его лицо в полутьме. Едва затянувшись, Йегер хрипло закашлял. Губы Леви растянулись в легкой ухмылке. «Мне удалось лицезреть улыбку капитана. Вау!» — в мыслях воскликнул Эрен, не сводя с собеседника восторженного взгляда. Магия рассыпалась, едва капитан заметил, каким теплом наполнены те бирюзовые глаза. «Да уж, попал я в историю» — решил Леви. Он точно испытывал к Эрену симпатию и даже не пытался этого отрицать. Но роман в подобных условиях? Ничего глупее и придумать нельзя. Как в случае глубокой привязанности он сможет сделать правильный выбор на поле битвы? Сможет ли он ради человечества, при необходимости, предать Йегера? И если да, то что случится с ним самим? А если нет, не возненавидит ли он после этого их обоих? Ни на один из этих вопросов у Аккермана не было ответа. — Перестань витать в облаках, мелюзга, — грубо посоветовал ему (а заодно и себе) капрал, поднимаясь, — а то не заметишь, как титан оторвет тебе голову. Йегер согласно кивнул, уставившись в пол. Разумеется, он не мог не заметить перемену настроения у его собеседника. На той печальной ноте они и разошлись. Всю следующую неделю Леви всячески избегал Эрена, и рядовой не понимал, в чем причина. Конечно, у него были некоторые предположения, в которые он с явной долей мазохизма и закопался. Комментарии Аккермана тогда, в тюремной камере, явно говорили, что неопытность подчиненного его раздражала. «Может в этом проблема, — думал Эрен. — А может капитану после того, что случилось, было неловко». Еще более болезненной была мысль о том, что Леви заметил чувства Эрена, и ему от них стало тошно и мерзко. Неопределенность сжирала. За прошедшее с тех пор время Йегер не получил от Аккермана ни одного теплого взгляда, ни одного дружелюбного жеста. Днями он ходил понурым и помятым, что заметили не только Микаса с Армином, но и сам Леви. Ночами же Эрен, едва голова касалась подушки, погружался в губительные фантазии о капитане, которые, к слову, становились все развратней. Йегер балансировал на пределе. Однажды ему удалось поймать Леви одного: перехватить на лестнице, когда все расходились после ужина. — Капитан Леви, — нерешитель остановил его Эрен. Хмурый Аккерман обернулся и вопрошающе вскинул брови. У Йегера тряслись руки и, чтобы унять столь откровенно выдававшую его дрожь, он до боли сжал пальцы в кулаки: — Я... — начал он, прочистив горло. — Я хотел узнать, вдруг вы хотели бы как-нибудь повторить ту ночь, — быстро протараторил Эрен, будто ранее вызубрил предложение наизусть. — М-м, — понимающе выдал Леви, окинув собеседника внимательным и, казалось, насмешливым взглядом. — Пока такого желания нет, — жестоко отрезал он, дав понять, что разговор окончен. Йегер закусил губу, глядя на то, как капитан поднимается вверх по лестница. Те четыре слова, как пуля, прошили в Эрене новую дыру. После того разговора он окончательно убедил себя в том, что Леви его презирает. Через несколько дней они возвращались с очередной вылазки. Разбитыми. У Эрена по щекам текли слезы. И губы сжимались в полоску от бессилия. В темной радужке капрала плескался холодный гнев. И грусть. Возглавляя взвод, он медленно вел на поводу коня. Недовольная толпа провожала их изнеможденные, измазанные кровью лица. Темно-зеленый плащ с крыльями свободы на спине гордо развевался на ветру. На фоне общего горя чувства к Леви уходили на второй план. Эрен решил, что в конце концов ему не так уж и важна взаимность. Достаточно было видеть Аккермана рядом, знать, что он жив. Уже в этом было счастье. И если все так и будет идти, как тогда, надеялся Йегер, их отношения вернутся к прежнему уровню. Шло время. Эрен отдавал все силы главной цели — спасению человечества, которое вскоре одержало свою первую победу. Ликование товарищей и воодушевление капитана стали для Йегера бесценным подарком. Ради них и стоило жить. Со свержением старого правительства внутри стен воцарился мир. Но разведчикам еще предстояла долгая война. Перед экспедицией в Шиганшину они закатили пир. Тем вечером, сидя на ступеньках у входа в одну из штаб-квартир корпуса, он, Микаса и Армин обсуждали общие мечты, отчего Эрен чувствовал себя как никогда счастливым. Но было кое-что, что не давало ему покоя: мысль о том, что для кого-то из них предстоящая вылазка станет последней. Те же чувства испытывал подслушивавший за троицей Аккерман: любой из них мог умереть, в самый неожиданный момент, а несказанные слова так и останутся несказанными, неиспытанные чувства — неиспытанными. Тогда он решил, что лучше сделать шаг и потерять все, чем не сделать его вовсе и оставаться трусом. Распрощавшись с товарищами под предлогом того, что он хочет немного побыть в одиночестве, Йегер тут же направился за угол — в проулок. — Шпионите? — уличил он сидящего у стены Леви. Отчего-то он чувствовал, что они с капитаном могут хотя бы поговорить. — Как видишь, — расслабленно подтвердил тот, одарив собеседника необыкновенно мягким взгядом. А потом к удивлению Эрена сказал: — Помнишь, ты предлагал.. повторить? Сердце Йегера, казалось, на секунду перестало биться. Разговор принял слишком неожиданный оборот. — Да, — взволнованно подтвердил он. — Хочешь сегодня, — спросил Леви, гляда на Эрена снизу вверх, — но в другой роли? — Хочу, — без капли сомнений выдал Йегер, не веря своим ушам и, по правде, не до конца осознавая, на что согласился. — Тогда встретимся там же.