1825, été
В последнее время в царской семье витало напряжение. Император стал чересчур раздражительным, избегал встреч с домашними и в конце концов отправил семью Николая с Дарьей в Царское село. Княжна от решения отца в восторге не была: ни с дядей, ни с Александрой Федоровной отношения у нее не ладятся. Правда, кузена своего, Сашеньку, любит она до беспамятства, всячески балует и старается все свободное время проводить с ним. В один из летних дней Дарья выезжает на конную прогулку, чтобы побыть одной. На душе тяжело, ей не с кем выговориться: Сергей Иванович на письма с полгода не отвечает, а Михаила она видела в последний раз на его свадьбе полтора года назад. Дядя с появлением в его жизни молодой жены от племянницы как-то отдалился, а княжна от своего скверного характера докучать его письмами не желала. Она осталась одна в этом холодном и чужом мире, который словно не хотел принимать императорскую дочь. Проезжая мимо Мраморного моста, Дарья неожиданно слышит глухой голос отца. О своем визите в Царское село Александр не сообщил, и княжна сильно удивляется. Она слезает с лошади, прячется в кустах и нагло подслушивает его разговор, вероятно, с Николаем. — Все хотят свободы, но никто не хочет за нее платить. Помни это, — загадочно произносит отец и что-то протягивает брату. — Вот мое завещание. После меня на престол взойдет Дарья, продолжит, что я начал. Вижу я в ней екатерининскую породу, не даст она России упасть. — Почему она? — удивляется Николай. — А не Константин, по закону должен наследовать старший брат? — Воля моя и есть закон. А Константин… Константин отречется. — Гвардия за Константина, император. Дарье власть в руки давать нельзя, слишком опасно это. — Для кого опасно, Николай Павлович? — Для России. Не к добру баба на престоле. — Императрица Екатерина Великая правила страной тридцать четыре года, и ты говоришь, что баба не к добру? Побойся Бога, Николай, никто на своих плечах удержать страну не сможет, кроме дочери моей. — Коронация вызовет революционные настроения в обществе, император. Известно ли Вам, что дочь Ваша переписку с заговорщиками ведет? — Ты, вероятно, заблуждаешься, Николай. Заговорщиков в России нет, неоткуда им взяться. Ты клевещешь на Дарью почем зря. — Вы пожалеете о своем решении, государь, — цедит князь, но Александр лишь отмахивается. — Ступай, не наводи смуту. Дарья еще долго сидит в своем зеленом убежище и размышляет о разговоре отца с дядей. По тону Николая девушка поняла: он раздражен и недоволен выбором брата, но перечить императору права не имеет. Конечно, княжна задается, вопросом, откуда князь знает о переписке с Муравьевым, но сейчас ее волнует только ее дальнейшая судьба. Император остается в Царском селе на несколько дней, и вечером девушка решается постучать в его покои. — Как Вы себя чувствуете, батюшка? Я прекрасно знаю о том, как Вы не любите следить за здоровьем Вашим. — Я в превосходном расположении духа, милая. Что беспокоит тебя, душа моя? — Лето к концу близится, а я кроме Петербурга и окрестностей не видала ничего. Прошу разрешения Вашего посетить Малороссию. — Отчего не Крым? — удивляется Александр. — Наскучил, — пожимает плечами княжна, — хочется разнообразия. — Что ж, воля твоя, Дарья. Когда желаешь пуститься в дорогу? — На рассвете, — опуская глаза в пол, произносит она, и император дает добро. Ночью княжне не спится, ее бросает то в жар, то в холод, и в конце концов девушка вылезает из кровати и садится за письменный стол. Буквы складываются в слова, и с рассветом она отдает письмо своей фрейлине с просьбой отправить его в Васильков господину Муравьеву.***
Дарья приезжает в Васильков поздно ночью, но твердо знает: Муравьев будет ждать ее в любое время. Она находит нужную хижину и, набравшись смелости, стучит в нее. Не проходит и минуты, как на пороге появляется подполковник, спешно накинувший на плечи мундир. — Сергей Иванович… — Княжне хочется броситься ему на шею, расцеловать бледные щеки, но она заглушает свои чувства, лишь подавая ему замерзшую руку. — Дарья Александровна, я так долго ждал Вас, — шепчет он, чувственно целуя кисть девушки. — Я получил письмо с неделю назад, и не находил себе места. Прошу, проходите в дом. Дарья следует за ним, садится за круглый стол и, пытаясь унять дрожащий голос, начинает разговор: — Я приехала к Вам тайно, Сергей Иванович, поэтому я хочу, чтобы о моем визите не узнал никто. Выслушайте меня, не перебивая, для меня это очень важно. Муравьев кивает и внимательно слушает гостью. — Несколько лет назад отец представил мне новый указ о престолонаследии, но, как Вы понимаете, обнародован он не был. По закону нынешнему императором станет Константин Павлович, а меня в лучшем случае сошлют в Сибирь. — Отчего вы так думаете, княжна? — Отец давно болен. За этот год он дважды столкнулся с болезнью легких, и в последний раз он висел на волосок от смерти. Я беспокоюсь за государя, он очень безответственно относится к своему здоровью, не выполняет указания медиков. Я нахожусь в столице, только пока жив Александр Павлович. Без него от меня избавиться проще простого. Княжна замолкает, переводит дыхание и, опустив глаза в пол, шепотом продолжает: — Отец сделался очень подозрительным, плохо спит по ночам, разговаривает в пустоту. Он превращается в отца своего, Павла Петровича, и я опасаюсь, как бы его подобная судьба не настигла. Россия еще одного дворцового переворота не потерпит. — Что я могу сделать, чтобы помочь несчастью Вашему, милая Дарья Александровна? — учтиво спрашивает Муравьев, не отводя от девушки взгляд. — Я хочу просить Вас об одном одолжении: соберите гвардию. Мне нужно с десяток лучших офицеров, которые будут готовы присягнуть мне на верность. Без поддержки гвардии на престол взойти мне не удастся. Я позабочусь о судьбе вашей, полковник Гебель не будет возражать. Мы вернемся в Петербург, и все будет по-другому. Подполковник молчит, прекрасно понимая: офицеры давно готовы выступить против государственной власти, но воцарение княжны может этому помешать. Муравьев словно мечется между двух огней: следовать идеям своим и победить героем, или стать героем в глазах любимой, предав Отечество. — Я ехала к Вам, Сергей Иванович, оттого, что Вы надежда моя последняя. Нет у меня никого, кроме Вас, и если откажете мне, я умру. — Прошу меня простить, Дарья Александровна, присяге я навеки верен, права не имею следовать против нее. Княжна шумно выдыхает, и Муравьев слышит, как громко стучит ее сердце. Лицо ее не выражает никаких эмоций, только в глазах читается бездонная тоска и разочарование. — Что же воля Ваша, monsieur Muravyov, — как можно холоднее говорит Дарья. — Я не в праве осуждать Вас. Она встает из-за стола, прощается с подполковником и направляется к выходу. — Дарья Александровна, — пытается окликнуть ее офицер, но княжна даже не поворачивается. — Прошу, Сергей Иванович, не надо. Прощайте. Девушка хлопает дверью и, махнув кучеру, возвращается в карету. — Домой? — учтиво спрашивает мужик. — Домой, — грустно отвечает Дарья, не отрывая взгляд от окна хижины. Фигура Муравьева утопает в темноте комнаты, и княжна понимает: она потеряла последнюю надежду.