Treasure (Сокровище)

— Так, — Чень Цин подсела к Лань Чжаню, — что происходит? — Не делай вид, что не знаешь и не понимаешь, — холодно ответил аватар. Теперь у них на борту было три бродячих айсберга: Ханьгуан Цзюнь, Лань Чжань и Лань Ванцзи. И все трое словно зачарованные болезненно таращились на капитана, который вот уже неделю торчит в лаборатории и делает заказ. При учете, что капитан редко когда делал эксклюзивные проекты, исключения — это его семья, близкие друзья и Ханьгуан Цзюнь с его обитателями. — Ему нужны были чертежи их кораблей, я это и дала… — И сбросила всю информацию! — Перебил её аватар. — А теперь Вэй Ин заперся в лаборатории! — Мрачно говорил Лань Чжань. — М, но это же нормально. Разве нет? — Нет! Не нормально когда мой капитан, общается со мной через Биченя! — Чжань… — Я знаю все твои слова, которые хочешь мне сказать. Ты в симбиозе со мной. — Злишься, — подвела итог. — Ещё бы мне не злиться. Ты скрываешь этого Ланя. — Да, — кивнула аватара, — потому что я тоже знаю все твои мысли, слова и схемы. Я, конечно, знаю, как заблокировать двери, но, согласись, ты немножко одержим идеей избавиться от Ванцзи… — Он — живой, — остановил её аватар. — Как мне с этим конкурировать. — Знаешь, иногда мне кажется, что у тебя вместо программного кода человеческий мозг. Создатель для этого и ушел в отшельничество в лабораторию. — Эм, я прошу прощения, — к ним подсела Цзинь Янли, — знаю, нельзя подслушивать, но вы говорили про А-Сяня. — Обычное человеческое качество, — хмыкнул аватар. — Хм, — покосилась на него женщина. — Не обращайте внимания, у него кризис в отношениях и его немного штормит. — Махнула рукой Чень Цин. — Понимаю. Лань Чжань ушел, оставив Чень Цин и Цзинь Янли одних.       Запрос от Биченя поступил, когда Лань Чжань был уже на мостике, дулся на весь окружающий мир. Бичень. Жители корабля узнали о нем всего-то пару недель назад, когда он был рядом с аватаром, а после завернул в сторону лабораторий. Бичень — это помощник, которого сделал для него специально Вэй Ин, чтобы самому Лань Чжаню не пришлось общаться с доктором Да, даже при учёте, что он мог следить за учёными в лаборатории, но ему было неприятно само общение с доктором Да. К созданию тела свою руку приложила Чень Цин, буквально умоляя создать лицо андроиду. — Он андроид, — произнёс Лань Чжань, — не проще ли ему остаться… — Безликим? Нет! Определенно нет! Он наш общий ребёнок, он не может быть без лица. — Чень Цин… — Я создам ему самое красивое личико. — Симметричные лица менее привлекательные, — аватар легко дёрнул бровью, эта мелкая привычка появилась у него от общения с капитаном. Он тоже вздёргивал бровь. Лю Сюин говорила, что это определяет человечность Лань Чжаня. Ведь если он неосознанно копирует привычки, значит он человек куда больше, чем многие люди. Чень Цин обещание своё выполнила и создала… — Шу Ци, — позвал старпома капитан. — А? Что? — дернулась женщина. — Рот закрой. — Но он неприлично прекрасен. — О, — умилилась Чень Цин. — Все общие черты Создателя и Лань Чжаня. Правда он милый, — аватара приблизилась к отключенному пока андроиду и потыкала в пухлые щечки. — Неприлично, — ответила Шу Ци. — Ладно, я-то тут зачем? — Он ассистент Лань Ванцзи и доктора Да, поэтому ему нужно будет внести в базу твои биометрические данные, чтобы если меня не будет на борту, ты могла ему приказывать. — Ответил капитан, — в основном, он будет работать с учёными. — Он будет… — Бичень. — Прервал её аватар. — Что? — она обернулась. — Его будут звать Бичень. — Лань Чжань, ты такой скучный, — надулась Чень Цин. — Назвать его «избегать от мирских дел». — Ну, — хмыкнула Шу Ци, — есть в кого, — она покосилась на капитана, намекая, что и Вэй Ин тоже оригинал, назвал кролика Суй Бянем. — И, — Вэй Ин нажал на панель, — проснись спящая красавица. Глаза у андроида оказались светло-карими, лицо не выражало никаких эмоций. Куколка, да и только. Аватар подключился к своему андроиду, копируя данные о персонале группы доктора Да, и всё имеющееся данные по проводимым экспериментам.       Улыбаться аватар перестал, и без черных глаз и выраженного желания убивать разговаривал лишь с единицами.Шу Ци молчала, лезть в отношения аватара и капитана, которые изначально ей казались очень странными, не собиралась, но на самом-то деле за их отношения она переживала больше, чем за свои. Которые, к слову, и стали причиной, по которой она и оказалась на борту Ханьгуан Цзюня. Её поддержкой на тот момент стал Не Фенг, с которым она даже говорить не хотела и как говорила ее сестра, Шу Ци с ним даже на одном поле срать не сядет. Но, так получилось, что именно Не Фенг забрал пьяную Шу Ци из бара, сидел с ней, когда ей было плохо. Он же порекомендовал её Не Хуайсану, когда тот подбирал команду. Она подписала договор и, собрав вещи, отправилась в новую жизнь. Как метафорически, так и буквально. И поэтому, ей было непривычно наблюдать, что их сладкая парочка не вместе. Капитан заперся в лаборатории, а Лань Чжань, видимо, старался изобрести новый способ общения — зырканье глазами, в которых читается посыл — «идите все в диюй (ад)». — Скажи мне, о прекраснейшая, — Не Фенг протягивает ей кружку с горячим шоколадом. —… — Старпом покосилась на мужчину, взяла кружку и изогнула бровь. — Сколько ещё нам следить за Ванцзи? — Столько сколько потребуется. — То есть до тех пор, когда капитан и наша булочка не помирятся? — Булочка? — Таня́ его так называет. — С каких пор ты стал нянькой? — Я не виноват, что она тусуется с Вэй Юанем и с Цзиньи, а капитан частенько общается со мной, и когда я сижу у него и отчитываюсь, она следит за мной и это её «глупышка-дурашка». — Булочка, — улыбнулась старпом, — да, наша булочка гневается. Их «булочка» обернулась, сощурила глаза. Не Фенг приветственно махнул, а Шу Ци отсалютовала кружкой. — Это очень мило, — произнесла женщина. — Я не милый! — не согласился аватар, и Шу Ци задумалась, чем руководствовался капитан, когда создавал тело аватара. Лань Чжань получился милым, особенно когда дулся.       Уж кто и был сейчас не милым — так это Вэй Ин, пускавший в свою лабораторию только шицзе и Вень Цин. Он всегда был худощавым, словно ивовая ветвь, хлёсткий, тонкий, но сильный. Сейчас, он выглядел едва ли лучше, когда они только нашли Ханьгуан Цзюнь. День шёл за днём, а Вэй Ин не показывался на глаза никому. Лань Чжань пытался пробраться, но замок был до банального прост — засов. Огромный, тяжёлый засов, который поднимал отключенный от ИИ андроид. Если пневмодверь он взломать смог, то снять засов у него шансов не было. И Лань Чжань просто следил за камерами в коридоре, дожидаясь когда Вэй Ин выйдет из лаборатории, но время шло, дни перетекали в неделю, потом в две, а Вэй Ин все не выходил и только его шицзе была той, что разговаривала с Лань Чжанем, рассказывала каким он был милым, когда был маленьким. — Хорошенький, — умильно проворковала Цзян Янли, протягивая ему бумажную фотографию, где маленький Вэй Ин сжимал плюшевую акулку. Для Лань Чжаня это стало откровением, ведь он знал Вэй Ина взрослым. — …а вот тут ему только исполнилось 7. И он так объелся праздничного торта, что ему было плохо еще пару дней. Мама тогда очень злилась. И отпаивала его отваром. С того дня он не любит яблочные пироги и торты. Цзян Янли разговаривала с ним каждый день. Чень Цин говорила, что на корабле самый близкий для неё брат, исключая, на данный момент, сына и мужа. Сын ещё слишком мал, а муж в коме. И поэтому единственный, кто был самым родным — А-Сянь. И Лань Чжань.

***

— Ты мне так и не рассказал, как у вас все дошло до отношений, — произнесла женщина, сидя на диванчике. Рядом с ней лежали клубки нитей и, развалившаяся на половину дивана, кошка Чень Цин. — Это личное. — О, ну не начинай, — усмехнулась женщина, накидывая петлю на крючок. Её желание научиться вязать крючком родом из детства, но все не выходило. Не было времени, она училась, присматривала за братьями, помогала матери и училась готовить любимые блюда Цзинь Цзысюаня. Зато сейчас, времени стало хоть отбавляй, и Вэй Ин в который раз поражался насколько сильная его шицзе. Даже в такой ситуации она остаётся позитивной, и даже вот, вязать взялась. — Мне он показался милым, — сказала Цзинь Янли. — Насколько может быть милый аватар корабля? — Он очень милый, когда улыбается, — через некоторое время ответил Вэй Ин. — И он знает меня как облупленного. Готовит суп из рёбрышек и лотосов. — Тихо продолжал мужчина. — И только? Вэй Ин обернулся, обтёр руки полотенцем и подкатился к сестре на рабочем стуле. Одно колёсико противно заскрипело, и женщина сморщилась. — Почему мне кажется, что ты хочешь сказать мне выйти и поговорить с ним. — Тебе не кажется. Это действительно нужно сделать. Легче станет и тебе и ему. — Если нас увидит Ванцзи… — Даже, — перебила она, добавляя еще одну цветную нить, — если он вас увидит, рядом с ним есть брат. Есть Не Фенг, есть на крайний случай Вень Цин, — тут Вэй Ин заметил, как она слегка нахмурилась, — и успокоительное. Или с ним могу поговорить я. — Не стоит, — присел рядом с ней Вэй Ин, ссаживая к себе на колени кошку. — С ней тоже связана не очень приятная история. — Что такое? Я-она в той вселенной пыталась увести его? — Нет, она погибла, спасая детей. Тот Вэй Ин искал её и почти нашёл. Не успел на какие-то 10 минут. Ванцзи был там. — Чего ты боишься? — Я не… — Ты мой брат, я тебя знаю. Ты боишься. А когда ты боишься, то начинаешь что-то изобретать или чинить. И сейчас твой страх огромен. Чего ты боишься?       С четверть часа они сидели молча. Кошка мурлыкала, шицзе вязала пестрый комбинезон Жуланю, а Вэй Ин умостил голову на ее остром плече. Шицзе пахла молоком, едва уловимым ароматом пионов и корицей. — Я умираю, — тихо ответил мужчина, — каждый день я становлюсь старше. Лань Чжань будет вынужден наблюдать, как я старею, дряхлею и умираю. — Ты не о том думаешь! — категорично заявила Цзинь Янли. — Каждый день важен. В этом и есть ценность жизни, разве нет. Да, возможно, наша человеческая жизнь скоротечна, но она хуже от этого не становиться. Даже если ты не вечен и Лань Чжань останется один, у него останется очень много о тебе воспоминаний. Даже самые смущающие.  — Что ты ему рассказала? — Самую малость, — усмехнулась женщина. Вэй Ину не нужно сейчас знать, что у Лань Чжаня была фотография маленького беззубого Вэй Ина.       Лань Сичень был прекрасно осведомлен о своем положении и о ситуации, в которой они с братом оказались. На той стороне Вселенной, у них ничего не осталось, кроме осколков их жизней. Дядя погиб, друзья тоже, любимые опять же. Только они друг у друга. Они и целая незнакомая вселенная, в которой было все мирно, где не было войны на тотальное уничтожение, где миры процветали. Сейчас это казалось нечто диким, на фоне пережитого ужаса и подсознательно Сичень ждал, что произойдет что-то ужасное, что-то непоправимое. А еще его пугал Ванцзи, он и раньше-то был не разговорчивым, а сейчас и вовсе замкнулся, особенно после неловкой ситуации. Капитан же, с которым Сичень так и не смог поговорить, заперся в лаборатории. — Эй, док, — начальник службы безопасности стал для Сиченя отдушиной, вытаскивал его из подавленного состояния. — Чего смурной такой? — Всё в порядке. — Улыбнулся Сичень. — Знаете ведь, что это самая распространенная ложь в мире. В вашем случае, во всех мирах. — Ты что-то хотел? — А, да. Хочу пригласить на чашечку кофе. — Это тот крепкий напиток. — Смотря как его приготовить. Сейчас выловим Чжихая и посидим, поговорим. — Я бы рад, но мне нужно еще изучить… — Вень Цин уже дала своё согласие, сказала раньше завтра тебя не возвращать. Так что, радуйся у тебя выходной, док. — Я… — Чжихай, иди сюда. — Что? — Насторожился парень. — Сделаешь кофе. — Нет, простите, но нет у меня много работы, мне нужно… — Нужно сделать нам кофе, — прервал его Не Фенг. — То, что я когда-то давно работал в кофейне, не говорит о том, что я умею варить кофе. — Не ври, хорошо? Тебя сдала Вень Цин. А у господина Чен Шенли имеется кофе машина, но там бар, так что… Выбора у тебя нет. Дед согласился, что по утрам бар может работать как кофейня. — Улыбнулся Не Фенг и хлопнул Чжихая по плечу. У парня даже идея появилась, попросить Чень Цин сделать ему наплечник, а то каждый, так и норовит поставить ему синяк на плече.       Таким образом, он внезапно стал не только персональной нянькой Ванцзи, но и утренним бариста. Со стороны кажется, что 4 тысячи человек это не очень много, тем более что многие могут даже не знать друг друга. Но со временем Чжихай понял, что корабль — как огромная студенческая общага, где знакомый знакомого передал другу через их общего друга, что в кафе на третьей палубе, открылась чудо какая кофейня. И вот тут парень осознал, что 4 тысячи человек — очень много. На помощь ему, как ни странно пришёл Лань Чжань, который буквально за шкирку, вытащил паренька из-за прилавка и потащил за собой. — Уж прости, — встала перед ним одна из девушек, на бейджике которой значилось Лю Син Ха, — я поменялась ради того, чтобы выпить кофе с чуваком, которого терпеть не могу и без своего кофе я не уйду! Так что нет, он будет тут пока не сделает мне мой кофе! — У него другая работа, — отчеканил аватар. — Да, я знаю, — вспылила девушка, — но уж прости, он единственный на борту кто умеет варить кофе. Я проверяла. — С 7 утра и до 10 утра, каждый вторник, четверг и пятницу, он будет здесь. Ни минуты больше! — Произнёс аватар и люди стоявшие за Лю Син Ха радостно загалдели. — добавьте в заявку кофе. Аватар зыркнул на Чжихая и просто покинул бар. (Для атмосферности Melanie Martinez — Copy cat)       Ло Сюин редко когда сама начинала разговаривать с экипажем, поначалу её сторонились, но потом потихоньку, день за днём она перестала восприниматься как нечто чужеродное. Да и вообще, если рассматривать экипаж в целом, это были 4000 потерянных душ, как это называла сама Сюин. Некоторые тут были даже семьями, то есть мама, папа и их дети. Каждый второй отчего-то бежал, и на корабле, в какой-то момент, находили именно тот самых безбрежный уголок, свою тихую гавань. В момент, когда она стала невольным слушателем, оказалось, что люди на борту бесконечно одиноки, даже будучи в окружении коллег и друзей, многие из проблем они таят глубоко в себе. У кого-то эта проблема как пламя свечи, горит ровно; у кого-то бушует словно костер; у кого-то тлеет, как затухающий костерок; а есть те, у кого осталось пепелище и серое ничего. Таких было крайне мало, но и они были. Существовали. Вот, например, господин Мен Шенни, всего-то сорок с небольшим, но в душе словно старик, который пережил так много для своих лет, горестей было куда больше, чем радости в его жизни. Взгляд у него добрый, улыбка усталая, но присмотришься получше, а там осколки от некогда хрустального сосуда. И радости там нет, и жизнь там не горит, так, тлеет. Всё у него было, много он не требовал, только бы родные были здоровы и счастливы. Так было, но… Никто не знает, кроме Сюин, что господин Мен Шенни и жить не хотел, до того, как был направлен на корабль,искал благотворительные фонды, куда отправить все накопленное, а потом встретил капитана, поговорил, поставил подпись и вот тлеет на борту корабля, вглядывается в пустоту космоса и задается вопросом, что его ещё держит. — Капитан, на сына моего похож, — как-то говорит Мен Шенни девчонке. Она сидит мешает ложкой мороженое в креманке, а черная Мао тихо мурлыкает, словно мужчина сказку рассказывает, а не душу изливает. Пройдет еще пару дней и он принесёт Сюин бумажного журавлика. Потом карпа, потом слона, пион, кролик. Уж кто бы мог подумать, что на корабле найдётся тот кто владеет искусством оригами, таких по пальцам можно пересчитать. — А может вам научить кого-нибудь складывать большую панду*? (панда — символ дружбы в Китае) Забавно, но складывать большую панду господин Мен Шенни научил сначала Вэй Юаня, потом молчаливого Малыша, заместителя Не Фенга. Это смотрелось на диво уморительно, как двухметровый мужчина, насупив брови, старательно следовал указаниям господина Мен Шенни, а потом и капитана Вэй. Капитан учился быстро и по прошествии пары уроков притащил дракона из листа тонкой стали и попросил учить сына и дальше. Вместе с Вэй Юанем более усидчивым стал и Цзиньи, пусть всё больше его радовали подвижные игры, но собирать несложные фигурки он был рад. Таня́ замахнулась на букет пионов, и без помощи это могло занять очень много времени. (Дракон оригами — https://www.pinterest.ru/kimberli740798/tresure/)       Ло Сюин могла сказать, что брошенная невзначай фраза и легкий посыл сыграли свою роль и господин Мен Шенни начал буквальным образом оживать. Улыбка хоть и была также печальной, но уже не так тяжело было просыпаться.       С Шу Ци всё обстояло не так плохо, но и она бежала от прошлого, в удивительное настоящее и волнительное будущее. Часть своих горестей она уже успела отпустить и жаждала чего-то нового. Когда она ступила на трап челнока, что доставил её в космопорт, она и помыслить не могла, что ее довольно узкий круг друзей существенно расшириться. Она рассчитывала отслужить три года по контракту и перевестись куда-то на край Вселенной, растить тыквы, но увы, цели и приоритеты поменялись и она уже не мыслила без службы на корабле. В лице многих она обрела друзей, хороших знакомых, да и уверенности, что ее окружают не только люди, наполненные говном. Везло ей на таких. И переживала все случавшееся с ней дерьмо она одна, родителям не скажешь, отец бы вздохнул и сказал: ну, а что, сама виновата; а мать приложив руки к лицу запричитала, что же ты сделала? Поэтому и молчала, поэтому и улетела на другой край мира. И тут выяснилось, что настоящих друзей, тех которые горой за тебя встанут, всего-то двое. — И каково это? — спрашивала Сюин, усаживаясь возле иллюминатора на подушку рядом со скрученной в позу «мордой в пол» Шу Ци, как это называла Сюин. Она прекрасно знала, у этой позы существует зубодробительное название, но сейчас старпом была как кошка, которая лежала мордой в пол. — Что именно? — Уточнила старпом. — Получать письмо.       Письмо, бумажное с оттиском, и даже восковой печатью. Шу Ци получила его в момент, когда Не Фенг, состроив суровое лицо, носился с той девчонкой техником по палубам. Ей пришлось брать челнок, лететь на ближайшую космическую станцию, заполнить кучу бесполезных форм и поставить не меньше дюжины подписей, чтобы получить бамбуковый футляр запакованный в пупырчатую пленку, помещенный в коробку, со всевозможными марками, обмотанный скотчем, обернутый в пленку и герметичную коробку с пометкой «хрупкий предмет». — Бесит. — Ответила старпом плавно поднимаясь, так же плавно перетекая в позу лотоса. — Но приятно. Сейчас никто не утруждает себя написанием писем, проще напечатать и отправить одним кликом. Но есть в рукописном тексте своя прелесть и очарование. — О чём было письмо? — Моя подруга хочет познакомить меня с будущим мужем. Он археолог, а она искусствовед. Ждёт меня на смотрины. — Но ты в печали. Ты не рада за неё? — Я рада за неё… за них. — Ты не рада за себя? — Знаешь, для такой юной особы ты слишком проницательна. — Она посмотрела на Ло Сюин. — Я всего лишь вижу то, чего не видят другие. Поверь мне, он тоже в смятении.       Шу Ци сразу же поняла о ком речь. Она с трудом могла себя отпустить, руководствуясь кучами правил и запретов, ведь отношения с коллегами — табу. Это не приемлемо и это порицаемо, но как сказал Чжихай, прожить на борту с кем-то и не чувствовать ничего — нереально. Зачем им дана способность любить? Рано или поздно симпатия или антипатия появится. Желание с кем-то поговорить никуда не исчезнет. Да и разве на борту корабля, где аватар влюблен в капитана, будет что-то более нормальным, чем ответить взаимностью. Тем же вечером Не Фенг проводил её до каюты, вручил ей небольшую коробку, в которой оказался миндально-вишневый кекс.       Ло Сюин собирала истории как бусины на нить. Она бы и продолжала считать людей монстрами, если бы не эти разговоры. Она мыслила иначе и видела куда более ясно, чем многие, она знала, что как бы Лань Ванцзи не чаял увидеть в серых глазах капитана взаимности, он ее не получит. Никогда. Капитан мог предложить ему дружбу, но не более. Его не желание быть рядом с Ванцзи, было тому доказательством, капитан не хотел причинять лишней боли. На самом деле от него это не зависело.