Главное, чтобы костюмчик сидел.

      Теперь я понял, наконец, почему так не понравился Марку. Хотя, должен сказать, он ещё сдержанно отреагировал, застав мать своего ребенка с посторонним мужиком в таком пикантном положении. Но в то же время это дало мне понять, что никаких чувств кроме гордого собственнического инстинкта он к ней не испытывал. Нина спокойно допивала чай с ликёром сидя за столом рядом со мной. Я тоже не отказал себе в удовольствии выпить чая из самовара, хотя чаще предпочитал кофе.       — А на кого именно ты училась в России, прежде чем переехала? — Девушка улыбнулась, бросив рассеянный взгляд в сторону самовара.       — Я занималась декоративно-прикладным искусством. — Я посмотрел на неё, чуть нахмурив брови в знак непонимания.       — Мой брат тоже некоторое время учился в Университете искусств, но не припоминаю, чтобы он говорил о чём-то подобном. — Нина кивнула.       — Всё правильно. Это понятие специфическое, и в Штатах в отдельное направление оно не вынесено. Простыми и наиболее приближенными словами это можно определить как искусство, вышедшее из народа. Вещи, которые люди делали для практического использования, например — керамика или мебель из дерева. — Объяснение вышло долгим и сложным, но мне нравилось слушать её спокойную поставленную речь. — Например, вот этот поднос под самоваром представляет одну из них — есть целая отдельная группа художников, которая занимается изготовлением подобных подносов. Они могут иметь разный размер и рисунок, будут разными, но при этом мы легко поймём, что это изделия одного типа. Мы называем это — промысел. — Последнее слово она сказала по-русски, что заставило меня улыбнуться. Мне нравилась русская речь, с тех пор как я её услышал впервые, а так же русские люди в целом со всеми их чертами. Живостью, стойкостью и чувством юмора.       Мы ещё долго говорили о разных вещах, об искусстве, музыке. Нина показывала мне свои работы. Эскизы костюмов, многие из которых нашлись в альбомах на кухне. На пробковой доске я увидел множество фотографий. На многих из них была Нина, но немного другая. С короткими волосами, иногда в странной обстановке, улыбающаяся, хмурая, на одном фото даже с гитарой, в окружении разных людей. О них она мне тоже рассказала. Друзья по учёбе, фотографии связанные с её жизнью в России во время студенчества. Мне кажется, что я никогда ещё не узнавал так много о человеке за один день общения. И это не доставило мне никаких неудобств. Время от времени забегал Майкл, то хватая со стола пирожок, то заходя выпить воды.       — Твой сын ведёт себя как настоящий мужчина. — Нина недоуменно обернулась ко мне.       — В каком смысле? — Я коротко рассмеялся.       — Он даёт мне возможность общаться с тобой, но при этом не забывает проверять обстановку и предостерегать меня от необдуманных поступков. — Девушка хитро улыбнулась, чуть приподняв подбородок.       — Каких например? — Меня не нужно было просить дважды. После вечера в Сансет меня тянуло к ней словно огромным магнитом и с каждым разом всё сильнее. Я приблизился и легко прикоснулся к её губам поцелуем, придерживая рукой подбородок. Нина тут же ответила, чуть сжав ладонью моё плечо. Я успел отстраниться как раз вовремя — на кухню снова зашел Майк. Он прошел прямо к нам и протянул руку, схватив мою ладонь.       — Шеннон, идём, я покажу тебе Анну. — Нина, улыбаясь, смотрела на сына, а потом вдруг подмигнула мне. Я пошёл следом за мальчиком.       — Ребята, я догоню вас чуть позже. Майк, веди себя хорошо.       — Не волнуйся, мам. — Невозмутимо крикнул в ответ парень. Мы прошли до конца коридора, мимо гостиной и повернули налево.       В комнате Майка тоже было светло и просторно, но обои имели теплый оттенок, а одну из стен целиком покрывали фотообои с изображенным на них хвойным лесом. Казалось, что мы стоим на опушке. Пушистый тёмно-зелёный ковер с высоким ворсом дополнял это впечатление.       — У тебя классная комната, Майк. — Мальчик гордо улыбнулся, отпуская мою руку.       — Мы с мамой всё сами украшали. Правда, здоровские ёлки?       — Ещё бы. Так что ты хотел мне показать? Кто такая Анна? — Майк серьёзно кивнул и подошел к двухъярусной кровати, вместо первого этажа в которой спрятался письменный стол и небольшой книжный шкаф. Мальчик ловко забрался наверх и стал вытаскивать из-под одеяла что-то довольно габаритное. Это оказалась гитара. Шикарная белая классическая гитара. Пожалуй, парень был слишком мал, чтобы играть на ней всерьёз, но в его глазах я видел гордость и радость. Вот так и получаются настоящие музыканты. Я очень явно вспомнил нас с Джеем в детстве. И пусть у нас не было такой шикарной комнаты, но страсть к музыке была точно такая же. Тем временем мальчик застопорился, пытаясь без ущерба стащить гитару с кровати, и я вызвался ему помочь.       — Так это Анна? Очень красивая. — Он снова улыбнулся, но немного грустно.       — Да, она очень хорошая. Но я пока ещё мал, чтобы правильно играть на ней. Так мама сказала. — Вдруг он встрепенулся. — Но я всё равно кое-что умею. — Майк аккуратно взял у меня гитару и положил на ковёр, усевшись рядом. Я разместился напротив, выжидательно глядя на него. Маленькие руки начали порхать над гитарой с неожиданной быстротой, просто пощипывая струны. Незатейливая мелодия, которая рождалась при этом, не была лишена гармонии. Пару раз он даже попробовал прижать пальцами лады, но силы не хватало. Но даже того, что я уже увидел и услышал, хватило, чтоб понять, что парень настоящий гений. Майкл увлёкся, даже не обратил внимания на то, что в комнату вошла Нина. Она тихо подошла к нам и села на невысокий стул у письменного стола. По её лицу было видно, как на самом деле она гордится успехами сына. Музыка затихла, и я вновь посмотрел на мальчика, а тот в свою очередь обратил внимание на меня. Я улыбнулся и кивнул пару раз.       — Знаешь Майк, не всегда то, что тебе кажется неправильным — не правильно. Ты отлично сыграл в своём стиле. — Парень серьёзно кивнул в ответ, при этом напомнив мне Джареда. С самого раннего детства он невероятно серьёзно относился к любым замечаниям, советам и даже критике в сфере музыки. И если я иногда терял терпение, особенно в юности, то брат всегда был сосредоточен. Каждый момент в песне он мог прорабатывать по сто раз, пока тот не начинал соответствовать каким-то критериям в его голове. И я увидел это в маленьком Майки, который, впрочем, вёл себя совсем как взрослый.       — Ты умеешь играть?       — Немного умею. — Майк чуть приподнял гриф гитары и протянул его мне. Я взял из его рук инструмент, усаживаясь удобнее и примериваясь. Она оказалась немного расстроена, с чем я справился. Затем наиграл пару песен из наших старых альбомов, и как-то незаметно переключился на свои последние наброски. Мальчик внимательно наблюдал за игрой, переключая внимание то на левую, то на правую руку. Меня хватило минут на десять, может чуть больше.       — Это было здорово, спасибо! — Парень разулыбался, светясь как солнышко, и протянул руки за своей драгоценной гитарой.       — У меня есть друг, его зовут Томо. Так вот он играет в сто раз лучше. — Глаза Майки загорелись.       — Прям в сто?! Он покажет? — Я улыбнулся и сделал вид что размышляю.       — Нужно будет поговорить с твоей мамой, чтобы она разрешила нам пойти на репетицию в студию и там, думаю, можно будет посмотреть на то, как играет Томо. — Дальше парня было уже не остановить, и Нина подверглась серьёзной атаке. По правде сказать, девушка отпиралась только для вида, и то — чтобы вынести пару условий.       — Я думаю, мы сможем отправиться в студию к Шеннону сразу после того, как ты дочитаешь книгу, которую тебе дала бабушка Рита. — Майки нахмурился, но кивнул. Поднялся с пола, прихватив с собой гитару, которую Нина снова поместила под одеяло, и устремился к книжной полке, решив, видимо, приступить прямо сейчас. Мы тихо вышли из комнаты, чтобы не мешать ему.       — Не рано ли так муштровать парня? Он читает книги в таком возрасте? Сколько ему?       — В декабре исполнилось пять. — Девушка улыбнулась. — Нет, вполне. Я тоже начала рано. По этой книжке мама учила читать меня. Разумеется по-русски. Но про английский мы тоже не забываем. Точно как и про арифметику. — Я присвистнул.       — Да ты из него академика сделаешь. — Она махнула рукой.       — Брось. Пока это возможно, я буду активно заниматься его развитием. А то потом, когда его начнут интересовать девчонки и мотоциклы — будет уже не до того.       — Да, это уж точно. — Взъерошил волосы на затылке, припоминая тот момент в своей юности. Нина рассмеялась.       — Надеюсь, ты не шутил про студию. Майк теперь не отстанет, пока не увидит мастера гитары.       — Конечно, я не шутил. Ты видишь талант и упорство этого парня не хуже чем я. Как только будете готовы — сообщи мне. Мы репетируем почти каждый день. — Девушка тепло улыбнулась и взяла меня за руку. Я повернулся к ней. В полумраке коридора её глаза казались совсем чёрными. Она сжала мою ладонь двумя руками, поднеся её к груди. Этот жест вышел таким искренним и душевным, словно я, по меньшей мере, спас чью то жизнь. — В ответ я тоже хочу попросить тебя об услуге. — Она кивнула, готовая выслушать условие. — Теперь моя очередь позвать тебя куда-то. И, поскольку, ты явно не любитель рядовых свиданий, — на это она хихикнула, как девчонка, — то я хочу пригласить тебя в церковь.       За все время, что мы знакомы, я ни разу не видел у неё такое выражение лица. В общем, всё что могу сказать — эффект достигнут.       — В церковь? А, что… Зачем? — Так удивилась, что даже дар речи потеряла. Я самодовольно улыбнулся ей, сжимая тонкие пальчики в своей руке.       — Наша группа даёт концерт в одном из храмов Нью-Йорка. И я хочу, чтоб ты пришла на это выступление. — Она покачала головой, улыбаясь.       — Это очень неожиданно и интересно. И я с удовольствием соглашаюсь на твоё предложение. Спасибо, Шеннон. И спасибо что пришёл сегодня. — В её глазах светилась какая-то странная надежда, а мне снова захотелось поцеловать её. И ни к чему себе отказывать.