***
— Хорошую работку нам поручили, — на вздохе Кочо припустила плечи и уже пожалела о том, что попалась на уловку старика, — Томиока, а тебе, как не погляди, совершенно все равно? Прислушиваясь к шагам, издаваемым в пустующем коридоре, Шинобу с неравномерной скоростью плелась за Гию и ожидала малейшего звука от него, тая в себе надежду на то, что он ее вообще услышал. — Откуда такие выводы? — не убавляя шагу, тот поглядел в сторону девушки и вопросительно вскинул брови вверх, чем вынудил остановившуюся на месте темноволосую в неожиданности проморгаться и приоткрыть рот. Та промолчала и перевела взгляд на дверь в комнату под первой цифрой, до которой уже успела дойти. — Увидимся, — отрезал Томиока и бесшумно скрылся в комнате, которую делил с Обанаем. Кочо сделала кивок и заскользнула в покои девочек, совсем позабыв о всегда натягиваемой ею улыбке. Эта фальшивка являлась для нее своеобразной защитой от чужих мнений, и, казалось, жить с радостью на лице, пусть и поддельной — гораздо проще, ведь таким образом можно запросто избежать каких-либо расспросов о настроении, делах, учёбе и прочем. По словам ее покойной сестры, улыбка невероятно подходила к милым очертаниям личика Шинобу, да и самой ей нравилось по утрам смотреть в зеркало и любоваться приподнятыми уголками розоватых губ. Кочо держалась того мнения, что взрослый человек всегда должен быть сдержанным. Он не будет показывать своих настоящих эмоций: пусть это огорчение, ярость, стыд, пренебрежение… Так поступают только дети. Они ведь не знают несправедливости этого мира, его белых и чёрных полос, закона подлости. А Шинобу взрослая. По крайней мере, так считала она сама. Но с каких это пор в присутствии Гию она перестала прятать свои искренние чувства? Неужели его безразличный вид внушает доверие? Где ее улыбка? Зачем алеют щеки? Девушка помотала головой, зажмурив глаза, и закрыла за собой дверь, двинувшись в сторону шкафа чтобы переодеться — не пачкать же хорошую одежду в краске. Выбрав серенькие спортивки с большими карманами и чёрную футболку, она подошла к своей кровати и облегчённо выдохнула, начав снимать с себя вещи. Подняв с области ключицы свой серебристый кулон, Кочо печально улыбнулась и завела руки назад, расстегивая блестящую цепочку. Дверь издала тихий скрип, чем заставила девушку насторожиться — но та сделала вывод о том, что это гуляет ветерок, влетающий в комнату через приоткрытое окно. — Полежи пока что здесь, — прошептала темноволосая и аккуратно положила украшение в первый ящик тумбочки, — Не хочу тебя замарать. Справившись с переодеванием, Шинобу одернула коротенькие рукава футболки, покрутившись перед зеркалом, что было приделано ко внутренней стороне дверцы шкафа, и улыбнулась, держа путь к выходу из комнаты.***
— Ну и чем мы сегодня их займем? — облокотившись о прилавок, Санеми вопросительно зыркнул в окошко. — У меня идей нет. Сенджуро, мальчик мой, может ты что-нибудь придумаешь? Паренёк боязливо потоптался на месте, опустив голову, и тихо подал голосок: — Что, если каждый участник отряда напишет памятное письмо, а затем мы соберём их в коробку и закопаем? Через несколько лет они могут собраться и откопать ее, вспоминая о времени, проведённом в этом лагере?.. Кеджуро торжественно похлопал его по плечу и ярко улыбнулся, восклицая о том, какая же хорошая это идея, а Шинадзугава сонливо качался на месте, подставив руку под подбородок.***
Урокодаки, взамен на прикрытие для похода к храму, поручил парочке покрасить старый облезший забор, что ограждал корпус от леса. Выдав им по кисточке и ведру зелёной краски, он отправил Томиоку с Шинобу к месту предстоящей работы — те же молча плелись рядом друг с другом к назначенному объекту. — Откуда начнем? — Кочо остановилась у первой деревяшки и подняла голову. — Я могу начать оттуда, — синеглазый указал на конец деревянной постройки и направился туда. Девушка улыбнулась ему вслед и принялась за работу: обмокнула кисть в ведерко, а после на носочках потянулась к заостренному краю забора, что на порядок был выше нее. — В такой ситуации быть низкой не очень-то удобно, — на выдохе прошипела та, перестроив брови на грустный лад и возвращаясь в исходное положение. Работа шла весьма быстро, а забор был почти покрашен — оставалась пара дощечек, у которой встретились Гию и Шинобу с лицами, выражающими усталость. По-прежнему молча стоя рядом друг с другом, они плавно проводили кисточками по деревянной поверхности, перевоплощая ее в зеленый цвет. Кочо незаметно любовалась глубиной темно-синих глаз ее напарника по выполняемой работе, изредка поднимая голову. — Ты такой высокий, Томиока! Как еще в дверной проход не врезаешься! — саркастично посмеявшись, девушка взмахнула кистью, полубоком повернувшись к нему. Краска полетела в щеку парня, брызгами распластавшись на ней, а темноволосая застыла на месте, мысленно ойкнув. Гию с мрачной физиономией глянул на нее и изогнул бровь, мгновенно остановив руку с кисточкой в воздухе. Похлопав глазами, Кочо вспомнила о маленьком платочке, что завалялся в кармане ее спортивных брюк, и шустро вынула его наружу. Девушка с лёгким румянцем начала вытирать его лицо, невольно паникуя от столь близкого расстояния. — Не такой уж я и высокий… Может, это из-за твоего роста тебе все кажутся такими? — Томиока слегка наклонился, безразлично смотря в фасеточные глаза. Шинобу язвительно улыбнулась в ответ, и у нее тут же появилось жгучее желание хорошенько ему врезать. — Я, пожалуй, пойду умоюсь лучше, а то засохнет… — парень выпрямился и поставил ведерко с краской на землю, внутрь окунув кисточку, а затем удалился, держа путь к зданию лагеря. — Та-а-ак, значит, пишу: Моницу никогда не выйдет замуж за свою Назуку! Ха-ха-ха! — голос проносящегося мимо забора Хашибиры с ручкой и бумагой в руках заставил Шинобу вздрогнуть и направить взор в сторону источника звука. — Иноске, дурак! Уж жениться тогда, а не замуж! И вообще, не загадывай наперёд! — следом за ним мчался запыхавшийся Зенитсу. А за этими двумя, иногда закатывая глаза, плелся уставший от своих друзей Камадо. — Что у них происходит, Танджиро? — темноволосая задала вопрос единственному адекватному человеку среди этой троицы. Тот остановился, переведя взгляд на «заколку-бабочку» и с неловкой улыбкой почесал затылок. — Они сочиняют то, что можно будет написать в письме… — Письме? — Да, нам же Сенджуро-кун говорил, что мы должны написать письма, затем положить их в коробку и закопать. Будет интересно через несколько лет раскопать ее и вновь прочитать все то, что мы там понаписали! Кочо подняла взгляд в небо и вздохнула. — А мы, похоже, пропустили собрание…***
Мицури с Обанаем уже успели полностью вычистить кладовую, хотя в запасе у них был ещё один день, и присутствовали на общем собрании, где довольно интересную идею предложил вожатый первого отряда. Об отсутствии своих друзей они заявили, поэтому всякие взбучки обошли их стороной. — Это так здорово, Игуро! Что напишешь? Или это секрет? — Мицури радостно похлопывала в ладоши и подпрыгивала на месте, следуя за Обанаем по корпусу. — Секрет, — со смущением ответил тот и перевел гетерохромические глаза в сторону — Тогда я тоже не расскажу, — не снимая улыбку с лица, загадочно протянула Канроджи.***
Гию, не торопясь, шел по коридору, заполненному шумом детей из первого отряда. Почти очутившись около цели, он заметил светлую макушку, проникающую в проход комнаты Мицури и Кочо. Брюнет расширил глаза, прибавив шагу, и тут же вспомнил о записке от Доумы, о кулоне и о его похищении. И пусть врываться в чужую комнату нехорошо — но что ему еще оставалось делать? Даже если украшения девушки там не окажется, он может запросто поджидать ее в помещении, а затем силой выхватить антиквариатную вещь для своей коллекции, от которой он скоро свихнется. После того, как Томиока распахнул дверь, его взору показался сидящий на корточках лапочка с радужными глазами, который невинно перерывал тумбу, стоящую около кровати Шинобу, и напевал под нос какую-то мелодию. — Похищение средь бела дня? — захлопнув дверь, тихо произнес синеглазый и свёл брови к переносице. — М? Ах, Гию, друг мой! Я же тебя предупреждал, ведь так? — промурлыкал светловолосый, повернув голову в его сторону, и с прикрытыми глазами улыбнулся. Достав из первого ящика кулон и пальцами придерживая его за цепочку, Доума поддразнивающе покачал им, наблюдая за реакцией Томиоки. — Это не твоя вещь. Верни на место, — отрезал брюнет, подходя ближе. — Но Гию… А как же моя коллекция? Такого больше нигде не найдешь! — поддельно состроив глазки, тот наклонил голову в бок. — Не называй меня по имени… Ты можешь просто купить себе другой, даже лучше, чем этот. — Какой же ты вредина! Светловолосый не успел и глазом моргнуть, как собеседник подлетел к нему и выхватил украшение из его рук, одаривая взглядом неприязни. Часто хлопая глазами и прислушиваясь к шагам, раздающимся в коридоре, Доума покрутил головой и ринулся к окну, на всех скоростях поворачивая его ручку в сторону. — Удачи, Гию, — на удивление завершив провалом свое дело, тот язвительно улыбнулся и выпрыгнул в окно, сверкая пятками по травке во дворе лагеря. На подоконнике остались следы из рассыпчатого песка — слишком схожим с тем, что устилал волейбольную площадку. Томиока посмотрел на кулон с выражением лица «что это было?» и замер на месте, когда дверь позади него издала скрип. Развернувшись, он увидел Шинобу, застывшую в проходе и с недопониманием смотрящую на свое украшение, сжатое в его руке…