Шесть месяцев до искупления

Клиника для душевнобольных находилась за городом, чтобы её обитателям было спокойнее в ней находиться. Она кругом была окружена огромным забором, через который невозможно было сбежать. Да и никто не хотел. Не отвлекал ни шум машин, ни гул людей. Только гармония с природой. Слышен лишь шелест листьев да голоса маленьких птичек. Вокруг этого огромного, по своим размерам, здания росли большие и высокие деревья разных видов: от вишни до массивного дуба. Тут мало, что могло вызвать у пациентов агрессию, ведь сейчас они были далеко от мира, который их погубил. Белые стены здания даже успокаивали, придавали покой. Даже внутри были не слишком яркие тона, даже сказать пастельные. У каждого врача тут был свой кабинет, но это было в главном корпусе, который был обращён лицом к дороге, по которой можно было сюда добраться. По бокам от здания были проходы, ведущие ко второму корпусу, построенному в два этажа, где жили сами пациенты. На первом этаже селили менее буйных, которые могут ещё излечиться от своих болезней и при этом контактировать с другими пациентами. Второй же этаж был закрыт для посещения кем-либо, кроме врачей или медсестер. Там находились особо буйные, которые были опасны для общества. Их двери всегда были закрыты, а на окнах были решетки. Стены были покрыты специальным материалом, не позволяя больным убиться. Там находилась хорошая звукоизоляция, ведь порой крики оттуда были душераздирающие и леденящие душу. Обычные посетили там это психопаты, но были и те, кто поехал крышей из-за того, что потерял своего соулмейта. Это была одна из самых страшных вещей. Сердце не могло смириться с тем, что погибла вторая половинка, а душа разрывалась от боли. Обычно этих людей называли потерянными, и если они не излечивались спустя полгода, то их убивали. Такие были страшные законы у этого мира. Ты должен встать на ноги в любом случае, иначе погибнешь. Это место пациенты назвали раем, ведь здесь они могли искупить все свои грехи, по их мнению. Стрелка часов лениво показала время пять утра. Мужчина лет двадцати шести с темными волосами, отливающими синевой на свету, создавая ощущение, будто рядом течет вода, темными синими глазами и с крепким телосложением сидел за своим столом и о чем-то думал. Томиока был немного сбит с толку звонком Кагаи, тот очень редко звонил ему и только по делу, но тут видно что-то серьезное, раз он звонит ему с просьбой. Именно ему. Тому, кто содержит целую клинику для душевнобольных. У него была одна из лучших больниц в городе, да чего уж там греха таить, в стране, в ней работали только одни из самых лучших профессионалов. Попасть сюда на работу было почти невозможно, но и пациенты всегда доставались им сложные, это вам не школьный психолог или даже самый обычный. Менее сложные случаи попадали сюда реже, обычно их сюда устраивали по блату, надеясь на их скорое выздоровление. Психотерапевт-работа сложная и хладнокровная, он должен решить проблемы в твоей голове, если ты этого сделать не можешь. При этом стараться не наносить себе душевную боль, глядя на тяжёлые случаи, поэтому слабонервных сюда не брали. Когда Кагая ему позвонил, он только закончил работать с картами некоторых пациентов, у которых виднелись улучшения. Во многом помогала атмосфера больницы. Гию откинулся на спинку большого кожаного кресла стоящего почти у самого окна. Синеглазый провёл взглядом по своему кабинету и устало потёр глаза. Сколько же он не спал? Он давно сбился со счёта, ему пора было в отпуск, да он и хотел, но он просто обязан выполнить просьбу Убуяшики, всё-таки это он помог поднять клинику когда-то, теперь она оснащёна всем лучшим, новое оборудование, да и само содержание пациентов были не из дешёвых. Здесь было единственное место, где стены были тёмного цвета, ведь это был кабинет главврача, но их было по большей части не видно, ибо их закрывали массивные шкафы, наполненные либо книгами по психологии, либо документацией. Гию пошел к шкафу, ударяясь бёдром об угол собственного рабочего стола, который стоял в центре кабинета. Темноволосый лишь зашипел, понимая, что он точно заработался. Ему придётся отозвать из отпуска одного из лучших сотрудников, ибо многие специалисты сейчас либо перегружены, либо находятся на стажировке. Ну, причин слинять с работы было много. А некоторые его работники этим пользовались, например Узуй. Хоть «мозгоправ» он был и отменный, но такой лентяй. Пациенты, только завидев огромного «яркого», по его словам, мужика сразу рассказывали ему обо всём. Успокаивать он умел, да и холостяк был завидный. Дойдя до несчастного шкафа, Гию взял свою записную книжку, ибо звать сюда главную сестру не было смысла, она наверняка ещё спала в комнате для персонала после ночного дежурства. Хотя только безумцы не спят в пять утра. «Какая ирония…» - подумал Томиока. Начав листать уже чуть пожелтевшие страницы, он искал нужный номер. Почему же он просто не воспользуется мобильным телефоном? А всё просто. У него не забито ни одного контакта. Обычно людей звонящих ему он определял по голосу, а вот забить их в контакт у него не хватало времени. Даже эту записную книжку составлял не он, а его заместитель. Его то он и будет терроризировать в пять утра. Да ещё как: просто скажет, что нужно на работу, ну и что, что от его отпуска и трёх недель не прошло. А Гию готов душу дьяволу продать за пару часов хотя бы сна. Быстро найдя нужный номер, он набрал его на уже садящимся мобильном, ведь Томиока снова забыл поставить его на зарядку. Спустя гудков пять с другого конца послышался хриплый и сонный голос: -Ты совсем головой поехал, Гию? Время пять утра. Я понимаю, что тебе пора уже отдельную палату выделить, но у меня один вопрос: зачем ты мне звонишь в такое время,- особо акцентируя внимание на последних словах, сказал мужчина. - Доброе утро, Кёджуро,- чуть потерев глаза, сказал Гию. Ох, как он ему сейчас завидовал. Его заместитель валялся в кровати и спал. - Засунь себе это "доброе" куда поглубже,- голос Ренгоку был очень раздражён. Он лег спать только пару часов назад. С другого конца трубки Гию услышал женский голос вдобавок. - Что? Неужели девушку нашел, Ренгоку?- с усмешкой спросил Томиока. - Тебе какое дело, да нашёл, ближе к делу,- лёжа на подушках, Ренгоку только провел ладонью по лицу, потирая глаза. - У нас особый случай, тебе нужно выйти с отпуска. - Что?! Что это за случай такой, что ты поднимаешь меня в пять утра, говоря, что у меня закончен отпуск, я даже не в этой стране! - У тебя есть четыре дня, чтобы приехать, сам Кагая-доно поручил нам этого пациента,- Также спокойно сказал врач, подходя обратно к своему креслу и садясь в него. - Ладно. Жди меня и бойся, я тебе всю документацию перепутаю,- чуть прошипев, сказал Ренгоку. На что Гию лишь рассмеялся, он представлял, как растрёпанный сонный Кёджуро строит планы козней для него. Поэтому надо будет уехать за день до его приезда, целее останется. -Давай, златовласка, попроси прощения у дамы и готовься к работе,- весёлым голосом сказал Томиока. -Да пошёл ты,- вызов сбросили, но синеглазый оставался спокоен, он то знает, что Ренгоку позлиться чуть, да снова будет дарить всем счастье. В свои двадцать четыре года Кёджуро так и не нашел своего соулмейта. Хотя имя на его запястье сияло ярче солнца, но из-за постоянного напульсника на запястье его почти никто не видел. Гию вздохнул. Он может поспать час, а дальше уже приедет и их новый пациент. Сложив руки на столе, синеглазый положил голову на них, мягко устраиваясь. Чуть откинув мешающие пряди, он наконец-то может поспать, хоть и недолго, но ему хватит. Через час его разбудил телефонный звонок. Еле разлепив глаза, Гию ответил на вызов: - Гию Томиока у телефона,- сонным голосом сказал врач, голова его болела, а виски чуть пульсировали. Прижав к уху телефон, он открыл один из ящичков стола и достал таблетку. Быстро проглотив её, он встал из-за стола. -Прости, Гию-кун, я не думал, что ты спишь,- весёлым голосом сказал Кагая.- Мы вот привезли в твоё попечение Танджиро. - Да, я сейчас выйду, открою ворота, подождите,- услышав сначала голос Убуяшики, Гию вздрогнул. Неужели сам Кагая привез сюда мальчишку. Быстро взяв электронную карту, Гию как стрела помчался вниз. Увы, но ему стоило бы больше заниматься спортом, но даже такую большую дистанцию он одолел очень быстро. Подбежав, чуть уставший Гию приложил карту к специальному аппарату, открывая огромной машине ворота. Как только машина заехала, ворота автоматически закрылись. Глубоко вздохнув, Гию пошел к крыльцу. Из машины первым делом вышел стройный и очень хрупкий мужчина лет двадцати девяти с черными как крыло ворона волосами. - Здравствуй, Гию-кун,- тепло приулыбнувшись, поздоровался Кагая. Гию низко поклонился, показывая всё своё почтение к этому человеку. - Здравствуйте, рад вас приветствовать, не думал, что вы сами приедете к нам,- выпрямившись, сказал Гию. - Я решил проконтролировать,- отведя взгляд в сторону, сказал темноволосый.- Какая прекрасная погода тут, да и пейзаж прекрасен, будто в раю нахожусь,- улыбаясь, сказал Убуяшики. - Мы стараемся поддерживать нашу клинику в порядке,- ответил Томиока.- Что насчёт пациента? Расскажите о нем, а то наш прошлый разговор дал очень мало информации... Я только знаю, что его зовут Танджиро, и что ему нужна помощь. - Прости за мою бестактность,- Кагая махнул рукой, приказывая открыть двери. Двое взрослых здоровых мужчин держали... Мальчишку? Нет, глаза Гию точно не могли его обмануть. Это же ещё совсем ребенок, ему лет восемнадцать максимум. Вот только выглядит тот как живой труп. На лице была закрывающая повязка, видимо, чтобы не кусался, а руки были связаны. Тут явно тяжёлый случай. - Давайте отведем его в палату, по дороге я всё расскажу,- теперь улыбка не играла на губах Убуяшики, лишь глаза наполнились болью, смотря на этого мальчишку. - Прошу за мной,- сказал Гию и пошел к входу. Он сразу взял ключи на вахте от второго этажа второго корпуса. Томиока понимал по одному виду мальчишки, что он опасен. Проходя длинные светлые коридоры с множеством дверей, некоторых было кратко написано предназначение комнат, Кагая начал: - Его зовут Камадо Танджиро, он мой приемный сын. Я усыновил его, когда его семья погибла в пожаре, ему тогда едва исполнилось семнадцать лет. Это был слишком сильный удар для мальчика. Я взял на себя опеку над ним, ведь наши семьи общались из поколения в поколения, и отца его я знал очень хорошо. Жаль, что я не уследил момент, когда он сломался... Я даже не знаю, как он умудрился начать принимать наркотики... Он очень долгое время их принимал, даже в наркологический центр его отправил на лечение, и всё вроде бы шло к выздоровлению... Но...- на этом моменте Кагая горько вздохнул. Гию чувствовал всё сожаление и горе исходящее от Убуяшики.- Не знаю, как так получилось, что он нашел дозу в наркологическом центре... Он будто сошел с ума, да и там врачи диагностировали у него амнезию и... Прошу... Пусть все те, кто к нему будут подходить, будут закрывать свои запястья. - Почему?- удивлённо спросил Гию. - Танджиро бросается на всех людей с меткой. Понимаешь, до сего времени у него не было на запястье имени его соулмейта, а когда она проявилась в этом центре, то сразу почернела. Ты же понимаешь, к чему я веду? - Да... Если через полгода мы не сможем его вылечить то... Нам придется его убить,- чуть сглотнув, ответил Томиока, смотря в глаза Кагаи. - Именно, а мне очень бы не хотелось потерять этого солнечного ребенка. Я надеюсь, что вы справитесь,- Впятером они наконец дошли до подъёма на второй этаж, который был закрыт решеткой. Достав ключи, Томиока открыл её, приглашая во внутрь. Пройдя всего один пролет, они оказались в темном коридоре. И темном не от того, что стены были покрашены в темный, а это все давила атмосфера безнадёжности. Единственное окно, которое давало свет, находилось на другом конце коридора. Они медленно прошли к этому окну, и Томиока открыл красную дверь от этого окна в новую комнату Танджиро. Сама комната была светлой, но в ней находилась лишь ещё одна маленькая комнатка, это был туалет с очень прочной раковиной, что никто из других пациентов ещё не смог вынести, кровать односпальная, стоящая в другом конце комнаты у окна, свет из которого создавал причудливые узоры на полу из-за решёток. Всё, больше тут ничего не было. Эти палаты обставлены по минимуму, ведь этим пациентом ничего больше и не нужно. - Заводите,- приказал Гию, давая пройти людям. Они отпустили Танджиро, но если бы Кагаи тут не было, то они наверняка бы просто швырнули бы Камадо в комнату, ведь он был противен им. Гию сам подошёл к нему и развязал руки, при этом сняв с мальчонки маску. Камадо посмотрел на него взглядом полного отвращения, но что-то знакомое мелькнуло в этом человеке, поэтому он чуть смягчил взгляд. Они закрыли Камадо рот, но он то все слышал. Вот только эти сведения ничего ему не дали. Танджиро всё ещё не помнил ничего. Лишь этот мужчина навевал на него какие-то воспоминания. Вдруг Камадо снова согнулся от боли и зарычал. Было больно, по венам будто тек яд. Он опустился на колени, смотря на остальных исподлобья. Видимо ломка это именно то отравляющее чувство. Танджиро не знал этого понятия, но чувства были отвратительные. Люди тоже отвратительные. Всё слишком мерзкое. Слишком мерзок он сам. Гию подскочил к пациенту, но тот лишь укусил его за руку, от чего Томиока чуть зашипел. Один из охранников вколол Камадо успокоительное, чтобы чуть умерить пыл этого несчастного ребенка. - Оставим его, идём пока Гию, ему надо освоиться,- проговорил Кагая, выходя из комнаты. -Да, я потом его навещу, - Томиока встал на ноги, повернувшись спиной к мальчишке. У Танджиро резко заболела голова. В памяти проскользнул момент, когда какой-то мужчина также стоял к нему спиной, но на нём было надето половинчатое хаори. Камадо ничего не понимал, успокоительное могло успокоить его пылкий нрав, но не его больную душу. Как только все эти люди вышли из палаты, Танджиро смог вздохнуть спокойно. Его раздражало непонимание. Его всё раздражало. Он не видел смысла в существовании. Танджиро медленно опустил свои мертвые глаза на запястье. Хах, какая жалость. Почти загнивает. Видимо он занёс инфекцию в открытые царапины, которые он оставил себе сам, пытаясь вырвать эту надпись, чтобы та не мозолила ему глаза. Все это место казалось ему ненастоящим, лишь показушным. Тем более он чувствовал, что за этой больницей ни одна смерть, а тысячи. Возможно, даже сейчас это место стоит на костях. Всё возможно. Но ему было тут неприятно. Душа будто чувствовала это, завязываясь в тугой узел, который шел к глотке. Его тошнило от всего этого. Мерзко, мерзко, мерзко. Камадо еле дополз до маленькой комнатки, чтобы очистить свой желудок. Вот только отчего? Он ничего не ел, да и считай не пил. Голода он не чувствовал, Танджиро лишь чувствовал грязь внутри себя. Когда эти чёртовы, как они их называют, наркотики выйдут из организма? Каким он был дураком, но Камадо и сейчас не умный. Он просто не знает. Может, всё-таки лучше, что он всё забыл? Возможно, но такова природа человека, что он сначала просит об облегчении, а потом, когда его ему дают, пытается снова окунуться в эту грязь, каря себя потом тем зачем я снова в это полез. Чуть успокоившись, Танджиро лишь отполз из этой комнаты. Он завалился прямо на пол звёздочкой, так что редкие лучи солнца, в которых парили частицы пыли, падали ему на лицо, будто оставляя уродливый ожог. Благо пол и стены тут были мягкие. Вот только ему было всё равно. Ему просто хотелось окунуться обратно в темноту, то, что они вкололи ему, нехило действовало, и ему хотелось спать. Облизнув пересохшие губы, Камадо наконец закрыл глаза, проваливаясь в сон.