Волчья невеста

      — Ты омерзителен, — заверила его Хоуп, лениво следя за утками, плывущими по воде. Жирные такие, умело прикидывающиеся вечно голодными. Дидье с какой-то туманной улыбкой заявил, что охотиться на таких сможет даже самый престарелый волк или волчонок, едва стоящий на своих четырех лапах. К чему вдруг всплыли в разговоре волки он не объяснил, однако выглядел каким-то злорадно-довольным.       — Ты тоже не конфетка, дорогая, — охотно парировал Дидье. Умиротворенный такой, что аж противно — Хоуп фыркнула, борясь с настойчивым искушением хотя бы попытаться свернуть ему шею.       Реми и Руби уже убрели вперед, наслаждаясь сугубо друг другом. Взвинченная и очень недовольная происходящим Хоуп попыталась уклониться от своей должности клоуна для Дидье, сделав вид, будто ее очень интересует жизнь уток в пруду. Но обманный маневр не удался — Дидье остался с ней, а парочка голубков даже не заметила, что кое-кого не хватает.       Сколько она его знала? Ну, кажется, даже получаса еще не прошло, а рекорд по скорости вывода Хоуп из себя уже поставил. Вот ничего в нем вроде особенного. Красивый, да. Такой… холеный. Даже эта легкая растрепанность смотрится слишком аккуратной, потому что она для образа. Глаза у него красивые еще. Цвет — идеальная ртуть с картинок. Добавьте ко всему этому легкий французский акцент — очень уж характерно «р» произносит — и получится идеальный кандидат на роль похитителя девичьих сердец. Пожалуй, Хоуп бы он даже понравился… если бы не его чертов острый язык.       Он ухитрялся каждую ее фразу вывернуть так, что в итоге Хоуп чувствовала себя полной дурой. Руби раньше называла ее королевой сарказма, и Хоуп бы радоваться сейчас, что она нашла своего короля, но сам факт, что Дидье оказался в чем-то лучше нее, выводил ее из себя. Красивый, но невыносимый, даже не думает скрывать этого. И если сначала Хоуп думала любыми способами сделать так, чтобы и Реми, и Руби, и даже Дидье пожалели об этом двойном свидании, сейчас она лишь пыталась по максимуму абстрагироваться от ситуации. Погодка вон хорошая. Уточки плавают. Красота. Дидье бы еще не было…       — Ты правда француз или умело имитируешь? — поинтересовалась Хоуп. Не из вредности уже, так, реально из интереса. Вместо ответа Дидье выдал что-то очень замысловатое и, судя по интонации, ругательное. — Боюсь представить, как ты меня сейчас назвал.       — А вдруг я так комплименты делаю? — невозмутимо парировал Дидье. Да уж, с этими его прелестными улыбками-оскалами и возвышенными рассуждениями об охоте на уток… пожалуй, с такими интонациями он действительно может делать комплименты.       Снова замолчали. Уток хлебом, кажется, кормить нельзя, но Хоуп бы заморочилась с чем-нибудь более подходящим, знала бы только, что окажется сегодня в парк… И вообще, как только Хоуп окажется дома, она обязательно выскажет Руби все, что о ней думает. А в финале с миленькой улыбочкой пожелает поскорее сыграть с Реми свадьбу и укатить куда-нибудь подальше, ну, где он там живет… все, что угодно, чтобы только Хоуп не пришлось снова быть участницей ее гениальных идей!       Дидье проводил долгим взглядом проходящую мимо них блондинку. Выглядела она, между прочим, очень даже ничего, однако временный кавалер сохранял тотальное равнодушие. Хоуп готова была поклясться, что тот же Джексон, да и вообще любой нормальный парень уже пошел бы знакомиться. Особенно при условии, что он хочет построить отношения, раз идет на двойное свидание, и не имеет никаких альтернатив, кроме самой Хоуп, которая, опять же, Дидье явно не впечатлила.       — Это как же тебя, придирчивого такого, на двойное свидание берут? — спросила Хоуп. Хотела молчать, но Дидье… очень странный тип. И интересный, да, не в плане отношений, а скорее взглядов на жизнь.       — Я его и не просил, — отмахнулся Дидье. О, даже так! То есть, получается, все эти сказочки про одинокого, но так желающего найти любовь всей своей жизни друга бойфренда ложь? В принципе, чего еще Хоуп ожидала… — Но брат был очень настойчив.       Брат? Не ослышалась?       — Я просто не могу не спросить… брат в плане родства? — уточнила Хоуп. Просто у парней часто бывает, что братьями они зовут своих самых лучших друзей. Дидье, явно не понимая, к чему она клонит, кивнул.       — Частично, — бросил он.       — Тогда кто из вас приемный? — не сдержавшись, спросила девушка. — Понимаю, что вопрос бестактный, но ты себя и его в зеркало видел? Не хочу расстраивать, но внешность у Реми абсолютно афроамериканская, да, во Франции живут не только белокожие европейцы, но агрессивных комплиментов на французском Реми точно не делает, и…       И заткнулась мгновенно, потому что еще ни разу не видела, чтобы лицо человека сменило столько эмоций за какие-то доли секунды. Сначала Дидье был просто напряженным, а к концу ее воодушевленной речи его лицо перекосило от злости. Да уж. Класс. Ну, поздно уже отрицать свои тайные коварные мысли, хотела уколоть — уколола. Только вот не рассчитывала, что Дидье метнется к ней с явным желанием открутить дурную голову.       Получается, приемный все-таки он?..       Каким-то чудом Хоуп успела заскочить ему за спину, не давая придушить себя к чертям. Дидье тоже был не промах — развернулся за секунду, намереваясь сбить ее с ног. Сбил. Падать — отстой. Тусить с таким придурком в малолюдной сегодня части парка — тем более!       Придурок приближался, сверкая потемневшими глазами и имея вполне понятные намерения на Хоуп. Встать на ноги она не успевала, но воспользоваться классическим женским приемом — очень даже. Не очень удобно, да, однако хорошая растяжка и быстрая реакция…       И чертовски изысканные ругательства из уст Дидье — просто музыка для ушей!       Пока придурок отходил от дерзкого удара ногой в пах, Хоуп успела встать, отряхнуться и отойти от него подальше. Убегать не стала — погонится еще, с него станется. Тем более, кажется, вспышка боли француза неплохо отрезвила, по крайней мере, прежней ярости в его глазах уже не было.       — Совсем тронулся? — прошипела Хоуп. Длинный язык — точно не самая лучшая ее черта. — Можно было высказать мне пару ласковых, а не сразу кидаться убивать!       Хорошо, ее вина, да. Облажалась, да. Никто не спорит, да. Но слова все еще никто не отменял! Хоуп выдохнула сквозь крепко сжатые зубы и вдруг поняла, что у нее трясутся руки.       Только сейчас начало доходить, что могло бы произойти, если бы она реагировала чуть медленнее. Челюсть вспыхнула фантомной болью от того первого раза, когда Джексон поднял на нее руку, болезненно заныла нога… нет. Черт возьми, нет! Она больше не будет бояться. Больше не будет бояться от одних только фантомных воспоминаний. Не. Будет! Ударила бы еще раз, только вот самоубийцей Хоуп не была. И, тем не менее, она все еще пыталась что-то выяснить. На словах. Ха-ха. Сделать так, чтобы последнее слово все-таки оставалось за ней.       — Тупая девка, — еле слышно бросил Дидье. Уже не взбешенный, а скорее бесконечно уставший. Хоуп фыркнула. Спокойствие. Полное спокойствие. В конце концов, ей плевать. Можно было бы заморочиться, предъявить ему эту недодраку, поскандалить с Реми и Руби… но да, ей плевать. Проще просто красиво уйти.       — Тогда хорошего тебе одинокого вечера, Обье, — фыркнула Хоуп, вспоминая, что Реми в разговоре назвал Дидье по фамилии. И все-таки, какие из них братья?..       Почти успокоившаяся Хоуп развернулась и ушла, намереваясь поймать такси и как можно скорее свалить домой. Руби она обязательно позвонит вечером, вряд ли ее сейчас как-то будет волновать уход подруги, а пока — отдыхать. Ванну с пеной себе сделать, открыть бутылку вина, найти какую-нибудь музыку для медитации…       И главное — никаких больше двойных свиданий и отношений в принципе. Улыбнувшись, Хоуп ускорила шаг, торопясь быстрее попасть домой. Она, конечно же, была абсолютно уверена в том, что сейчас была ее первая и последняя встреча с Дидье…       Ага. Размечталась.