Часом ранее
— Присаживайтесь. — привычно мягко, но довольно серьёзно и низко сказал Шота. — Спасибо, я постою. — отозвался Бакуго, в очередной раз, как в первый, осматривая комнату учителя. — В ногах правды нет, садитесь. С недовольным цыком парень всё же присел на приготовленный стул. — О чём вы хотели со мной поговорить? — мужчина повернулся к принцу. — Завтра… Я наконец-то придумал хороший план, как мне вынести её украшения. На этих словах Айзава приподнял брови. План у них был и до этого, но сегодня кое-что изменилось. — Сегодня, когда я разговаривал с матерью, она сказала, что завтра хочет дать мне какое-то украшение перед церемонией. Я попрошу кого-нибудь её отвлечь, когда всё закончится, соберу украшения и сброшу вам с окна. Мужчина удивился тому, что за него уже всё решили, однако он первый взялся помогать ребятам, так что уже не с первой такой выходкой ему приходилось просто мириться. — Вот как… А я должен буду их поймать и передать вам. Бакуго кивнул. — Кого же вы попросите? — Деку. — Кацуки отозвался почти без промедления. Ответ звучал так чётко, что, казалось, был продумал ещё наперёд. — Понятно. — на выдохе отозвался Шота, не желая задавать лишние вопросы. Он и так уже понимал, что Мидории вряд ли дадут шанс выбрать, участвовать в этом деле, или нет. Хотя даже для Бакуго, если подумать, других вариантов не было.***
— Ты хочешь, чтобы я отвлёк Её Величество?! Но как?! — Изуку в изумлении раскрыл глаза, смотря на своего друга. Тот нахмурился и гневно сжал кулаки, делая шаг в его сторону. — Мне-то откуда знать?! И не ори о таких вещах, идиот! Мидория быстро осознал свою ошибку и закрыл рот рукой, вздрогнув. — У тебя же неплохо приходилось придумывать отмазки для моих прогулок, вот и в последний раз придумай что-нибудь. — фыркнул блондин, успокаиваясь. А ведь действительно, сегодня ребята делают что-либо вместе последний раз. Последний раз завтракают, обедают и ужинают вместе, последний раз обсуждают план вместе, последний раз помогают друг другу и ссорятся вместе… С завтрашнего дня они начнут каждый свою жизнь и больше никогда не встретятся, если их снова не сведёт судьба. Подумав несколько секунд, Изуку кивнул. — Хорошо, я что-нибудь придумаю. Кацуки тоже немного помолчал, остановившись лишь у самого выхода. — Мне нужна всего минута. — сказав это, он вышел из комнаты. Просидев около часа на кровати с мыслями о том, чем же завтра занять королеву на целую минуту разговора, Мидория и не заметил, как время подходило ко сну. В надежде, что ещё не слишком поздно, он спустился на этаж к Урараке, чтобы немного отдохнуть и поговорить с ней. Девушка, как и всегда, сегодня тоже засиделась допоздна, занимаясь своими делами в дворцовой лаборатории. Заприметив друга на пороге, Очако сразу же с улыбкой пригласила его войти и предложила чай. Через несколько минут по кабинету уже распространился приятный и слегка тучный травяной аромат. Ребята сидели за столом около друг друга, но никто не решался начать разговор. — Волнуешься? — внезапно тихо спросила Урарака. — Да. — отпив чай, ответил парень. — Не думал, что после всего этого я всё ещё буду переживать. — Людям свойственно бояться неизвестности. Сегодня дворец особо не собирался ложиться спать. У поваров оставалось около пары часов на отдых, поскольку уже с ночи они будут заняты готовкой к праздничному пиру. Слуги и горничные проверяли, достаточно ли хорошо убран и украшен дворец, занимались прочими задачами эстетики. Только господа удостаивались сегодня времени на отдых, чем уже и занимались. — Всё обязательно будет хорошо, Изуку. — после небольшой паузы улыбнулась Очако. — Надеюсь на это. — вновь делая небольшой глоток чая, ответил парень. — Эх… Если бы не ты, моя жизнь здесь была бы полным адом. — Не смущай меня, я сейчас заплачу! — со слегка кривой улыбкой воскликнула девушка. Она держалась, но всё равно не хотела прощаться со своим лучшим другом, с которым провела многие годы во дворце, который помог ей добиться расположения самой королевы. Встав со стула, Урарака приблизилась к Мидории и крепко его обняла. — Никогда не забывай меня! И… Хотя бы раз в год присылай письмо на моё имя! Или на имя моих родителей! Я буду ждать! Сперва немного опешив, Изуку мягко обнял девушку в ответ. — Хорошо.***
С самого утра следующего дня, уже торжественно называющего себя Днём церемонии, всё королевство необычайно подвижно и несвойственно ему просыпалось. Все столичные крестьяне с утра пораньше открывали свои лавки, протирали пыль, стелили чистые полотенца и скатерти. Хозяйки и кухарки во всю готовили, встав с первыми петухами. Рабочие ремесленники выметали с полок и углов мусор, затем открывая ставни в их магазины различных поделок. Базар кипел людьми чуть ли не с рассвета, а всё потому, что сегодня по всей стране был объявлен великий праздник. Королевская свадьба. Стоит сказать, что в королевстве с главенствующей семьёй Тодороки обстановка была всё такая же, пусть они бы и не увидели сегодня своих принцев. Их приняли бы через пару дней, как только карета с Энджи, Шото и Кацуки должна была заехать на территорию страны. По приказу Митсуки были объявлены народные пиры в честь сегодняшнего события, так что королевские слуги в городе тоже без дела не сидели. Снующие туда-сюда люди всё быстрее и быстрее собирались вместе, постепенно образовывая толпу, и спрашивали у каждого встречного, не знает ли он, когда уже можно будет подойти к дворцу и увидеть принцев. Однако и здесь людей ждали бы массивные ограждения, так что они не столько хотели действительно идти туда, сколько показать другим свою участность в сегодняшнем событии. Помимо всего прочего, уже готовый дворец с того же самого рассвета спешил принимать в себя гостей. Разнообразные графы, графини, князи, княжны, герцоги и герцогини — собирались все приглашённые от «Ваше благородие» до «Ваше Величество». Ничем не отличающиеся от крестьян люди так же сновали по дворцу туда-сюда, с каждым встречным обменивались любезностями и форсили друг перед другом в своих шикарных нарядах. Уставшая, но всё же счастливая Митсуки гуляла по дворцу и, по возможности, старалась с каждым приезжим подданным поздороваться и поговорить, слушая в ответ непрерывные и всё одни и те же песни о её красоте и величии. Тем же занимался и Энджи Тодороки. Время летело необычайно быстро, вот уже прибыл и священник для венчания королевских детей, которые сейчас сидели по своим комнатам. Кроме родителей, кучи служанок и слуг, никому не было дозволено видеть виновников торжества раньше времени, поэтому принцы сидели по своим комнатам и, словно послушные собаки, терпели все проводимые с ними манипуляции. Вот уже были поправлены мельчайшие детали, разглажены последние складочки на прихотливых благородных сюртуках. По одному рыку Кацуки все «муравьи» (по его мнению) тут же откланялись и выбежали из комнаты. Блондин в очередной раз осмотрел себя в зеркале, его до невозможности раздражал весь этот индюшачий фарс, вязко стекающий по стенам дворца. Его раздражал стоячий воротник сюртука, прошитый золотыми нитями, вышитые белые кружева с бриллиантовой крошкой на всей грудной его части и лацкане; красная, лежащая на крепких его плечах непосильным крестом бархатная мантия с золотой россыпью узоров, плотные и до ужаса неудобные штаны, начищенные до блеска сапоги. Всё это вызывало у Бакуго невозможное отвращение, ему хотелось всё быстрее и быстрее избавиться от этого и вдохнуть свободу полной грудью. Чуть терпимее вёл себя Шото, более или менее привыкший к подобного рода традициям. Примерно в то же время он выпроводил и своих слуг, так же оставшийся наедине с собой перед зеркалом. Смотря на себя он не испытывал особого раздражения. Смотря на вышитые серебром и бриллиантами розы на сюртуке, смотря на мозолившую глаза серебряную рябь на своей тяжелой мантии цвета грозного неба, на множество громоздких украшений, на великолепную корону и блестящие сапоги. Всё, что осталось в нём от ненависти — безразличие. Он твёрдо решил, что прошлое больше никогда не станет властвовать над ним, что пора самому пробовать жить, а не выживать. До церемонии оставались считанные мгновения. Парни ещё вчера передали учителю свои собранные вещи, которые ночью мужчина вынес и спрятал в хорошем месте. Всё равно никому сегодня нет дела до него и дворцовых окрестностей. — Кхм! — лёгкое цоканье его каблуков раздалось около королевской конюшни. Лошадей всех приезжих гостей конюхи должны были распрячь, накормить, напоить и поместить на свободные места, однако их с каждой минутой оставалось всё меньше и меньше. На зов мужчины показался один из конюхов. Он подошёл и поклонился. — Да, господин? — Её Величество приказала срочно принять новых приезжих. Где другие, почему ты один? — Шота с серьёзным видом осмотрел конюшню, словно пришёл сюда ругать людей за плохую работу. Пожилой конюх скрыл своё недовольство и вновь поклонился. — Другой конюх обсуждает с кастеляном места для лошадей… Прошу прощения, господин, я сейчас же всех приму. Сказав это, пожилой мужчина поспешно вышел из конюшни. К слову, в это время действительно приехали очередные гости, чьих лошадей нужно было забрать, так что Айзаве даже врать особо не пришлось, ведь никакого приказа не было. Оставшись в одиночестве, учитель тут же быстрым шагом прошёл примерно до середины конюшни, куда принцы ещё задолго до этого дня переместили своих меринов, а на днях запрягли в лёгкие кожаные сбруи. Взяв за узду сначала одного коня, а затем второго, Шота быстро повёл их за собой. За кучей лошадей мужчине и двум меринам затеряться было проще простого, да и кроме занятых по уши конюхов тут никого не было. Даже если бы кони заржали, вряд ли бы кто-то понял, кто именно виноват. Осматриваясь по сторонам, Айзава прошёл с королевскими конями вдоль конюшни и незаметно вывел их через задний двор, занятый лишь пустыми домами для служебного персонала и разными подсобками. Здесь же была одна из дорог, по которой Бакуго иногда сбегал в лес к Киришиме, о ней мужчине рассказали сами парни. Заведя лошадей подальше за деревья, Шота довольно крепко, но незамысловато привязал их к низким сукам, чтобы кони не ушли раньше времени. Тут же достав из кустов сёдла, он закрепил их на лошадиных спинах, а за рожки перекинул собранные ребятами сумки с вещами. Они были не большими и не тяжелыми, так как много с собой беглецы взять не могли, но старались вместить побольше чего-то мелкого, но ценного. Убедившись, что всё сделано правильно и помолившись об успехе, учитель быстро направился обратно к дворцу, а именно под окна королевских покоев. Мидория незаметно сновал по их этажу туда-сюда. Да, дела у него были, и их было даже больше обычного, однако был ли смысл отвлекаться на них сейчас? С Кацуки они договорились, что Изуку должен будет постучать через примерно три минуты после того, как они с королевой уединятся. Принц надеялся, что этого времени должно хватить. Собственно, отчасти и поэтому слуга не покидал этаж в эти минуты, он не мог проворонить момент, когда сюда ступит Митсуки. И вот через пару минут на лестнице раздалось лёгкое цоканье её каблуков. Королева сегодня не уступала по красоте брачующимся: красивое длинное платье нежно-персикового цвета с золотыми кружевами едва не касалось пола, перенося за собой воздушную подушку корсетного объёма, а такого же цвета ситцевая накидка обрамляла тонкие светлые плечи. Нежные туфли на небольшой шпильке были украшены цветами, хоть под платьем этого было и не видно, а на голове блондинки красовалась её большая парадная диадема с множеством золотых извилин и драгоценных камней. Тяжёлой короной королева не любила себя обременять. Услышав марш знакомой походки, Изуку тут же скрылся за ближайшей стеной. Коротко выдохнув, Митсуки постучала в дверь комнаты своего сына. — Кацуки, ты готов? Спустя пару мгновений и несколько тихих возмущённых слов, из-за двери показался блондин. Осмотрев его и убедившись, что всё вполне сносно, женщина шагнула назад, готовясь уходить. — Идём. — Тц, что же ты хочешь от меня? — закрыв дверь, парень пошёл за своей матерью к лестнице, немного оглядываясь по сторонам в поисках зелёной макушки. — Закрой рот и иди молча. — на выдохе произнесла Митсуки. Как только двое скрылись на лестнице, Мидория вышел из-за стены и неспеша пошёл за ними. — Разве ты не должна быть сейчас с гостями и всем мило улыбаться? — проходя за матерью в одну из её комнат, Бакуго, чтобы не навлечь на себя какие-либо подозрения из-за его относительного спокойствия, вновь начал огрызаться. Митсуки, как только закрылась за ними дверь, замахнулась на него и отвесила сыну подзатыльник. — Вот же! В кого только вырос такой! Попросила же вести себя тихо и молчать, хватит портить мне настроение! После этого злость Кацуки изображать было уже не нужно. Он нахмурился и что-то рявкнул женщине в ответ, однако та, уже не слушая его, прошла к туалетному столику, на котором стояла огромная неприподъёмная шкатулка, хотя это было похоже, скорее, на маленький самый настоящий сундук из гравированного золота и драгоценных камней. Парень прошёл за ней и встал рядом, бросая небрежный взгляд на него, однако внимание парня приковала не сама шкатулка, а то, что стояло на столе за ней. На маленькой подушечке красовалась красивая явно мужская корона. Однако она отличалась от короны короля и даже от короны принца Бакуго. У него всегда был один и тот же вкус и примерно похожий выбор, и не дай Бог ювелиры отступят от него хоть на йоту — изделие тут же окажется у них на шее, словно собачий ошейник, и тут уже не важно, что диаметр короны меньше диаметра этой самой шеи. А данная корона была…какой-то «не такой»? Кацуки никогда её раньше не видел. По уровню она походила на корону принца, однако вид имела непривычный: несколько маленьких шпилей, чередующихся с более высокими, более ровная конструкция, всё ещё уместно увенчанная драгоценными камнями, похожими на очень тёмные рубины, словно забродившая слива. Однако несмотря на всё это, корона имела красивый и довольно лёгкий, непринуждённый вид. Заметив, как главный предмет уже заполучил внимание принца, Митсуки нежно взяла его в руки. — В этой короне… Был твой отец в тот день, когда состоялась наша свадьба. Я хочу, чтобы ты надел её. Женщина подняла взгляд на своего сына, который в тот же момент посмотрел и на неё. Никогда ещё он не был так шокирован и впечатлён одной лишь вещью, попавшейся ему на глаза. — Это…отца… — впервые Бакуго не сразу воскликнул что-то, а взял несколько секунд для того, чтобы справиться со своими чувствами. — Масару и я были вашего возраста, — с лёгкой ностальгической усмешкой начала Митсуки, — совсем юные, ничего не понимающие дети. Он выглядел так растерянно, стоя со мной под венцом. И пусть его сейчас нет, я хочу увидеть её на тебе. — Хорошо. — стиснув зубы тут же отозвался Кацуки. Черт, он не знал, что будет так сложно. Он не думал, что будет так больно услышать или увидеть подобное. Он не хотел, чтобы что-то ударило по его твёрдой стене. Он рассчитывал, что уже отпустил всё, что связывает его с дворцом. Парень встал на одно колено, а удивлённая такой быстрой реакцией Митсуки аккуратно надела на него корону. Бакуго выпрямился, поправляя её так, как ему удобно. — Неужели ты хотела отдать мне корону отца? — Да. — женщина кивнула. — Но не только. Она достала небольшую связку ключей, которая тут же приковала внимание Кацуки. Одним небольшим медным ключиком блондинка открыла драгоценную шкатулку. Стоит ли говорить о том, сколько здесь было украшений, однако она немного осмотрела содержимое и достала довольно крупное, но аккуратное и утончённое кольцо. — Перстень? — парень поднял брови. — Фамильный перстень. Он тоже принадлежал твоему отцу. Масару носил его, когда был молодым. — Митсуки закрыла шкатулку крышкой и повернулась к сыну, протягивая ему кольцо. У Бакуго снова кольнуло в сердце. Он надеялся, что больше подобных сюрпризов не будет, и со смятением во взгляде рассматривал перстень. Об отце у него почти не осталось воспоминаний, Масару умер, когда принц был совсем маленьким, поэтому сын дорожил каждой сохранённой крупицей чего-либо от родителя. Он взял кольцо и слегка сжал в руке, а потом всё же надел на средний палец правой руки. Блондинка с нежной улыбкой осмотрела его и облегчённо выдохнула, однако в эту минуту раздался громкий стук в двери. — Ваше Величество! Прошу вас, Ваше Величество! Голос принадлежал Мидории. Услышав это, женщина вздрогнула и тут же поспешила к дверям, а Кацуки наконец пришёл в себя. Он вспомнил, для чего изначально сюда пришёл, и ждал, пока мать выйдет из комнаты. — Что такое, Господи, почему ты кричишь?! — ошарашенная королева осмотрела якобы запыхавшегося парня, который обречёнными глазами смотрел на неё. — П-простите, Ваше Величество! — он тут же поклонился. В этот момент Кацуки вытащил из кармана небольшого размера холщовый мешочек и стал складывать в него украшения из большой шкатулки. Было их столько, что парню приходилось хватать их горстями. Ему повезло, что Митсуки в спешке даже не закрыла драгоценный сундучок, хотя на этот случай он просто бы его вновь открыл. — Господи, да говори ты уже, что случилось! — Блондинка шагнула к Изуку и подняла его за плечи. — Там… Там господа дерутся! — Как?! — вскрикнула королева, что заставило её сына внутри комнаты ускориться. — Какие-то Уважаемые на ровном месте повздорили и решили скрестить шпаги, охрана даже подступиться к ним не может! Ваше Величество, они никого не слушают! Бедная Митсуки побледнела, словно мука. Ещё пара слов — и она на месте поседела бы! Такой день, такой праздник, всё должно быть идеально, как кто-то смеет портить его?! Кацуки завязал мешочек и закрыл шкатулку на замок, а ключи зашвырнул куда подальше. Подбежав к окну (в летнее время окна везде оставались открытыми для проветривания), он заметил внизу учителя, смотрящего в его сторону. Бросив мешок, он отошёл от окна, перевёл дыхание от волнения и направился к дверям. — Господь! Как… Кто посмел?! — разгневанная Митсуки тут же покраснела от ярости и нахмурилась. — Казню всех на месте! Она сделала, было, шаг, но обернулась в сторону дверей в покои, откуда выбежал и Кацуки. — Что за крики, Деку?! — рявкнул он на парня, незаметно переглянувшись с ним. Если принц даже вышел сам, значит, всё получилось хорошо. Оказавшись меж двух огней, блондинка заметалась. — Сам не кричи, иди в комнату! Вот-вот церемония! Она глянула на Мидорию, который спешил увести её к месту драки. — Ваше Величество, скорее! — Идём. — кивнула она и взяла подол платья в руки, быстрым шагом удаляясь вместе с Изуку, совершенно позабыв об открытой шкатулке. Выдохнув, Кацуки побежал к другой лестнице, как только Митсуки ушла с этажа. Он снял корону и сжал её в руке, думая, как лучше поступить. Выходить через парадную парни, естественно не собирались, но вот через один из задних выходов — вполне. Сбежавший из комнаты в этот момент Шото тоже спешил к месту встречи, однако ему никого обманывать не пришлось. Он просто прогнал всех слуг и вышел, делая вид, что собирается спуститься в зал для церемонии, но сам же направлялся к чёрному выходу. Отведя лошадей, Айзава специально разогнал там всю стражу, сетуя на то, что в такое время в каком-то уголке дворца ничего происходить не будет, а вот в месте большого скопления людей лишние головы охраны никогда не помешают. Сейчас же мужчина стоял неподалёку и ждал всех троих беглецов. — Где же, что же такое?! — Ваше Величество, впереди, прямо в зале! Тем временем Митсуки и Изуку спустились на этаж, где должна была проводиться церемония. С самого порога в стенах действительно отражался какой-то шум и балаган, поэтому королева, совершенно не обращая ни на что внимание, со всего духу мчалась на голоса. — Что здесь происходит?! — с яростным криком, расталкивая людей вокруг, блондинка прошла в центр зала. Однако никакой драки она здесь не увидела. Более того, все люди смеялись, веселились и поднимали полные бокалы! Однако услышав её вопль, балаган тут же стих. — Ваше Величество, что случилось? — держа в руке бокал, к ней подошёл один из аристократов — мужчина лет пятидесяти, вероятно какой-то князь — и мягко сделал жест рукой, показывая на всех присутствующих. — Вы уж простите, мы стали праздновать немного раньше, никак не могли дождаться! — тут же с улыбкой показался ещё один мужчина примерно такого же статуса и возраста. — Что… Но… — запыхавшаяся и сконфуженная блондинка тут же прокрутилась на своих маленьких шпильках вокруг себя, осматриваясь. Но всё действительно было хорошо. — Что же вы так всполошились, Ваше Величество? — первый князь постарался заглянуть в её лицо, однако теперь женщина горящими глазами искала Мидорию. — Изуку! — вскрикнула она, снова расталкивая всех по пути обратно в коридор. — Изуку?! Однако в толпе парня и след простыл. Со всех ног он сейчас мчался к своим друзьям, которых вскоре и увидел. Два принца и учитель ждали его, а как только парень показался, все четверо побежали в сторону лесной тропы. — Всё прошло хорошо? — глянул в сторону Мидории Айзава. — Да, только времени у нас мало. — отозвался парень. Пробежавшись по этажу, недоумевающая и разозлённая Митсуки спустилась к комнатам принцев, однако этаж парней был полностью пустой. — Кацуки?! Изуку?! — Она заглянула в их комнаты и топнула так, что отдало болью аж в колене. — Черт, я же сказала ждать здесь! Изуку, где ты! — Митсуки! — тут же с противоположного крыла послышался властный мужской крик и приближающийся топот. Энджи Тодороки. — Энджи! Что случилось, где дети?! — лицо женщины тут же разбилось нарастающей тревогой. — Это я у тебя хотел спросить! — подошёл мужчина, осматривая королеву. — Куда делись Шото и твой сын?! — Я… Я не знаю. — Митсуки сглотнула волнение и поджала губы, переводя взгляд на двери комнаты Кацуки. — У вас не возникло проблем? — поинтересовался Шото, отвязывая от сука своего коня. — Надеюсь, что нет. — с лёгкой усмешкой отозвался учитель. — Проблемы возникнут у нас, если мы будем здесь трепаться! — крикнул Кацуки, так же отвязывая своего коня. Он глянул на мужчину, тот подошёл и отдал ему мешок с украшениями. — Спасибо. — непривычно сразу отозвался блондин, ловко сунув мешок в свою сумку. — И ещё, верните это матери. — он снял висящую на руке, словно браслет, корону и передал ему. — Скажите, что нашли где-то во дворце. Не став задавать лишние вопросы, на которые не было времени, Айзава понимающе кивнул. — Каччан прав, чует моё сердце, что Её Величество рвёт и мечет. — Изуку погладил слегка взволнованного мерина своего возлюбленного. — Вот именно, ребята, ни за что не оглядывайтесь назад. — Шота глянул в сторону дворца, но пока никакой погони не замечалось. Буквально через минуту принцы уже сидели по коням. Мидория держался за Шото за его спиной. — Нам пора. — в последний раз осмотрел их странного и чудаковатого учителя Тодороки. — Спасибо вам за всё! — с дрожью в голосе добавил сидящий за ним Изуку. — Прощайте. — с трудноразличимой, но благодарной интонацией отозвался Кацуки и легко хлестанул уздой. — Вперёд! Мерин Бакуго приподнялся и с негромким фырканьем тут же пустился вперед по тропе в глубь леса. Шото сделал так же, и конь повёз их с Мидорией вслед за блондином. — Прощайте. — ответил учитель удаляющимся от него фигурам молодых ребят и жеребцов. Его тихий и немного расстроенный голос скрылся в шуме листьев, унося с собой все добрые мысли и пожелания счастливой жизни. Шота глубоко вдохнул, собрался с силами и поспешил обратно во дворец. — Надеюсь, всё сложится так, как вы хотели. — Как это вы не знаете, куда подевался мой сын?! — Прошу прощения, В-Ваше Величество, Его Высочество не показывался в этом крыле! Выстроенная стража понурила головы, лишь бы не навлечь на себя ещё большей неприятности, пока королева одного государства и король другого ходили вокруг, рвали и метали от негодования и ярости. — Тогда что насчёт Шото?! — рыком добавил Энджи. — Его Высочество отпустил слуг и направлялся к залу церемонии. — Но почему-то его там нет! Каких бестолочей ты держишь во дворце, Митсуки! — Что насчёт Изуку? Где Изуку? — уже не обращая внимания на старшего Тодороки, блондинка вновь заговорила. — Он ушёл с вами, Ваше Величество. — Это я и сама знаю! — Он не поднимался обратно на этаж, Ваше Величество. — отозвался рядом стоящий рыцарь в поддержку товарища. Залившись в истошном стоне, Митсуки подняла голову, разворачиваясь, и делая несколько шатких шагов в сторону, однако в глаза ей осмеливался холодно смотреть лишь наскучивший орнамент стен и потолка. Сейчас он наплывами смешивался друг с другом, словно обеспокоенная лужа посреди моря, казался непривычно кривым, неясным и уродливым. — Тогда почему вы до сих пор стоите здесь! — где-то вдалеке от блондинки раздался крик Энджи Тодороки. — Обыщите весь дворец и найдите их! — Да, Ваше Величество! — маленькими муравьями стража разбежалась. К счастью или сожалению, а ехать парням в одну сторону было не суждено. Друг за другом добрались они лишь до поляны, на которой всё детство проводили Бакуго, Мидория и Киришима. Который, к слову, со своими друзьями сейчас ждал ребят на этой самой поляне. Чтобы скрыть крылья и хвост, ему пришлось надеть мантию, одну из которых когда-то давно им троим Мина сшила для случаев необходимости выхода в свет. — Выбрались! — радостно завопила она, увидев парней прямо перед ними. Через пару мгновений кони с седоками остановились. — Залезай. — обратился к своему дракону Кацуки. Киришима кивнул и на прощание обнялся со своими друзьями. — Не забывай нас. — со слезами на глазах всхлипнул Денки. — Будьте осторожны. — осмотрела всех четырёх парней Мина. Через пару мгновений Киришима запрыгнул на коня и прижался к Кацуки, как Мидория к Шото. Парни друг другу улыбнулись. — О, так ты и есть Тодороки! — внезапно воскликнул дракон, бегло осмотрев незнакомца. — Наконец-то мы встретились! В отличие от него, Денки и Мина наблюдали за ним молча. — И правда. — с улыбкой ответил принц. — Тодороки Шото. — Киришима Эйджиро! — привычно во все свои драконьи тридцать два улыбнулся парень. Мидория хихикнул. — Если вы закончили трепаться, нам пора. — фыркнул Кацуки. — Да, нам тоже. — серьёзно добавил Шото. К сожалению, здесь дороги ребят расходились навсегда. Давние друзья осмотрели друг друга в последний раз. — Каччан, Киришима… Берегите себя. — поднял на них взгляд Изуку. — Конечно, что с нами будет! — улыбнулся Эйджиро. — Вы двое тоже. Не сдайтесь раньше времени. — добавил Бакуго, разворачивая своего коня в нужную им сторону. — Обязательно. — лёгким хмыком отозвался Тодороки, так же отводя коня. Короткие выдохи принцев тут же сокрыл в себе топот копыт по влажной лесной земле. Два резвых жеребца везли на себе своих беглецов в новую, лучшую жизнь. Никто не знал, что ждёт их в будущем, но каждый из них точно решил, что никогда не пожалеет о произошедшем сегодня.Эпилог
— Изуку. Пойдём. Жаркими летними днями расправиться с духотой могла только водная прохлада. Она правила только на своей территории, восседая над пучиной необъятного моря, кормила подданных-чаек бесчисленной выброшенной на берег рыбой и часто оказывала людям хороший приём, охватывая своими холодными руками берега и причалы, помогая спастись от жары. На причалах всегда было много народу: кто-то держал здесь базарную лавку, кто-то занимался перекупом, кто-то встречал или провожал на огромных кораблях близких им людей. А кто-то этих людей искал. Держась за руки, двое парней в серых неприглядных накидках мешались с толпой, выискивая что-то взглядом. — Я вижу их. Всё ещё слегка осматриваясь по сторонам, они подошли к самому краю причала, к одному из небольших товарных кораблей. С пристани к нему вела ветхая дощатая лестница, а рядом стояли два человека в примерно такой же неприглядной одежде. Они были примерно одного роста с Тодороки, только один чуточку ниже. — Боже, ну вы и замарашки. — усмехнулся один, что был повыше. Он осмотрел парней и их вещи, что беглецы брали в дорогу. — Это всё? — Да. — отозвался Шото. — В таком случае, грузимся. — ответил мужчина и повернулся в сторону корабля к другим матросам. — Грузимся! Мужчина пониже подошёл к парням и за плечи подтолкнул к кораблю. — Давайте, чего стоите. Шото и Изуку друг за другом поднялись на корабль, а за ними следом на него вспорхнул и этот человек. Он раздал пару приказов матросам и повёл парней к люку, чтобы те спустились на вторую палубу в свободную каюту. Спустя несколько минут на борт поднялся и второй мужчина повыше. Он отдал приказ поднять якорь и спустился к каюте с ребятами, которые сидели там рядом друг с другом на импровизированной кровати. Наконец-то оставшись в безопасности, они сняли накидки, в которых было очень жарко. Каюта была маленькой, но всё равно имела небольшое окошко, на солнечных лучах из которого в воздухе летала пыль. — Отчаливаем. — произнёс он, обращаясь к своему другу — мужчине пониже, что стоял в дверях каюты и наблюдал за парнями. Наконец имея возможность рассмотреть их, Изуку и Шото подняли головы. Разговорчивый мужчина повыше был довольно худым и темноволосым, а все его открытые участки тела и лицо покрывали ужасные уже зажившие шрамы. Мужчина пониже был довольно улыбчивым, с растрёпанными блондинистыми волосами. — Может, уже поздороваешься? — в лёгкой усмешке приподнял брови Тодороки. Осторожный Мидория слегка прятался за ним. — Ах, да, совсем забыл. Давно не виделись. — отозвался он, а после заглянул, рассматривая Изуку. — Я Даби, а это Ястреб, можете не шугаться здесь никого. Даби улыбнулся, указывая на своего светлого друга. — Ястреб? Что за странная кличка? — хихикнул Шото, поворачиваясь к своему спутнику. — Не бойся их, они нам помогают. — Эй! Почему это она странная, а? — возмущённо заголосил Ястреб. — Даби, угомони своего братца. — Братца? — Мидория удивлённо поднял брови, попеременно смотря то на Даби, то на Шото. В каюте на несколько секунд повисла гробовая тишина. — Так, меня это не интересует. — вдруг произнёс Даби, направляясь к выходу. — Пошли. Язык бы тебе отрезать. — Эй, а что я! Он взял Ястреба под руку и вытолкнул из каюты. Дверь закрылась, всё быстро стихло. — Шо-чан, почему он назвал тебя братцем? — немного успокоившись, начал Мидория. Тодороки тяжело выдохнул. — Ну, знаешь… Я всё не находил повода сказать… Даби на самом деле мой брат... Тойя. Изуку в изумлении раскрыл глаза и прикрыл рот руками. — Это который давно пропал? — произнёс он тихо и осторожно. — Да. — Шото кивнул. — Прошу, не задавай больше вопросов про него, я сам не знаю ответы. Мидория понимающе кивнул. — Хорошо… Можно только один, другой? — Какой? — Что это за корабль? — А, это. — Тодороки выпрямился. — Контрабанда. — Что? — Они занимаются контрабандой. Изуку снова в удивлении раскрыл глаза, но больше ничего говорить не стал. Слишком сильно шокировали его текущие новости. Он убрал руки от лица и легко вздохнул, отводя взгляд к окошку. — Ты боишься? — Шото забеспокоился, а Мидория лишь улыбнулся, мысленно отпуская всё услышанное и сказанное. — Нет. Думаю, раз они согласились нам помочь, то точно хорошие ребята. Услышав это, Шото успокоился. Он приблизился к возлюбленному и нежно обхватил его руками, заключая в надёжные тёплые объятия, положил свой подбородок на чужое плечо. Реакция не заставила себя долго ждать: Изуку тихо хихикнул. — Я рад это слышать. — мурча на ухо под зелёными волосами, Шото прикрыл глаза. — Наконец-то мы…***
Водная прохлада — дама любвеобильная и добрая. Она спасала людей где бы ни была, будь то городской причал или лесная река. Особенно любила она лес — своего друга, шумного и расторопного. Стоит только ему заговорить, так ничем уж не заткнёшь: только и слышно сразу то тут, то там белки скачут, птицы щебечут, рыбы в ручейке плескаются. А если уж намаются зверюшки за целый день с хозяином общаться, то сам он начинает, да и слышно только, как сами с собой деревья перешёптываются. Но любила она его не за это, а за поддержку. Стоит ей только остудить берег, как тут же лесной ветерок — гонец — разносит прохладу так далеко, как только получается. Вот и выходит — и сам лес сложа руки не сидит, и подругу делом занимает. Так и прекрасно у реки сидеть, то на одно обращать внимание, то на другое, а то и вовсе бросить всё да пойти купаться. А если не купаться, так босые ноги в воде помочить, прямо, как один из неспящих тёплым летним днём путешественников. Сидел он на уступе у лесной реки, опустив босые ноги в воду да закатав потрёпанные штаны почти до колена. Сидел, вертя в руке фамильное кольцо, и всё думал о всяком разном. «Почему я его вместе с короной не оставил?» — Кацуки тяжело вздыхал, осознавая, что в тот момент совсем забыл про подаренный перстень, вот и бежал вместе с ним. А сейчас оставлять такую вещь было опасно, да и не хотелось. Он со всех сторон рассматривал его, а мысли с каждой минутой путались всё сильнее, навевая воспоминания о детстве и дворце. Вот только нужны ли они были сейчас? Сейчас, когда всё закончилось. Посидев ещё немного, Бакуго встал, вглядываясь в реку, а затем хорошенько замахнулся и швырнул в неё кольцо. Украшение с ни в чём не повинным крохотным всплеском стремительно погрузилось в воду, оставив после себя лишь мелкую рябь на воде. Коротко выдохнув, Кацуки развернулся и сделал несколько шагов от берега к месту, где дремал Эйджиро. Он присел рядом и легко толкнул его. — Хватит дрыхнуть, просыпайся. — Да будет тебе, Бакуго. — тут же сладко разнежился дракон, поворачиваясь к нему лицом. — На улице ведь такая хорошая погода, чтобы подремать. — Говоришь, за этой речкой уже городок? — поднял брови Кацуки, Киришима лениво зевнул. — Да, вернее… Где-то недалеко. — Если ты не помнишь, нам тем более нельзя терять много времени. Чем раньше выйдем, тем лучше. Дракон осмотрел спину избранника и недовольно прищурился, а после ловко обхватил его руками, надёжно сцепляя те в замок на чужом животе. — Эй, ты!.. Кацуки тут же повернулся к нему, смущённо хмуря брови, на что Киришима мягко улыбнулся, излучая счастье и спокойствие. — Будь спокойнее, Бакуго, нам больше не нужно никуда спешить. Ведь мы…стали свободными.