Не могу в себе никак я разобраться. Знаю химию лучше всех в мире И знаю множество разных реакций, Только он на меня не реагирует.
Светлые волосы спадали на бледное лицо Полумны. Над бумагой подрагивал карандаш, выводящий очередную реакцию. Вторая рука с тоненькой чёрной ниткой, которая представляла из себя браслет, потянулась к периодичке. Девушка пробурчала что-то об аргентуме, с резким звуком перечёркивая знак равно. Потом она вздохнула, переписывая очередное уравнение, а в голове крутились слова для нового стихотворения. Полумна Лавгуд хотела сдавать на ЕГЭ биологию и химию и уйти в мед. Бедная Луна. Всё бы ничего, вот только гуманитарные науки жалобно звали блондинку, перетягивая к себе. «Сдался тебе этот медицинский, Луна! Сдай ты историю, потом иди в педагогический! У тебя отец в ВУЗе декан, он бы тебя устроил и на учёбу, а потом на работу! А ты! В семье все нормальные, одна ты отбитая, в мед хочешь!», — кричали история с обществом. И Лавгуд ведь почти поддавалась уговорам, уже думал сходить к учителю и сказать о сдаче других предметов. Ан, нет. В голове всплывал образ голубого медного купороса, а перед глазами сидел Менделеев с его бородой и укоряющим взглядом пронизывал бедную девушку. И всё. Пропала Полумна в своей любви к химии. — Я говорю! Фесоч плюс купрум будет кусоч и ещё какая-то хрень! Злость медленно начала бушевать в девушку. Кусоч, фесоч..... Она уже оторвала взгляд от тетради с любимыми реакциями и обернулась, собираясь отчитать оскорбляющего химию человека. Но злость внезапно упала. грухнулось где то с Останкинской башни и разбилось на миллиарды кусков. И было это сердце было Полумны. А всё потому что, когда она обернулся, то встретилась глазами с ним. С тем, кому она стихи повещала, тайком записывая их в блокнот, но не надеясь когда-нибудь прочитать. Кому на эти стихи накладывала музыку и после получались песни. С тем, кому он даже возразить не сможет, что не кусоч, а купрум эс о четыре. И не фесоч вовсе, а феррум эс о четыре. Да и в уравнении получится совсем не то, что выдал этот нахал. Но Луна пропала совсем в этих глазах цвета амозонита, химическую формулу которого она знала наизусть. В этих прядях цвета меди, а как в них лучи солнца иногда переливаются! Хоть бросай и химию, и историю, и тетрадь эту — лишь бы он был с ней. Имя этому парню было — Фред Уизли. — Лунааа, — протянул Фред имя девушки, озорно заглядывая в глаза хмурой Полумны. — Скажи, правда ведь?. — Что правда? — поморщилась Лавгуд, нагоняя на лицо напускное раздражение и усталость. — Ну, реакция эта? Фесоч с купрумом? — Женя совсем беззаботно тряхнул прядями, блеснувшими под лучами солнца. Аромат красно-розовых гераней, стоявших на окне совсем уже въелся в мозг Лавгуд и ассоциировался с химией. Наверное, поэтому весь его гербарий состоит только из этих мелких цветов. — Нет, Фред, неправильно, — вздохнула Полумна, отворачиваясь от недосягаемого рыжего красавца. — Да как так-то! — воскликнул почти грустно Уизли, на самом деле вовсе не жалея об этом. — Полумна, а, Луна! — раздалось уже совсем близко, от чего девушка неуловимо дёрнулась, случайно застревая в глазах цвета гидроксида меди. — Что тебе? — спросила блондинка, немного отодвигаясь, так, чтобы было не так неловко, а О2, то бишь кислород, поступал в нормальном объёме. — Может, ты мне химию объяснять будешь? — задал вопрос рыжик, улыбаясь и как-то щурясь на Луну. Светловолосая в это время становилась цвета герани на подоконнике, ну, или оксида железа. — Ну, типо, темы там рассказывать как-то по-нормальному? А то наша химичка — страшная женщина, я к ней подходить даже не хочу! — поёжился парень, оглядываясь в сторону лаборантской. — Объяснять химию, — бездумно повторила Лавгуд, облизывая высохшие губы. — Тебе? — рассеянно переспросила девушка. — Ну, да! Лун, алё, не тупи! — щёлкнул пальцами Уизли, откидывая с глаз упавшие волосы. — Если не хочешь, так сразу скажи! Ты просто в параллели её лучше всех знаешь! — воскликнул парень, вовсе не стараясь польстить. А Полумна уже располыхалася, как костёр красной рябины, как карбид кальция и вода, как оксид железа — Да нет, я не против! — поспешно произнесла молодая химик, случайно скидывая карандаш с парты. — Супер! — радостно воскликнул Уизли. — Я подниму! — нырнул он под парту, вытаскивая карандаш. — О, а из чего карандаш сделан? — Из углерода, Фред, — хмыкнула Луна, выхватывая из чужих рук карандаш. — И, Лун, — медленно протянул Уизли, слишком обезоруживающе улыбаясь. — Дай списать, а? Я же совсем ничего не понимаю, — и Полумна ведь даёт. Как может она отказать?Он без девушки, как атом свободный. Я влюбился, почувствовав сразу. Для меня он самый благородный, Как один из инертных газов. Я люблю тебя больше, чем химию. Не хочу видеть тебя с этими дурами. Ну, давай же, скорей, обними меня — Будь моим энергетическим уровнем.
Очередной стих получился про этого рыжего красавца. незнающего химию. А ведь Полумне еще жить и жить. Вместо этого она сидит над любимым предметом, невольно любуясь тонкими пальцами с покрасневшими костяшками на бледной коже. Безмолвно наблюдает, пытаясь в себе задавить странную влюблённость, но лишь видит эту тонкую усмешку или хитрый блеск глаз, так неминуемо пропадает. Лавгуд чувствовала себя в ловушке. Отправил Уизли девушку как токсичный радий. Загнётся скоро Луна и никто не узнает причины. Если только блокнот не найдут. Когда Лавгуд выходила из здания школы, вдыхая в себя сырой осенний воздух, который мягким прохладным туманом ложился на кипевший мозг, моросил дождь. Осень действительно прекрасная пора. Сыпят деревья багряным убором наземь, сияет золотая листва. Небо прекрасного серого оттенка с подтеками голубого. Уизли похож на осень. Поэтому она любит Уизли. Или она любит осень, потому что она похожа на Фреда. Сбоку раздался звонкий смех. Луна лениво обернулась, моментально примечая знакомую до жути рыжую макушку. Только рядом с ней стояла ещё пара, но девичьих. Совсем маленький укол ревности прошёлся по коже Полумны, вызвав неприятные мурашки. А укол подействовал, лекарство разлилось по всему телу светловолосой, и она теперь неосознанно тонула в своём бездействии и невозможности изменить ситуацию. Вот ведь незадача — полюбить именно Уизли. Его, который блистал своей внешностью на всю школу. Фреда, который иногда вёл себя совсем по-свински. Который порой самодовольно любил смущать людей. Или от скуки флиртовал с девушкой лучшего друга. Закончилось всё тогда не очень кровопролитной дракой, но этот слух разошёлся по всей школе, хорошенько её встряхнув. Ещё Уизли непонятно как умудрялся нормально учиться и был порой болезненно эгоистичен. Но сердцу не прикажешь, так что теперь Луна, у которой с математикой всё было отвратно, а с уверенностью в себе ещё хуже, продолжала мучаться и готовиться к ЕГЭ. Интересно вот, куда же Фред пойдет после одиннадцатого? Хотя, что об этом думать, у Уизли отец — бизнесмен, найдёт куда сына пихнуть.Каждый в нашей школе знает кто он, Его взгляд меня так и манит. Он по силе соревнуется с Тором, Но, а я при нем будто бы магний. Ты общаешься с классным народом, Не могу просто в это поверить. Я считал тебя кислородом, Только как оказалось — я гелий.
— Лунааа! — опять этот голос. Полумну опять пробило до дрожи, и она обернулась, уставившись в застывшие перед ним глаза. Фред, чуть запыхавшийся после экстренного подъема по лестнице, старался отдышаться. — Чего тебе? — как-то неосознанно грубо спросила девушка. — Я насчёт химии, — немного дёрнул губами, складывая в ухмылку, парень, ничуть не растерявшийся. — Ты сегодня занята? — выдал сразу же Уизли, глядя прямо в глаза напротив. — Занят для чего? — рассеянно спросила блондинка, отчаянно быстро переваривая информацию в медленно загружающемся мозгу. Прямо как на контрольной — быстро пытаешься найти ответ. — Да химию объяснишь хоть немного! — как-то удивлённо воскликнул рыжик, разглядывая обдумывающею вопрос девушку. — А, это, — безынициативно протянула Луна. — А где я тебе её объяснять-то буду? — Ай, мне без разницы, — отмахнулся он, немного хмурясь и ёжась при немного сильном порыве северного ветра. — И пошли уже, я себе сейчас мозги отморожу! — поскакал уизли, не проверяя, идёт ли девушка за ним. Знает ведь, что точно пойдет, падла. — Ты почему без шапки? — как-то озабоченно нахмурилась Лавгуд, разглядывая, как ветер гуляет в этом бесконечном красном море. — Не думал, что так холодно, — беззаботно пожал плечами Уизли, оглядываясь на Луну и улыбаясь при виде ей милой шапки в виде льва. — Давай к фонтанам пойдем, а? — спросил Уизли. — Сейчас же осень, — посмотрела Полумна на Фреда, как на тупого. — И что? — выгнул бровь тот, руками стараясь пригладить мешающиеся кудри. — Там можно погулять. И посидеть. И по бортикам походить. — По бортикам походить? — переспросила девушка — Уизли, тебе сколько лет вообще? — Фу, бука, жалко тебе, что ли? — обернулся парень. — Это же весело! — И чего ещё я о тебе не знаю? — задала почти шёпотом вопрос девушка, на который получила ответ: — Многого, Луна, многого. *** Через два часа, когда Фред вдоволь находился по бортикам, отморозил себе уши и выслушал из-за этого один триллион упрёков от Полумны, они уселись на скамейку под осыпающей свои листья берёзой. — У тебя случайно нет фетиша на берёзы? — неожиданно задал вопрос Цизли. — Нет, а у тебя что, есть? — повернулась к нему девушка, внимательно разглядывая почти серьёзное лицо. — Есть, — пожал тот плечами в ответ. — Они очень красивые. И о Есенине напоминают, — вздохнул Фред, запрокидывая голову и разглядывая острые жёлто-зелёные листья. — У тебя на Есенина ещё фетиш, что ли? — хмыкнула с полувопросом блондинка, тоже поднимая голову, но смотря не на берёзу, а на чужое бледное лицо. — Может быть, мы с ним ещё похожи чем-то — уклонился парень, опуская голову и каким-то пустым-изучающе-серьёзным взглядом уставился на Луну. — Вы оба алкоголики? — рассмеялась девушка, глядя на предмет своего воздыхания. Ну, а вдруг? — Смешно, — состроил гримасу Уизли. — Тебе вот Маяковский нравится? — опять как-то сумубрно спросил Фред, но с таким лицом, будто хотел произнести совсем другое. — Стихи у него хорошие, только мне эта его лесенка не по душе, — стараясь не задеть чужие чувства, ответила Полумна. — О, вот я так же думаю, — улыбнулся Уизли. — Они, конечно, хорошие, но я больше за классические размеры, — вздохнул он полной грудью с видом абсолютно удовлетворённого человека. — Что ты так смотришь? — внезапно спросил он у светловолосой, поймав того на бесстыдном разглядывании себя. — У тебя почему-то щёки не красные, а совсем белые. Как снег, — неожиданно для себя и для одноклассника заключила девушка. — А почему? Ты же хим-био, вот и объясни, — хитро улыбнулся парень. — То, что я хим-био не значит, что я должна знать всё, — возмутилась Луна, отворачиваясь. — Ты какая-то аномалия. Фред в ответ лишь звонко рассмеялся, и его смех висел в этом густом осеннем, почти осязаемом воздухе, ещё долго. Сумерки начали опускаться на город, в глаза порой били фары машин, проезжающих где-то за деревьями. Мраморный, так полюбившийся Уизли бортик превратился в тёмный силуэт. Зажглись фонари. Приятный, тягучий, мокрый туман висел над землей. Так хорош был этот вечерний городской воздух. — По-моему, уже домой пора, — после долгого, но уютного молчания заключила Полумна. — Наверное, — вздохнул Уизли как-то расстроенно или у девушки совсем крыша поехала после подготовки к экзаменам. — Тебе куда? — Туда, — махнула Луна в правую сторону. — А мне туда, — указал Уизли в абсолютно противоположную. — Пошли, — встал он с насиженной скамейки. — Куда? — как-то нелепо спросила девушка. — Туда, — указал рыжик вправо и подцепил Лавгуд за руку, пока она ничего не успела ответить. — Так тебе же в другую сторону? — упёрлась она, заторможенно проводя в голове реакции. — Я с тобой пойду, — потянул за руку Уизли Луну. У Уизли рука была горячей, а у Полумны - ледяной, так что Фреда пробило холодом, но виду он не подал. Когда оба стояли перед подъездом светловолосой девушки, Фред обернулся к однокласснице, не выпуская ее руки. — Пока, что ли? — неуверенно спросила Луна, пытаясь высвободить руку. — Угу, — промычал что-то под нос фред, слишком пристально разглядывая Луну. — А мы же химией совсем не позанимались! — неожиданно вспомнила девушка, вспоминая причину прогулки. — В следующий раз, — улыбнулся парень, наконец разъединяя ладошки и отходя на шаг. — В следующий раз? — переспросила Полумна. — Обязательно. *** Каждый день они выходили из здания школы, смешно глядели друг на друга, а Полумна корила Фреда за то, что тот опять без шапки. Они не сговариваясь шли к фонтанам, где Уизли вскакивал на бортики и ходил по кругу, улыбаясь и подзывая к себе Лавгуд. Они собирали листья — берёзовые. Наконец в гербарии девушки появится что-то кроме герани. Они сидели на одной и той же скамейке, болтая обо всём, ожидая наступления темноты. Потом вскакивали и быстро шли домой, понимая, что опять засиделись. Уизли всё так же хватал блондинку за руку, грея то одну, то другую ладонь. Они в тысячный раз подходили к подъезду и вспоминали, что опять забыли о химии. «Как же так?», — думалось девушке, — «я же очень люблю химию, как я могу о ней забыть?». А ведь всё равно забывала. И опять тонула в чужих глазах и чужом смехе. Лавгуд сидела за партой в одиночестве, с нетерпением ожидая звонка с последнего урока. И ждала так нетерпеливо не потому что сейчас ненавистная алгебра, а потому что после они с Фредом снова пойдут по излюбленному маршруту. Раздался звон, бьющий по ушам и обрадованная Луна вскочила из-за парты, спускаясь вниз. Вышла на крыльцо, одевшись, зная, что прямо сейчас и прямо здесь появится запыхавшийся и улыбающийся Фред без шапки. Но прошла пара минут, а парня всё не было. Немного обеспокоенная блондинка спустилась с крыльца, собираясь обойти школу по кругу. Но этого не потребовалось. Потому что совсем недалеко от главного входа ярко мелькнула рыжая макушка. Только вот обладатель прядей цвета меди был не один. Он целовал Ханну Аббот — его соседку по парте, что определила Луна по соломенным волосам, выбивающимися из-под шапки. Опять укол ревности, но теперь он был куда больше. Воткнули, всё без остатка ввели. И полыхает теперь Полумна. И даже не знает, кого бы сначала облить соляной кислотой, а она уже продумала план где достать соляную кислоту, Женю или Таню. Вот блин, а она же Ханну подругой своей считала. Но Уизли жалко, он ведь такой красивый, зато вот Аббот… с большой радостью.Почему меня игноришь ВКонтакте? Я как фосфор свечусь пред тобою. Ты целуешься с соседкой по парте — Я оболью тебя серной кислотою, Нахимичу ночью с горя и скуки. Не заживут теперь души моей раны. Тебе капну ртути на руки И в портфель тебе подброшу урана.
Луна уже отвернулась, быстро-быстро шагая по их пути и даже не осознавая этого. После интенсивной ходьбы все нутро немного успокоилось. Только в голову начали лезть крайне мрачные мысли. И обидно стало до боли. Ей казалось, что эти прогулки что-то да значат. «Значат! Но как ты их свяжешь с этим поцелуем? Совсем что ли уже хлора обнюхалась,Лавгуд! Уизли вправе сам решать, кого ему целовать, а кого нет!». Ага, вот только Полмуне хотелось, чтобы рыжик целовал только её. Желательно, до конца этой жизни. Не оборачиваясь и злобно дыша, в голове мысленно перебирая начало таблицы Менделеева по цифрам, пришла девушка к скамейке. Их скамейке. Ага, прикатился сюда, как колобок, вылезет сейчас какая-нибудь лиса с такими же золотыми отливами в шерсти и съест его. Или крикнет из рюкзака кто-нибудь: «Не садись сюда!». Вот Луне кажется, что у неё кроме крыши, ещё и весь дом до фундамента снесло. «Никель — двадцать восьмой, купрум — двадцать девятый, цинк — тридцатый… купрум», — вот здесь она и вспомнил о рыжем красавце. Как будто она о нём забывала. Хотя да, забывала, сочинял тут голос из рюкзака и вспоминала русские народные сказки. Всё же присев на скамейку, Луна уставилась невидящим взглядом на опавшую листву. — Полумна. Лавгуд дёрнулась от столь знакомого голоса, слегка поворачивая голову в сторону звука. А, увидев лицо Уизли, удивилась, как это она мог думать о том, что бы облить кислотой этого парня. — Что? — спросила Полумна, вглядываясь в улыбающееся беззаботное лицо. Тут-то в ней закипела такая злость, будто кто-то вместо Натрий OH сказал наох. Ну, и что у этого двуногого существа такая лыба на лице, как будто он контрольную на пять написал. Приятно ему с чувствами девушки играться? — Ты меня не подождал, — так же беспечно заявил обладатель рыжей копны волос, продолжая улыбаться. — Тебе вроде не до меня было, — бросила светловолосая равнодушно. Но равнодушно не получилось, вот он и закипел, как вода при ста градусах. Забегали быстро-быстро молекулы. Тут и кровь забурлила, так и хлынула к лицу, опять Луна стала, как та дурацкая ярко-красная герань с противным запахом. Получилось сказать только с каплей злости и как-то ревниво. Тут она совсем смутилась, услышав в своём голосе то, что слышать бы не хотелось. Фред же как-то изменился в лице. — Ты ревнушь? — почти умиротворённо спросил Уизли, вглядываясь в глаза, которые были серыми обычно, но тут совсем почернели. — Нет! — вскочила девушка, чуть ли не шипя и не накинувшись на это до раздражения идеальное лицо с такими острыми и непременно холодными скулами, с такими тонкими шершавыми губами и снова этими пронзительными глазами, которым уже и эпитетов не хватало. — По-моему, да, — тонко-тонко улыбнулся рыжик. А Полумне показалось, что тот этого и добивался — подождал, пока она проявит свои чувства, насладится своей маленькой победой и уйдет в закат. Так что совсем уже разбитая светловолосая поэтесса развернулась, эпично махнув напоследок шарфом и двинулся быстрым шагом куда-то, уходя по-английски. Уизли, будучи любителем французского такой уход не оценил и, миновав короткое расстояние, развернул Полумну к себе лицом. «Прям как избушку, — продолжила свой сказочный монолог блондинка, — к лесу задом, ко мне передом». — Ну, что тебе? — раздражённо буркнула будущий медик. Фред лишь спустил ладони по чужому пальто, обвивая талию и цепляя руки в замок. Потом наклонился поближе, дыша в лоб застывшей девушке. И совсем коротко поцеловал Луну своими обветревшимися губами. А вот у Луны вообще холодно внутри не было. Ей, кажется, кто-то в грудь налил керосина с бензином и поджёг, так что теперь дико пламя лизало рёбра. И как там, скажите мне, должны вообще остаться бабочки? Слишком уж полыхая и жадно ища охлаждения девушка, особо не думая, запустила пальцы в волосы Уизли, наконец-то ощущая всю их мягкость, наклонила чужое лицо поближе и впился в холодные уста. Было ощущение, что где-то здесь взорвалась атомная электростанция. Хотя Полумна уже давно отравилась всеми радиоактивными газами. От радиации, кажется, йод полезен и что-то там про щитовидную железу было, но блондинка не мог думать. Она только жадно притягивала к себе это ходячее недоразумение, наконец осуществляя все свои желания. Странно было чувствовать то же самое от рыжика. Или ему осень в голову ударила? — Ты мне давно нравишься, — прозвучало хриплое признание в унисон. — Нет, ты мне точно давнее, — поспорила с пустого места девушка, у которой внутри, как ртуть, булькали внутренние органы. Буль-буль-буль. — Неправда, я на тебя уже с восьмого класса смотрю, — горячо шепнул Фред, глубоко погружаясь в чужие глаза и не желая возвращаться обратно. — Нечего тебе ответить, — сдалась девушка, думая, как же она могла это чудо так долго наблюдать со стороны, не осмеливаясь подойти. Хотя они стоят друг друга. Думала Луна не долго, потому что её опять увлекли в поцелуй. Кажется, Уизли теперь дышал только поцелуями, а девушка ему была нужна, как воздух. — Стой, — неожиданно отстранилась девушка, как-то прохладно глядя на рыжика. — Что случилось? — обеспокоенно спросил парень, внутренне застывая и леденея от такого пронизывающего взгляда. — А Ханну ты зачем целовал? — сорвался голос блондинки на что-то жалобное и обидчивое. В ответ рыжеволосый облегчённо рассмеялся, прижимая девушку ещё ближе, хотя и так было некуда и покрывая его лицо короткими и неуловимыми, щекотными поцелуями. — Я хотел, чтобы ты ревновала, глупо ведь, да? — спросил Уизли, утыкаясь в подбородком в шапку Луны. — Очень глупо, — тихо и облегчённо выдохнула в чужую шею Полумна. Аббот теперь хочется пожалеть, а не обливать кислотой. Но это всё потом. А сейчас перед ним открытая и бледная шея, которую хочется целовать. И кто запретит Луне это сделать? — У тебя волосы цвета карбоната серебра, — хихикнул сверху Уизли, который до этого блаженно подставлял шею для чужих горячих губ. — Какой карбонат серебра? — рассеянно нахмурилась девушка. — Стой, ты же в химии, получается, немного шаришь? — Получается, так, — вдохнул рыжик тонкий запах яблок и мёда. — И ты мне соврал? — Получается, так. — Ну, ты и подлец, Уизли! — почти искренне возмущаясь, воскликнула Луна. — Не злись, анодик ты мой, — клюнул Уизли бедного химика в лоб, потом опять неуловимо касаясь губ, как будто дразня и ожидая, когда нетерпеливая девушка наконец сама поцелует его. — Капец ты жук, конечно, у меня слов просто нет! — выдохнула Лавгуд. — И всё из-за химии! — Спасибо ей, конечно, — хмыкнул Фред. — Я, конечно, химию люблю, — начала Луна, мягко перебирая кудряшки, — но ты мне даже больше нравишься. — Кажется, я был удостоен высшей похвалы с твоей стороны, — расплылся в мягкой улыбке Уизли. Эту осень цвета меди они запомнят надолго.