Место буйства ветров

      Всё пошло вовсе не так, как Шэнь Цзю планировала.       Это было слишком… Просто? Легко?       Ей просто так все доверились? Так просто поверили? На «слово»?       Шэнь оставалась в легком недоумении и до сих пор не верила в происходящее, в свою удачу, — ведь она столкнулась с нужной ей школой, — в том, что всё было хо-ро-шо.       Это пугало. Шэнь Цзю легко признавалась в своих страхах. Только себе, конечно. Но и то — было куда лучше, чем всё отрицать. И потому содрогалось что-то от внутреннего противоречия и нежелания верить в бескорыстие и альтруизм людей.       И всё же стоило признать — вышло всё же лучше, чем её самые худшие опасения.       Она готовилась к куда худшему варианту развития событий, которые обычно и случались с ней. Однако вышло очень даже безобидно и мирно, во что не верилось ни разу. Всё это настораживало спокойствием — мирным шествием участников после смертельного, как думала Шэнь, соревнования.       Тихие слова, о том, чтобы она расслабилась, от парня за спиной оставались без ответа. Шэнь не хотела ничего слушать от незнакомого ей человека.       Однако же Шэнь жива и здорова — то был главный её критерий. Значит, можно было немного отдохнуть и… не искать во всём подвох? двойное дно? тайный и сокрытый смысл? Просто наслаждаться поездкой и даже немного милыми расспросами от взрослых адептов и лордов?       Просто… не нервничать. Не строить планы побега. Не думать о том, кого бы стоило бы убить, как и где спрятать труп, чтобы не нашли по таянию снега весной. Расслабиться. Отдохнуть, когда каждая клеточка её тела вопила, сопротивлялась и натягивалась от напряжения.       Ох.       Вдох-выдох, Шэнь Цзю. Вдох-выдох. Всё хорошо. Она жива, здорова, шрамы почти не ноют, а у неё ещё и новая чистая теплая одежда. Всё в порядке.       То, что позади неё был тот, кого никогда бы она не хотела видеть, она могла потерпеть. В принципе, пока не произнесены любые подозрительные вопросы от Бессмертных, она могла оставаться с ними, пока не доберутся до самой школы, а Юэ Цинъюань молчал и просто был рядом, спрашивая какую-то ерунду.       Всё это нормально. Так и должно быть.       Ци-гэ представлялся ей как неизбежное зло. Неотвратимое.       Неминуемый рок. С которым необходимо столкнуться на своём пути. Неважно для чего, ведь это всё равно необходимо для развития и для того, чтобы расставить точки над «i» в их отношениях.       Однажды они бы пересеклись: он бы увидел Шэнь, наверняка также бы сразу узнал и… Уж лучше сейчас заполучить выгоду из их столкновения, чем обречь себя на неисчислимые последствия. По крайней мере, из-за его постоянного нахождения рядом некоторые юноши и девушки к ней не подходили. Она чувствовала чужие взгляды, некоторые из которых не были столь доброжелательными, как могло показаться на первый взгляд. И вот после этого ей стало легче.       В каждой бочке мёда есть ложка дегтя.       Это истина, которой она жила. Всё принимала, отпускала и плыла по течению, решая проблемы по мере их поступления.       Как-то ей было неудобно без привычного в свою сторону негатива. Всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Не могли её принять вот так. Хотя тут была определенная связь, благодаря мечу Сюаньсу. Сразу чувствовалось, что Цзю находилась не в своей тарелке.       Острое желание сбежать снова ныло в груди, но она не давала ему ходу дальше. Но всякие мысли ушли, когда впереди показалось нечто сияющее.       Она не смогла сделать вдох.       Сердцебиение на секунду прекратилось, чтобы тут же восстановиться и сделать девушку сильнее, чем прежде. Посторонние звуки пропали: не слышно ни стука подков по камню, ни ржание лошадей, ни голоса юных учеников, ни шуршания листьев, ни единого звука присутствия животных. Всякие мысли больше не тревожили ни её разум, ни душу. Сразу всё отошло на второй план.       Перед глазами застыл наиприятнейший образ, больше похожий на картину великого художника, сошедшую прямо с полотна.       От той красоты хотелось остановиться, застыть и вечно смотреть. Зачарованно. Околдовано. И слов даже не находилось нужных, чтобы описать то, что девушка видела.       Перед ней встал целый лес из цветущей глицинии.       Шэнь Цзю поражена. Аж до самых кончиков пальцев распространилась нетерпеливая дрожь. Ноздри защекотал мягкий аромат. Мелодичное шуршание гроздей цветов. Переливание света нежных лепестков задевало тонкие струны сердца Шэнь.       Остро хотелось коснуться, почувствовать сияющие даже ночью листву с приятными цветами.       Над ней и всеми, кто шествовал все эти дни, раскинулись красочным водопадом многогранные цветочные гроздья, истощающие нежно-сладкий запах. Обилие мерцающего сиреневого цвета легко и просто сочеталось с привлекательными темно-зелеными перистыми листьями. Вся эта красота буквально была выстроена над протоптанной дорогой из камня, ведущей прямо к главным воротам школы и, соответственно, к первому и главному пику хребта Цанцюн.       Впереди шагали на конях статные мужчины-лорды, окутанные мягким и бегающим солнечным светом. Будто тот исходит из них самих, а не сквозь высокие деревья. Позади ехали кареты с некоторыми лордами-женщинами и адепты на лошадях, стройным шагом идущие в ряд.       Всё выглядело слишком величественно, захватывало дух, хотелось подольше смотреть назад, держась за спину Юэ Цинъюаня. И Шэнь Цзю не удерживалась от мысли, что подобное смахивало на какой-то праздничный парад. Даже атмосфера и окружение природы будто для этого и были созданы.       Красочно.       Нельзя и подумать о том, чтобы всё это испортить.       Увиденное хотелось запечатлеть навечно в памяти и хранить в отдельном уголке души. Шэнь поступала подобным образом с каждой мелочью, которая ей безумно нравилась в этом мире. В такие моменты она вспоминала, что этот мир не такой уж плохой, ужасный и больной. И ему не чуждо чувство прекрасного.       Поистине волшебнейшее зрелище из всего того, что успела повидать Цзю.       И мир снова казался чудесным даром, от которого она так долго отмахивалась, не замечая, что находилось рядом с ней, там, в глубине своей души ощущая себя бесконечно грязной и недостойной подобного.       Она подняла руку вверх, кончиками пальцев касаясь нежных лепестков сиреневой грозди, через которые проливался луч золотого света. Шэнь сделала судорожный вздох, забывая выдохнуть и восхищенно наблюдая, как пальцами она касалась новых мягких бутонов, а по руке бегали теплые яркие солнечные зайчики. Внутри что-то поднялось — нечто похожее на ласковый трепет, и она поняла…       Шэнь Цзю дышала восторгом.       Любопытным взглядом лаская цветы глицинии и попавшихся на глаза дрожащих вокруг бабочек, она прищурила глаза и несильно сомкнула губы, стараясь не растянуть их в детской восхищенной улыбке. Каждая клеточка тела впитывала светлую энергетику, исходящую от цветущего красочного леса, и возрождало в ней светлые и чистые чувства.       — Откуда столько глициний? — почти неслышимым голосом решилась она наконец-то сама задать вопрос человеку, за которого она держалась. Так, по-детски, и всё же спросила.       Она сидела теперь уж позади Цинъюаня, не позволяя ему быть за своей спиной. Уж лучше оставить её открытой, чем позволить кому-то позади неё быть.       Слишком тревожно. Она его не знала лично, не могла доверять.       — Глицинии окружают наш хребет от мелких и среднего уровня демонов, как естественный барьер. Запах этих цветов отпугивает их, — радостно пояснил ей юноша, в душе дико радуясь тому, что Сяо Цзю снова с ним говорила, не отталкивала и не игнорировала его. Горькой радостью лицо молодого человека исказилось, смягчая тяжкий груз в душе.       — Вот как…       Она не замечала и большей части того, что происходило с юношей из-за того, что его должно было оскорбить и обидеть то, что Шэнь Цзю его игнорировала. Она не хотела контактировать у всех на виду с ним, оставляя проблему с этим человеком на потом.       А с ним у неё было одно незаконченное дело, оставленное, конечно же, мертвой Сяо Цзю. И это она хотела бы решить наедине, а не у всех на виду, выдерживая и проведя с ним одну ознакомительную беседу.       Потому что это очень важно для Сяо Цзю, верящей до последнего вздоха в человека, давшего ей обещание и так не исполнившего его. И она желала завершить историю Сяо Цзю — чтобы та знала, что Шэнь хорошо позаботилась о ней, о её теле; чтобы смело идти вперед и дальше с высоко поднятой головой, не жалея ни о чем.       Она сверлила взглядом в спину замершего юноши и снова посмотрела на цветущие деревья. Её взгляд с презрительного и холодного сменился на теплый и лучистый. Смотрящий через плечо за девушкой, Юэ Ци почувствовал глубокую вину за несдержанное обещание и долгие поиски оной. Он прекрасно понимал, что вряд ли искупит вину за всё содеянное, но он обещал её не покидать, а значит, он это сделает. Даже если Шэнь Цзю скажет ему проваливать.       Шэнь Цзю же уже не думала и даже не хотела думать о молодом человеке больше, чем он того заслуживал, а посему её мысли были далеки.       Нет, она знала, что существовали специальные благовония и определенные цветы, которые отпугивали своими ароматами. У Яньцзы довольно хорошо разбирался в растениях, особенно тех, которые можно было бы применять для ядов и для антидотов от этих же ядов. И ей, как его ученице, приходилось также всему этому учиться. Заучивать так, чтобы не являлось хуже знаний любых медиков, положивших свою жизнь на изучение подобного.       Благодаря своим способностям быстро адаптироваться, способностям тела всё хорошо запоминать, отличной фотографической памяти, которую в срочном порядке пришлось развивать со скоростью русско-американских горок из-за банального желания жить. Она прекрасно помнила о разных растениях, которые были опасны не столько для демонов и других магических существ, сколько для самих людей. Шэнь Цзю волей-неволей приходилось признавать то, что У Яньцзы пусть и был последним ублюдком, но умным и хитрым ублюдком.       В некоторых аспектах жизни она ему даже была благодарна. Строгий, дисциплинированный, жестокий, гордый и ужасно хитроумный Учитель всё же сохранил ей жизнь, передавал ей свои знания и сохранил её тайну.       Единственное, что вообще как ученица темного заклинателя могла сделать Шэнь, так это просто сжечь его, чтобы никто и никогда не побеспокоил его дух. И никогда его даже не сметь встречать на этой земле. Иначе не миновать беды, если такой дух озлобится и трансформируется в нечто ужасное и гиблое для окружающих.       — У тебя… то есть, у шиди неспокойная ци, — нервно, но всё же немного обеспокоенно обратился к Шэнь во время их поездки адепт Юэ. Он прекрасно понимал, что если её уличат в демоническом совершенствовании, то ей не миновать суда. Если не смерти сразу на месте.       — Ты… — оговорилась девушка, обеспокоенная возникшей трудностью прямо в данную минуту. — Шисюн знает, как это исправить? — едва ли безразличным тоном поинтересовалась та, понизив тональность голоса, как это проделывала всегда.       — Только если не начать правильно совершенствоваться с передачей светлой ци, чтобы изгнать темную из тела, — с волнением сообщил той парень, сжимая крепко поводья коня и вглядываясь в прямые спины пиковых лордов. Лес скоро должен будет закончиться и многодневная поездка окончится, и, как ни крути он не сможет последовать за Шэнь Цзю и обеспечить ей безопасность на данном этапе её новой жизни в школе. И он бы хотел сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ей выкарабкаться из трудной ситуации. — Если Сяо Цзю захочет, то этот Юэ мог бы дать совет по тому, как бы это стоило сделать…       Он осекся, задрожал и поджал губы, стоило ему только столкнуться с непримиримым твердым взглядом и тихим, почти рычащим голосом девушки, шепчущей ему на ухо:       — Сяо Цзю здесь нет, так что говори, как исправить совершенствование сейчас или умолкни.       Юэ Цинъюаню ничего не оставалось сделать, кроме как покориться и дать то, чего хотела его сестра. Он мог только лишь самонадеянно верить в то, что хотя бы так, Цзю могла бы избежать многих проблем.

***

      Они находились в небольшой удобной хижине на одном холме среди лениво летающих облаков. Здесь было полно прекрасных картин, несколько мечей, висящих на стене на подставках, несколько изящно расписанных ваз и скульптур прекрасных танцовщиц и воинов. Небольшой рабочий стол стоял возле большого окна, тот наполнен свитками и бумагами.       Всё это оставалось нетронутым, хозяин хижины сидел за небольшим нерабочим столиком. Молча, пребывая в размышлениях, а чуть позади него по правую руку стоял главный ученик пика Цинцзин, смотрящий гневно и ревностно на нового ученика их пика.       Мысли Цзю пребывали в хаосе. Сердце вопреки внутреннему волнению стучало ровно, дыхание ни насколько не сбилось. Лишь одна мысль была четкой, не ускользающей среди тысячи сотен противоречивых и уточняющих вопросов:       Это точно правда?       — Итак, юноша, желаешь ли ты быть учеником школы Цанцюн? — спросил у Шэнь Цзю Лорд Пика Цинцзин. Он выглядел среди всех остальных самым немолодым: кончиками пальцев он поглаживал свою белоснежную бороду, его белые, словно снег, волосы сковывала очень высокая корона-заколка, на лице виднелись не сглаживаемые морщины, никаких доброжелательных улыбок не наблюдалось, а карие глаза смотрели на стоящую на коленях девушку сканирующим взглядом, будто он что-то оценивал. — Ты обладаешь хорошим потенциалом, и для не совершенствующегося адепта, кто ещё даже не начинал обучение, ты имеешь хороший уровень развития ядра.       — Я действовал интуитивно, — вполне себе искренне покаялась Шэнь, понимая, что тут следовало ответить предельно честно. Пристальный взгляд другого старшего адепта пика Цинцзин. — Время поджимало, и я, чувствуя в себе силы, пытался хоть каким-то образом их усовершенствовать.       — Твоё усердие похвально, — одобрительно покивал этот мастер, но взгляд таковым не являлся, ни капли тепла не отразилось в этом прищуре. Тонкий расчёт. И Шэнь Цзю, следящая исподлобья, не поднимая головы, успокоилась. — Надеюсь, новый ученик проявит своё усердие в дальнейшем обучении. И не будет торопиться.       Она не попала в сказку, где её приняли бы с радушием и любовью к себе. И всё равно обидно, что даже капля надежды, которую хранила в себе, растаяла, стоило пройтись по многоступенчатой лестнице, Лестнице в Небеса, пройти испытание, где надо было самостоятельно выкопать грязь. Невольно она задумалась: а может всё дело в том, что она использовала духовную энергию для того, чтобы вырыть яму, когда некоторые дети, куда младше её, вырывали ямки собственными ручками? И та стояла на чужом, незапятнанном мече, возвышаясь над малютками?       Да нет, не может же из-за такой ерунды поменяться отношение к ней. Или может?       Но ведь она не виновата, что кое-что уже умела и хотела тут же показать, чтобы уж точно ей гарантировалось место в ученичестве в школе.       Юэ Цинъюань вот ободряюще улыбался и говорил, что она молодец. Стоял и смотрел вместе с Главой школы. Возможно, всё действительно было неплохо: она успела ровно ко дню набора новых учеников через некоторое время после Собрания Союза Бессмертных, за неё, кажется, вступился меч Сюаньсу, а второму лорду хребта она явно приглянулась.       Она не смела думать: в каком смысле, желая для начала разобраться в этом.       До сего момента ей действительно казалось, что наконец-то наступила та самая белая полоса, она достигла желаемого спустя столько времени!.. Боги исполнили ли её желание или это всё обстоятельства так сложились — Шэнь не думала, просто принимала всё, не жалуясь ни на что.       И всё же жаркое «спасибо» так и рвалось с губ, когда она смотрела на кристально чистые небеса.       — Благодарю Мастера за приют, — произнесла Цзю с большим почтением, несмотря ни на что. Плевать, что она нужна для каких-то целей. Плевать и то, что всё, возможно, подставлено именно так специально. Она была в этот момент просто благодарна.       — И, как новому ученику, этот учитель даст новое имя, — внезапно расщедрившись и лукаво улыбаясь в чашку, ошарашил старец, тихо попивая чай, сделанный руками Шэнь Цзю.       Эти руки ещё помнили, как следовало служить…       Шэнь Цзю, в шоке округлив зеленые глаза, уставилась на Лорда Пика ровно, как и его старший ученик, некультурно открыв рот и уронив посуду. Мужчина скривился, неодобрительно зыркая на разбитую посуду и злой вскрик ученика:       — Учитель! Так же нельзя! Это против правил!..       — Что можно, а что нельзя здесь решаю я, — непоколебимым и строгим тоном ровно сказал… Новый учитель Шэнь Цзю. В произнесенное им ранее верилось с трудом. Огонёк надежды на лучшее в душе девушки ещё не потух окончательно, а лишь поколебался, чтобы запылать ярче.       Неужели… ей дадут имя?       Новое имя.       Как же сладко и томительно звучит. И она вот-вот станет той, кем должна стать, чтобы с гордостью носить имя. Не Сяо Цзю — не рабом в доме Цю, не Шэнь Цзю — не ученица темного заклинателя, а кто-то… другой. Той, кем она станет для всех с этого момента.       Её обуял тот же восторг, что и у леса глициний.       Она боялась что-то сказать, думая, что голос подведет и все услышат не юношу. И всё же она подошла поближе, бухнувшись на колени от дрожи, и сложила руки в молитвенном жесте, с трепетом взглянув на мужчину, который на этот раз ласково ей в этот момент улыбался. Она игнорировала главного ученика: тот пристыжено убирал осколки и недобро смотрел на её умоляющее лицо. Шэнь могла смотреть только на мужчину, изящно играющий одной рукой большим веером.       — Ты как раз вовремя появился для того, чтобы стать одним из нового поколения учеников, что наделены немалым талантом и потенциалом, чтобы в будущем занимать высокие должности. Несмотря на твоё позднее появление, этот учитель считает то правило, что имя нужно выдать ученику, когда тот покажет себя, завоюет свой собственный меч и станет главным среди учеников на пике, довольно устаревшим. — Взгляд заклинателя опустился прямо в остатки чая на дне чашки. Задумчивый, почти мечтательный, нетерпеливой лаской пальцев, мужчина поглаживал свою белую бородку. — Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты ягненком показался на тропе возле ущелья Цзюэди, и я остался доволен увиденным. Ты станешь отличным приобретением для пика.       — Больше спасибо за ваши слова для этого ничтожного, Мастер.       У Шэнь был только один Учитель, один Наставник. И пусть тот больше был похож на демона, чем на человека, всё же он научил её выживать и помог немного адаптироваться к ужасающей жизни. И она никогда бы не смогла назвать кого-то ещё своим Учителем. Местный язык был богат на синонимы, в которых таился сокрытый смысл, так что Лорд Пика Цинцзин стал для Шэнь Мастером.       Она ничего не могла с собой поделать.       Скривившись от обращения и подавив ревностный вопль, Лорд Пика величественно повернул голову к стоящей на коленях Шэнь. Та была готова стоять столько, сколько угодно, чтобы получить то, что ей только что пообещали.       — Назови старое имя.       — Ш-шэнь Цз-цзю, Мастер, — заикаясь и стараясь не поддаться клокочущим эмоциям, произнесла с придыханием юная заклинательница.       — Теперь сотри его из памяти, — разрешил ей тот. — Что ж, этот мастер будет добр в этот раз и приберег для тебя один иероглиф, который вместе с полным именем будет отлично подходить для нынешнего поколения.       С содроганием и нетерпением Шэнь забыла, как дышать, будто сейчас чистейший горный воздух был ядом, слишком смертельным для самой девушки. От нехватки воздуха черные мушки уже начали проявляться перед глазами, а образ бессмертного начал плыть и светиться, словно тот неожиданно начал истощать свою светлую ци, чтобы походить на сошедшего с небес для своего благословения небожителя.       Заклинатель жарко и пылко произнес:       — Надеюсь, ученик, Шэнь Цинцю, оправдает ожидания своего учителя. Я впишу в списки новых учеников твоё имя.       Шэнь Цинцю…       Головокружение едва ли не подвергло девушку к обмороку от нехватки кислорода, но та снова начала дышать, слышать, как быстро скачет сердце, как все духовные меридианы будто открылись новым потокам циркулирующей ци. И адреналин, связи с новизной, начал медленно таять, возвращая девушку в реальность, где её ждало…       Шэнь Цинцю.       — Да, мастер, — почтительно и почти до пола поклонилась та, и через пару секунд её выпроводили из хижины хозяина вершины Цинцзин.       Шэнь Цинцю.       Шэнь следовала за мрачным и угрюмым подростком, что подчинялся только приказам своего учителя. Она вздохнула и немо произнесла своё новое имя так, будто вместе с новым именем она переродилась, становясь новым человеком.       Несмотря на правила, которые говорил ей Юэ Ци, новый заклинатель в её жизни счёл поставить её в одно поколение, вровень с Цинъюанем и прочими адептами других вершин, что почетно несли в своём имени заветный иероглиф «Цин».       Внутри стало тепло, хорошо, легко, словно за спиной появились мощные крылья, способные подарить силу и дар летать выше облаков. Настолько хорошо ей никогда не бывало, а ведь ей просто дали имя.       Шэнь Цинцю.       И пусть чертов иероглиф ненавистной ей семьи был в нём, ей всё равно. Главное то, что имя было как раз тем, чего она так ждала. Не знала, что ждала. Не знала, что нужно. И вот только одно имя заставило её ощутить, как сильно горят её щеки и глаза.       Внутри себя Шэнь Цзю Шэнь Цинцю облегченно плакала, но снаружи её лицо озарила первая счастливая улыбка, которую тут же поспешила спрятать ладошкой от других шагающих то тут, то там учеников.       И что бы дальше ни произошло, девушка твердо знала: Шэнь всё преодолеет. Вера окрепла и засела в душе, закрепившись новым именем.