***
Через день пути моё путешествия прервали выстрелы. Стреляли не в меня, что пока радовало. Выстрелы раздавались совсем рядом, буквально в паре сотен метров от меня и их хватило, чтобы мои брамины заволновались. Кое-как заткнув животных и привязав их к ближайшему дереву, я выхватил из-за спины винтовку и аккуратно выдвинулся в сторону выстрелов. Не то, чтобы мутанты были предрасположены к скрытности, конечно. Даже наш «природный» зелёный цвет был бесполезен в Пустоши, где преобладал желтый. Хотя «стелс-пехота» у нас в армии всё же была… Но сейчас это не важно. Выстрелы прекратились так же внезапно, как и начались. Вместо них теперь воздух сотрясали торжествующие крики и улюлюкание людей. Прижавшись к земле максимально низко, я пополз на ближайший холмик, с которого, как я думал, мне бы открылся лучший вид. Первое, что я увидел – несколько повозок, сделанных из довоенных машин, и браминов, запряженных в них. Вокруг сейчас крутились наряженные во всякий мусор люди. В руках у каждого было оружие. К самим повозкам жались другие люди, выглядящие поопрятней вооруженных, и были среди них так же и дети, которых женщины и немногочисленные мужчины прижимали к себе. На земле валялось несколько трупов и парочка раненных, которых вооруженные люди добивали вручную. Тут даже Башка бы сообразил в чем дело: караванщики или переселенцы попали в засаду рейдеров и не смогли отбиться. Теперь их судьба была печальна и незавидна. В лучшем случае, женщин изнасилуют, мужчин убьют, а детей продадут в рабство. В худшем, насиловать будут вообще всех, а возиться с «товаром» потом не захотят. Были банды рейдеров, которые и каннибализмом не брезговали, как самые тупые из моих собратьев. Даже с моего места было видно, что бандиты уже присматриваются к женщинам, хотя основная масса всё же была занята подсчётом добычи. Даже один брамин, насколько мне было известно, стоил невероятно много, а у этих «переселенцев» было сразу три – сказочное богатство само по себе, даже без учёта содержимого повозок. Если рейдеры не идиоты, то не станут они наслаждаться добычей прямо здесь и сейчас – ведь в Пустошах полно любителей обломать «кайф», причем не все из них люди. На их месте я всегда отгонял захваченный караван на базу, и уже там занимался подсчётом и распределением. Пока я размышлял, один из рейдеров, самый уродливый на вид, стал раздавать пинки и команды, возвращая подобие боеготовности этому сброду. Перечить ему желающих не нашлось и бандиты, с видимой неохотой, принялись возвращать растасканное было барахло в повозки. Через пятнадцать минут все трупы на земле были полностью раздеты и оставлены под палящим солнцем, а цепь повозок и толпа испуганных переселенцев, подгоняемая рейдерами, двинулась на восток. На этом наша встреча могла бы и закончиться. Я мог просто пойти в другую сторону, совершенно ничего не опасаясь – рейдеры меня не заметили, так что никакой погони можно было не ждать. Но было что-то, что мешало мне просто пройти мимо этой встречи. Идеи Создателя о Единстве заключались в том, что мы, супермутанты, должны были спасти человеческий род от вымирания. Несмотря на зачастую ужасающие методы, цель нашей армии была благородной. Мы помогали людям, спасали их от жуткого существования в пост ядерном мире – превращая их в супермутантов. Сейчас ни о каких мутациях не могло идти и речи, поскольку чаны с ВРЭ были уничтожены. Но идеи Создателя потерпели крах лишь частично – пускай я не мог своими силами дать людям силы для жизни, я всё равно мог бы попытаться сделать хоть что-то для спасения человечества. Начав, к примеру, со спасения этих бедолаг из лап рейдеров. Пускай это лишь песчинка в пустыне, но ведь нужно же с чего-то начинать? К тому же, эта самая пустыня из таких песчинок и состоит: сегодня я кому-то помогу, завтра кто-то еще поможет другому – вот так общими усилиями мы и спасём наш общий мир, и дадим человечеству второй шанс. Это и есть суть Единства. По крайней мере, нового Единства, то, за которым теперь я следую. Не торопясь, давая возможность рейдерам отойти подальше, я вернулся к своим браминам. Животные спокойно паслись там, где я их и оставил – хороший знак, значит поблизости никакого по-настоящему опасного нет. Потерять рейдеров из виду я не боялся совершенно: такая толпа оставляла за собой такие следы, что потерять их не смог бы даже слепой. А уж я со своим острым зрением не упущу их и подавно. Вернулся я на место боя минут через тридцать – за это время банда скрылась из вида окончательно. Но, как я и думал, остался крайне четкий след множества людей, копыт браминов и колес повозок, легко различимый на песке. Легонько погоняя браминов, я осторожно двинулся следом. Идти пришлось до наступления ночи, и только когда солнце скрылось за горизонтом я смог уловить звуки бандитского лагеря – гогот, крики и смех. Следом почуял и запах горячей еды, отчего в животе забурчало, напоминая мне, что я сам целый день ничего не ел. Брамином я привязал подальше от предполагаемого лагеря рейдеров, и тихонько двинулся в их сторону. Лагерь бандитов был разбит у высокой, отвесной скалы. Она, собственно, закрывала их стойбище с двух сторон. Лагерные строения не поражали воображение: простые палатки, клетки из веток, которые и обычный-то человек смог бы разломать, несколько плохо сколоченных деревянных туалетов в стороне от палаток и несколько навесов, под которыми спрятали повозки. Стадо браминов, численностью в шесть голов, паслось чуть в стороне от лагеря и за ним наблюдал всего-навсего один рейдер. Еще несколько человек стояли по периметру лагеря на небольшом удалении от него, но назвать это караулом у меня язык бы не повернулся: даже издалека было заметно, что несение вахты рейдеров не интересует в принципе, что было обычным делом для этого сброда – дисциплина у них всегда хромала на обе ноги. И вот сейчас, эти «караульные», конечно, всматривались в сгущающеюся тьму ночи, но что они могли разглядеть? Ни костров нормальных не развели, ни нормальных постов не оборудовали. Хуже того, некоторые из этих «караульных» что-то пили из глиняных кувшинов, скорее всего что-то алкогольное. В самом же лагере вовсю шло веселье: на нескольких кострах жарили куски свежезабитого брамина, сами рейдеры что-то пили и курили, и вообще у них царила атмосфера угара и кутежа. В палатках, мог поспорить, уже «пробовали» пойманных днём женщин. А может и не только женщин. Всего я насчитал тридцать семь рейдеров, при условии, что нет больше отрядов за пределами лагеря. И это было больше, чем я мог осилить в одиночку. Да, сами по себе рейдеры были всего лишь людьми и в бою голыми руками я мог их убить всех до единого без усилий. Но всё же у них было огнестрельное оружие – простые, скорее всего самодельные, винтовки и довоенные пистолеты. Поймать три пули в грудь? Никаких проблем. Десяток? Я выдержу. Сотню? Вот тут и начинается проблемы. В меткость рейдеров я не верил ни на секунду, а уж тем более – в меткость пьяных рейдеров. Но их было тридцать семь и у каждого был ствол, сам же я был крайне простой мишенью. И что же это означает? А то, что их плотность огня даже в пьяном состоянии была достаточной, чтобы по мне попадать. И вполне вероятно, что они смогут меня убить, пускай я и успею ополовинить их численность. Нет уж, в открытый бой я с ними точно не полезу. Тут, как любил говорить Лейтенант, следует применить военную подлость и боевое коварство! Пускай рейдеры пока веселятся, я не буду им мешать. Под утро они всё равно заснут крепким, здоровым сном. Даже «караульные» за пару часов до рассвета начнут клевать носом. И вот тогда я смогу аккуратно передушить их всех, а потом войти в лагерь. Претила ли мне мысль об убийстве спящих? Ничуть. В прошлом, конечно, я был постарался взять их всех живьём, но какой в этом смысл сейчас, когда Единство пало? Так что единственный разумный вариант – перебить их всех. Если уж у меня рука не дрогнула убить своих, скатившихся до состояния животных, собратьев, то с чего бы мне жалеть этих недолюдей? Я устроился на пригорке поудобнее и принялся ждать, не прекращая своих наблюдений. Что меня удивило больше всего, так это то, что пленные не пытались сбежать, хотя клетки были очевидно хлипкими и при должном старании можно было без труда выломать несколько прутьев. Но нет, люди просто подавлено сидели внутри, и никто не рыпался. Был ли это страх за свою жизнь? Ну так они должны же понимать, что им в любом случае конец. Так разве не лучше расстаться с жизнью на своих условиях? Ведь вполне реально захватить с собой за компанию одного-двух рейдеров! Или это пресловутая надежда не давала им броситься на своих врагов? Типа всё само собой образуется? Вот только не образуется. Если бы не я, быть бы им рабами до конца своих жизней. Или может причина в чем-то другом? Очень бы мне хотелось знать ответ на свой вопрос. Обязательно их спрошу, когда закончу с бандой. Ожидание моё продлилось всего-то часа четыре. Рейдеры стали затихать уже через два, но окончательно лагерь погрузился в сон только за пару часов до рассвета, как я и предсказывал. «Караульные» тоже уже клевали носами, а половина так и вовсе откровенно спала. Было бы у меня подходящее снаряжение, я бы со скалы спустился прямо в лагерь. Но увы, чего нет, того нет. Пришлось по-пластунски ползти к ближайшему «караульному». Было еше достаточно темно, чтобы меня не заметили в десяти метрах, но я всё равно старался передвигаться как можно тише и незаметней. «Тише и незаметней»: как представляю, как выгляжу со стороны – почти трёхметровая туша в более чем двести килограмм – пытаясь передвигаться незаметно, так на смех пробивает. Еще бы на грузовике бы подкрался, ага. Эх, жаль нет у меня стелс-боя, которыми Тени пользовались, с ним было бы куда легче. Тем не менее, то ли я недооценил свою природную ловкость, то ли «караульные» клевали носом куда сильнее, чем мне казалось издалека, но подкрасться к лагерю я смог. Зашёл со стороны одинокого часового, спящего. Молодой совсем парень стоял, опершись на каменное копьё, и даже уже перестал делать вид, что бдит. Рейдер мирно и тихо сопел в обе дырочки и моё приближение даже не заметил, а все остальные его «товарищи» были слишком далеко и тоже спали. Я тихонько, на корточках, подкрался еще ближе и уже был готов отправить незадачливого часового в нокаут… как он внезапно открыл глаза. Это было так неожиданно, что я застыл на месте, с занесённым для удара кулаком. Рейдер сразу всё понял, и я мог наблюдать как его глаза вылазят из орбит от ужаса и удивления. Могу его понять: засыпал – всё было хорошо, а проснулся – рядом зелёный монстр с недобрыми намереньями и зверской рожей. Простояли мы так, наверное, с минуту. Я не знал, что делать – вроде быть уже как-то неудобно, мало ли убью, а часовой от страха даже пошевелиться на мог. А ведь тянуть было нельзя, не дай бог еще кто-нибудь проснётся. Я медленно опустил руку и аккуратно обхватил лицо часового, зажимая ему рот, чтобы не закричал. - Ну что, - тихо сказал я, - завалил службу, зёма? Не знаю, откуда эта фраза, но точно из какого-то довоенного фильма. Там, по-моему, аналогичная ситуация была, и я решил сказать именно так. Паренёк в моей руке сразу обмяк и из его рук выпало копьё, чуть не упав в затухающий костёр. Рейдер лишился сознания. Похоже, это уже было слишком для его нежной психики. Его тело я аккуратно уложил на землю, решив, что раз уже не убил сразу, то убивать сейчас, беспомощного, было бы как-то неправильно. И во время своих военных операций я всё же старался людей брать живьём, следуя плану Создателя, а не убивал всех подряд, как делало большинство. Вот привычка брать пленных и осталась. Дальше я пополз в сторону ближайшей палатки, где спали рейдеры. Валялись они прямо на земле на куче какого-то тряпья в окружении бутылок, пустых коробочек из-под таблеток и использованных стимуляторов. Последнее было особенно жаль: стимуляторы были лучшим медпрепаратом, доступным жителям Пустошей, способным полумертвого поставить на ноги в короткий срок. Тратить их для получений кайфа – это впустую переводить одну из величайших драгоценностей нашего постядерного мира. В отличии от того молодого караульного, эти рейдеры уже были достаточно зрелыми, чтобы отдавать себе отчёт в своих поступках. И может я бы их и взял в плен с целью перевоспитать… Вот только раньше за моими плечами была целая армия Единства – было кому за захваченными следить, да и в любом случае после мутации рейдеры становились совершенно другими и присмотра им не требовалось. А сейчас я был один и помощи ждать было неоткуда. Пришлось, скрепив сердце, аккуратно, чтобы не разбудить остальных, убивать бандитов спящими, сворачивая каждому шею. Сделать это было не легко, а очень легко – для меня они все были примерно, как крысы по размеру, с такими же хрупкими костями. Закончив с одной палаткой, я перешёл к следующей. В ней история повторился, лишь за исключением того, что в палатке этой находились так же захваченные рейдерами женщины. Они, полуголые и со следами надругательства, испуганно жались друг к другу в углу, смотря на меня глазами полными ужаса. Я приложил указательный палец к губам, но они и так молчали – то ли от пережитого, то ли от страха передо мной, то ли от обоих вариантов сразу. Сразу было видно, что пришлось им не легко, но теперь-то все их мучения подошли к концу… Я надеюсь на это. Так я и ходил от одной палатки к другой, уничтожая банду рейдеров. Пленные бандитами люди заметили меня почти сразу, да и трудно меня было не заметить. Кто-то пытался было закричать, но таких быстро затыкали сокамерники. Все они, без исключения, смотрели на меня с нескрываемым ужасом, но кое у кого во взгляде была видна и надежда. Насколько ужасно быть рабом рейдеров, если на супермутанта смотрят с надеждой? Ну, или эти немногочисленные пленные слышали о Единстве и потому не боялись меня. Последними я убил караульных – лишь последние два вовремя проснулись, когда я окончательно перестал скрываться, и попытались поднять тревогу… Бедолаги не знали, что некому уже просыпаться в лагере. После убийства тридцати шести человек я… чувствовал себя на удивление неплохо. Мне не доставило это удовольствие, скорее я чувствовал, будто выполнил грязную, но необходимую работу. Как будто туалет помыл – приятного мало, но жить в дерьме еще менее приятно. Когда я закончил, уже наступил рассвет и лагерь осветили первые лучи солнца. Никто из пленников в клетках уже не спал, а из палаток выглядывали рабыни-наложницы. Все они смотрели на меня, ожидая моих дальнейших действий. Я подошёл к ближайшей клетке и без каких-либо усилий сломал её прутья. Получилось даже легче, чем ломать людям шеи. Сидевшие в ней люди прижались к противоположной стороне, но я не стал к ним тянуться, чтобы сожрать – как они наверняка подумали я сделаю. Вместо этого я попытался улыбнуться, не обнажая зубов: - Вы свободны, выходите, - говорить дружелюбным тоном, когда ты супермутант, крайне сложно, но я попытался изобразить его. Для демонстрации своих намерений я отошёл к следующей клетке и точно так же сломал её. И так одну за другой, пока все люди не были освобождены. Мужчины, их было куда меньше женщин, тут же принялись вооружаться, хватая оружие с тел убитых рейдеров. Но в мою сторону они стволы пока что не направляли, что радовало. Некоторые, в основном женщины, осматривали тела бандитов и иногда вымещали на них свою злобу, мстя за унижение и насилие. Держались люди на расстоянии, переговариваясь только между собой и только шепотом. Я из их разговоров мог разобрать только отдельные слова, так что было неясно, как спасённые мной люди ко мне относятся и не строят ли они каких-нибудь нехороших планов. Люди могли быть очень неблагодарными – это я усвоил на практике уже став мутантом. На протянутую руку помощи они могут ответить выстрелом из дробовика в лицо, плавали знаем. Но забивать себе голову подозрениями и мрачными мыслями именно сейчас не хотелось абсолютно, так что я переключился на более практичную деятельность – пошёл проверять повозки под навесом и запасы рейдеров. А запасы их впечатляли: оружие, боеприпасы, море еды и медикаментов, инструменты и строительные материалы, от колючей проволоки до цемента, хозяйственная утварь и так далее. Видимо, рейдеры ограбили далеко не один караван за время своего существования и тащили свой лагерь всё, что находили. Я даже сомневался, что шесть имеющихся браминов смогут уволочь всё это добро отсюда… Было адское желание по праву победителя присвоить всё это богатство себе. В армии Единства я именно так и поступал – даже дома фермеров разбирал и приказывал собирать всё до последнего гвоздя. Но куда мне девать всё это сейчас? Девятью браминами, шесть рейдеров и трое своих, я управлять не смогу, особенно если они будут все гружены повозками. Придётся постоянно бегать между ними, поправляя курс и подгоняя. С тремя-то было нелегко справится. Хотя зелёная супермутантская жаба душила неимоверно. В уме я уже прикидывал, что со всем этим можно построить небольшой лагерь с перспективной на дальнейшее развитие. Боеприпасов, продовольствия и медикаментов хватит на пару месяцев для сотни человек, а то и больше. Да и просто всё это на рынках Пустоши стоит невероятную сумму. Однако, как минимум часть добычи принадлежала еще вчера освобождённым мною рабам. И вот новая проблема: даже если я смогу забрать добычу себе, то как отделить рейдерское имущество от имущества переселенцев? Поверить им на слово? Мучится бы мне борьбой с супержабой до самого вечера, если бы меня не прервало осторожное покашливание сбоку. Это старалась привлечь моё внимание немолодая уже женщина. Лет ей было уже, наверное, под сорок – морщины на лице, седина в некогда черных волосах, смуглая от загара кожа. Одета она была в простую и практичную для Пустошей одежду светлых оттенков, не порванную. Понятно было, что рейдеры, имея в наличии молодых девок, на неё не позарились, поэтому она избежала изнасилования. - Меня зовут Джейн Смит, - представилась она и с сомнением оглянулась на остальных людей, столпившихся в кучу на некотором отдалении от нас, - и я лидер этих людей. Это они так быстро выборы провели? Или лидером стала та, кто не побоялась ко мне подойти? Сейчас по правилам нужно было представиться мне. Но тут была загвоздка: у меня не было имени. В Единстве меня называли Старшим из-за моего высокого положения в иерархии армии. Но, как и в случае с Лейтенантом, это скорее было звание и прозвище, чем реальное имя. Называть себя «Старшой» сейчас, когда армии Единства не стало, уже неправильно. Следовало раньше озаботиться этим вопросом, но я как-то не рассчитывал, что так скоро вынужден буду общаться с другими существами. - Меня зовут Каин. - Спасибо за спасение, Каин, - искренность в голосе Джейн была неподдельной, и я удивился силе воли этой женщины, ведь далеко не каждый человек будет столь искренен при разговоре с супермутантом. – Мы все тебе благодарны. Смит показала на собравшихся за её спиной хмурых людей, но вот в них я особой благодарности не заметил. Нет, наверняка она в них есть, но где-то очень и очень глубоко. - Но люди обеспокоены, - продолжила женщина, - и мы хотели бы знать: что ты намерен делать дальше? Хороший вопрос. Цель-то у меня была, но вот как мне эту цель реализовать? Об этом я как-то не подумал. По-хорошему, стоило бы всех этих людей насильно зачислить в армию нового Единства, поставить на довольствие, обучить строевой и погнать к недалёкому светлому будущему… Но так уже пытался сделать Создатель, и у него не получилось. - Вы вольны делать то, что вам угодно, - сказал я. – Я возьму немного боеприпасов, еды и медикаментов, но большая часть остаётся вам. Сами решайте, как поступить с ними. Лица многих людей после моих слов разгладились. Они действительно боялись, что я заберу всё, оставив их с голой задницей посреди Пустоши? Что ж, их опасения были не напрасны: многие мутанты именно так бы и поступили. А скорее всего, и их бы самих убили. Сказанное мной пришлось по душе и Джейн: она улыбнулась и тоже заметно расслабилась. А вот супержаба так сдавила горло, что дышать трудно стало. Всё это богатство, которое мысленно я уже успел пустить на дело, буквально утекало из рук. Хотелось наложить на похищенное добро лапы, как скупой Скрудж, и никому ни за что не отдавать. Но скрепя сердце, я отошел от повозок, освобождая дорогу людям. Обрадованная толпа было ломанулась разбирать прежде похищенное имущество, но Джейн парой резких окриков навела порядок, чем напомнила мне наших сержантов, гонявших новообращённых мутантов по полосе препятствий. Из всей кучи людей, женщина назначила нескольких ответственными за опись имущества. Пару минут я смотрел, как лихо человеки разбирают завали инструментов и стройматериалов – жаба душила всё сильнее и сильнее. В конце концов, я решил от греха подальше сходить за своими браминами и пригнать их пока в лагерь рейдеров – тут и место для пастбища было, и вода для питья имелась. Да и просто пускай скотины с сородичами пообщаются, когда еще такой шанс выпадет. Обернулся я буквально за полчаса. И на подходе к лагерю я заметил неясное столпотворение – люди, толкаясь, что-то кричали и, кажется, кого-то били. Возможно даже ногами. Долго думать над причинами происходящего не пришлось – из головы у меня совсем вылетело, что как минимум один рейдер еще оставался жив. Похоже, парень пришёл в себя и вот тут-то его и заметили. Реакция людей, бывших еще час назад пленниками его товарищей, была предсказуемой. Вот только мне она всё равно не нравилась. Да, люди имели право на злость и ненависть по отношению ко всем рейдерам… Но вот так, толпой забить какого-то шкета? Нет уж, лучше уж я сам ему голову сверну – быстро и безболезненно. Оставив браминов пастись в сторонке, я быстро сблизился с толпой. Некоторые заметили моё приближение, но не испугались: может привыкли уже, а может это адреналин в них играет. Максимально аккуратно, я раздвигал людей, продвигаясь к центру образованного толпой круга. В центре на голом пяточке земли, как я и думал, лежал тот самый паренёк, уже с набитой рожей. Он свернулся на земле калачиком, прижав ноги с к животу и закрыв голову руками, защищаясь от ударов разъярённой толпы. Спиной к нему и лицом к людям стояла Джейн, широко расставив в сторону руки и не давая своим товарищам приблизиться к рейдеру. Её поведение меня приятно удивило: нечасто среди обитателей Пустоши встретишь человека, готового защищать другого, да еще в столь неравных условиях. К тому же, парень на земле был её однозначным врагом еще совсем недавно. Я без труда протиснулся в центр круга. - Да что тут говорить! – кричал какой-то мужчина на Джейн. – Повесить его и всего делов! Толпа вторила ему одобрительным криком. - Мы не звери! – не менее яростно кричала в ответ женщина. – Я не позволю его убить! - Да ты помнишь, скольких они наших убили?! - Они моего мужа пристрелили! – закричала со стороны какая-то женщина и толпа поддержала её. - Он один из них, - уже тише, но всё еще достаточно громко сказал мужчина. – Убийца, насильник… Его преступления можно смыть только кровью! - Господи, Джон! – надрывалась Смит. – Да посмотри ты на него – он же просто ребёнок! - Он убийца! – настаивал на своём мужчина. – Его дружки ведь и твоего мужа убили, Джейн! Лицо женщины окаменело. В её глазах уже не было прежнего огня, но отступать она была явно не намерена. - Не он убил наших родных и друзей, - гнула свою линию Смит. – Он всего лишь мальчишка, наверняка угнанный рейдерами в рабство еще в детстве! - Скорее он отродье одной из их женщин, - хмыкнул Джон, - вряд ли они знали о предохранении. - Да посмотри вокруг! Они же пили и кололись, как не в себя! Разве мог у них родиться здоровый ребёнок?! Очевидно, что этого мальчишку откуда-то выкрали и воспитали в банде! Я сдержано кашлянул. Ну, как «сдержано» - от моего «сдержанного» кашля у людей могло уши заложить. Но цели своей я добился: на меня наконец-то соизволили обратить внимание. - Не по-человечески это, убивать пленных, - сказал я глядя на окружающих сверху вниз. - А что с ним еще делать? – въедливо поинтересовался мужчина, поубавив агрессии в голосе. Видно было, что ругаться с огромным супермутантом ему не хотелось совершенно. – Где гарантии, что ночью он не попытается кого-нибудь убить? Пока не случилось чего-нибудь плохого, его самого следует казнить! - Тебе бы только казнить. Не «казнить» надо, а…, - я на секунду задумался, припоминая понравившуюся мне формулировку, прочитанную в одной из довоенных книг, - … а ставить на путь исправления и сотрудничества с администрацией! - Что-то других ты не поставил на путь исправления, - Джон махнул рукой в сторону кучи трупов, которые со всего лагеря стащили бывшие пленники. - С другими было по-другому. Убить в бою или во время операции – это одно. Но убить вот так – хладнокровно, безоружного и деморализованного противника? Такого я допустить не могу. В первую очередь, ради вас самих. Я уже сталкивался с таким: горящие «праведным гневом» люди убивают свои мучителей. Не раз и не два освобождённые Единством рабы поднимали на вилы своих бывших хозяев. Большинство мутантов на это смотрело равнодушно, не придавая этому особого значения. А вот я видел, как это меняло и портило людей. Совершенное убийство, даже полностью оправданное, тяжелым грузом ложилось на плечи освобождённых. И поначалу они даже не замечали этого груза – жили, смеялись, радовались. А потом призраки убитых приходили к ним во снах. Я видел, как эти несчастные теряли спокойный сон, становились нервными и раздражительными, топя свои мучения сначала в алкоголе, а потом и в морфии. Были и те, кто свершенным не мучался, а даже наоборот – проникался. Распробовав вкус крови, они уже не могли остановиться и убивали снова и снова. Сначала, понятное дело, только «плохих». Но с течением времени границы «плохого» и «хорошего» размывались, и они начинали убивать тех, на кого укажут, не заботясь больше моральной стороной вопроса. Несмотря на бесконечные войны в истории человечества, лишь малый процент людей способен уничтожать себе подобных без каких-либо негативных последствий в виде психозов. Но иногда пачкать кровью руки всё же необходимо, и вот как раз на такой случай существуют люди… мутанты, вроде меня. Может это отклонение в психике, а может ВРЭ постарался, но супермутанты были достаточно глухи к страданиям живых существ. Большей части армии Единства было глубоко наплевать с кем воевать. И событие с убитыми мной супермутантами это только подтверждает: пока была власть Создателя – они воевали ради человечества, но как только они оказались предоставлены сами себе – убили и сожрали тех, кого должны были охранять. Даже мне с моральной точки зрения было плевать и на мальчишку на земле, и на столпившихся вокруг людей. Но разумом, не сердцем, я понимал, что так делать нельзя. Я понимал, что насилие порождает только насилие. Если есть возможность поступить «по-доброму» - именно так поступить и стоит! Потому что насилие – это бомба, которую каждый носит в себе. Рано или поздно, эта бомба взорвётся. Эти поселенцы, несмотря на весь пережитый ужас, еще могли жить мирно. Но если сейчас они собственными руками растерзают этого паренька – за их судьбу я поручиться не смогу. Суть Единства была в мирной жизни всех обитателей Пустоши, без войн и конфликтов. Создатели считал, что достичь этого можно только через перерождение человечества в мутантов. И спорить с его гением я не собираюсь, но раз уж его план потерпел неудачу, то я постараюсь достичь его целей иным путём. И начать это следует прямо сейчас. - Простой самосуд – это не выход, - решительно пресёк я дальнейшую дискуссию. – Наказание должно быть соразмерно преступлению. Следует провести допрос и оперативно-розыскные мероприятия, а уже после выносить приговор. Так будет правильно. - Да как мы правду-то узнаем? – не желал прекращать спор мужчина. – Все его дружки мертвы, за что тебе спасибо, но сам-то он ни в чем не признается! Замечание было резонным, вот только я уже знал, как на него ответить: - Поднимите руки те, кто был в лагере больше месяца, - через секунд двадцать несколько женщин неуверенно, переглядываясь друг с другом, подняли руки. – Вот их и спросим, что это за человек: скольких он убил, изнасиловал и так далее. Джон оглянулся на поднявших руки и кивнул: - Ладно, будь по-твоему. Ну наконец-то мы пришли к консенсусу. Кажется, это слово здесь подходит, если я ничего не путаю. Поняв, что кровавого зрелища не будет, люди стали расходиться, чему способствовала Джейн, разгоняя народ на работы: убрать трупы, очистить лагерь, приговорить еды для всех и так далее. Я же, взвалив на плечо побитого рейдера, пошёл вместе с Джоном и поднявшими руку женщинами в сторону одной из палаток, чтобы так провести «очную ставку». Если выясниться, что на таком молодом парне уже висит слишком много преступлений… Что ж, горе ему – я его не пожалею. Импровизированный допрос свидетелей занял не так уж много времени. По большому счёту, женщинам нечего было сказать о пленнике: они ни разу не видели, чтобы он убивал, насиловал или просто избивал. И среди остальных рейдеров он ничем не выделялся, разве что служил объектом для порой весьма жестоких розыгрышей своих «товарищей». Сам парень, назвавшись Сэмом, рассказал, что попал в банду еще ребёнком. Своего дома или родителей совсем не помнил и всю сознательную жизнь провёл среди рейдеров. При этом человеком он был слишком мягким, как я понял, так как считался в банде чем-то вроде груши для битья – даже несколько весьма обидных и позорных татуировки имелось, которые он и продемонстрировал. И в караул-то его ставили только потому, что работа эта считалась не самой престижной. И из оружия у него при себе во время моего нападения было только копьё – нормальный огнестрел ему не полагался. В общем, парню несказанно повезло. А вот меня немного кольнула совесть: сколько еще среди мной убитых было вот таких парней или девушек? Лучше бы этим голову не забивать. Джона свидетельские показания и рассказ парня не удовлетворил, и он самолично отправился расспрашивать вообще всех об этом пареньке, но результат мне казался очевидным. Через час мужчина вернулся весьма недовольный: - Допустим, - сказал он, недобро уставившись на рейдера, - он и в самом деле не делал ничего… ужасного. Но он всё равно всеми силами помогал бандитам! Пускай его чморили, но ведь это не делает его приличным человеком! Что теперь, отпустить его на свободу?! - Согласен, - спокойно ответил я, краем глаза заметив, что пленный заметно приуныл после моих слов, - он преступник и отпускать его в любом случае не надо. Но и казнить – перебор. - Тогда что с ним делать? Ответ был уже давно готов, но для вида я на несколько секунд задумался. - Значит так, - принялся я обрисовывать парню дальнейшую жизнь, - у тебя два варианта. Вариант номер раз: тебя отводят в Шэйди Сэндс и там передают в руки правосудия. - Луше фторой фариант, - поспешно сказал парень, ужасно шепелявя из-за прокушенного во время мордобития языка. - Не перебивай. Второй вариант: отрабатываешь своё наказание под моим присмотром. Или под присмотром этих людей. Будешь делать, что тебе скажут, работать на благо общества… Ну, на благо отдельной ячейки общества. Искупишь свои грехи потом и ударным трудом. Паренёк покосился на мрачного Джона, который продолжал сверлить его недобрым взглядом. Потом посмотрел на меня и видимо я, со своей страшной рожей, показался ему лучшим вариантом. - Ш тобой луше, - быстро выговорил он. - Тебя это устроит? – повернулся я к мужчине. – Могу обещать, что гонять я его буду беспощадно. Путём усиленного труда на благо Пустоши, вобью ему в голову принципы морали и закона. Если уж из обезьяны труд сделал человека, то и с рейдером получится. - И долго он так будет? - Десять лет на строгом режиме вполне достаточно для перевоспитания, такое моё мнение. - Хорошо, - кивнул всё еще недовольный мужчина. – Пусть будет так. Резко развернувшись, Джон покинул палатку. - Ну что, юнга, - обратился я к Сэму, - добро пожаловать на галеры.Глава 2. Скорпион, который смог.
7 апреля 2020 г. в 23:17
На севере, согласно карте, простиралась пустыня, практически не заселённая никем, кроме кровожадных тварей. Даже армия Единства туда редко посылала свои отряды, которые в большинстве случаев возвращались ни с чем.
«Там ничего нет» - говорили они, и поэтому основным направлением экспансии Единства был юг.
Впрочем, иногда нам удавалось перехватывать караваны с севера, которые рассказывали про свои города: Нью-Рино, Город-Убежище, Реддинг… Создатель, насколько мне известно, планировал расширяться в ту сторону, но очень нескоро.
На карте эти северные города так же были отмечены. Но, как я и сказал, между мной и ими лежала огромная пустыня. И я не был уверен, что смогу её пройти. Может быть я бы и смог, запасов у меня достаточно, но вот брамины такой путь точно не осилят.
Идти на север – чистое самоубийство, поэтому я свернул свой путь на северо-восток.
Какой-то конкретной точки назначения у меня не было. Я просто шёл вперёд, напряжённо размышляя о своей дальнейшей жизни. Лишившись Единства, я искал новую цель в жизни, но не находил её.
Я одинокий супермутант, который умеет только воевать. Куда мне идти? Где найти свой новый дом?
Идти к людям? Глупая затея. Если не сегодня, то завтра люди начнут убивать мутантов. Сначала одиночек, вроде меня, а потом и за отдельные группы примутся. Раз больше нет Единства, то нет и армии – и большинство мутантов станет лёгкой добычей для людей.
Ну а в том, что люди примутся за геноцид – в этом можно было не сомневаться. Вся история человечества полна примеров, как люди даже самих себя уничтожали из-за минимальных различий в цвете кожи, разрезе глаз или из-за того, что у кого-то выдуманный бог носил другое имя.
Что уж говорить о мутантах? Мы от людей отличаемся в разы больше, чем кто-либо другой.
Разумеется, не все люди такие. Вот только «не такие» будут убивать мутантов, потому что мы, в большинстве своём, не более, чем опасные и крайне жестокие звери с уровнем интеллекта пятилетнего ребёнка.
И совершенно не важно, кто прольёт первую кровь. Важно то, что кровь прольётся и литься она будет без конца. И не будет в этой новой войне ни правых, ни виноватых.
В общем, всё пойдёт именно так, как боялся Создатель.
И рано или поздно, человечество перебьёт всех мутантов до последнего. Или и того хуже – загонит в рабство.
С любой стороны ничего хорошего меня не ждёт. Создалось даже ощущение, что сама судьбы толкает меня на поиски оставшихся отрядов Единства. Ведь примкнуть к такому – это чуть ли не лучшая возможность на выживание для меня.
Две недели я шёл и только и делал, что думал о будущем. Останавливался на стоянку и ухаживал за браминами я скорее автоматически, чем осознанно. Точно так же на автомате ел, засыпал, потом просыпался и снова шёл дальше, к непонятной мне цели.
Отсутствие смысла во всем вокруг дошло до того, что я просто в один из дней сел на землю, перестав даже делать вид, что у меня есть какой-то план. Брамины, совершенно невозмутимые скотины, принялись пастись, объедая и без того негустую флору Пустоши.
А я просто сидел и смотрел в небо. Мыслей никаких не было. После смерти Создателя и Лейтенанта пропал вообще какой-либо смысл в жизни. Что делать дальше – я вообще не представлял. И раз уж нет смысла, почему бы просто не остаться тут и не умереть?
Моё внимание привлекло еле заметное движение на периферии взгляда.
Нарушителем спокойствия оказался маленький черный скорпион, не мутировавший вид. Он целенаправленно полз ко мне по песку, видимо совершенно не боясь и с неясными целями. Такой малютка мне был совершенно не страшен и его яд во мне даже недомогания не вызовет.
Так что я, когда скорпион подобрался ближе, просто засыпал его песком с горкой. Через несколько секунд скорпион выкопался и продолжил свой путь в мою сторону.
На этот раз я засыпал его песком с двух рук, но он снова выкопался. Попробовал еще раз – малютка-скорпион и на этот раз выкопался. И на следующий раз тоже.
В конце концов, я встал, выкопал небольшую ямку, бросил на её дно скорпиона (из моих рук он отчаянно вырывался и даже два раза ужалил) и засыпал всё землей. К моему удивлению, меньше, чем через минуту скорпион выбрался из устроенной мной ловушки и продолжил путь по своим делам. Может он спешил к своей семье или вышел на охоту… Или искал новый дом. Этого я не знаю.
Но какая бы ни была цель у маленького скорпиона – он полз к ней. И даже куча, по его меркам, земли и огромный мутант-великан его не остановили. Конечно, я мог бы на него наступить и тогда скорпион точно останется на месте… Получается, только смерть его и остановит.
В этом маленьком скорпионе не был ни смелости, ни отваги. Он просто членистоногое, не способное на эти чувства. Но его поведение заставило меня кое-что вспомнить. А именно, одно из правил Лейтенанта: никогда не сдавайся.
Продолжил я свой путь уже с чётким осознанием своей новой цели.