Казус времени

Утром Баки наблюдал за пробуждением Тора с похмелья. Отказавшись от попыток подняться, тот со страдальческим стоном спрятал голову под подушку и сжался в комок, завернувшись в одеяло. Баки раньше доводилось пару раз видеть Тора слегка опьяневшим, но тот без возражений добирался до кровати, отсыпался и утром бодро поднимался, выпивая специальный эликсир, чтобы избавиться от остатков похмелья и редкой головной боли. На самом деле из них двоих Баки страдал сильнее, если перепивал асгардскую медовуху и, к своему стыду, становился склонным к буйству. Тора это, наоборот, всегда забавляло. Улыбнувшись воспоминаниям, Баки пошёл за эликсиром. Не стоило подвергать юного аса страданиям. — Тор. — Он осторожно присел на край кровати и коснулся, предположительно, его плеча. — Выпей — сразу полегчает. — Я не могу пошевелиться. Останусь под одеялом, закончив свой жизненный путь, не достигнув расцвета лет из-за гнусного похмелья, — страдальческим тоном ответил ему Тор. Баки едва не рассмеялся. Теперь он знал, что склонность иногда драматизировать у Тора с давних пор. — Я помогу. — Он поставил стакан с питьём на тумбочку и принялся аккуратно высвобождать аса из одеяла. Хорошо, что шторы были задёрнуты, чтобы дневной свет не бил ему в глаза. Тор посмотрел на него со всей скорбью мира. Он выглядел трогательно несчастным. Баки помог ему выпить питьё и уложил обратно, заботливо укрывая одеялом. — Полежишь немного. Я приготовлю тебе поесть. — Баки сдержал порыв поцеловать Тора в щёку или в лоб. Тор пришёл на кухню через полчаса, успев умыться и одеться, но всё ещё с несчастным видом, разве что немного оживился от запаха супа. — Голова болит? — спросил Баки, размешивая суп в большой кастрюле. — Немного. — Тор опустился на стул и лёг на сложенные перед собой на столе руки, пряча в них лицо. — Похоже, что в будущем я тоже перепивал, раз у тебя есть эликсир. — Всего пару раз и слегка. Это я больше пользовался, — не стал скрывать правду Баки. — Никогда не мог найти меру во всём, что касается асгардского. — Он понимал, что это прозвучало двусмысленно, но Тор даже голову не повернул, а раньше мог воспользоваться предлогом поострить. Похоже, бедняга действительно плохо себя чувствует. Разлив суп по тарелкам, Баки осторожно расставил их на столе и достал ложки. — Поешь. Тебе нужно восстановить силы. Тор не сразу поднял голову, а потом вяло начал есть, не отрывая взгляда от тарелки. — Тебе не нравится? — Очень вкусно, — сразу ответил Тор и больше не проронил ни слова, пока не доел и не попросил добавки. Баки решил подождать с вопросами, ловя на себе быстрые взгляды и понимая, что ас просто смущён из-за вчерашнего. Нужно было подождать, когда он будет готов поговорить об этом, все признаки будущего разговора налицо. — Спасибо. — Тор отставил тарелку. — Я хотел бы попросить прощения за своё поведение вчера и за слова, которые сгоряча наговорил. Ты был добр и терпелив ко мне, а я отплатил тебе грубостью. — Мне самому есть за что попросить прощения у тебя. Я возомнил, будто знаю больше тебя, но ошибся. Ты всегда лучше всё понимал, — мягко улыбнулся Баки. — Ты говоришь обо мне из будущего, — тихо сказал Тор, опустив голову. — Мне далеко до такого себя. — Не настолько, как тебе кажется. — Баки не удержался и накрыл его руку своей. Ас дёрнулся и случайно сшиб на пол тарелку, которая разбилась вдребезги. — Прости, я иногда бываю неуклюж. — Тор сразу сполз на пол, не заметив улыбку Баки, который тоже опустился следом за ним. — Я знаю. Помогая собирать осколки, он поймал взгляд аса. — Значит, я не впервые что-то ломаю у тебя? — Было дело. У Стрэнджа есть целая теория, что в детстве на тебя упала ваза, поэтому ты питаешь подсознательную неприязнь к древностям и предметам быта. — Вовсе нет, — проворчал Тор, неодобрительно сверкнув глазами. — Просто многое недостаточно прочно для меня, и я бываю неуклюжим. — Но в бою ты филигранно владеешь… Ярнбьёрном. — Баки чуть не прикусил себе язык в досаде, что мог проговориться о Мьёльнире и Громобое. — Это совсем другое, — немного важным тоном заявил ас, наконец избавившись от смущения из-за вчерашнего. — Воинское искусство вне этих сравнений. — Ты давно владеешь Ярнбьёрном? — Я заполучил его незадолго до того, как… — Тор нахмурился, резко оборвав себя. — По твоим меркам это было очень давно. — Ты не договорил. Это связано с моим миром? — Я не хочу об этом говорить, — немного глухим тоном сказал Тор, собрал все осколки и пошёл за веником и совком. Баки понял, что больше ничего не добьётся от него. Он прекрасно знал, что если Тор закроется в себе, то бесполезно пытаться из него что-то вытянуть. Обычно он успокаивающе улыбался и говорил, что ему нужно время подумать и побыть наедине с своими мыслями. Тор несколько дней избегал любых разговоров, о том, о чём он не хотел рассказывать, начиная в ответ засыпать Баки вопросами о своём будущем. Поняв, что тот в свою очередь тоже будет отмалчиваться до последнего, перешёл на выяснение их отношений и сравнение себя с будущей версией. С удивлением Баки заметил, что Тора будто гнетёт малейший намёк на то, что Тор из будущего в чём-то превосходит его. Только из опасений всё испортить Баки помалкивал. Как объяснить, что становиться лучше со временем — это прекрасно, а в юности все ошибаются и не раз? Они гуляли в парке, когда ему пришлось честно ответить на пару вопросов, после чего юный ас опустил голову и молча шёл, крепко сжимая в руке Ярнбьёрн в виде зонта. — Прости, что задаю тебе этот вопрос, но… Тор, ты ревнуешь себя нынешнего к себе будущему? — не выдержал Баки. — Я понимаю, что это трудно осмыслить. — Тор отвернулся и смотрел на проходящую мимо праздничную процессию. — Да. На небе сгущались тучи, стало душно, явственно ощущался запах озона. Первые порывы ветра будто на пробу заставили листья деревьев пошевелиться и резко замереть. Звуки праздничной процессии затихали. — Но ты — это ты, просто взрослее. — Знаю, но я сейчас здесь и не в своём времени. Бесконечно далёкий от того, чтобы меня полюбили. — Он поднял голову и смотрел на грозовые тучи. Вдалеке раздался первый глухой раскат грома. — Но тебя любят. Твоя семья, друзья и народ. Я не знаю про остальных, потому что меня это не касается, а ты не из тех, кто стал бы жить прошлым. — Баки мягко коснулся его плеча и нежно сжал, испытывая желание обнять и всеми способами дать понять, что он очень любит. — Если не считать их, то меня чаще пытались убить или рассматривали как удачную партию для трона или ложа. — Тор посмотрел с непривычным спокойствием. — Возможно, дальше мне чуточку повезёт, но утешает, что спустя столько времени, в этом мидгардском веке меня сочли достойным любви. Было тяжело слышать давно скрываемую тоску в его голосе и мириться со знанием того, что Тор, его самый добрый, сильный, жизнелюбивый ас с благородным сердцем, был одинок. Кто, как не он, был достоин любви? Баки всегда был твёрдо уверен, что его невозможно не полюбить. — Только не жалей меня, — попросил Тор, отводя взгляд. С неба упали первые крупные капли дождя, а сильный раскат грома и вспышка молнии вызвали вскрики среди праздничной процессии. Грохот отозвался дрожью в земле. Люди стали разбегаться в разные стороны в поисках убежища с криками и веселым гиканьем. — Если кто достоин любви, то это ты. — Баки притянул к себе Тора, который посмотрел с смесью удивления и непривычного робкого ожидания. — Я, похоже, эгоист, радующийся отсутствию конкурентов, но знай: ты — лучшее, что есть в моей жизни. Когда-то именно ты вернул мне вкус к жизни и доказал, что у меня есть право на счастье. — Он обхватил его лицо ладонями и накрыл губы в нежном поцелуе, игнорируя начавшийся дождь, который обещал перейти в холодный ливень. Тор сначала замер, но потом стал отвечать, обнимая, прижимаясь доверчиво всем телом, совсем забыв, что его превращённое в зонт оружие могло бы укрыть их от дождя. Они оторвались от губ друг друга только когда ветер почти перешёл в ураган. Бежали домой, смеясь, промокнув до нитки, бросая любящие взгляды под аккомпанемент грома и сверкание молний. Путь до квартиры занял много времени — они слишком отвлекались на поцелуи, но справились, ввалившись наконец в коридор. И тут Тор вдруг отстранился. — Ты говорил, что нам не стоит рисковать. И у нас даже свидания не было. — Я вечно всё усложняю и пытаюсь перестраховаться. Ты был прав: мир найдёт тысячу других поводов для саморазрушения, — покачал головой Баки. — Мы были в парке и убегали от грозы — чем не свидание? — Он снова притянул его к себе, заглядывая в ярко-голубые глаза, а потом вовлёк в долгий поцелуй, оттесняя в спальню, где они на несколько часов могли забыть обо всём. Гроза буйствовала ещё пару часов. Слушая едва слышный перестук мелкого дождя, Баки смотрел на спокойное выражение лица дремлющего Тора. Он размышлял над словами о том, что ничего не происходит просто так. Удивительно, что тот самый разговор о прошлом и выраженные сомнения совпали с переносом артефакта, который едва не вывернул наизнанку мир, а в прошлом юный ас как раз возвращался из селения после стычки с местным магом. Тор почувствовал его долгий взгляд и открыл глаза. — Я расскажу тебе, почему относился к твоему миру с неприязнью. — Если ты не хочешь, то можешь не говорить. — Я чувствую, что должен рассказать. Это на уровне чутья. — Тор немного задумчиво посмотрел на него. — В ночь перед тем, как покинуть селение, мне снился необычный сон. Он не был первым в череде других странных видений, но слишком запомнился, потому что стал чётче. Я шёл через туманный лес за кем-то, кто двигался как тень, то появляясь, то исчезая. Когда я смог выйти к озеру и наклонился, то увидел отражение — своё и не своё. Я выглядел старше. Баки кивнул, устраиваясь рядом поудобнее, внимательно слушая. Он не стал говорить, что у Тора была способность иногда видеть вещие сны. Когда-то в пещере норн ему удалось увидеть, в каком порядке Танос заполучит все Камни Бесконечности, и что Вижн должен появиться, и что ждёт Асгард, которому суждено переродиться. — Признаюсь, вместо любопытства я ощутил тревогу. Бросившись бежать, вскоре заплутал в лесу и был готов сгоряча прорубать себе путь к свободе Ярнбьёрном. Но тут я увидел звезду — она манила меня к себе, и я последовал за её светом. Так мне удалось выбраться из леса, но когда я обернулся, то увидел снова ту самую тень, которая помахала мне. Но рука была странная, будто из металла. — Необычный сон, — согласился Баки, не зная, что думать. — Выходит, он стал предвестником? — зацепился он за более понятный момент. — Возможно. А ещё вздорный колдун заявил, что мне пора повзрослеть и посмотреть на себя со стороны. Подумаешь, я немного над ним подшутил, но он первым начал и это на него пожаловались селяне. — Тор, а что, если это должно было случиться? — Баки присел и оживлённо рассказал подробнее, что было до того, как случился временной парадокс, и пересказал разговор с его взрослой версией. — Что, если таким образом круг замкнулся? — Возможно, — серьёзно посмотрел Тор, что-то прикидывая в уме. — Нужно поговорить с Стрэнджем. — Надо, — тихо ответил ас. — Тор? — Давай пока оставим этот разговор. Я хочу насладиться тем, что меня всё-таки любят, — слабо улыбнулся Тор. — Я люблю тебя любого. Ты — это ты, — твердо сказал Баки, целуя его и крепко обнимая. — Я теперь знаю, что мой ас всегда был чудом. Тор просиял и счастливо улыбнулся, опрокидывая его на спину и нависая над ним. — Странно, что и ты оказался ко мне неравнодушен, — продолжил Баки. — Я сначала думал, что ты из интереса и некоторой доли любвеобильности кружил вокруг меня, хотя мог бы выбрать кого угодно. — Я сам хотел так думать, но быстро ощутил к тебе привязанность и намеренно пытался вывести из себя, — признался Тор. — Теперь я знаю, что твоя невыносимость бывает напускной, — проворчал Баки, посмотрев с лёгким упреком. — Зачем ты это делал? — Меня смутили мои чувства. Словно я знаю тебя. Должен знать. — Наверное, сказался парадокс во времени? Тор задумчиво посмотрел, погрузившись в свои мысли. Баки осторожно погладил его по плечам и привлёк к себе, позволяя лечь на себя. Он не знал, о чём тот думает, но чувствовал, что должен поддержать и дать понять, что готов выслушать. — Я не берусь судить о столь тонких материях, но просто чувствую, что должен был знать тебя. Я не мог раньше тебя видеть, но сразу понял, что мы чем-то связаны, и не удивился, когда понял насколько. — Не так ты себе это представлял, наверное, — не удержался Баки, сжав и разжав свою руку из металла. Тор неодобрительно посмотрел на него, слегка нахмурившись, без слов дав понять, что отвечать на это не собирается. — Прости. Ты хотел рассказать о причине неприязни к моему миру? — Было время, когда асы часто спускались в Мидгард. Мой отец изгнал йотунов, когда они попытались погрузить его во мрак и холод. Когда я сменил свой ученический меч и получил Ярнбьёрн, то пожелал тоже спуститься в Мидгард. — Тор поймал удивлённый взгляд Баки. — Я был здесь несколько раз, — пояснил он. — Разве ты об этом не знаешь? — Я понял, что мы все не придали значения тому, что ты никогда не говорил, что впервые прибыл сюда несколько лет назад. Ты просто находил непривычным многие земные технологии. — Баки провёл рукой по лицу, поражаясь, что это было на поверхности столько времени. — Что было потом? — Я услышал зов и мольбы людей и пришёл к ним. Помог им одолеть проявления тёмных сил, вёл их в битву, помогал их племенам объединяться. Они считали меня своим богом, и, должен признаться, я был опьянен их любовью, восхищением и поклонением, мне это нравилось. Очень нравилось. Я возгордился. — Тор отстранился от Баки и принял сидячее положение, устремив свой задумчивый взгляд в сторону окна. — Несколько раз я спускался к ним. Что для аса сто лет? Всего лишь миг, но не для мидгардцев. Я не хотел замечать изменений. Должен сказать, что сам не был идеален, моё поведение вызывало справедливые нарекания. Всё закончилось для меня, когда я услышал восхваления после кровавой бойни, которую устроил поклонявшийся мне народ. Они убили служителей другой веры и считали, что это во славу мне. — Ас тяжёло закрыл глаза, заново переживая тот момент, вызывая острое желание обнять его, но Баки понимал, что сейчас его не стоит трогать, нужно дать выговориться. — Я никогда не был кровожадным! Я люблю битвы, люблю соперничество, испытывать свои силы и искать их новый предел, ищу приключений и не бегу от опасностей, но никогда не стал бы убивать просто так, из удовольствия или из-за чужой веры! Я никогда не требовал, чтобы мне все поклонялись! Я не такой, — уже тише добавил он. — Я знаю. — Баки мягко притянул его к себе, дождавшись момента, давая Тору уткнуться лицом в свою шею. — У тебя большое доброе сердце, способное любить и дарить тепло. — Он нежно поцеловал его в золотисто-медовую макушку. Дождь на улице затих.