Спасая жизнь любовью

      Шону так и не удалось успокоиться после разговора с Нилом, его всё так же беспокоила забота доктора Лим о мужчине. И он всё так же хотел поговорить с любимым о своём беспокойстве.       Лечение оказалось эффективным, раны заживали и уже почти не беспокоили больного. Нил сдал последние анализы, и, не дожидаясь результатов, засобирался домой.       Всегда активный мужчина больше не мог лежать без дела в палате. Ему хотелось двигаться, принимать решения, лечить людей. Он соскучился по операциям и весу скальпеля в своей руке.       Но, ОАК оказался не такими хорошим, как надеялся хирург: был понижен гемоглобин и повышены показатели лейкоцитов. А с такими показателями выписывать больного было весьма рискованно.       И хоть Нил утверждал,что хорошо себя чувствует, доктору Браун, не без помощи Одри смогли объяснить все риски, и он согласился остаться ещё на непродолжительное время.       Нила очень беспокоило что Шон ревнует его ко всем, кто заходит в палату, чтобы проведать или поздороваться. Мужчина знал, что это нужно обсудить но никак не подворачивалось оказии для этого.       В очередной раз пришедший навестить Нила, Шон издалека увидел, что в палате кроме больного находится Лим. Они беседовали о чем-то, женщина сидела на кресле, которое в свое время служило пристанищем на ночь для Шона, в тяжёлые моменты, когда было непонятно откроет глаза утром Нил или нет.       Почувствовав себя ненужным, расстроенный парень влетел в ординаторскую. Перед его глазами всё ещё был образ смеющихся Нила и Одри.       Они держались за руки и выглядели беззаботно, как будто не было дней, когда они могли потерять друга.       Милендаса Шон видеть не мог, он расположился спиной к холлу. Но в глазах Одри, которая была повернута в сторону Шона, читалась любовь.       Всё ещё сгорая от ревности, ординатор написал письмо, в котором описал все свои чувства. И причины, по которым он был готов уйти из жизни, поняв, что они с Нилом не смогут быть вместе.       Дописав письмо, юноша перечитал его со свойственной ему скурпулезностью, и решил, что бросит в карман халата хирурга. В голову расстроенного Шона не пришло, что халат Нила может взять кто-то ещё или его могут забрать в химчистку.       Подойдя к вешалке, где всё ещё висел халат хирурга, всё так же пахнущий родным парфюмом, он посмотрел на конверт, который держал в руках и задумался, стоит ли совершать задуманное.       От тяжёлых мыслей его отвлекла Браун, которая должна была забрать документы, оставленные для нее на столе Нила.       — Шон? А ты что здесь делаешь? — удивилась девушка, закрывая за собой дверь.       — Я просто зашёл, — промямлил парень. Чтобы больше ничего не объяснять, он не глядя засунул письмо в карман халата на вешалке, и выбежал из кабинета.       Такое поведение коллеги и друга удивило девушку, но она решила, что всё выяснит позже.       Забрав нужные документы со стола начальника, она развернулась к двери, чтобы покинуть кабинет, и ее внимание привлек белый прямоугольник, который покоился на мягком ковре под вешалкой.       Браун, пытаясь бороться со своим любопытством, подобрала конверт, и прочитала написанное аккуратным почерком Шона имя "Нилу". Тут же девушка вспомнила, как странно вел себя ординатор, когда они встретились в кабинете. Девушка развернула письмо, предназначенное не ей. "Нил, я всё ещё люблю тебя. Но вижу, что нам не суждено быть вместе. Я желаю тебе только счастья. Прощай, больше не стану портить твою жизнь" было написано всё тем же педантично аккуратным почерком.       Перечитав письмо несколько раз и сообразив, что это, возможно, предсмертная записка, девушка быстро покинула кабинет, ей нужно было найти Шона и попытаться отговорить его от судьбоносного решения. Или рассказать обо всем Нилу и пусть он сам разбирается, ведь именно из-за него сложилась такая ситуация.       Девушка ворвалась в палату к хирургу, оборвав их милую беседу с Одри на полуслове. Она выглядела взволновано, что сразу насторожило больного.       — Браун, что случилось? — поинтересовалась начальница.       — Вот, это выпало из кармана Шона, он наверное хотел оставить эту записку на вашем столе, но я помешала ему. Точнее, я отвлекла его. — рассказала девушка, передавая записку Нилу, казалось не замечая женщину, сидевшую напротив него.       Пробежавшись глазами по тексту, хирург изменился в лице, улыбка, которая играла на нем, мгновенно сошла. Оставив место только беспокойству.       — Я выписываюсь. Мне нужно к любимому, — отсоединяя приборы, считывающие состояние пациента, проговорил хирург. Опустив босые ноги, он почувствовал холод пола, это немного отрезвило мужчину. — Браун, поищи Шона в больнице, может он не успел уехать. — Нил задумался, пытаясь предугадать действия мальчика.       — Хорошо. — кивнув Браун и выскочила из палаты — она тоже беспокоилась о друге и готова была помочь в его поисках.       Пока Нил собирался, искал свою куртку, или хоть какую-то одежду. Одри пыталась переварить информацию, она надеялась, что ослышалась и, что Нил не говорил о возвращению к любимому. Женщина очень надеялась восстановить отношения с хирургом после того, как его выпишут. И осознание того, что этого не будет, больно ударило по сердцу.       Одри пришла в себя только после того, как почувствовала, что ее трясут за плечо. Она повернула голову и увидела Нила, в его глазах было волнение и страх. Плюнув на свои чувства, она решила помочь.       — Одевайся, я подвезу тебя, — решила Одри, доставая ключи из кармана халата.       — Одри, огромное спасибо, но я сам, — улыбнулся Нил, — моя машина на стоянке.       Ничего не дав сказать коллеге, он набросил куртку на больничную пижаму и побежал на улицу. Но вспомнил, что ключ в его халате, а халат в кабинете на третьем этаже. Плюнув, он побежал на третий этаж, где в него чуть не врезалась Браун, бежавшая в противоположном направлении.       — Я всё обыскала, похоже Шон всё-таки ушел, — расстроенно проговорила девушка.       — Ладно, всё, я уехал, — проговорил Нил. Через десять минут он уже ехал к дому Шона.