Кома
3 мая 2020 г. в 08:17
Операция прошла без осложнений. И через шесть часов тяжёлой, трудоёмкой работы Нила перевели из операционной в реанимацию.
Его нужно было понаблюдать до утра. А утром, убедившись, что все показатели в норме подключить к аппарату жизнеобеспечения и перевести в палату стационара.
После того, как операция Нила закончилась, Одри приказала уставшим и измотанным ординаторам отправляться домой.
Шон и Клэр пытались остаться на ночное дежурство и следить за состоянием раненого, но Лим категорически запретила оставаться им в больнице на ночь, заверив ординаторов, что сама присмотрит за доктором Мелендесом.
Когда Шон переступил порог своей квартиры, он остро почувствовал одиночество и пустоту, которые царили в ней. Ведь за окнами уже потемнело, на город опустился вечер, и небо в грозовых тучах обещало пролиться сильным дождем, под мирные звуки которого Шону лучше спалось. Но не сегодня.
С той самой минуты, когда Мёрфи вернулся домой, и до момента, когда он собрался спать, парня не покидала мысль, что он находится не там, где действительно нужен.
Он хотел бы быть сейчас возле Нила. Шон боялся вероятности того, что во время операции они могли упустить что-то, и в кровь Нила попал маленький сгусток, который может привести к закупорке сосуда. И тогда сердце недополучит нужное количество крови и может начаться ишемия.
А его не будет рядом, чтобы помочь.
«Нет, мы не могли ошибиться. Мы все профессионалы. С ним все будет хорошо», — с этими мыслями Шон мерил шагами комнату. Потом его взгляд упал на аккуратно лежащую книгу по медицине на журнальном столике. Решив отвлечься, он сел на диван и, взяв книгу,
начал читать ее.
Но буквы расплывались, и он не как не мог сосредоточиться на написанном. Промучившись так какое-то время Шон положил книгу, решив, что пора завершать свой день и ложиться отдыхать.
Но сначала нужно было смыть сегодняшний день под тёплыми струями воды. Стоя под душем, он вспоминал измазанную кровью грудь Нила, слабое сердцебиение и бледность всегда загорелой кожи.
Шон сам не заметил, как из глаз потекли слезы, ведь сегодня он чуть не потерял любимого человека, который мог умереть, так и не узнав, насколько он ему дорог.
«Нужно признаться, чем быстрее, тем лучше.Только как решиться на это?», — насколько знал Шон, человек в коме не может слышать собеседника.
«Но я в этом не уверен, и для того, чтобы убедиться, нужно почитать информацию о коме», — думал Шон, растирая слезы по мокрым щекам.
Выбравшись из ванной с надетым на голое тело полотенцем, ступая мокрыми ногами и даже не обращая внимания на то, что пачкает всегда идеально вымытый пол, Мерфи почти бегом отправился к компьютеру, где и провел остаток ночи за поиском информации.
Утро настало слишком быстро. Попытавшись отогнать от себя надоедливый луч солнца, что постоянно лез в глаза и мешал спать, Шон проснулся окончательно. И обнаружил, что уснул за столом, лёжа на клавиатуре своего ноутбука. Это расстроило парня, он любил, чтобы все было на своих местах, и то, что он спал не в кровати, а за столом, не вписывалось в обычный график аутиста.
Запаниковав, он резко встал со стула, опрокинув его, громкий звук вернул парня в реальность и помог вспомнить, почему он заснул за ноутбуком. И ради кого искал информацию о коме.
В памяти всплыла статья, в которой говорилось, что в зависимости от типа комы больной либо может слышать собеседника, либо нет. А также это зависит от «глубины» комы.
Собираясь в больницу — работу никто не отменял — он тщательно обдумывал, что скажет Нилу.
Для Шона, который ещё не любил по-настоящему, это было в новинку.
Аутист не привык доверять людям и знал всегда, что надеяться можно только на себя. Но доктору Мелендесу он готов был довериться. Хоть возможная реакция хирурга и пугала его.
Уже возле палаты, в которой лежал Нил, Шон стал сомневаться, стоит ли открывать душу. Может стоит сохранить все в тайне? Но он понимал, что если не высказаться, все переживания и эмоции будут отвлекать его от работы. И он может допустить ошибку во время операции.
Преодолев себя, Мерфи все же переступил порог палаты. Закрыв за собой дверь, он подошёл к кровати Нила. Не зная, куда деть руки, и постоянно отводя взгляд, Шон начал говорить:
— Нил, — пауза, — Доктор Мелендес, — снова пауза. Парень продумывал каждое слово. — Я не знаю, когда это началось, — в горле пересохло. Лоб покрыла лёгкая испарина. Он посмотрел на спокойное лицо хирурга и продолжил более уверенно. — Вы очень сильно помогли мне, в самом начале моей ординатуры, когда отстояли меня перед советом директоров, и я стал работать с вами. Я очень благодарен за это. Вы человек, который рассмотрел во мне потенциал.
Повторюсь, не знаю, когда это началось, но я стал замечать, что мне хочется наблюдать за вами: я любуюсь вашими руками во время операции, слежу за вашим лицом, ловя каждую мимолетную мимику. С каждым днём, проведенным рядом с вами, мне все больше хочется дотронуться до вас, провести ладонью по рельефу вашего торса. Исследуя ваше тело, прочертить дорожку из поцелуев от ваших губ до скрытого от глаз.
Подобные признания Шон вычитал на эротических сайтах когда понял, что неравнодушен к мужчине. Он углубился в изучение соблазна так же тщательно и внимательно, как и в медицинские учебники.
Для него было важно, чтобы партнёр остался удовлетворённым после его ласк.
Правда Шон сомневался, что Нил, как и он сам, пробовал секс с мужчинами. И надеялся стать первым для любимого. Потому что Нил для него точно был первым.
Шон боялся женщин и сложностей, которые могли бы возникнуть в отношениях с ними. Он давно принял, что не такой как все. И пережив насмешки со стороны девочки, которая ему нравилась, укоренился в своем мнении и решил отгородиться от любви.
Но он и не заметил, как эту стену удалось разрушить его руководителю ординатуры, который относился к нему, как к профессионалу своего дела. И никогда даже не намекал на его особенную болезнь.
Замолчав, Шон решился посмотреть на «собеседника». Ничего не изменилось, Нил все также лежал подключенный к всевозможным аппаратам, поддерживающим в нем жизнь. Кивнув сам себе, парень продолжил:
— Я никогда в жизни не решился бы сказать вам в лицо о своих чувствах. — Шон сглотнул вдруг наполнившую рот слюну. Закрыл глаза. — Я люблю вас. И эта тайна останется при мне.
Постояв молча ещё пару минут, Шон вышел из палаты, он сказал все, что хотел. И теперь нужно было только ждать, когда Нил очнется, чтобы понять, слышал он его или нет.
Если бы юноша остался ещё хотя бы на минуту, он бы увидел одиноко стекающую слезу из глаз Нила и слегка подрагивающий, как будто желающий обратить на себя внимание, палец с надетой на него прищепкой с тревожной кнопкой.
Его подсознание находилось как будто в двух местах одновременно: в палате больницы св. Бонавентуры. Он видел себя со стороны беспомощно лежащим на больничной койке, подключенным к множеству аппаратуры.
И совершенно голым и беззащитным в стеклянном кубе, где ему было некомфортно и страшно.
Он чувствовал, что нужно выбираться из этого заточения, но не знал, как это сделать. Но точно знал, что ему есть ради кого жить, нужно было только показать каким-то образом, что он в порядке и его пора выводить из комы.
«Шон, милый, я услышал тебя. И постараюсь сделать все, чтобы ты был счастлив», — думал Нил, снова и снова разбивая кулаки в кровь об стеклянные стены куба.
Окончательно выбившись из сил, Нил осел на пол. Нужно было дождаться пока кто-нибудь зайдет в палату, а потом действовать.
Но он ещё не знал, как собирается привлечь к себе внимание. «Надо нажать кнопку вызова медсестры», — решил Нил.
Он сосредоточился на своих руках и стал пытаться двигать пальцами своего физического тела. Пальцы не слушались, голова начала болеть, но ничего не получалось. Тогда он переключился на свой призрак, который был все ещё в палате, и просто смотрел на свое тело, подключенное к аппаратуре.
Призрак «ожил», получив сознание, а Нил под куполом наоборот превратился в безжизненную куклу. Полупрозрачная сущность подплыла к кровати и попыталась дотронутся к своей руке, сжав пальцы, чтобы сработала кнопка. Но ничего не получилось.
Тогда он задумался, почему получилось в первый раз хоть немного пошевелить пальцами. И понял, что это произошло после сильного эмоционального толчка, признания от Шона.
«Хорошо, что может также вывести из равновесия?» — задумался Нил, стоя над своим же телом. «Может признание того, что мне нравятся мужчины? Но я с юношества подавлял в себе это, и даже в какой-то момент забыл о своей голубизне», — Нил немного поморщился, вспоминая, как в старшей школе влюбился в капитана команды по плаванию. Но боялся признаться ему в этом. И только позже, когда заметил, что их дружба, могла бы перерасти во что-то большее, открылся. Но выяснилось, что капитан завидовал Нилу и хотел найти что-то, что могло уничтожить его репутацию хорошего парня в школе.
Он ждал и дождался. На следующее утро капитан шепнул на ушко нужным людям, и сплетня разнеслась по всей школе. От Нила, не проверяя информацию, отвернулись все друзья. Оказалось, они дружили с ним не из-за человеческих качеств, а только из-за того, что тот был весьма популярным. Нил закрыл глаза, вспомнив, как его гнобили и издевались.
Но слава Богу, уже через полгода после произошедшего он переехал в другой город учиться в колледже. А потом медицинский институт. И все закончилось, и именно тогда он стал бисексуалом и решил поглубже в мозгу зарыть любовь к своему же полу. Но Шон смог вывести скрытое наружу.
Сосредоточившись на своей злости, он попробовал ещё раз нажать на кнопку и в этот раз пальцы почувствовали силу и смогли сжать предмет.
После чего «жизнь» вернулась в сознание под куполом. А призрак растаял, выполнив свою цель.