Притяжение было слишком сильным, и шагов через десять я обернулась, чтобы вновь увидеть Кирилла. Я не позволяла себе смотреть — но не могла отвернуться.
Если бы Кирилл все ещё стоял там, я бы бросилась к нему, не раздумывая.
Но он исчез, и даже трава в том месте, где он находился, стояла гладкая и прямая. Будто я все это время разговаривала сама с собой. Такое я могу. Но самостоятельно себя словить мне не удалось бы, я ещё не настолько гениальная.
Кирилл.
Кто ты такой? Что тебе нужно от Яны, с некоторых пор, как ты сам заявил, донельзя прославленной?
Я с затаенным разочарованием вновь сдвинулась с места. Прошла одну дорожку, другую, миновала те самые кусты, за которыми подслушивала разговор, и приблизилась к воротам, ведущим с территории особняка. В мой прошлый вечер в этом городе они были открыты наполовину, сейчас же наружу (или внутрь, как посмотреть) вела лишь узкая щель. Будто специально для такой мыши, как я.
Я выскользнула наружу.
И машин на парковке сейчас была не пара десятков, а всего лишь одна, незнакомая.
Я замерла, не зная, куда двигаться дальше. Сумка осталась в обители Янтарной, а вместе с ней — телефон, ключи и деньги. Такую меня даже домой не примут.
Но тут распахнулась дверца той самой машины — мышь Яну все же заметили, — и из нее вышла тетя. Моя настоящая тетя, которую я знаю столько же, сколько себя.
Она чуть прищурилась, будто не узнавала меня. Но уже через секунду на лице тети расцвела улыбка, и она пошла в мою сторону.
Простые темные джинсы. Расстёгнутая бордовая куртка. Темные волосы в коротком черном хвосте.
Это была уже не та черная ведьма, великолепная в своей гордости, устроившая шабаш и назначавшая меня своей ученицей, которую я видела в последний раз.
Справедливости ради, во мне тоже от той ученицы мало что осталось. Помятое платье, грязные волосы. И туфли, которые я наконец-то начала чувствовать на собственных ногах. Мои, не Викины. Волшебство, не иначе. Волшебство — и забота. Вот только с сумкой так почему-то не сработало.
А следом подумала мимолетом: хорошо, что я не ощущала туфли раньше. Красиво ушла от Кирилла. Меня ведь с некоторых пор волнует, как я ухожу.
Первым делом тетя обняла меня, и я обняла тетю в ответ. На каблуках я была её даже выше, чем на целую голову, но все равно ощущала себя маленькой девочкой.
От тети исходил древесный запах. И это успокаивало. Не то чтобы я собиралась вот-вот погрузиться в истерику, но тяжесть произошедших событий будто только сейчас начала меня доходить.
И Вика с Яром.
Где они? С ними все хорошо?
Янтарная говорила, что у нас нет друзей, а есть только мы сами.
Но я и не называла их друзьями; я попросту беспокоилась о них. Я умудряюсь переживать даже за тех, кто влип в неприятности добровольно, что уж говорить о несчастных, кто влип в неприятности по моей вине?..
— Яна, — прошептала тетя мне в ухо. — Как ты?
— Неопределенно, — призналась я. — Тетя, а ты давно здесь?
— Несколько часов, — ответила она. — С тех самых пор, когда сюда вернулась Вика.
Изначально я хотела спросить, видела ли тетя его, Кирилла, знает ли, кто он такой. Но зацепилась за слова про Вику. То ли действительно переживала за нее больше, чем за своего недавнего знакомого, то ли просто решила промолчать, как будто мне было, что скрывать.
— Вика вернулась?
— Целая и невредимая, — отозвалась тетя. — И рассказала все, что знала сама. Ох, Яна…
Она тяжело вздохнула и крепче прижалась ко мне.
И кто бы разглядел в нас двух ведьм? Тетю и племянницу, которым кое-что пришлось пережить — пожалуйста. Но не ведьм.
Чувства сильнее магии. Так говорят белые.
Но у нас, черных, наши чувства и есть наша магия.
Пусть и в тот хрупкий момент я совсем не чувствовала свою колдовскую душу.
— Ты знаешь про Янтарную? — спросила я шепотом, как будто боялась, что кто-то может нас подслушать.
— Я знаю, — отозвалась тетя.
— И знала до того, как все произошло?
— Да, — пробормотала она.
— Одной мне ничего не сказали, — не спрашивала, а утверждала я.
Тетя ослабила объятия, отошла на шаг и посмотрела в мои глаза своими, темными-темными:
— Мы скрывали это для твоего же блага, Яна. Не хотелось приносить тебе еще большую… боль.
— Конечно, — согласилась я. — Кто-то блокирует мне душу и отправляет на бой с нечистью. Кто-то скрывает, что у моей матери была младшая сестра, ведьма, сбежавшая от родителей! Конечно, — повторила я, распаляясь ещё больше, — зачем мне вообще что-то знать. Мне же всего лишь семнадцать лет, а это для того, у кого мозг с горошину, диагноз.
— Яна, — тетя покачала головой.
Зашумел осенний ветер, и я поежилась — на мне было только платье. Тетя заметила это и предложила:
— Пойдем в машину, Яна. Твое пальто нашли в парке, и Алексей уже отвез его домой.
— Я впервые вижу ее, эту твою машину, — заметила я. — Или и это мне тоже не следует знать?
Загалдели, спорхнув с ближайшего дерева, вороны.
Если уж я не могу доверять самым родным людям, кому я тогда вообще могу доверять?..
Я стояла, обнимая себя за плечи, и не двигалась с места.
Тетя внимательно смотрела на меня, и я бы сдалась, если бы прошло ещё немного времени. Но дверь той самой машины распахнулась, и на улицу вышел незнакомый мне мужчина.
В первое мгновение я даже опешила. Ибо я никак не ожидала, что в машине помимо тети будет ещё кто-то. Тем более, кто-то такой.
Издалека ему можно было дать лет сорок. У него были пшеничные волосы, на которых начинала проступать седина — точно сползала позолота, открывая серебро. И внимательное лицо. Он чем-то напоминал моего отца. Может быть, держался так же уверенно и чувствовал, что контролирует ситуацию.
Но не это так меня поразило.
А лазурные искры души, которые обычно белые маги вообще-то скрывают.
Белый маг в машине с моей тетей.
Я моментально вспомнила подслушанный разговор — и осознание захлестнуло меня удушающей волной.
Тетя обернулась назад и скривила губы в улыбке. Потом посмотрела на меня и произнесла:
— Ты хотела знать? Это его отец.
Это его отец.
Я знала. Ещё до того, как мне это сказали.
— А Пашка здесь? — спросила я. Хотя куда больше интересовало другое: а он знает?
— Пашка здесь, — ответила тетя. Ее глаза ответили на мой безмолвный вопрос «нет».
— И вы все меня ждете?
Она кивнула.
Белый маг стоял и смотрел на нас. Тоже ждал.
Я сделала шаг навстречу ему, и тетя тоже повернулась; четыре секунды — я считала, я люблю считать — и мы уже стояли возле машины.
— Здравствуйте, — отозвалась я, искоса взглянув на него.
— Здравствуйте, — спокойным тоном произнес он.
Глаза у него оказались Пашкины.
Или, если следовать хронологии, это у Пашки были его глаза.
— Яна, — представилась я.
— Виктор, — белый маг назвал свое имя в ответ. Из Пашкиного отчества… Он чуть опустил голову, будто намекал на свою душу, ничем не скрытую, и уточнил: — Вы удивлены, Яна?
— Я уже ничему не удивлена, — призналась я.
Мой Пашка — сын белого мага и черной ведьмы. Причем родился на свет он тогда, когда тетя и не подозревала о своей магической природе. Знал ли о ней этот… Виктор? Как они умудрились повстречаться? И где он пропадал шесть лет Пашкиной жизни?
В прежние времена я бы орала, как сумасшедшая, но люди меняются постоянно и безвозвратно. Поэтому я постаралась сдержать свой непомерный интерес.
Через стекло я заглянула внутрь машины.
Пашка словил мой взгляд и помахал рукой. Я помахала ему в ответ.
— Я довезу тебя до дома, — заметил Виктор.
— Буду благодарна, — отозвалась я.
Тетя стояла за моей спиной и наблюдала за этим разговором, но не вмешивалась. Может быть, хотела узнать, как я отреагирую на белого?
Виктор кивнул и шагнул к водительской дверце. На конфликт он не собирался нарываться вовсе.
Но без конфликтов не могу прожить я.
— А где вы были все это время? — спросила ему в спину.
— Яна, — тетя коснулась моего предплечья, будто предупреждая.
Но Виктор не обиделся.
Он обернулся ко мне и ответил с улыбкой:
— Прожигал жизнь, не зная, что у меня есть семья. Но теперь все будет по-другому.
— Да ладно, — заметила я не слишком уверенно. — Почему-то мне слабо в это верится.
— Проблемы с доверием? — уточнил он. — Я слышал, что твои коллеги — я имею в виду черных магов — хорошие психологи. Попроси Наталью, — Виктор кивнул на мою тетю, — и она кого-нибудь тебе подыщет.
— Обойдусь, — пробормотала я.
Если я была морем (хотя я, конечно, не была морем), то этот Виктор выступил в роли скал, что отвечали на мои поддевки — волны — гордым молчанием и камнем.
Я обошла его, распахнула дверь, ведущую на заднее сидение, и залезла внутрь.
Пашка сидел по центру, на детском сидении, и смотрел на меня.
Я внезапно расчувствовалась и обняла его, и Пашка обнял меня в ответ.
— Привет, мой маленький, — пробормотала я.
Пашка фыркнул и заметил:
— Я взрослый.
— Конечно, — я заглянула ему в глаза — и увидела в них Виктора. Мой двоюродный брат — наполовину белый маг! А на оставшуюся половину черный колдун. С ума сойти. — Не устал ждать тормозящую Яну?
— Ты не виновата, что тебя украли, — заметил Пашка. — Хорошо даже, что ты целая и невредимая. Так мама сказала.
— Ага, значит, все-таки устал.
Распахнулась дверца с противоположной стороны, и к нам присоединилась моя тетя. Мне хотелось спросить, почему она не села вперед, к Виктору. Но я все же смогла вовремя прикусить язык. Может быть, вымоталась настолько, что мне даже лень было чем-либо интересоваться.
Через мгновение внутри оказался и сам Виктор.
Он посмотрел на нас через зеркало заднего вида — ещё чуть-чуть, и мы бы встретились глазами — и произнес:
— Пристегнитесь, Яна.
— Пристегнусь, — отозвалась я.
Он сам уже натягивал ремень.
Какой порядочный и правильный — куда деваться? Впрочем, все белые — морализаторы, и с каждым прожитым годом они ударяются в правила все больше и больше.
Пристегнитесь, видите ли.
В автобусах, на которых я обычно катаюсь, вообще нет ремней безопасности. И ничего. Живут как-то люди. И ездят. Может, штраф получить боится?..
Щелкнул замок, я прислонилась к удобной спинке и пробормотала:
— А сейчас какой день недели?
— Суббота, — ответил Пашка.
— Значит, я прогуляла два дня школы.
— Прогуливать нехорошо, — заметил мой братец.
— Хотя бы это я знаю…
Я прикрыла глаза и прислонилась к твердой пластиковой поверхности двери. Из колонок доносилась инструментальная музыка, взрывались скрипки и волновалось пианино, ну а мне что… Я умудряюсь засыпать под барабаны в наушниках и скрежетание лапок под раковиной. Мой хомяк ведет ночной образ жизни, в любую минуту кто-то может совершить на меня нападение, или демон вдруг очнется… А я что. А я сплю.
Может, я и тогда уснула. Или уснула почти, погрузилась в полудрему, когда ты и не спишь, и не бодрствуешь. Опасное время, когда ты сам над собой не властен. Если хочешь спать — спи. Чутко, но полноправно. Если хочешь бодрствовать — лежи и смотри в потолок. Или займись чем-нибудь полезным.
Да, полезным…
Через пару минут этого непонятного состояния я вдруг резко распахнула глаза и посмотрела на тетю.
— А ты знаешь, что все мои вещи остались там?
Тетя кивнула и заметила:
— Ничего страшного. Вика тоже об этом говорила. Она к тому же босая, — тетя кивнула на мои многострадальные туфли.
Я не выдержала — фыркнула. Но сразу после поинтересовалась:
— Но как я попаду домой?
— Алексей дома, — ответила тетя.
— Дома? — я даже удивилась. — А что он там забыл?
— Он же твой папа, — заметил Пашка. — Он ведь о тебе беспокоится.
При этих словах Виктор вновь посмотрел назад через зеркало. Справедливости ради, увидела это только я. Хорошо шифруется. Молодец. Был бы ещё большим молодцом, если бы во всем признался.
Потому что даже у меня есть отец, а у Пашки как будто нет.
А мне так хотелось, чтобы Пашка рос, не страдая от недостатка родительского внимания.
— Он правда беспокоится? — не унималась я.
— Яна, — кажется, тетю начинали нервировать мои вопросы, — конечно, он беспокоится. Как он может не беспокоиться?
Я пожала плечами и отвернулась.
Отец может. Я ведь его знаю. Немного. И иногда. Я ведь вижу его один раз в две недели. Иногда чаще, иногда реже. Нормально для самых близких родственников.
Отец вообще может уйти, и я замечу это только через месяц, когда у меня на карте не останется денег, каждый месяц им перечисляемых.
Мы остановились совсем скоро. И правда. Я это расстояние преодолела на каблуках за двадцать… ладно, тридцать минут. А я на каблуках круче, чем корова на льду. Поэтому ехать тут было совершенно пустяковое расстояние. Не так уж этот Виктор и перетрудился, довозя меня до дома. Тоже мне, нашелся герой.
Он остановился совсем рядом с подъездом и заглушил двигатель.
— Я буду ждать тебя, — заметил Виктор, обернувшись к тете.
— Я тоже хочу проводить Яну, — заметил Пашка.
— Мы с тобой еще увидимся, Пашка, — отозвалась я, касаясь его руки.
— Ага, — засомневался братец. — Опять куда-нибудь вляпаешься.
Я подняла брови и посмотрела на него.
Пашка поднял брови в ответ.
Мартышка.
Мне кажется, я с ним ещё намучаюсь.
Мы с тетей одновременно покинули машину, вот только тетя осталась стоять, а я обошла багажник и приблизилась к ней.
— Теперь ты понимаешь, что чувствовала я, когда все вспомнила, — заметила тетя тихо.
— Не я принимала то решение, — сказала я.
— Не я принимала это.
Я не выдержала и обняла ее вновь, и тетя ответила на мои объятия.
— Леша все тебе расскажет, — заметила тетя. — Он давно хотел рассказать, но в самом деле боялся. Он ждал, пока ты немного подрастешь… а потом ушла Елена, и он решил подождать ещё. Однако скоро о Янтарной все забыли, и он решил не тревожить старые раны.
— И многое он скрывает? — поинтересовалась я.
— Если бы я знала, — ответила тетя с горечью в голосе.
Она отступила на шаг назад и вынула из кармана короткую, но широкую цепочку из серебра с вплетенными в него камнями бирюзы — коричневые разводы на голубой поверхности.
— Это тебе, — заметила тетя. — Протяни руку.
Тогда я и поняла, что это браслет.
Но руку протягивать отчего-то все равно не спешила.
— Зачем это? — уточнила я, с сомнением вглядываясь в это привлекательное, но совсем не простое украшение. Ясно, что тетя предлагала мне этот браслет не для того, чтобы сделать Яночку чуть более симпатичной. Даже не касаясь его, я слышала испускаемые им отголоски магии.
— Это мы сделали для тебя, — ответила тетя. — Он станет твоим защитником. Если Янтарная попытается выйти с тобой на связь — или хотя бы просто найти — он не даст ей этого сделать.
Я все ещё колебалась, и тогда она продолжила:
— Без него тебе опасно оставаться одной. Пока мы ехали, за тобой следила я… но стоит мне отвернуться, как она сможет прикоснуться к тебе.
— Эта Янтарная… — протянула я. — Она настолько сильна?
Тетя кивнула, не став ничего пояснять. И я все же протянула ей руку. Холодный металл коснулся кожи, щелкнул замочек, и мне показалось, будто на мгновение браслет вспыхнул и расползся стеной, окутавшей меня, точно кокон. Только показалось… На самом деле, мы не пользуемся такими спецэффектами. По части красивой картинки выступают белые.
— Иди, — сказала тетя. — Мы увидимся с тобой совсем скоро. Не забывай, — она позволила себе улыбнуться, — что теперь ты ещё и моя ученица.
— Тетя, — не выдержала я, — а зачем?
— Ты должна знать все, что знаю я, — отозвалась она расплывчато.
Я кивнула и пошла к подъездной двери. Набрала пинкод и оказалась внутри. Стены казались мне совсем неживыми, будто мой дом покинули все его обитатели, не оставив ничего, кроме надписей на стенах и пыли.
Раньше похожие мысли меня не посещали.
Быть может, я уже начала сходить с ума.
Или, что тоже вероятно, никогда им не пользовалась.
Лифт пришлось ждать долго. Я решила, что он ехал этажа с восьмого, чтобы потом ползти обратно, на седьмой, ко мне. Или к отцу. Или к нам с отцом. Хотя это вообще звучит дико. Мы с отцом. Мы с отцом. Мы с отцом… никуда не ходим. Он даже ни на одно мое первое сентября не пошел. И я не уверена, что пойдет на последний звонок и выпускной.
Если мы с отцом все же оказываемся в одной машине, это значит, что отец едет куда-то там и соглашается подкинуть меня.
Если мы с отцом живем в одной квартире, то либо поочередно — отец приходит, когда нет меня — либо в разных комнатах, почти не общаясь друг с другом.
Я готовлю себе сама.
Отец иногда помогает мне избавиться от слишком большого запаса еды.
И стираю я самостоятельно.
А отец оставляет в корзине грязные вещи.
Лифт распахнулся, и я оказалась на знакомой лестничной клетке, где провела всю свою жизнь, никого не любя, никем не любимая.
Янтарная была права.
Ошиблась лишь только в одном моменте: кровные связи не так сильны, как она считает. Если бы они вообще имели какую-то значимость, отец бы сейчас не сидел внутри квартиры, а стоял у подъезда, дожидаясь меня. И именно он должен был караулить меня в той машине, где была тетя. Или своей собственной, не так важно. Почему меня вообще ждала моя тетя, а не отец?
Или мне следует поблагодарить отца уже за то, что он не ушел на очередную встречу-ужин?
Когда до двери оставалась шага три, она вдруг резко распахнулась, и из-за нее выглянул отец.
На нем были простые домашние шорты, каких я не видела никогда в жизни, и темная футболка-поло, которую я пару раз замечала в шкафу.
Но не смена стиля так меня поразила.
На лице отца читались чувства. Я бы даже прокричала это слово, если бы у меня вдруг появились силы.
Отец смотрел на меня с беспокойством.
Смотрел и молчал.
Молчал и смотрел.
Будто я вдруг стала другой, не-его дочкой, или, напротив, будто он только сейчас осознал, что я его…
Я приблизилась к двери, и отец отошел на шаг назад. Тогда я вошла в квартиру и скинула туфли. Подошла к зеркалу-стенке шкафа и посмотрела на себя.
Ну и вид.
Надеюсь, никто, кого я сегодня повстречала, не придется везти в психиатрическую больницу — лечиться.
— Как ты, Яна? — спросил отец.
— По внешнему виду может показаться, что не очень, — заметила я, поворачиваясь к нему, — но на самом деле со мной все в относительном порядке.
— В относительном? — уточнил он.
— Ну… — я взмахнула руками. — Например, оказалось, что у моей матери есть сестра и что она знает обо мне много всего интересного, а я о ней услышала впервые.
Я посмотрела на отца с вызовом.
Если бы он опустил глаза, смутившись, я бы расплакалась, но отец выдержал мой взгляд.
— Это мой промах, — согласился он.
— Разве у тебя бывают промахи?..
Я вдруг всхлипнула и покачнулась. Отец успел подхватить меня, иначе я бы оказалась на полу. Он взял меня на руки, будто я весила шесть килограмм, а не в десять раз больше, и отнес в мою комнату, положил на заправленную кровать.
Я расслышала скрежетание хомяка в углу коридора и спросила:
— Ты менял корм Хомячидзе?
Едва смогла выговорить кличку — язык начал заплетаться.
Надо было назвать его попроще. Но что уж теперь…
— Менял.
Я кивнула и пробормотала:
— Спасибо.
— Поспи, — отозвался отец.
Я верила, что никто не сможет на меня воздействовать — магические вещи, к которым имела причастность моя тетя, всегда работали безотказно.
Но, тем не менее, я его послушалась.
Прикрыла глаза и погрузилась в сон, уже полноценный. Или нет… Не могу утверждать с точностью. Потому что в какой-то момент мне почудилось, будто чьи-то руки накрывают меня моим же покрывалом и ласково, с любовью, поправляют растрепанные волосы.
***
***
***
Тем днем я больше никого не увидела.
Подозреваю, этому поспособствовал отец, решивший сохранить хрупенькую Яночку от чьего-либо воздействия. Я проснулась через пару часов, чрезвычайно добрая. Посидела с Хомячидзе, передала приветствие домовому — он махал лапкой как никогда радостно. Приняла ванную, где целый час пыталась смыть с себя все плохое. И сделала маску для волос, подвергшихся таким испытаниям.
Этим вечером было так тихо и спокойно, и даже отец сидел у себя в комнате, не произнеся ни слова, что я поверила — все так, как было раньше. Мне семнадцать лет, я учусь в одиннадцатом классе и немного занимаюсь магией.
Но браслет с бирюзой постоянно притягивал взгляд и напоминал, как сильно я ошибаюсь, считая, что не поменялось ничего.
На следующий день, с утра, пришел Влад. Подозреваю, этому поспособствовал отец — он покинул квартиру минуты за три до того, как Влад появился. Видимо, отец считал, что за мной нужен постоянный присмотр. Так как самой мне он не доверял, то обратился к своему лучшему ученику.
А я теперь тоже буду ученицей.
Ученицей моей тети, одной из самых могущественных ведьм нашего века — а это что-то да значит.
Проводив отца, я успела только вернуться в комнату и схватить книгу по черной магии — мне вдруг захотелось полистать ее вместо истории России, по которой завтра стоял зачет. Но в дверь постучали, и мне пришлось возвращаться.
Увидев Влада через дверной глазок, я молча распахнула дверь.
Влад стоял по ту сторону двери и будто бы ждал разрешение пойти внутрь. И я дала ему это разрешение — сказала:
— Проходи.
— Привет, — сказал он, переступив порог.
— Привет, — отозвалась я. И заметила: — Если честно, я не ожидала тебя увидеть.
Влад был… в какой-то мере даже непривычным. Я будто впервые увидела его прическу, не такую идеальную, как обычно, а с растрепанной челкой. Его беспокойные темно-серые глаза, которые многие принимают за карие, но я-то различила их истинный цвет. Его тонкие губы, резко очерченные. Узкий подбородок. Высокие скулы. И шею, выглядывающую из-под ворота черной куртки, больше похожей на плащ.
И точно только сейчас осознала все его благородство и заботу, внимательность и неравнодушие.
Конечно, в такого легко влюбиться.
И если бы я в самом деле любила его, а Вика стояла на моем пути, не давая приблизиться к Владу, кто знает, на что бы решилась я?
— Почему не ожидала? — поинтересовался Влад.
Внимательный, проникновенный голос. И взгляд, пытающийся заглянуть в душу.
Я покачала головой и спросила, теперь уже не таясь:
— Так зачем ты пришел? Нет, ну ты, конечно, разувайся и все такое…
— Ты говоришь так, будто я никогда не прихожу, — заметил Влад. А потом скинул ботинки и прислонился к стене.
Замечание было справедливым, но я не стала никак на него реагировать. Вместо этого вспомнила:
— Кстати, спасибо тебе за помощь. Той ведьмой оказалась именно Янтарная, ты был совершенно прав. И ладно тетя и отец, — я сделала пару шагов по прихожей, — но ты-то почему о ней знал?
— О ней когда-то все знали, — отозвался Влад.
— Я младше тебя всего на полтора года, — напомнила я. — Так почему я о ней ничего не слышала?
Влад вздохнул.
Ещё раз посмотрел на меня.
И признался вдруг:
— Я понимал, что это будет плохой идеей.
— Это — это что? Прийти ко мне, или молчать, или ответить на мой вопрос тогда, когда я пыталась с тобой связаться? — я замерла, но не дождалась ответа. — Куртку тоже снимай, с отоплением все в порядке. А вообще у нас есть два вида развлечений: учить историю или пить чай. Только, прошу тебя, выбери не историю…
Влад кивнул и стянул куртку, оставшись в серой водолазке, обтягивающей стройное тело. Вот ее я-то уж точно заметила впервые… Развернулась, чтобы пойти на кухню, и заметила будто мимоходом:
— Классная водолазка.
— Благодарю, — отозвался Влад. И вдруг одним шагом оказался передо мной. Терпеть не могу такие резкие перемещения! А Вика, бедняжка!.. Представляю, как несладко ей приходится общаться с Владом — Вика сантиметров на пятнадцать ниже меня. И шаги у нее меньше. От такого точно не сбежит.
— Ага, — заметила я. И подняла голову. Не могла же я разговаривать с ногами Влада? А каблуки вернулись в шкаф, и я не уверена, что в ближайший год захочу ими воспользоваться.
Вика, если не ошибаюсь, страдает близорукостью и обычно носит линзы. На встречи с Владом ей прийти без линз тоже не получится. Она попросту не разглядит его лицо.
Я вдруг представила Вику на своем месте и поежилась.
А Влад, будто не замечая этого, произнес:
— Мы так давно виделись.
— Не слишком давно, — заметила я справедливости ради. — Около недели…
— Почти две, — поправил меня Влад.
— Может быть… — я пожала плечами. — У меня плохо с ориентацией во времени. Вот я пробыла в том замке двое суток, так? А кажется, будто неделю. Бессонную. Хотя спала, как хомяк. Нет, Хомячидзе спит меньше…
— Ты расскажешь, что там было?
Я согласилась, но с поправкой:
— За чаем. Все лучше, чем домашка. А ты слышал, кстати, что я теперь тетина ученица?
— Рад за тебя, — отозвался он равнодушно.
— Ладно, сделаем вид, что я тебе поверила. — И не выдержала: — Слушай, а у тебя в приятелях есть черный колдун Кирилл?
Теперь эмоций на его лице проявилось значительно больше, и Влад уточнил:
— Какой Кирилл?
Но по его глазам я увидела, что все-таки есть.
Интересно. Очень интересно.
— Никакой, — заметила я с легкостью. — Так, слышала… мимоходом. — Я плавно обошла его и уже из кухни крикнула: — Тебе какой чай? Черный или… жасминовый, вроде бы, он ещё нормальный…
Так мы и оказались на кухне.
В самом деле, не могла же я его прогнать. Хотя бы потому, что я гостеприимная хозяйка. Это у нас семейное. Стоит только вспомнить Янтарную, мою новую тетю…
Почти как название для нового сериала: «Моя тетя — ведьма».
Или, в моем случае, с моей-то ненормальной жизнью, «Две мои тети — ведьмы, и я тоже, а отец и парень, которому я неравнодушна, колдуны, и ещё типа дружу с белым магом и домовым». Если когда-нибудь я разберусь со всеми проблемами и полностью познаю секреты черной магии, то стану режиссером. И даже отведу для Яра с домовым главные роли.
А Вику сделаю злодейкой.
И ладно бы Вика, с ней все понятно. А вот Яр… Как он? Что с ним? Очутился на том же месте, где я, и тоже без ключей? Или он носит ключи в кармане? С другой стороны, он даже рубашку не носит, что уж о ключах говорить?
Я замерла, склонившись над чаем, и Влад вывел меня из задумчивости:
— О чем думаешь?
Я недоуменно на него посмотрела и напомнила:
— Пей чай. — Влад кивнул, и тогда я продолжила: — Тебе нужен честный ответ или обнадеживающий?
Лицо Влада стало напряженным, но все же он ответил:
— Честный.
— Ладно, — легко согласилась я. — Ты ведь знаешь, что со мной был Ярослав. Тот, из деревни, — я фыркнула. И я, и Яр всю жизнь провели в городе. — Так вот, интересно, что с ним стало и попал ли он домой — ключи Янтарная нам не вернула. И телефоны. А у меня он был только что купленный. И что-то мне подсказывает, что новым я обзаведусь нескоро.
— С белым все в порядке, — ответил Влад, пропустив слова про телефон.
— Да? — удивилась я. Меня в самом деле удивляло, что Яр умудрился спокойно вернуться и никуда не вляпаться. — А ты откуда знаешь?
— Он оказался на территории особняка, как раз когда там был я, — Влад позвонил себе улыбнуться. — Моя очередь. И ключи у него с собой.
То есть, мне Янтарная предпочла подбросить туфли, чтобы я красиво уходила, а Яру — ключи, чтобы он смог войти. Очень интересно, даже слишком.
Лицо Влада вдруг стало серьезным:
— Зачем ты вообще связалась с ним… тем вечером?
— Мне меньше всего хотелось с ним связываться, — призналась я. — Но мы столкнулись, когда я шла на шабаш, и он как-то проследил, где мы собираемся. А потом заявился.
— Интересуется, — бросил Влад.
Как будто это я была виновата в том, что Яру не сиделось ровно.
— А ты знаешь, что Вика вернулась? — отхлебнув чая, я решила перевести тему.
Влад кивнул.
— А ты знаешь, что это она активировала портал? — не унималась я.
Данный факт Влад, видимо, обошел, и он взглянул на меня недоверчиво:
— Ты уверена?
— Вика сама мне в этом призналась, — сдала ее с потрохами я. — Когда вляпалась в тот портал вместе со мной и не смогла выбраться.
Влад посмотрел в окно.
Возможно, я не знала многого, и их с Викой связывает большее, чем бросаемые моей одноклассницей взгляды. Может, у них есть общие тайны, о которых я и понятия не имею. И эти слова ранят Влада. Всегда больно разочаровываться в человеке, который хоть что-то для тебя значит. Уж это я точно знаю.
— Думаю, у нее были на то причины, — наконец заметил Влад.
Я внимательно посмотрела на него:
— Только одна.
Влад не стал ничего выпытывать.
В полной тишине мы допили чай, а потом я не выдержала и ушла учить историю — слишком угнетала создавшаяся атмосфера. Через пару минут Влад пришел в мою комнату, и оставшуюся часть нашей встречи я занималась наукой, а Влад — социальными сетями.
Идеальная тишина, порожденная гордостью.
И да, я могу сколь угодно долго говорить о пустяках, но в те мгновения мне этого не хотелось.
Отец вернулся совсем скоро, и почти тогда же ушел Влад, обменявшись со своим учителем парой реплик и даже не попрощавшись со мной.
Быть может, я разочаровывала его своим упрямством и непринятием.
Как Вика — или даже сильней.
Чем больше значит для тебя человек, тем больше боли он тебе приносит.
***
***
***
Ничто так не укрепляет сон, как пара ночей в гостях у своей любимой (впервые увиденной) тети и браслет, подаренный ещё одной. Уже вторую ночь я спала, как младенец, ни о чем не беспокоясь и искреннее отдыхая.
Вести себя так было опрометчиво, но у Яны имелось оправдание — она устала.
Однако мир оказался слишком жестоким и несправедливым, и поэтому уже в половину седьмого утра понедельника прозвенел будильник, так напоминающий мелодию звонка на моем новом телефоне…
Я распахнула глаза и резко села.
На комоде в самом деле лежал мой телефон.
И мне правда кто-то звонил.
