До нескорого, она же

— Яна, — решительное. — Яна, — строгое. И вдруг голос чуть ослаб, обрел совсем непривычные для меня нотки нежности, когда отец произнес: — Дочка? В первое мгновение я чуть не спросила удивленно: «Папа?». Не до конца проснулась, видимо. Отца папой я не называю уже лет… шесть? Впрочем, а он меня когда последний раз называл дочкой? Ах, точно. Когда я пошла в детский сад, и отец впервые отправился забирать меня без подручной помощи — то есть, без матери. Было это в самом начале моей садиковской карьеры. Тогда воспитательница, красивая Инна, ещё не успевшая запомнить всех родителей, спросила у отца, за кем он пришел. И он ответил, что за дочкой. За Яной. За Яной Заболоцкой. — Да, — произнесла я тихо. — Ты меня слышишь? Я поднялась на локтях, огляделась вокруг. Вика ещё не проснулась, Ярик тоже. Ну, как говорится, кто много спит, тот много спит. А кто мало, тот я. Я встала с кровати, медленно прошлась к двери, пытаясь обрести равновесие. — Слышу, — отозвалась я. — Отец… Ты связался со мной? — Да, — ответил он так просто, как будто я не знала, насколько этот ритуал пакостный и требовательный. — Где вы потерялись? — Мы? Я скрылась за дверью в ванную, слишком громко ее захлопнув. Сейчас как разбужу всех… и они начнут мне мстить. На всякий случай замкнулась. Ну да, впрочем, Ярослав совсем недавно и замки поприличнее взламывал, что ему эта безделушка? Не повезет его жене. Никакого личного пространства. — Вы. Скажи мне, где вы. Ты, Виктория и тот случайный прохожий, который угодил с вами в портал. Яна, быстрее. Связь теряется. Так он все знает?.. Знает, что я здесь не одна. Вот только с Яром прогадал. Не признал в нем летнего знакомого? Впрочем, сколько они были знакомы-то? Две секунды, когда я всеми силами пыталась показать Яру, чтобы он сматывался отсюда подобру-поздорову, вот и все. Две секунды, во время которых я очень боялась, что отец заподозрит меня в каком-либо контакте с белым магом. А почему боялась — и сама не знаю. Чтобы не пасть в глазах отца? Или чтобы лишний раз ни о чем ему не напоминать?.. Я провела ладонью по гладкой поверхности белоснежной раковины и подняла взгляд. Отражение смотрело на меня с растерянностью. Ладно. Нужно вернуться. Вернуться к более насущному вопросу. Где мы. — Не знаю, — отозвалась я. — В каком-то дворце… то есть, большом особняке. За окнами — поля, речка, лес вдалеке. Но тут есть еда, кровати, современная ванная. Иногда… То есть, не во всех комнатах. Несколько секунд отец молчал, и я успела подумать, что связь потерялась. Но потом он — голос в голове — произнес: — Я пытался отыскать твою душу. Не выходит… Мы волновались. — Наверное, слишком далеко, — предположила я. — Нас засосало, когда было темно, но здесь ещё стояло солнце. Осень за окном не такая, не похожая на нашу… — И только потом спохватилась: — Вы? Но отец успешно проигнорировал этот вопрос. — Подумай хорошо, — сказал он. — Может быть, ты можешь назвать какие-нибудь детали… Знаки, числа. Что-нибудь. Здесь Наташа, — пояснил он, — она в этом хорошо разбирается. Нам нужна зацепка, чтобы мы могли выйти на ваш сле… След. Я договорила это слово вместо отца, чувствуя, что на секунду замерло сердце. Никакие детали назвать я не смогла. Не только потому, что не знала — банально не успела. Связь все-таки оборвалась, и отец, который и без того был не то чтобы близко, потерялся окончательно. Я вновь посмотрела на себя в зеркало. К растерянности прибавилась обреченность. Ещё бы!.. Деталь. Хоть какая-нибудь деталь. Но как понять, что это может быть?.. Марка холодильника, цвет стен? Только потянувшись к дверному замку, я услышала оживление по ту сторону. Похоже, кто-то проснулся. Или проснулись все. Может быть, у них получится поспособствовать нашему спасению? Хотя бы у них?.. Я щелкнула замком. За дверью происходил скандал, в прямом смысле этого слова. Вика пряталась за одеялом и кричала на Ярослава. Яр пытался оправдаться, но лицо его было покрасневшим, и одеяло вокруг себя он тоже обмотал. А тут я. Вышла, посмотрела сначала на одного, потом на другого. Когда замолчали, спросила: — Что тут у вас? — Твой белый врач, Заболоцкая, — гневно выдала Вика, — на меня пялится. Забылась, с кем не бывает. Откинула во сне одеяло. Но представляешь… Просыпаюсь… И он лежит, разглядывает меня, не испытывая ни малейшего стеснения. — Я проснулся на секунду раньше тебя! — огрызнулся Яр. — Да и зачем мне на тебя смотреть? Что-то особенное увижу? Вика обиженно поджала губы и повыше натянула одеяло. Взглянула на меня, будто хотела выдать ещё один аргумент в свою пользу, но вдруг спросила: — А с тобой что? Ты такая хмурая. Встала не с той ноги? Оке-е-ей, я согласна, что мы все стали не с той ноги хотя бы потому, что мы все ещё здесь, но все же? — С той, — отозвалась я. — Причем сразу после того, как отец связался с моей душой. — Ты с ним разговаривала? — удивилась Вика. О трудности этого ритуала она тоже знала. — Впрочем, чему я удивляюсь… Капец! Одеяло успешно слетело вниз, и Вика, чертыхаясь, нагнулась, чтобы его поднять. Яр отвернулся. Я тоже. Но говорить не перестала: — Отец сообщил, что не может выйти на наш след. Я думаю, это из-за слишком далекого расстояния. — Пусть попытается лучше, — отозвалась Вика, шурша платьем. — Он у тебя всемогущий. И это я сейчас не шучу. А если они ещё и с Владом объединятся… Надеюсь, Влад очень постарается поработать во имя моего спасения… Ярослав хмыкнул. Вика цокнула. — Отец просит нас найти какую-нибудь деталь, которая могла бы стать подсказкой. Но, честно говоря, я даже не знаю, в каком направлении искать. — И почему я не удивлена? — она вздохнула. — Найдем. Никакого намека, что это может быть?.. Ладно. Можете поворачиваться. Я пожала плечами. — Найдем, — согласился Ярослав. — Хотя мне сейчас больше всего хочется принять душ и умыться. А потом позавтракать. Вы разве ещё не голодны? — Мы, Ярик, прежде всего думаем о деле, — отозвалась я легко и непринужденно. Как летом. Опомнилась, но было уже поздно. Лето уже прошло. Закончилось. — О деле, о деле, — Вика покивала. — Но позавтракать я не откажусь. Если ты, нахал, соизволишь приготовить нам завтрак. — О-о-о, — протянул Яр, — так ты по достоинству оценила мои кулинарные таланты? — Выбирать не приходится, — огрызнулась Вика. — Я бы, конечно, могла приготовить что-нибудь более приятное, но, увы, в данном случае я буду полезнее, если попытаюсь отыскать эту чертову деталь! Видишь, у Яночки в голове пусто? Но хотя… Она промчалась к двери в ванную, спряталась за ней и воспользовалась замком. Мы с Яром переглянулись. — Что, не побежишь следом? — поинтересовалась я. — Я же не совсем дурачок, — заметил Ярослав. — И то верно. Что-то умное в тебе, может, и есть. Но не когда дело касается черной магии. И зачем ты оказался в этом портале?.. Я огляделась, заметила туфли, но надевать не стала. Пусть лежат. Иначе я на них убьюсь. — Надо было, вот и оказался, — отозвался Яр. — Ничего не случается просто так. Может, без меня вы бы с… к-хм… передрались тут. И умерли с голоду. — Что-то мне подсказывает, что если бы не ты, то я была бы здесь одна… А покормить я и сама себя могу. Я уже пять лет так делаю. Я подошла к входной двери, опустила ручку, выглянула наружу. Там было тихо и безмятежно. Все тот же дорогой паркет под ногами, гладкие стены, оранжеватый свет… — Куда ты? — не выдержал Ярослав. — Искать, — ответила я, перешагивая порог. — Отец может выйти со мной на связь в любую минуту. Если между душами уже установилась связь, это сделать будет проще. Я должна ему помочь. И нам. Тебе. — Я пойду с тобой. — Уже сходил… — Ведьма, — не вытерпел Ярослав. — Все. Что теперь сожалеть? Все так, как есть. Да, я оказался в этом портале. Ты оказалась. Вот она, — Яр кивнул за спину, — тоже. Нельзя всю свою жизнь посвящать сожалениям. Надо двигаться вперед, не зацикливаясь на прошлом. Его даже магия неспособна исправить то, что было. И вот если ты застрянешь в этом во всем, — он неопределенно взмахнул руками, не уточняя, что подразумевает под «всем», — то можешь и настоящее потерять. — Хорошо, — согласилась я, сделав шаг в сторону двери. — Хорошо, иди со мной. Так и быть, я провожу тебя до кухни. — И все-таки спросила: — Ты откуда такой умный? — Я много над этим думал, — отозвался он серьезно и шагнул следом. — Как и над тем, что я ненавижу черную магию. — Приехали… Я свернула налево, хотя кухня располагалась справа, но поворачиваться не стала. — Нет, честное слово! От белой магии проблем гораздо меньше. Это все потому, что она основательнее. Вот твой крутой отец. Даже он не смог удержать с тобой эту вашу душевную связь. А если вспомнить твоего дракона… — Ну спасибо. — …пожалуйста. Все-таки что-то в тебе осталось от нее, — улыбнулся Ярослав. Я изогнула бровь, и он пояснил: — От той Яны, которая летом лазала в мое окно, чтобы узнать, отхватил ли у меня ее дракон кусок души. Я тогда в самом деле испугался. Ещё до того, как узнал, что лишился куска души. Тень твоя… Будто некто свыше пришел наказать меня за все провинности… Я вздохнула. — Ты теперь будешь вспоминать все мои косяки? — Это не косяки, — произнес Яр тоном терпеливого учителя. — Это твоя жизнь. То, что тебя составляет. Косяк в твоей жизни, ведьма, только один, и тот спорный, конечно… И вообще это говорить некрасиво… — То, что я познакомилась с тобой? Я ожидающе на него посмотрела. — То, что ты познакомилась со мной, — одно из лучших ее — жизни — событий. А вот твое знакомство с Владом… — Влад — единственный, кого я могу называть другом, — заметила я сурово. — И лишь он находился рядом, когда мне кто-то требовался. Давно… Ты плохо его знаешь, вот и все. Он благородный и ответственный. Талантливый. И находится где-то очень далеко, — добавила тише, — иначе я бы ни в жизнь это не произнесла. А ты этого ему точно не скажешь. Мы преодолели поворот — я мысленно отметила, что он знаменуется изящной аркой, изображающей ветви какого-то могучего дерева. Ярослав посмотрел на меня и произнес: — Пусть так. Хотя я, конечно, во много раз лучше… но я вообще не это хотел тебе сказать. А то, что белая магия внушительнее и масштабней вашей черной. — А наша — точнее и серьезнее. — Почему же сразу серьезнее? — Ну… — я взглянула вправо. На стене висела картина с оранжево-красным осенним пейзажем. Поле, речка, лес вдалеке. Словно художник изображал пейзаж за окном. Словно это и было окно. — Сейчас приведу пример. По-твоему, пожизненно приворожить человека к другому, обречь его на неведомо откуда взявшуюся и неугасающую страсть — это несерьезно? — Серьезно, — согласился Яр почти сразу. — Не хотел бы я… А ты умеешь? Я хмыкнула. — А что, есть девушка, которая никак не хочет ответить тебе взаимностью?.. Он едва заметно покраснел, и я не стала ничего уточнять. Вместо этого вдруг спросила, раз уж вспомнила о нашем общем лете: — А как Миша? И Коля? Я ведь и о них больше ничего не слышала. — Коля счастлив, — Яр скривил уголки губ. — До сих пор встречается с твоей рыжей бывшей подругой. Олей, — поспешил поправиться он. — Поэтому всегда занят. Они, как оказалось, недалеко друг от друга живут... А Миша… В гонках вот недавно участвовал. Я, правда, и с ним почти не виделся, всего один раз за осень. Про тебя, к слову, спрашивал. Как жизнь, мол, той зеленоглазой ведьмы? — Так и спросил? — не поверила я. Миша не Ярик, он джентельмен. — Примерно, — пробурчал белый. — А я ответил, что не знаю. Что ты от меня сбежала. — Правильный ответ, — похвалила его я. — Правильный, но не верный. Надо будет ещё собраться когда-нибудь… всем вместе… Я не знала, включил ли меня Яр в понятие всех, а спросить не решилась. Несколько шагов мы шли молча, потом Ярослав поинтересовался: — А ты точно помнишь, где кухня? — Помню, — я кивнула. — Она в противоположной стороне, — и мгновенно скинула вину именно на него: — Ты не туда пошел. Вернешься — прямо, налево, налево, дверь должна быть открытой. Если встретишь Вику, передавай привет. — А ты? — уточнил Яр скептично. — Не заблудишься? Я махнула рукой. — Ещё чего. Это было бы слишком простым способом избавления вас от меня. Удачи, — не прощаясь, я быстрыми шагами удалилась вперед. Не хватало только стука каблуков. Но туфли, которые могли бы его обеспечить, остались в комнате. Как еще один слишком простой способ избавления от Яночки. Я прошла ещё несколько коридоров, каждый из которых заканчивался лишь одним поворотом. И как тут заблудиться? Рассмотрела попадающиеся на пути картины — сплошь пейзажи, тихие и умиротворяющие либо бушующие и вдохновляющие. Ни одного портрета. Как будто в этом дворце не было ни единого человека. Никогда. Я заглянула в пару окон — все-таки попадались они редко, — но увидела за стеклом лишь природу без намека на развитую цивилизации. Однако должен же был этот замок получать откуда-то электричество, воду? Его должен был кто-то построить, в конце концов?.. В задумчивости я добрела до первой развилки, попавшийся на пути. По инерции хотела свернуть налево, но перед этим посмотрела направо. В конце того коридора была лестница, первая из встреченных нами, и я радостно пошла ей навстречу. Лестница вела и вверх, и вниз. И я почему-то потянулась к Солнцу, решив, что пасть успею всегда. Подъем завершился закрытыми дверями; я толкнула их, полная уверенности в том, что двери окажутся замкнуты, но они неожиданно легко поддались. И я шагнула внутрь. В царство оранжевой пыли и стекла, преломляющего солнечные лучи и дающего особое свечение. Это была точно прозрачная башня, накрытая волшебным колпачком. Стены этой башни оказались прозрачными, и я мигом подбежала к одной из них, приблизилась к самому краю. Создалось такое ощущение, будто летишь вниз, и я быстро шагнула назад. Никогда не боялась высоты. А тут вдруг стало страшно. Хотя звездой упасть с башни пустого замка и утонуть в леденящей реке, в окружении оранжево-розовых деревьев, было бы красиво. Я чихнула, и этот звук эхом прокатился по стенам. Здесь в самом деле было пусто. Лишь солнечный свет и рыжая пыль заполняла эту в самом-то деле небольшую комнату — видно, здесь давно никто не появлялся. Немного отойдя от удивления, я подошла к противоположной стене-окну. Прилипла взглядом к открывающемуся виду и наконец-то увидела что-то, кроме природы. Это была крыша того здания, в котором мы находились. Уложенная черепицей, аккуратная, словно кукольная. И солнце окрашивало ее в цвет крови, что так гармонично смотрелся рядом с природой. А клочок стен, что мне удалось разглядеть, имел гладкий персиковый цвет, почти сливаясь с фоном. Хозяин этого дворца — если, конечно, у него есть хозяин — очень любит оттенки оранжевого, судя по всему. Ведь даже в коридорах без окон, с одними лишь невыразительными лампами, свет кажется рыжеватым, точно подкрашенным. Хотя ничего оранжевого в них нет. Не было?.. Я, последний раз окинув взглядом комнату, вернулась в коридор. Далеко уходить не стала. Лишь спустившись к лестнице, вплотную подошла к одной из стен, будто соскучилась по ней после долгой разлуки. И присмотрелась. Дотронулась до поверхности стены ладонью. Она была чуть шероховатой, и все из-за оранжевых искр, осколков бисера, драгоценного камня, вставленного в нее. Мутные стекла, преломляющие свет. Я попыталась вспомнить название хотя бы одного камня такого цвета, но все они вылетели из головы. И стала возвращаться, надеясь, что озарение внезапно все же наступит. По дороге проверила ещё пару стен в тех коридорах, где окна были, и везде находила рыжие звезды, крупицы этого камня, который никак не могла вспомнить. В комнате, где мы переночевали, никого и ничего не осталось. Не считая моих туфель. Не думают возвращаться? Оптимисты, однако. Я дошла до кухни и нашла своих спутников именно там. На кухне сидела Вика с мокрыми волосами и вытянутыми вперед ногами — туфли ее были на ногах, а не в руках, как теперь у меня. Она разглядывала свои ногти, будто раздумывая, какой маникюр сделать следующим. Может, у нее ещё и запись к маникюристке на сегодняшний вечер? Ещё оптимистичнее… А Ярик носился по кухне, одновременно орудуя и сковородкой, и кастрюлей с кипящей водой. В одну он сыпал крупу, в другой жарил нечто наподобие морковки, оранжевое… Надо было узнать. Раз уж моя голова отказывается со мной дружить. Через пару мгновений меня заметили. Яр кивнул, а Вика, оторвав взгляд от своих чудесных цепких ногтей, посмотрела на меня: — Ну как, охотница? Принесла добычу? — А ты сомневалась? — поинтересовалась я. — Конечно! — воскликнула Вика. — Как же я могла в тебе не сомневаться? Это было бы удивительно, если бы я не сомневалась в тебе каждую секунду. Так что там? Твой отец с тобой больше не связывался? — Не связывался. Но я нашла лестницу… — И спустилась по ней? — она даже подскочила. — Нашла выход? — Ну… — я несколько смутилась. — Я по ней поднялась. Вика закатила глаза у ухнула обратно на стул. Прислонила ладонь ко лбу, будто мучилась головной болью, и произнесла: — Только ты одна на такое способна, Заболоцкая. Я имею в виду, так затупить. Ладно, скажи мне, что там, куда ты поднялась, есть портал обратно. Тогда вера в тебя хотя бы на мгновение ко мне вернется. — Увы, — отозвалась я. — Увы? — переспросила Вика. — Но ведь ты что-то нашла? — вступил в разговор Ярослав. — А ты в меня тоже не веришь? — поинтересовалась на всякий случай. — Да, нашла. Додумалась. Там была оранжевая пыль. И в стенах имеются оранжевые вкрапления… — Гениально, — отозвалась Вика. — Как называется оранжевый камень? — не обратила на нее внимание я. — Янтарь, — ответил Ярослав. Янтарь. Это словно будто прошибло меня током. Оранжевый камень. Янтарь. Ведь что-то это должно значить? Вика тем временем заметила: — Ну и что с того? Нравится хозяину янтарь. Мне вот малахит нравится. Ярику… — она окинула мага взглядом. — Кошачий глаз, — отозвалась я. — Пусть так, — согласилась она. — Мало ли, кто что предпочитает. И больше ничего? Ничего не нашла? Не разочаровывай меня! — Замок посмотрела. Сверху вниз. Лететь долго. Но красиво. Ни одного дома на горизонте, только лес. — М-да, — Вика вздохнула. У Ярослава что-то зашипело. Кажется, все же сковородка. Он стал переключать кнопки на плите, и одновременно с этим Вика произнесла грустно: — Пожалуй, мне все же не нужно было активировать тот дурацкий портал. — Что? — переспросила я. Ладони ослабли, и туфли упали из рук. Одна из них ударила меня по ступне, спасибо, что хотя бы не каблуком. — Что? — повернулся к нам Ярослав. Встретился взглядом с встревоженной мной… Но это был не тот взгляд, которым он наградил меня, когда узнал, что именно я создала далекую-далекую деревенскую нечисть. Тот взгляд был другим. Я помнила. — Что? — зашипела сковородка. Вернее, мне это только показалось. В самом деле, не могут же сковородки разговаривать, да ещё и по-русски? Ярик вновь бросился к ней, мир ускорился, и я посмотрела на Вику уже более осмысленно: — Это ты активировала портал? — Ну да, я, — согласилась она легко. — Зачем? — Меня попросили… — Кто? — Ой, — Вика махнула рукой. — Да какая теперь разница. Попросили, и все. И дальнейшие события пошли совсем не по плану, — она зачем-то посмотрела на Ярослава. — Ну, будешь ругаться? Я ругаться не стала. Вместо этого спросила: — Там должна была оказаться одна я? Вика нехотя кивнула и залепетала: — Но вмешался он, вот он, — она кивнула на Яра, — и я подошла, чтобы его устранить, однако не успела. Теперь расплачиваюсь за свои ошибки. И не надо на меня так смотреть! — Но почему… — никак не могла понять я. — Почему ты на это согласилась? Я настолько тебе противна? Хорошо, что туфли упали на пол. Иначе я могла бы запустить их в Вику. Или рядом с Викой. Куда-нибудь в стену. Чтобы пробить себе дорогу и сбежать из этого рыжего-рыжего замка. Туда, где не будет предательницы Вики, и не вовремя (или все же вовремя?) вмешавшегося Яра не будет, и вообще никого. Куда-нибудь в лес, к ручью, слушать его песню. И молчать свою. — Ещё скажи, что мы спали вместе, — Вика закатила глаза. Сковородка успокоилась, и Яр вступил в разговор: — А если бы с ней что-нибудь случилось? — Как с ее тетушкой? — Вика рассмеялась. Смех вышел неестественным. — Да ну, брось. Кому Яна нужна? В ней нет даже десятой части тетиного таланта. Ну, поотсутствовала бы сутки-двое-неделю. Вернулась бы потом целая и невредимая, может, даже отдохнувшая. А мне бы этого времени хватило с лихвой. — Хватило на что? — спросил Яр. А мне тоже было интересно. — На Влада, — она подняла голову. — На Влада бы хватило! Хватило бы, чтобы обратить на себя его внимание, которым целиком завладела она. Потому что я достойнее. — Кто тебя попросил? — не выдержала я. Про Влада не слушала. Пропустила не через себя, мимо. Не до Влада, не до Влада, не до Влада… А когда будет до него? Видимо, тогда, когда станет уже слишком поздно. — Не знаю, — отозвалась Вика. — Честно не знаю, — она посмотрела на меня. — Этот человек был скрыт плащом, голова в капюшоне, говорил едва слышно. Голос мужской… Ростом где-то с твоего Яра. А таких в округе миллион. Так что тут я уже ничем не могу помочь. — Ты уверена? — уточнила я. — Не веришь? — съязвила Вика. — Не могу больше тебе верить, — призналась честно. — Как тут верить, когда только спустя сутки узнаешь, по чьей вине мы тут оказались! И спишь еще вместе. Вика это верно заметила. Но вслух я признавать ее правоту, конечно, не стала. — Как будто ты сама всегда и всем рассказываешь обо всех своих мелких ошибках, — заметила Вика. — Тебе я теперь вообще рассказывать ничего не буду. — Спасибо! — воскликнула она. — Спасибо демонам, я дождусь того момента, когда Заболоцкая наконец замолчит! Ну а ты, врач? Ты что скажешь? Ты тоже оскорблен до самой глубины белейшей души? — Оскорблен, конечно, — признался Яр. — И не из-за себя. И сковородка за его спиной была оскорблена. Она обижено молчала. — Ура, ура, — Вика похлопала в ладоши. — Ещё один захлопнется. Я о таком даже мечтать не могла. Можно наконец-то насладиться тишиной и спокойствием. И завтраком. Обида обидой, — заметила она, не давая Яру вставить слово, — но завтрак ты готовил на всех. Обещания надо выполнять. И правда. Говорить только правду Вика нам никогда не обещала. Я прошла к стулу, который от Вики отделялся столом, и молча на него села. Отвернулась. Стена. Какая красивая стена. Везучая — туфли в нее не прилетели. Но все равно не такая однообразная, как может показаться на первый взгляд. А с секретом. С оранжевым секретом. Должно ведь это что-то значить? Хотя я уже ничему не удивлюсь. После того, что узнала только что. Обещание Ярослав выполнил. В самом деле приготовил завтрак на троих. В этот раз у нас был рис. С морковкой… Я последний раз такое сочетание только в школе видела, но там все хотя бы приправлялось тушеной рыбой… Красной. Захотелось рыбы. Но пришлось есть без нее. Молча. Я теперь всегда буду молчать. Чтобы не разочаровываться ещё больше. И чтобы самой кого-нибудь не разочаровать. Если уж на меня всякие ерундовые неприятности так действуют, то что говорить о людях неподготовленных, еще ни разу не столкнувшихся с предательством? Так и до нервного срыва довести можно человека. Как только вернусь, запрусь у себя в комнате, вместе с Хомячидзе, и буду там сидеть. Бедный, бедный мой Хомячидзе! Надеюсь, отец додумался его покормить? У него опыт в кормлении хомяков есть, так что он просто обязан был вспомнить о моем хомячке! Я невольно вздохнула. — Что опять? — отозвалась Вика. Бросила на нее краткий взгляд, но не ответила. — Яна? — подключился Ярослав, отрываясь от своей тарелки. Он, в отличие от меня, завтрак уже заканчивал. Я помотала головой. — Она обиделась, — решила Вика. — Она всегда такая была. Ещё с первого класса. Однажды я у нее тогда ненадолго взяла куклу, которую Яна приперла в школу. Красивая была кукла, дорогая, я о такой тогда могла только мечтать. Так она потом истерику закатила… И мамочке своей нажаловалась. Она тогда ещё была с мамочкой. Я отвернулась. Помнила я ту куклу, и истерику помнила… А вот о мамочке предпочитаю не вспоминать. — Но все поменялось, — продолжила Вика. — Мне осталось лишь завоевать внимание того, кого я выбрала, и все в моей жизни будет просто замечательно. — Он уже совершил свой выбор, — отозвалась я все же. Точно знала: говорим мы об одном и том же человеке. Колдуне. Черном колдуне. — А я докажу ему обратное, — Вика мотнула головой. — Сразу, как выберусь отсюда. Янтарь, говоришь? Пусть будет янтарь! Попытайся связаться с отцом и сказать ему об этом. Сделай хоть что-нибудь, Яна! Я бросила на нее сомнительный взгляд. Видимо, Вика решила действовать — и неотложно. Впрочем, я и сама не собиралась сидеть на месте, сложив руки — раз уж по мою душу кто-то начал охоту, и мы опять угодили в приключение. И пусть Вика этому поспособствовала, очень сильно. И пусть она хотела — на недельку — от меня избавиться. И пусть она хочет забрать себе Влада — пусть… Я встала со стула, отставила тарелку с недоеденным завтраком в сторону. Аппетита не было. Ярослав поднялся почти одновременно со мной и произнес: — Я помогу. — Чем? — поинтересовалась я. — Чем получится, — он задвинул стул, сообщая, что от своего решения не отступит. И бросил Вике: — С тебя посуда, портальщица. — Спасибо, — отозвалась она. — А объедки куда прикажешь девать? Употребить самостоятельно? — Под раковиной мусоропровод. Если что. А у меня под раковиной обычное ведро. И домовой, тоже обычный. Интересно, он обеспокоен моим исчезновением? К вечному присутствию Яночки он привык, Яночку он любит. Должен беспокоиться. Тем более что меня тут обижают. А он к таким вещам чувствительный. Я вышла в коридор, и Ярослав последовал за мной. Едва за нами закрылась дверь, как он неожиданно коснулся моего запястья, спросил осторожно: — Все в порядке? Я подняла взгляд. Вот стоит Ярослав, весь такой взрослый, красивый и беломагический — что в тысячу раз важнее. Волнуется. Интересуется о самоощущении. Пытается помочь. Но зачем? По какой причине? Если летом он мог оправдать себя тем, что беспокоится о жителях деревни, то сейчас им абсолютно ничего не движет. Хочет поскорее вернуться домой? Но зачем тогда бежал за мной тем злополучным вечером… вчерашним? Никому нельзя доверять. Только что мне в очередной раз это доказали. Я все же ответила: — В порядке, ага… Ну как все может быть в порядке?.. А знаешь, я ведь угадала, и портал предназначался одной лишь мне, — напомнила ему о нашем недавнем разговоре. И не выдержала: — Почему ты здесь? Ярослав меня понял. Что-то непроизвольное прожестикулировал, а потом ответил: — Потому что мы друзья. — Мы не друзья, — заметила я. — Совсем-совсем. У меня нет друзей. — И добавила мысленно, что среди белых магов у меня нет даже приятелей. — И мы столько с тобой пережили… — Яр добавил несколько смущенно: — …вместе. По-твоему, это ну такая себе причина? — Столько, — я фыркнула. — Подумаешь. Ну, в гости друг к другу сходили. По лесочку погуляли. Мало ли, к кому я в гости хожу! Мало ли, с кем я гуляю!.. Подумай над этим лучше, Ярик, — я пересеклась с ним взглядом. Красивые глаза, очень. — Как только мы вернемся. Подумай, что нас с тобой не связывает ничего, и забудь меня, оставь в покое, пока не вляпался ещё куда-нибудь. А теперь я пойду пытаться. Я верну вас домой: тебя и Вику. — Я тебя понял, — отозвался он. Глаза его были стальными: неба в них совсем не осталось. — Понял. Я хотела пойти в соседний коридорчик, заканчивающийся окном, чтобы мне было удобнее концентрироваться, но неожиданно свернула в другую сторону, к комнате со стеклянными стенами. И Яр пошел следом. Я предложила ему, не оборачиваясь: — Может, ты проверишь лестницу, которую я проигнорировала? Спустишься вниз… Только не заблудись. Проверишь, вдруг там открыта дверь? И если захочешь, то вернешься за нами. — По-твоему, я тот, кто с легкостью бросает девушек в беде? Я вздрогнула — голос прозвучал над самым ухом. Ответила: — Нет. Не тот. Проверишь? — Проверю. Только проводи. — Я и провожаю. Возле лестницы мы и разошлись. Я сказала Яру, что буду наверху, а он стал спускаться вниз. Уже преодолев один лестничный пролет, поднял голову и посмотрел на меня: — Знаешь, даже обижаться на тебя не хочется. — Не обижайся, — согласилась я. — Забудь меня — и все. — Если ты так говоришь, значит есть, что забывать. И он исчез. А я ещё минуты две постояла, облокотившись на перила — вдруг и правда есть?.. Но потом все же поднялась наверх. Стеклянная комната дарила мне уют. И даже рыжая пыль совсем не мешала, лишь помогала утихомирить мысли. Я, не боясь замарать платье, села прямо на пыльный паркет и прикрыла глаза. Искры души покинули мое тело и растворились в пространстве. «Отец, ты меня слышишь?» «Отец, мне правда нужно с тобой поговорить. Знаю, эта связь — очень нестабильная штука. Дурацкая. Но я подумала…» «Янтарь, отец. Ощути меня. Янтарь. Душа подсказывает, что это важно. Здесь все из янтаря — или с ним. Услышь меня, отец. Не навевает ли этот камень тебе каких-нибудь умных мыслей? У тебя должны быть умные мысли. Они у тебя всегда есть». «Папа». «Я тоже переживаю, когда ты подолгу пропадаешь вне дома. А это случается часто. Так почему же ты тогда так всполошился, когда лишь на сутки исчезла я?..» «Папа, а когда мама исчезла, ты тоже испугался?» «Я очень хочу, чтобы ты понял, что со мной все хорошо». «Я тоже, папа». «Тоже тебя…» «Не уверена, что ты хочешь это услышать. Мы — черные колдуны, и, если уж мы что-то испытываем, мы должны тщательно это скрывать». «Янтарь, отец». Отец не отзывался, как я не пыталась с ним связаться. И я открыла глаза, чувствуя удивленно, что по щекам сбегают слезы. Я быстро смахнула их, всполошив пыль, что уже успела песчинками осесть на мое платье и волосы. Поднялась. И только тогда заметила, что дверь в стеклянную комнату приоткрыта. Хозяева? Хозяева замка нашлись? Я подскочила, пытаясь придумать отговорку и защититься одновременно — но около двери стоял Ярослав и наблюдал за мной. — Ты меня испугал, — призналась я. — Ты меня тоже. Прости… Ярослав приблизился к центру комнаты, встал рядом со мной и чуть склонил голову. Протянул ладонь и стер что-то с моего подбородка — надеюсь, это была пыль, а не остатки слез. Не хочу, чтобы Яр видел мои слезы. Хотя ничуть их не стесняюсь. — Тут и вправду красиво, — заметил он. — А там? — не позволила обмануть себя я. Глаза высохли. Не люблю плакать, когда на меня смотрят другие. И не плачу. — А там дверь, целые парадные ворота, единственная мной обнаруженная на первом этаже. Он находится спустя три. Но эти ворота плотно запечатаны, даже магией не пробить. Я могу ошибаться, но это похоже на какую-то личную печать. Мол, вход только для хозяина. — Есть такое, — я кивнула. — И хозяин тоже есть… Но не мы. Нет. — И добавила флегматично: — У меня ничего не вышло, ни капли. Они правы. Я действительно бездарна. Наши действия были бестолковыми, потому что не приносили никакой пользы. И, как бы мы не пытались шутить и вести себя непринужденно, факт оставался фактом: нас заперли в этом чудном дворце и не собирались выпускать. Все было безнадежно. Безнадежно, безнадежно, безнадежно. И именно в этот момент Яр обхватил мои ладони своими и заглянул мне в глаза: — Все получится, Яна. Я в тебя верю. Ладони его были горячими и надежными. Я почему-то сильнее сжала их и призналась: — А я в себя — нет. — И это неправильно, — он чуть улыбнулся, и я почему-то на мгновение разглядела в его улыбке грусть. — Мы получаем от Вселенной то, что запрашиваем. Если ты думаешь о провале, он произойдет. А если надеешься на победу, то побеждаешь. Понимаешь? Все очень просто. Надо верить в лучшее. — В меня? Яр поспешил опустить глаза. Я продолжила: — В моем отношении эта твоя Вселенная дает сбой. Я много что у нее просила, но раньше. Теперь уже перестала и пытаться. Что зря тратить надежду? — Мы будем надеяться вдвоем, и Вселенная нас обязательно услышит. Можешь считать меня везунчиком — но она слышит меня всегда. Пойдем? Я думаю, нам надо обратиться к этой твоей Вике. Она, конечно, подлец, каких ещё поискать, но вдруг она подскажет что-то дельное? Поможет тебе выйти на связь? — Выйти на связь? — уточнила я. — Ну да, — Ярослав кивнул. — Или черные ведьмы не работают в командах? Белые часто объединяются для общего дела. Так управлять магией проще, можно больше захватить и грамотнее распределить энергию. Но, в самом деле, кто знает, работает ли это с душами? Он освободил мою левую ладонь, а за правую продолжил держаться. Яр медленно повел меня к выходу, не давая погрузиться в пучину уныния. И я пошла следом, даже не возмущаясь. — Должно, — отозвалась я, когда мы покинули стеклянную комнату. — Я никогда не пробовала, но… Должно! Двойной импульс, в два раза более сильный и мощный. Вот только что… Вике почти невозможно связаться с душой моего отца, они ведь не родственники. А тем более не друзья — и, слава Всевышней, не любовники. Но можно попробовать через меня… Это был шанс — и он меня вдохновил. — Уже лучше, — Ярослав кивнул. — Спасибо, — не выдержала я. И добавила: — Может быть, ты перестанешь держать меня за руку? Я не сбегу. И в окно не прыгну. — Я даже на мгновение не подумал, что ты можешь выпрыгнуть в окно, — признался в Ярослав. Я фыркнула. — Хотя… ты много что можешь. Но это лучше не осуществлять. И продолжил идти. — А рука? — напомнила я. — Мне приятно так идти рядом с тобой. А тебе что, нет? — он посмотрел на меня, чуть сощурившись. — Не то чтобы нет, — не смогла я солгать, — но чем больше ты будешь ходить со мной вот так, тем сложнее тебе будет меня забыть. Правда. — Ведьма, — Ярослав покачал головой. — Вот ты вроде умная, и соображаешь хорошо, но как ляпнешь что-нибудь — не знаешь, как реагировать. Я не смогу тебя забыть. Никогда. Это звучит ещё глупее, но зато честно. Не смогу. Даже не пытайся заставить. — А если колдовство? — предложила я. — Чары помогут. Он покачал головой: — Только попробуй. Я потом увижу бабочку, или по рассветному лесу пробегусь, или ещё что-нибудь, и амнезия спадет. И тогда я сразу же тебя найду. И вот что потом предполагаешь делать? — Так моя тетя вспомнила, — призналась я невесело, не отвечая на вопрос Яра. — Тетя, из-за которой я пошла на этот шабаш, а ты направился следом. Я снова во всем виновата. Если бы не я, тетя оставалась бы в неведении. Если бы не я… — Но ведь ты не хотела вернуть ей память? — поинтересовался Ярослав. — Нет, — качнула головой. — Нет. Но я колдовала на ее глазах. Использовала магию для воздействия на чужую душу, не пытаясь скрыть колдовство, и она это увидела. И все вспомнила. Угадай, — улыбнулась я, — на чью душу я попыталась воздействовать? Думал он недолго. — На его? — На его, Яр, — согласилась я. — На душу Влада. Чтобы сбежать к тебе и избавиться от той нечисти. Так вот. Действовать пришлось быстро… а душа наиболее восприимчива к колдовству во время смятения. Чем оно могло быть вызвано, это смятение, как думаешь? Ты ещё хочешь держать меня за руку? Хотел. Или держал без особого желания. — Понятия не имею, — отозвался Ярослав. — Поцелуем, — ответила прямо. Яр не сморщился и руку не вырвал. Просто кивнул и заметил: — Тогда я не буду с тобой целоваться, чтобы не лишиться памяти. Я рассмеялась. — Как будто я когда-то предложу тебе целоваться… Или поцелую сама. Нет, с меня хватит. И тут же смутилась. Мы дошли до кухни, и Ярослав сам открыл дверь. Я взглянула внутрь из-за его спины. Вика сидела на стуле, сосредоточенно глядя в одну точку. А около раковины стояла вымытая, блестящая посуда. Расслышав наше появление, Вика повернула голову в сторону двери. Не удостоив вниманием Яра, она обратилась ко мне: — Ты ждешь моего извинения, дорогая? — Я жду твоей помощи. Наши взгляды пересеклись. Вика уточнила: — В чем именно? — Давай попробуем отправить двойной импульс, — начала я, — чтобы связаться с душой моего отца. Мой не может его достигнуть. Ты попробуешь связаться с ним через меня. И я тоже. Я видела — наше заточение ломает и Вику тоже. Быть может, именно поэтому она кивнула, дернув плечом: — Давай попробуем. Звучит неубедительно, но хотя бы попытаться стоит. И мы, решив не мешкать, сели друг против друга прямо на кухонный пол. Надеюсь, он был чистый… Хотя все присутствующие, кроме меня, ходили по нему в обуви. Вика коснулась своими кончиками пальцев моих, чтобы легче было осуществить связь душами. И мы прикрыли глаза. Надеяться на успех. Нужно надеяться на успех. Так учил Яр, а он, пожалуй, что-то в этой жизни понимает. Должен, по крайней мере. Не зря же он меня старше на восемь месяцев… «Слышишь? Ты слышишь?» Моя душа летела над горами и лесами, морями и пустынями, мимо людей и нелюдей туда, в родную квартиру, к хомяку, к Домовому, к отцу, и на мгновение мне даже показалось, что я сама переместилась туда. А куда летела душа Вики… Кто знает. Со стороны это смотрелось красиво. Яр потом так сказал. Две чернильно-черные души, играющие в благородство. От природы возможно уйти, только переродившись. Так что зря строить из себя святых? «Услышь». — Слышу, — отозвался голос — знакомый, но не тот, который я ожидала. Значит, если Вика думала о нем, он думал обо мне — иначе связь не состоялась бы. Цепь замкнулась. И он нам ответил. Итак, что выбираешь, Влад? Дружбу — или любовь? Я ведь знаю, что выбрала Вика. Но не знаю, понравится ли тебе ее выбор. И мой. И мой выбор тоже.