Сигма-8

В моей квартире все окна повёрнуты на восток, через них на стены и мебель падал бледный, пока ещё сероватый свет. Я лежал лицом на столе, повернув голову боком, смотрел на ползающую по поверхности муху и почти спал. Рация рядом, иногда я поднимал руку, подталкивал и крутил её. Настенные часы показывали три утра. Ещё почти час до формального конца смены. И почти три до официального. Вряд ли что-нибудь ещё произойдёт… Мечтать, как известно, не вредно. — Восьмой, я отправил новый адрес! — бодро и весело сообщил Серый. Я гулко опустил приподнятую голову обратно на столешницу и застонал. Как же я ненавижу диспетчера в такие моменты… — Иду я, иду! Встал с нагретого места, взял висевшую на спинке стула куртку, подобрал рацию и ушёл к мутному зеркалу, волоча сумку за собой по полу. Проверил брата, убедился в очередной раз и шагнул вперёд, по привычке прикрывая глаза. Полёт по белому коридору был на этот раз коротким. Мне сначала даже показалось, что я куда-то не туда попал: коридор был почти как мой, только более тёмный и в углу стояла тумба. Было тихо, но не так, как во второй квартире, которую я посетил за сегодняшнюю ночь. Просто спокойно. Слышно тиканье часов, шуршание в трубах, гул проводов и работающей техники. У пола гулял сквозняк. В общем, обычные ночные звуки обычной квартиры, у меня дома так же. Спокойно. Я шагнул влево, подальше от тумбы, зацепился ногой за что-то, оступился, напоролся спиной на вешалку для курток и она с грохотом упала, заставив негромко выругаться и отпрыгнуть в сторону. Тишину разбавили сначала удивлённое восклицание, вскрики, а потом и громкое бормотание, слышное из-за двери на против зеркала, за которой в квартирах такой планировки находился зал. Видимо, призыв совершали там. Стряхнул с ноги ремень спортивной сумки и собрался уже входить, но тут из деревянной двери высунулось светящееся беловато-зеленовато-голубоватым светом лицо, настороженное выражение которого вскоре сменилось узнаванием. Я его, впрочем, тоже почти сразу узнал. Глубоко вздохнул и достал рацию. — Серый, тут вызов духа, — сообщил диспетчеру, — опять. Гоголь. Похоже, опять кто-то не хочет по «Ревизору» сочинение самостоятельно писать или искать что-то готовое в интернете. Серый? Ты где застрял? — По «Мёртвым душам», — поправил меня писатель и целиком выплыл из двери. Он завис примерно в десяти сантиметрах над полом, освещая как светодиодная лампа стены, потолок и вообще всё вокруг. По «Мёртвым душам»… Но сообщить поправку я не мог, потому что рация молчала. Рация молчала — Серый не отзывался. Не хорошо… Сергей слишком умный и ответственный, чтобы так глупо разыгрывать нас на вызовах. Вломиться к нему в офис и тюкнуть по затылку чем-нибудь тяжёлым точно не могли, с безопасностью там серьёзно. Да и привычного треска не звучало. Выключена? Попробовал выключить и включить, но это ни к чему не привело. Зарядка сесть не могла, акумулятор весь день заряжался. Сломалась, что ли? Нет, это, конечно, могло произойти. В конце концов постоянные мотания из мира в мир могли сказаться на технике, я сам мог сесть или придавить рацию, или в неё попала вода… Но это как-то странно. Очень странно. Я устало вздохнул и потёр виски. Даже ругаться не хотелось. Вот почему нельзя издать закон, запрещающий ставить зеркала напротив друг друга и проводить ритуалы, найденные в интернете? Другие не менее идиотские законы же рассматривают, а этот ещё и реальную пользу приносить будет… Ну, а что? Я удручённо посмотрел на призрака, тот сочувствующе посмотрел на меня. Нет, я вполне понимаю, что сочинения по литературе та ещё жесть, сам года четыре назад на декабрьском пытался сочинить что-нибудь поадекватнее. Я понимаю, что очень сложно угодить преподу и не ошибиться, анализируя чужих персонажей. Мне бывает интересно поговорить с тем же Гоголем, Пушкиным или Толстым — это интереснейшие интеллигентные люди… Но чёрт побери, как же стыдно бывает смотреть им в глаза после того, как мои современники призывают их, чтобы заставить сделать за них домашку. — Доброй ночи, Николай Васильевич, — вспомнив о нормах приличия, пожелал я. Вроде бы три часа — это ещё ночь. Четыре — уже утро, но три… Не знаю. Оглянулся, вспомнив про опрокинутую вешалку, поднял её. — Доброй, служивый, — отозвался Гоголь, — работаете? Строго говоря, он не был душой покойного русского писателя Николая Васильевича Гоголя. Скорее, он был абстрактной памятью человечества о нём, представлением, основанном на заметках знакомых писателя, тоже погибших. Правильнее будет сказать, что он фантом, существующий уже больше двух веков. Настоящая же душа, которую и подразумевают под понятием «призрак», либо уже переродилась, либо пока отдыхает от мирской суеты в своеобразном «Рае», я в этом не особо разбираюсь, если честно. Призраки были похожи на тонких сущностей, по крайней мере тем, что причинить им вред физически было невозможно, но они при желании могли взаимодействовать с реальными предметами. Так что спастись от недовольного (а они зачастую могут постебаться над людьми) призывом духа было практически нереально. Как и выяснить, откуда они вообще берутся. У нас бытовала версия, что это какие-то порождения реальности, вроде тех ползающих по стенам тварей, которые паразитировали на человеческом мировосприятии. Но точно сказать не могу. Это не совсем моя тема. Наверное, ребята из команд Тэта или Кси могут сказать точнее. Строго говоря, призраки не относились к попаданцам и вообще к работе команды «Сигма», но почему-то появления призраков замечали так же, как и разрывы пространства-времени, и отправляли разбираться именно нас. Ибо призраки являлись частью нашей плоскости, пусть и не всегда находились здесь, они прекрасно запоминали всё, что происходило с ними во время призывов. А так же в отличие от других попаданцев всегда существовали в единственном экземпляре. Вот например, если несколько человек по всей стране примерно в одно время вызывают, скажем, Канеки Кена из «Токийского гуля», он появится везде, к несчастью призывающих и их соседей. А Гоголь только у того, кто успеет первым. Такой фантом появляется у каждого умершего человека и существует до тех пор, пока его помнят. Так что, в каком-то роде, прославится в века тоже своеобразный способ жить вечно. По крайней мере, пока существует человечество. Где фантомы обитают — неизвестно, спрашивать бесполезно — я пробовал и внятного ответа не получил, они появляются только при совершении определённых ритуалов, для которых необходима только вещь, принадлежавшая призываемому. С писателями и поэтами в этом плане проще простого, можно просто зачитать наизусть отрывок из их произведения или стихотворение. Однажды мы с Соболем присутствовали в мавзолее на Красной площади, где какой-то юморист Ленина вызвал прямо рядом с его телом. М-да уж… Выслушали мы тогда, конечно, от вождя революции его личное мнение о власти в частности и ситуации в стране в общем. — Да, работаю, — устало поморщился я, но ничего добавить не успел, потому что дверь распахнулась, без проблем пройдя через светящегося призрака. В коридор вывалилось человек пять, на вид восьмиклассников. У всех на головах завязано по платку и все смотрели на меня с немым изумлением. — Что, лентяи, самим думать в лом? — спросил вместо приветствия и, оттеснив крайних с пути, прошёл в комнату. Включил свет, мгновенно найдя на стене включатель. Ожидаемо на полу меня встречала пентаграмма, изображённая чёрной гуашью на белом ватмане и посыпанная солью. На этот раз ровная, начерченная как надо. Ба, даже деление круга на пять сделано по всем правилам! Видимо, кто-то из школоты черчением занимается не для галочки. Два зеркала посередине, напротив друг друга, и две почти прогоревшие свечи по бокам, дающие отблеск в зеркальном коридоре. С краешку книга в твёрдом зелёном переплёте — «Мертвые души» — и тетради с ручками. — Вы роман хоть прочитали? А краткое содержание? — не особо рассчитывая на положительный ответ, спросил у наблюдавших за мной из-за двери детей. Те переглянулись и что-то забормотали о том, что книга лишком сложная для их детского восприятия. Я сам так и не прочитал ни страницы о похождениях Чичикова, но точно знал, что там происходит по сюжету. — А вы вообще кто? — опомнился какой-то парень из компании, когда я носком ботинка пнул и размазал по полу особенно крупную корку соли. Гоголь, тоже присутствовавший в этом помещении, пока молча наблюдал. Лица детей были покрасневшие и чуть блестели от пота. Одеты они были в обычные вещи по типу футболок и джинсов, что совершенно не сочеталось с платками. Кстати, так голову укрывали только четверо, пятый был в толстовке с капюшоном. У одной девочки платок был лёгкий, остальным повезло много меньше — они парились в плотных шерстяных, больше похожих на шали. — А вы чего в платках? — ответил вопросом на вопрос. Отметил, что окна квартиры выходят на запад, и знакомую ёлку, которая на высоте метра делилась на два. Отсюда до моего дома минут пять медленным шагом. — Ну мы же призрака вызывали, — косясь на Николая Васильевича, как само собой разумеющееся сообщила какая-то девочка, у которой из-под ткани торчала тощая косичка. — И в чём связь? — Ну как же! — несколько неуверенно воскликнула другая. — Вот если вызывать Пиковую даму, обязательно надо убирать волосы, а то она за них схватится и будет бить головой по стенам, пока не умрёшь. Ну мы и одели, на всякий случай. — Вы платки НАдели, — лениво поправил вторую девочку писатель. — Пиковой дамы как таковой не существует, — заметил я, взгляды подростков снова приковались ко мне. — А соль зачем? — В «Сверхъестественном» — есть такой сериал — круг из соли сдерживал призраков, — совсем тихо объяснил мне парень с капюшоном, который был явно инициатором использования подобной «Защиты». Я негромко фыркнул от смеха, но объяснять механизмы не стал. Они прекрасно обойдутся и без этого знания, может, даже меньше косячить будут. Ночь и так не резиновая, ещё надо бы всё-таки расставить акценты: — Я работаю в организации, которая разбирается с такими вот несанкционированными призывами. Снимите уже эти платки, пока тепловой удар не получили. Давайте не будем зря время тратить. Сейчас я у вас кое-что спрошу, вы спокойно ответите. Потом я оправлю Гоголя обратно. Вопросы? — Да, а что?.. — Потом спросишь, — перебил ещё одного пацана в очках. Они снимали с головы свои «обереги от призраков» и блаженно вздыхали, когда сквозняк шевелил их влажные волосы. Я поморщился от запаха и достал пустой лист с ручкой, приготовился писать. — По очереди делаете шаг вперёд и представляетесь, фамилия и полное имя. Ну? Вперёд! — Иванов Матвей, — буркнул парень, который спрашивал, кто я. — Сафина Юлия, — тихо сказала та девочка, которая объясняла мне, в чём связь между платками и призывом призраков. — Субаева Алина, — представилась ещё одна девочка. — Амфилохиев Макар, — поправил очки на носу тот, который хотел что-то спросить. — Гелашвили Николай, — невнятно сообщил капюшон. — Чья квартира? — записав имена, спросил я и услышал, что ничья, они её сняли специально, чтобы призвать Гоголя. Понятно, чего не рисовалки сразу на полу, а извели кучу бумаги. Потом спросил, где они нашли ритуал, и продиктовал адрес Серому в рацию. Кроме консультаций и раздачи направлений в его обязанности входила и блокировка потенциально опасных ресурсов. Не получив ответ, вспомнил о неполадках со связью и просто записал сайт на бумажке. Потом переписал полученные данные на пять листков со штрафами и раздал их: — Так, восьмиклашки, это отдадите родителям. — Мы учимся в девятом, — педантично поправил меня очкастый Макар и заглянул в выданный ему лист. Брови парня выгнулись и поползли вверх, глаза округлились, челюсть отвисла. — Поздравляю, — ехидно бросил я, чуть поморщившись, — лучше начинайте придумывать сочинение, потому что Гоголя я сейчас отправлю обратно. — Пожалуйста, — промямлила Юля, опустив взгляд и ковыряя носком пол, — мы… всю ночь его вызывали, краски извели… И штраф мы заплатим, честное слово! Только можно… Ну… Гоголь ещё хотя бы двадцать минут здесь побудет? Мы быстренько допишем и вы потом отправите его… Вы, наверное, спать хотите, раз работаете по ночам, вот и отдохните немножко, мы шуметь не будем… Остальные подростки согласно загудели и закивали, убеждая меня согласится немного подождать и повременить с выполнением моих профессиональных обязанностей. Я устало скосил взгляд на окно, через которое был видён кусок тёмной стены соседнего дома. Какова вероятность, что за сегодня придётся ещё куда-нибудь сходить? Не уверен, но шансы есть, всё-таки эта ночь самая оживлённая за неделю. Собственно, по этому у трёх команд по отлову попаданцев, не смотря на разное рабочее время (Сигма — одна ночь, Йота и Каппа — по три), была практически одинаковые зарплата. Больше бегать приходится только, думаю, на полнолуние и иногда на пятницу 13, но это внеурочные явления, для которых дают отдельные инструкции. К тому же я, как не крути, альтруист в глубине души. Почему бы не дать детишкам пообщаться с писателем, а самому не посидеть и не почитать те же инструкции, пока есть возможность? Сегодняшний день наглядно показал, что сделать это надо. Можно ещё тот старинный фолиант, который забрал у любителей «Атаки титанов» и барахолок, изучить. — Николай Васильевич, вы не против провести ещё немного времени в обществе этих детей? — спросил я, подумав, что решать за него будет неправильно, и обернулся к призраку в ожидании ответа. — Не имею ничего против, — пожал плечами Гоголь и слегка улыбнулся. Он не был на все сто процентов похож на свои прижизненные портреты, а скорее напоминал актёра Александра Петрова, сыгравшего писателя в одноимённом фильме. Попаданцы из этого фильма мне тоже попадались. Квартира была точь-в-точь как моя, так что кухню нашёл без проблем. Тут не было холодильника, на стенах висели пустые шкафчики и стоящие часы в виде повара, посередине комнаты стоял ужасно расцарапанный стол и одинокая табуретка. В окно отчаянно билась муха. Особой пыли и грязи не было. Минимализм, что сказать. Бледного света из окна вполне хватало, чтобы спокойно читать, не особо напрягая глаза. Из зала до меня доходили приглушённые голоса, обсуждавшие сочинения, роман «Мёртвые души» и вообще биографию Николая Васильевича. Я не прислушивался, но всё-таки слушал вполуха, на всякий случай, чтобы успеть вовремя вмешаться, если подростки попробуют сделать какую-нибудь глупость. Читать брошюрку, выданную организацией, мне быстро наскучило, так что я переключился на фолиант. Всё равно в нём открывалось страниц двадцать от силы и я их уже видел. Вскользь, правда, а вот сейчас прочитаю как надо. Слипшиеся страницы, если попробовать их разлепить, начинали кровить. Точнее, на самых краях образовывались красные капли, которые не впитывались в бумагу и застывали тёмной корочкой; она через некоторые время сама по себе отваливалась, как струпья, если оставить книгу в покое. Пробовать жидкость на вкус или нюхать, чтобы узнать точнее, естественно, не решился. Ещё в корешке было какое-то утолщение. Скорее всего, туда что-то вшили. Что-то, что хотели спрятать, наверняка опасное. Вскрывать не стал, отложив на потом. Наиболее интересным мне показался ритуал запечатывания оружия в теле. Запечатанный, скажем, в руке нож был всегда при себе, совершенно не занимал места, его нельзя было найти, если не знать, что искать, и потерять, ведь оружие должно было возвращаться к хозяину через 180 секунд после того, как его выпустили из рук. Звучало это очень даже хорошо и не требовало особых затрат. Ритуал проводился по следующей схеме: только что выкованное, ещё раскалённое лезвие закалялся не в воде, а в крови будущего обладателя клинка (можно разбавить водой в отношении 1:2); потом этой самой кровью рисовалось геометрическое заклинание и схематичное изображение сделанного оружия (меч, топор, копьё и т.д.) на выбранной части тела (тут без ограничений, но самыми популярными местами были руки и спина). Если всё было сделано правильно, рисунок после высыхания и смывания становился татуировкой, а металлическая заготовка исчезала. Потом её можно будет доделать, дополнить рукояткой, выгравировать что-нибудь на лезвии. Может, тоже сделать что-нибудь подобное?.. Остальные ритуалы были куда менее безобидными (за вычетом двух разных ритуалов для перемещения в другие миры). Я крайне смутно понимал, зачем это вообще кому-то делать. Ладно, оживших мертвецов ещё можно использовать в качестве бесплатной рабочей силы, пусть это и крайне аморально. Но призыв Теневых преследователей, о которых я вообще не слышал. Или «Коридор тишины», в котором людей убивал каждый звук… — Откуда это у вас? — спросил Гоголь, выплывший из стены за моей спиной. Я аж вздрогнул от неожиданности, захлопнул книгу и стремительно обернулся, едва не смахнув на пол лежавшую на столе сумку. — Да так, конфисковал у заигравшихся подростков, — пробормотал в ответ, сев прямо, а не ссутулившись. По регламенту мы не имели права оставлять подобные вещи у непросвещённых. — Она вам знакома? — Не уверен, что видел именно эту «Книгу Теней», — уклончиво ответил дух писателя и провёл кончиками пальцев по кожаной обложке, пригладил торчащий край порванного участка. Книга Теней, значит. Артефакт, который создавал каждый, кто хоть как-то был связан с колдовством, травничеством или чем-то подобным. Это может быть просто журнал наблюдений или просто заметки колдуна, к которым тот даже не относится как к делу всей жизни, но в которые вселяется часть души, иногда после смерти. Очень малая часть, которой, впрочем, обычно с головой хватает на то, чтобы не даваться в руки чужакам. Так что, вероятно, эту книгу вёл просто специалист по ритуалам, частично или полностью обделённый магическим талантом. Поэтому у меня и той шпаны пальцы, скажем, не отсохли. Да, бывало и так. По краям страниц были едва заметные узоры переплетений геометрических заклинаний. Они, судя по всему, и не давали открывать опасные страницы. И, наверное, сохраняли их от тления, если книга старая. — Но советую от неё избавится, — договорил писатель, — чужие «Книги Теней» счастья никому не приносят. — Да я и не собирался её оставлять у себя, — я немного покривил душой, ибо именно что собирался забрать книгу себе. — Пойду сдавать смену и отдам фолиант этот Серёге, чтобы тот артефакторам потом передал, пускай они разбираются, это их работа как раз. Призрак Николая Васильевича посмотрел на меня с сомнением, я убрал книгу в сумку, посмотрел в окно и нахмурился. По внутреннему ощущению прошло уже минимум минут двадцать, в это время года рассветает рано, так что сейчас уже должно быть светло как днём. Даже если окна выходят на запад. Но всё ещё было слишком темно, солнце не поднялось. Часы на стене в виде повара стояли, показывая пятнадцать минут второго. Это странно. Особенно в купе с неожиданно заглючившей рацией. — Сочинение… — неосознанно пробормотал я, витая в своих мыслях. Опомнился, кашлянул и проговорил: — Дети сочинение дописали? — Да, мы закончили, — кивнул фантом, — вы можете приступать к своей работе. Подхватив сумку, вышел из кухни, прокручивая в уме ритуал, который буду проводить. Призрак писателя направился за мной, держась сзади на некотором расстоянии. Подростки сидели на полу, прислонившись спинами к стенам, перечитывали написанные только что сочинения и негромко обсуждали между собой какие-то моменты. Нас они некоторое время не замечали, я же не спешил привлекать к себе внимание, находясь в предельно усталом состоянии и не желая двигаться. Но надо. Нарочно уронил небрежно закинутую на плечо сумку, чем перепугал детишек и те подпрыгнули на месте. Пока готовил всё к довольно простому бескровному ритуалу, школьники прощались с писателем и искренне благодарили его за неоценимую помощь, причём я ни капельки не преувеличиваю. Это слово проскользнуло в контексте. Гоголь с лёгкой полуулыбкой отвечал им, попрощался со мной, пожелал нам всем удачи и приготовился растаять. … Но ритуал (простейший, повторяюсь, и сотню раз отработанный!) не сработал. — У вас что-то не работает, — заметил парень с капюшоном, когда я задумчиво поднял альбомный лист с чёрными линиями и внимательно его осмотрел. Ничего. То есть всё есть, как надо. Геометрическое заклинание верное, налажать, читая устную часть, я не мог, потому что знал этот стишок наизусть и мог рассказать в абсолютно любом состоянии. Плюс повторил трижды, чтобы наверняка. Но что-то же пошло не так. Что-то не работает. Выдохнул и прижал пальцы к вискам. Тут два варианта: либо я накосячил, либо над этой комнатой провели ритуал, ограничивающий колдовство. Таких вообще-то достаточно много, но большинство из них имели весьма малый радиус действия и просто не давали в будущем проводить обряды, а не отменяли уже проведённые. И обычно в области их действия магические предметы или составляющие проведённых ритуалов светились в визоре. Допустим, я на самом деле всё сделал правильно и дело не в этом. Значит, тут стоит какой-то барьер, который, видимо, и не даёт работать электронике и ритуалам. Проверил рацию с телефоном, велел школьникам сделать тоже самое — ничего не работало. Дети запаниковали, я же припомнил стоящие часы на кухне. В визоре тоже есть электроника, так что он, скорее всего, не будет работать. Электричество вообще много что вырубает, на то, чтобы проверить все ритуалы понадобиться целый день, которого у меня в запасе нет. Вот вечно всё через одно место… И почему всё ещё не рассвело?! … До меня дошло, что именно могли натворить дети. А я ещё про себя похвалил их за точность… Забираю свои слова назад. — Где бумаги, на которых вы рисовали? — спросил я, силясь понять, в какой именно момент время в квартире остановилось, раз уж они смогли призвать дух Гоголя, ведь после того, как ритуал сработал, никакие паранормальные фокусы работать не должны. По всему выходило, что призыва быть не должно. Зеркала же поэтому и использовались, что позволяли составить коридор почти куда угодно. Можно было даже выйти через гладкую поверхность воды, пусть и делать это очень не рекомендовалось. Темноволосая девочка — Алина, кажется — указала рукой на кипу беспорядочно стащенных в угол листов А3 и А4, сморщенных и влажных от краски. Я подошёл к ним, присел на корточки и начал осматривать листы, внимательно изучая линии на бумаге и аккуратно раскладывая их по полу. — А что, собственно случилось? — поинтересовался самый любопытный парнишка, имя которого уже давно вылетело из головы. — Иди посмотри в окно. Да не через стекло, открой его! — раздражённо бросил я и поднял два прилипших друг к другу листа, разделил их. А вот и причина всей творящейся здесь ерунды! С одного листа на другой отпечатались некоторые фрагменты геометрического заклинания для призыва фантома и получилось заклинание для запечатывания помещения. Никогда не видел такое в живую. Только один раз показывал инструктор во время краткого инструктажа перед принятием на работу, да и Соболев как-то обмолвился, что нечто подобное рисовали в мавзолеях, чтобы тела не тлели. Школьники поражённо охали и хлопали створкой окна, удивлённые тем, что через закрытое окно была видна ночь, а через открытое — рассвет. Кто-то ухватился за телефон, собираясь заснять это дело, но вовремя опомнился, что не выйдет и обернулся на меня. Я же пытался вспомнить всё, что знал о таком способе остановки времени. Не вспоминалось. Пришлось отогнать детей от окна и высунуться из него по пояс с рацией (здесь был очень узкий подоконник, на который было невозможно ногу поставить, не то что сесть), чтобы спросить, что делать, у диспетчера, в обязанностях которого входило давать рекомендации в непонятных ситуациях. — Ты куда пропал, идиот?! Почти на час! — мгновенно вызверился на меня Серый, как только я вышел на связь. — Фух… Я уж не знал, куда звонить в первую очередь: начальству, в морг или твоей родне, собирался отправлять по адресу Девятнадцатую, она как раз закончила! Ты, блин, где? — Да не, всё в порядке, не напрягайся, — пробормотал я исключительно чтобы хоть что-то сказать, — тут школьники призрака Гоголя вызвали, а заодно случайно запечатали квартирку и остановили здесь время. Я с тобой разговариваю, высунувшись из окна. Вон, внизу мне какой-то парень на пробежке рукой машет. Подскажи, что делать? Серый что-то невнятно сказал в сторону, явно обращаясь к кому-то другому, и, велев мне подождать, начал чем-то громко шуршать. Я залез обратно в квартиру и спустился на пол, вытянув руку с рацией в окно. Она в скором времени начала затекать и до меня дошло, что, вообще-то, можно было не развлекать редких прохожих, торча из окна и просто выйти в подъезд. Вряд ли там тоже остановлено время. Сообщил Сергею, что некоторое время буду вне зоны, и отошёл от окна. Дети, полукругом стоявшие рядом, рассыпались в стороны, давая мне пройти, а потом вновь сгруппировались у подоконника, играясь и снимая. — Сходите в ванную или на кухню, проверьте раковины — если в момент остановки лилась вода, то она сейчас застыла в воздухе, — бросил я, Николай Васильевич куда-то делся. — Сейчас вернусь. Вышел в довольно приличный подъезд с зелёными стенами и чистым плиточным полом, который явно часто мыли, придержав дверь ногой и прихватив с собой многострадальные листы с геометрическими заклинаниями. — …Сьмой! — сразу обратилась ко мне, скандируя номер, рация немного искажённым голосом диспетчера. — Восьмой! — Здесь, я в подъезд вышел. Нашел что-нибудь? — Да, — отозвался Серый и на словах описал заклинание, я угукнул, подтверждая. — Если так, то там всё довольно просто. Если, конечно, у тебя на руках есть использованное геометрическое заклинание. У тебя же оно есть? — Ага, — отозвался я, ковыряя скол плитки носком ботинка. Из квартиры донеслись восторженные вопли — видимо, школьники нашли застывшую в воздухе каплю или даже целую струю. — Отлично. В таком случае тебе надо просто разорвать заклинание и нарисовать знак бесконечности на всех поверхностях квартиры. На полу там, на стенах, на потолке, — перечислил он, и я явно представил, как приятель, придерживая рацию плечом, одной рукой держит страницу книги, из которой вычитал про ритуал, а на другой загибает пальцы, считая, — и всё. Я кивнул и разорвал оба листа с отпечатками пополам. С лёгким скрипом открылась соседняя дверь с номером 51. Из неё выглянула солидного вида бабушка с расшитым цветами платком на голове и круглыми очками на носу. Она подозрительно глянула на меня сквозь стёкла выцветшими карими глазами. Смотрела, прямо как учительница на контрольной, которую ученик решил подозрительно быстро. Я цыкнул на Серого и неловко кивнул, повернувшись полубоком, пряча рацию и порванные смятые бумаги, бабулька некоторое время посверлила меня взглядом, потом, шаркая ногами, вышла в подъезд, демонстративно заперла квартиру на все три замка и начала медленно спускаться. — Действительно, несложно. Слушай, Серый… — негромко согласился я, когда она скрылась за лестничной клеткой, и замялся в нерешительности. Гоголь рекомендовал избавиться от «Книги Теней», да и мне, строго говоря, она не была нужна, ведь всё равно не открывалась, а тот интересный ритуал можно и сфотографировать. Но что-то всё-таки было, какое-то не объяснимое желание оставить фолиант себе, держать её дома… — Что? — переспросил он, не дождавшись продолжения. — Если тебе ещё что-то нужно, говори быстрее, ты, если что, не единственный, мне ещё за Тринадцатым следить надо, а ты тут эфир засоряешь. Говорить, нет? Нужно решаться быстрее, он прав, нечего время терять. Мне ещё очень хотелось просить, что бы было, если бы у меня не было листка с заклинанием, это была бы отличная возможность перевести тему. Но тогда бы пришлось ещё задержаться, а я не горел желанием задерживаться на работе дольше пяти утра. Дел по горло, и спать очень хотелось. — Да, у меня тут одна находка необычная есть, — глубоко вздохнув, торопливо выдал я, — и я хотел бы отдать её в штаб. — Да без проблем. Разберись с призраком и стоящим временем, иди домой и я открою тебе коридор сюда. Только напомни. — Да, хорошо. Отбой. Убрал рацию и вернулся в квартиру, плотно закрыв дверь. И что эта бабулька забыла на улице в пять утра? Хотя, какая мне разница, я тут как бы по работе, а не сплетни собираю или репутацию себе создаю. Достал из сумки чёрный маркер, который лежал здесь с тех пор, как я закрасил слишком шумным соседям счётчик, и нарисовал на первой стене лежащую на боку восьмёрку. Точно такие же вскоре появились и на других стенах, школота оторвалась от созерцания воды и следила теперь за мной, даже здесь нарисовался Гоголь. А у меня не выходила из ума «Книга Теней». И Симпатяга, и то, каким образом он заметил фолиант, который лежал в далеко не маленькой сумке и уж точно не торчал из открытой молнии. А ещё он откуда-то знал о его содержании. Ну в самом деле, откуда SCP-056 мог узнать, что это именно «Книга Теней» с геометрическими заклинаниями, а не, скажем, два томика «Воины и мира» в одном издании! По правде говоря, я и сам не знал, что именно нашли на гаражной распродаже те любители «Атаки титанов» и всякого старья. Это вполне может быть объяснением. Симпатяга во всём лучше окружающих, значит, и знать должен больше нашего. Вполне логично. А ещё он мог просто где-то увидеть книгу раньше, ведь что только не происходит на моей работе… Но думать о том, что эта «Книга Теней» в добавок ко всему может быть ещё и из другого мира, мне очень не хотелось. Лучше будет действительно сбагрить её кому-нибудь другому. Интересно, подумал я отрешённо, Николай Гоголь вот сказал, что подобные артефакты приносят несчастья, не связано ли с книгой то, что фрагменты заклинаний отпечатались друг на друге и остановили время в квартире? … Снятие заклинания ознаменовалось зазвучавшими рингтонами телефонов всех подростков, шуршанием и робкими голосами, объясняющими встревоженным родителям, почему те не брали трубки всё это время. Беседа явно была интересной и содержательной, и на меня, пока я отправлял призрака на его родину, внимания не обращали. Только одна девочка одними губами попрощалась, не отрывая телефона от уха, когда я уходил через зеркало. Брат спокойно спал, сбив одеяло к ногам. Жарко ему, видимо, было. Прикрыл приоткрытую дверь и, как и обещал, достал рацию, чтобы связаться с Серым, но тот только сказал, что откроет проход и тут же отключился. Зеркало стало мутным. Вошёл. С той стороны меня уже ждал скучающий Серый с какой-то смутно знакомой девушкой с зелёной чёлкой, безразличным лицом и бейджем с надписью «Мю-4» на белой рубашке. Буквой «μ» обозначали артефакторов, и, вполне возможно, мы с ней уже встречались, но у меня довольно плохая память на лица. — Привет, — пробормотал я, мой диспетчер поздоровался кивком, а Мю-4 вообще не стала себя утруждать формальностями и сразу перешла к делу: — Где твоя невероятно важная находка, из-за которой Серёга притащил меня сюда в такую рань? Артефакторы не работали «в поле», а исключительно на базе вместе с диспетчерами и руководителями организации. Насколько я знал, у них был обычный десятичасовой рабочий день шесть раз в неделю, за исключением вот таких внеурочных событий, и в их обязанности входило классифицировать и по возможности уничтожать разного рода предметы с необычными паранормальными свойствами, которые иногда приносили другие команды, а так же создание артефактов вроде тех же зеркальных коридоров. — Я очень рада, ребята, — медленно произнесла артефактор, вырывая меня из мыслей, — что вы можете жить без сна. А я вот так не могу, и очень бы хотела в свой единственный выходной нормально отоспаться. Вы же меня понимаете? Полежать там под одеялком до одиннадцати и не забивать голову работой. Давайте приложим максимум усилий, чтобы моя мечта сбылась, и разберёмся с найденным Сигмой-8 артефактом побыстрее, а? — Да, не тяни кота за хвост, Восьмой, — поторопил меня Серый, — давай, показывай, что надыбал, и разойдёмся по домам. Я раздражённо выдохнул и отошёл к столику, стоявшему у стены. Свалил на него извлечённый из сумки фолиант и отошёл в сторону, чтобы дать пройти артефактору. Та уверенно прошла мимо меня к книге, обвела обложку кончиками пальцев, легко повертела в руках, осматривая со всех сторон, довольно тяжёлую книгу, попробовала открыть. Я ничего не говорил, давая профессионалу заниматься своим делом. Серый же отлучился на минуточку, прижав к щеке рацию. — Какие-то вы неэффективные с Девятнадцатой, — заметил он, вернувшись, — вот Тринадцатый аж в семи местах побывал, в то время как вы на двоих сделали столько же! Слабо что-то. Слабо. — Сигму-19 только три раза вызвали, что ли? — предположил я, наблюдая, как Мю-4 задумчиво растирала на пальцах красную жидкость со склеенных страниц и хмурила брови, пытаясь что-то понять. — Не, четыре, — поправил меня Серый, зевая. — Тогда мы вместе побывали на восьми вызовах, — подсчитал в уме, так и не поняв логики диспетчера. — Нет, — отрицательно помотал он головой, — на позапрошлом вызове вы были все трое в одном месте, так что не считается. Я закатил глаза, но продолжать бессмысленный спор не стал. Всё равно артефактор, похоже, что-то нашла. — Это так называемая «Книга Теней», — просто сообщила она. — Для более точного вердикта нужно более сложное исследование, но это вполне подождёт до понедельника. Я не нашла ничего действительно опасного, так что, Серый, бери книжку и неси в мой кабинет, я тебе дверь придержу. А ты, Восьмой, топай домой и постарайся больше ничего такого не находить, особенно в такую рань. И молись, чтобы книга тебя не выбрала новым хозяином. Артефакты иногда так делают в случае безвременной кончины прошлого, знаешь? На лице диспетчера отразилось невероятно искреннее возмущение и недоумение: — А с чего это я? — воскликнул он и Четвёртая, собравшаяся было войти в коридор, ведущий в крыло, которое занимали артефакторы, остановилась. — А кто, я? — изогнула бровь Мю-4. — Заставишь хрупкую девушку тяжести таскать? Или уставшего, отработавшего полную смену парня (прости, не знаю, как тебя зовут)? Вот-вот. Впрягайся. И потом, это было нужно не мне. Серый, что-то ворча под нос, взял и сжал в подмышке книгу и пошёл за девушкой. Вскоре они скрылись за дверями, оставив меня одного. Ждать их я не стал, всё равно зеркальный коридор всё ещё был открыт в мой дом, хотя и хотелось уточнить о том, каким образом книга могла меня выбрать. Только оставил камеру с видеозаписью на том же столике и вошёл в зеркало, вышел из него в коридоре своей квартиры и устало уронил сумку на пол в углу. Дверь в зал была немного приоткрыта, хотя я точно закрывал её плотно. Рома, видимо, уже проснулся и, раз не слышно бормотания телевизора и шелеста воды в ванной, отправился искать пропитание на кухню. Но там его не оказалось, когда я пошёл попить. И в ванной тоже. Время было почти шесть, брату нечего делать на улице в такую рань. Хотя та старушка куда-то выходила… К удивлению братик нашёлся в зале, сидящий на скомканном одеяле с какой-то книгой на коленях, что было странно, ведь он не особо любил читать, предпочитая смотреть телевизор или играть в игры. А теперь так увлёкся, даже не заметил, как я бродил по квартире. Что там такого интересного? «Гарри Поттер» или «Властелин колец»? Будет весьма странно, если мне придётся изгонять попаданцев из собственного дома… — Что читаешь? — спросил я, подкравшись к брату со спины. — И почему в темноте? Смотри, зрение посадишь и будешь очкариком. Услышав мой голос, он вздрогнул, подался назад и захлопнул книгу, пытаясь спрятать её за спиной. Потом видимо вспомнил, что не делал по факту ничего плохого, сел нормально и широко улыбнулся, щуря глаза и мгновенно забывая о книге: — О, ты уже пришёл! Ну? Что сегодня произошло? — завалил меня вопросами Рома. — Динозавры были? А драконы? Ну расскажи, что было! — Да ничего особенного, — отмахнулся я, — всё как обычно. Лучше скажи, чего такого интересного ты читал? — Да так, она тут лежала, — уклончиво отозвался брат, неуверенно извлёк из-за спины толстую коричневую книгу и передал мне. Я мгновенно узнал в ней фолиант, который буквально минут двадцать назад отдал Мю-4 и Серому. «Книга Теней». А я-то надеялся, что будет проще… — Я подумал, что она твоя, вот и взял посмотреть, что это такое, — проникновенно сообщил мне он.