Тихий-тихий Шерлок

Холмс всё же не был уверен, что это было первым опытом Джона, но вёл себя так, как если бы был. Бережно, заботливо, осторожно. Поцелуи и прикосновения. Поглаживания. Сыщик полагал, что партнёру понравится когда будет больше страсти, когда они будут впиваться друг в друга, валять и вминать в постель, но не сегодня. И Ватсон это оценил. Он практически улетел. Растворился в этих простынях и подушках, в этом воздухе, этих руках и губах. Джон еле мог дышать, когда Шерлок добрался до его ануса. Тепло дыхания, медленные круговые движения языка сменялись быстрыми поцелуями, потом наоборот, поцелуи становились долгими, а язык — юрким, щекоча самый вход, но не пытаясь толкаться внутрь. Врач хотел сказать хоть что-то, хоть как-то выразить признательность за то, что делали для него, но мог только стонать и вскрикивать, впиваясь в постель пальцами как рук, так и ног. Ровно тогда, когда Джону захотелось большего, Шерлок переместился к его мошонке и Ватсон прочувствовал и оценил то, что Холмс назвал «выдам всё, чему научился». Разум будто попал под фонтан гормонов удовольствия и отказывался формулировать связные мысли. Парень не смог бы объяснить, что делал с ним любовник. Вроде бы тоже целовал, облизывал и самую чуточку посасывал, но Джона будто разбило на молекулы и вынесло за пределы этой комнаты, прямо туда, в бархат звёздного неба, позволяя охватить душой несколько сотен звёзд. И те тёрлись об его уже астральное тело, иные просто согревая, другие — чуть покалывая своим жёстким излучением, но все — бесконечно его любя и желая эту любовь выразить, пока человека не утянет обратно, на его планету, затерянную так далеко. Если бы Джон был в состоянии соображать хоть немного, он испугался бы, что с ним будет, когда Шерлок доберётся до члена, а так он просто наслаждался этим необыкновенным временем, что измерялось уже не минутами или даже часами, а какими то иными категориями, доступными лишь великим математикам и физикам. Но вот Шерлок, в точно отмеренный период, добрался до вершины графика. До пика удовольствия, когда уже нельзя разогревать, нужно позволить выпустить пар, иначе опытный образец взорвётся — не соберёшь. Не скажешь даже, сосал он или просто облизывал по всей длине, брал ли глубоко или забирал в рот только головку, языком играя с крайней плотью. Там, где пребывал Джон подобных понятий и определений уже не существовало. Ватcон просто застонал так, что само Солнце улыбнулось, видя как ему хорошо, и посоветовало возвращаться обратно в тело, пока ещё возможно это сделать. Джон кивнул ему, и не кончил, а просто выпустил множество протуберанцев, а потом жахнул солнечным ветром — увы, он был не очень хорош в астрономии, — получил одобрительное подмигивание звезды и устремился обратно, к земле, к своему материку, затем стране, городу, и слился, собрался снова в крошечную точку, что называли Джон Ватсон. — Бо-же-мой-шер-лок… — сложно сказать, когда парень сумел выговорить это совершенно пересохшим ртом. Ощутил как ему приподняли голову и поднесли к губам стакан холодной воды. Выпил одним махом и получил ещё. После третьего стакана, Джон сумел выдать более связно: — Шерлок… Шерлок, это невозможно. Нереально, что ты делаешь. Так не бывает. Это не секс… это… я не знаю, как это назвать… Я видел звёзды… Нет, я был среди звёзд… сам чуть не стал звездой. — Я рад, — голос Холмса был спокоен. Не прерывался. — Теперь отдохни и выспись. — Нет, подожди, — как не хотелось последовать совету, Ватсон сумел оторвать голову от подушки, упереться в неё локтем и сфокусировать взгляд на Холмсе. Сделать это было феноменально тяжело. Голова норовила просто скатиться с плеч, а глаза выдавали только какие-то цветные пятна, сколько Джон не моргал. — Подожди, Шерлок… а ты? Я хотел… попробовать поласкать тебя. Пожалуйста… позволь мне… хоть попробовать. — В другой раз, — Джон точно слышал в голосе друга и возлюбленного грусть. — Я не сдержался и дал тебе слишком много. Никто не выстоит против такого. Так что ляг обратно и отдохни. — Но… так нельзя… — гравитация вынудила недавнюю-почти-звезду-Ватсона практически упасть на подушку. Она была приятно прохладной. Очевидно Холмс перевернул её. — Целью же был ты… чтобы ты ощутил… — Не волнуйся об этом. У меня было достаточно впечатлений на ближайшее время. Мне хватит. Чувствуя, что сознание просто отключается, Джон сделал последнее, что ещё мог. Нащупал ладонь Шерлока, прижал к себе, к губам и попросил: — Не уходи. Не оставляй меня. Моё Солнышко… Ватсон не видел, но ощутил улыбку Холмса. Тот чуть погладил его губы большим пальцем и вздохнул. Потом прилёг рядом и позволил любовнику обнять себя. — Солнышко, — шептал Джон, — ты не просто пахнешь им, ты сам оно и есть. Останься. Мы справимся. Обязательно. Только позволь мне… — и уже не в силах бороться с собой — заснул. Проснулся Ватсон довольно поздно и один. Постель пахла Шерлоком и Джон позволил себе поваляться, вдыхая этот аромат от подушки, чуть потёрся об неё, жмурясь от удовольствия. На прикроватной тумбочке обнаружился стакан воды и несколько печенек. Холмс позаботился о своём, теперь уже любовнике. Доктор лежал и нежился до тех пор, пока его мочевой пузырь позволял это, но встать всё же пришлось. Сходив в туалет и умывшись, Ватсон спустился вниз и нашёл соседа на кухне. Там же обнаружился завтрак, прикрытый пластиковой крышкой для микроволновки. Это был первый завтрак на памяти Джона, который приготовил Шерлок. — Это же ты приготовил? — решил уточнить доктор, просто чтобы что-то сказать и как-то начать разговор. Сыщик поднял глаза от телефона, посмотрел на стол, будто проверяя, о чём речь и кивнул. — Просто яичница, сэндвичи с ветчиной и пара тостов с джемом. Ежевичным. — Оу… мой любимый. — Я знаю. Угощайся. Сейчас сделаю тебе кофе. Телефон был отложен в сторону и детектив направился к раковине — мыть руки. Пока Джон ел, кухню наполнил сначала шум кофемолки, затем аромат от джезвы. Гений сыска не признавал кофеварки. Покончив с едой, Джон отнёс посуду к раковине и около неё столкнулся с Шерлоком. — Я помою, — сказали они хором. Ватсон, всё же, поставил тарелку и чашку на стол около мойки и взял Холмса за руки. — Шерлок, прости меня. — Джон… — Нет, я серьёзно. Прости. Не просто словами, а по настоящему. Душой. Я буду просить об этом, пока ты не будешь готов это сделать. Я… я ни минуты не хотел причинить тебе вред, даже ещё когда совсем не знал. А когда узнал, не представлял, как теперь из этого выкрутиться. — Я не сержусь, Джон. — Тогда почему такая интонация, будто все добрые чувства ко мне умерли?! Я знаю, что ты думаешь! «Ложь! Кругом ложь! Вся моя жизнь — враньё. Мой брат, человек, который всегда был рядом, помогал и заботился — обманул. Джон, тот, кто нашёл дорогу к моему сердцу — подсыл и притворщик! Я дал ему ночь секса, он получил что хотел, он такой же как и все!» Холмс чуть улыбнулся. — Ну, где-то так. Не думал, что это будет так больно… Всё кругом обман. — Шерлок… — Джон сполз вниз и опустился на оба колена. — Прости. Прости. Прости. Только когда правда сможешь это сделать. Если сможешь. — Джон… прошу, встань… — Я… — Джон чуть потёрся щекой о бедро сыщика, — я не соблазнить тебя хочу, я правда сожалею! Сожалею, что всё так вышло! Но я не знаю, как нужно было поступить, как было правильно… — Сейчас тебе правильно встать. — Ещё минуту… — губы Джона против воли уткнулись в пах Шерлока. И ощутили, что под халатом, скорее всего, ничего нет. — Прости, хороший мой. Прости. За ложь. За то, что я вот такой. Ты заслуживаешь, чтобы с тобой был кто получше. Помоложе, поумнее. Кто сможет оценить такое сокровище, как ты… Солнышко… Солнышко, Солнышко. Светлое, тёплое, доброе… Любимое Солнышко. Джон тёрся щекой прямо о член Шерлока сквозь махровую ткань халата, не сознавая этого. Он просто делал это по наитию, скорее выражая свою нежность, чем пытаясь возбудить. Но, как выяснилось, одно другому не мешает. Ватсон услышал стон. Это был первый такого рода звук из уст Холмса. — Джон… ещё немного и мне понадобится подрочить… — Или тебе понадоблюсь я. Присядь, если хочешь. — Не… не могу… я не дойду до стула, — Холмс закрыл глаза, и как бы опёрся ягодицами об столешницу, откинулся, проделав то же и руками, — мне… мне нужно… — Да, — Джон чуть огладил руками бёдра Шерлока, скользнув под халат. — Ты позволишь мне? — Очень бы этого хотел… но… это не испортит всё? — Куда уж портить… Разрешаешь? — Ммм… только не пытайся потом проглотить. На первый раз можешь подавиться да и вкус тебе понравится едва ли… — Учту. Но мне хочется это сделать. Ощутить и распробовать тебя. Всего тебя… ой… — Что? — Нет, всё нормально. Просто… я не видел его прежде. Дай рассмотреть… Кроме рассматривания, врач ещё и ощупал, как сам возбуждённый член, так и мошонку, и кожу вокруг. — Обрезанный, надо же… Ладно. Ммм… Приятный. Знаешь, очень приятный. Тёплый и такой… — Дж… Джон… обычно я довольно вынослив в этом плане, но сегодня тебе лучше поторопиться. — Да, сейчас. Некоторое время на кухне было практически тихо. Не считая определённого рода звуков. Ватсону очень нравилось то, что он делал, хотя оценить насколько это нравится партнёру он не мог… примерно минуту, пока Холмс по своему обыкновению молчал, но вот повторился стон. И ещё. И имя Джона. Снова стоны и какие-то слова, которые Ватсон разобрать не сумел. «Боже, ты невероятный… да… двигайся вот так, трахни меня в рот, ммм…» — Джон положил обе руки на ягодицы Шерлока, чувствуя, что их тела явно достигли гармонии. Горло впускало в себя член Холмса не протестуя, не пытаясь спазмами перекрыть путь, даже дышал Ватсон без проблем, чего поначалу опасался. Врач не направлял детектива, как и ночью, тот чувствовал что нужно делать и как. Джон просто сидел, обхватив эти восхитительно гладкие и тёплые половинки ладонями. Такие чудесные, что было невозможно их выпустить. Он только чуть сжимал и поглаживал их, наслаждаясь процессом. И звуками. Стонами и криками, что были довольно тихими, но всё же были. — Джон… выпусти… я кончаю… я… Ватсон замычал, протестуя, и Холмс позволил ему. Он вышел из горла, так, чтобы головка замерла у самых губ и врач ощутил, как его партнёр выгибается в кульминации и принял её итог, глотая легко и быстро, без малейших усилий, как и кофе недавно. Да, на вкус это был далеко не кофе, но Ватсон ни за что не хотел упустить момент. Он ещё чуть пососал головку, обхватил ствол рукой и тщательно вылизал её. И только потом выпустил, тяжело дыша от переполнявших его чувств, а не от дискомфорта. Их тела явно вошли в резонанс. Всё еще держа член Шерлока правой рукой, Джон снова уложил голову ему на бедро, а левой коснулся себя. Хватило буквально пары движений, чтобы тоже кончить. — Солнце, — Джон ещё разок поцеловал блестевшую от его слюны головку и выпустил член. Прикрыл халатом, прижался, не пытаясь встать. Сыщик не стал поднимать его, а плюхнулся на пол рядом. Какое-то время они сидели так, поддерживая друг друга. Но вот более выносливый Холмс обхватил лицо Ватсона и вынудил посмотреть себе в глаза. — Ты слышал это? — Да, — улыбка. — Но походы к психологу всё равно считаешь хорошей идеей? — Обязательной. Вздох. — Ладно. Немного тишины. — Джон… ты… ты… поймёшь, если я буду спать не только с тобой? — Оу… — Ну… Мне же нужно… я… ты знаешь, я сразу сказал. Только теперь это может быть более шумно, чем ты привык. Ещё немного тишины. — Я надеялся, что когда это случится у нас, другие тебе перестанут быть нужны… но… но если тебе требуется… Да, ты предупреждал. — Грустный грустный Джон. — Конечно, я… не буду мешать. Только предохраняйся обязательно. — Конечно, и… чёрт! Мы сегодня обошлись без защиты! Но все мои анализы отрицательные. Сегодня утром пришли недостающие. Но всё равно, нужно позаботиться об этом на будущее. Разложить по квартире презервативы. — Ладно. Вздох. — И надо встать, Джон. — Угу. Когда-нибудь — обязательно. Они переглянулись и рассмеялись. И действительно, настал момент, когда они поднялись. Джон отправился таки мыть посуду, а Шерлок… Шерлок снова достал телефон и набрал Майкрофту.