Тихий-тихий Шерлок

— Ты пахнешь солнцем, — сказал Джон, уткнувшись носом в шею Шерлоку. — Солнышком. Если бы его лучи несли нам не только свет, но и запах, он был бы именно таким. — Джон… Пока Ватсон говорил это, они успели переместиться от раковины к обеденному столу, Джон усадил Шерлока на стул и сам сел ему на колени, а теперь вот холодный нос Джона исследовал горло сыщика, побуждая того довольно улыбаться. — Не обещаю, что заставлю тебя кричать, не факт, что ты почувствуешь со мной то, что жаждешь, и чего, несомненно, заслуживаешь, но… но я постараюсь выразить всю мою любовь к тебе, Шерлок. — Любовь? — Да, знаю, ты против «любовей» и драм расставаний, но я не волен над своим сердцем. — Джон… — Тебя невозможно не полюбить. Ты идеально красив, безупречен в быту и такой… такой необыкновенный по всей своей сути. Как устоять, Холмс? — Джон, я вовсе не так идеален… — Послушай, — Ватсон чуть отстранился, глядя на Холмса. В его необыкновенные глаза. — Послушай, что я хочу сказать тебе. Что я вижу, когда смотрю на тебя. Я вижу удивительного человека. Человека, который сумел придумать для себя профессию, которой не существовало и убедить мир, что она нужна. Человека, к которому прислушивается Скотланд-Ярд. «Это выкладки Шерлока» — говорит Лестрейд и все сразу слушают с уважением и верой, что ты безошибочно всё разобрал и разложил. Я вижу уникальную личность, способную разгадать любой шифр, найти любой ответ. — Ну не любой… — Человека, готового помогать безвозмездно, когда это нужно, не только своим разумом, но, как выяснилось, и телом. Всем собой. Человека, что живёт настолько быстро, что оставляет нас, простых смертных, позади. Люди надоедают тебе и ты не хочешь привязывать их, чтобы не отрывать потом с болью, как старый пластырь. Ты проявляешь заботу о них, а не о себе. Но… но я такой же обычный, как и они все. Я ничем не отличаюсь от тех, что уходят, не оставляя следа ни в твоей памяти, ни в твоём сердце. — Ты не обычный, Джон. — Я просто эталон обычности. Как и все до меня. Ты заботишься и обо мне, я вижу. Всегда покупаешь мой любимый чай и розовый сахар. Не смеёшься, что я сосу его в постели на ночь, каждый вечер кладёшь пару кубиков мне на подушку. Нашёл два свитера, похожих на мой любимый и просто принёс в мой шкаф. — Твой я случайно прожёг, и… — Всегда забираешь из чистки мои вещи, хоть я тебя и не прошу, приносишь на моё кресло свежие газеты. Я… никогда и ни от кого не получал такой заботы. — Мне это не трудно, Джон. Ты очень удобный сосед и я не хочу искать нового. Ватсон улыбнулся и чуть поцеловал Холмса в нос. — Я мог бы попытаться сейчас сделать тебе самый шикарный минет, который смогу… Уверен, твой член очень красивый и понравился бы мне. Я часто думал, каково это, когда его берут в рот, целуют, облизывают, сосут и ласкают… Мне не довелось это испытать, но я с удовольствием сделал бы это для тебя. Вот только учитывая полное отсутствие опыта, едва ли сумею впечатлить. «Мой Джон девственник?!!!» — Я мог бы зацеловать твои безумно манящие губы. Они у тебя очень красивые и так идеально очерчены, что невозможно спокойно смотреть. Но… я никогда прежде не целовался, я не умею этого. — Послушай… — Шерлок ощутил, что его сердце стало биться быстрее, хотя они только разговаривали, Джон смирно сидел на его бёдрах, не пытаясь придвинуться ближе или как-то потереться. — Если хочешь, могу сначала я проделать всё это для тебя, — со всей душой предложил сыщик, но Ватсон только покачал головой и продолжил: — Я хотел бы поласкать, целуя и посасывая, твои соски, Шерлок. Я видел их, когда зашёл разок в твою спальню. Они чудесны. Похожи на зернышки граната на дольке персика, — тут Джон позволил себе чуть провести ладонями по груди Шерлока, но пока сквозь рубашку и чуть вздохнуть. — Но скорее от этого получил бы удовольствие я, а не ты. «Джон был в моей спальне?!!! Что ещё он видел?!!!» — Так я же не против… — Холмс… — свет так падал на лицо Джона, что сыщик впервые обратил внимание какой необычный оттенок у его глаз. Тот тёмно-голубой, что граничит с синим, но синим не является. — Как по уши влюблённый в тебя человек, я хотел бы подарить тебе самый горячий секс, который смогу, но как врач, я уверен, что проблема не в твоём теле, а в твоей голове. Я не смогу дать тебе наслаждения, друг мой. Ты расстроишься, разочаруешься и это станет первой трещиной между нами. — Тут Джон коснулся губами щеки сыщика, и, несмотря на его протестующее мычание, встал. — Я хочу помочь с твоей проблемой, но не с секса нужно начинать. — А с чего же? — очень тихо спросил Холмс. — С твоей головы. С твоих воспоминаний. Давай думать, когда и почему отключилась твоя чувственность. — Я ничего такого не помню, Джон. А ведь у меня замечательная память. — Которая блокирует что-то очень болезненное, а, может, и страшное. Сыщик помолчал. — И как же нам узнать, что? — Как ты относишься к гипнозу, Шерлок?