***
— Ай!!! — Балди вскрикнул от боли, когда очередной удар то ли плетью, то ли ремнем, прошелся по спине. Омега свернулся клубочком и закрыл руками голову, пытаясь защитить от ударов хотя бы ее. Спина и чуть бока ужасно горят от жгучей боли, которую подливают еще большое количество ударов. Сейчас он максимально «скомкался» и закусил губу, пытаясь вновь не закричать, ведь тогда сила ударов еще больше усилится, а этого, на фоне и без того ужасных ощущений, очень не хотелось бы. Если раньше к Балди относились более снисходительно, и какой-либо косяк сопровождался лишь парой пощечин, то на данный момент, когда он, так сказать, «набрался опыта» любая провинность награждалась безжалостными избиениями совершенно любыми предметами, будь то плеть, ремень, вешалка, да хоть руками. Лысик ощутил, как холодная слеза все-таки скатилась по его щекам. Было больно, обидно и… может немного страшно. Но впасть в истерику он себе не дал: лишь шмыгал носом и всхлипывал, уже полностью вжавшись в стену. А почему собственно это сейчас происходит? Да все просто: дело в том, что когда Балди в очередной раз убирался, он, к своему несчастью умудрился уронить стеклянную вазу, которая, естественно, разбилась вдребезги. Еще один крик вырвался со рта омеги. Как вы поняли, после этого Хозяин настолько усилился в плане ударов, что оголенная спина Балди ни чуть не стесняясь, начала кровоточить в некоторых местах, а на других красовались бардовые синяки и кровоподтеки, полностью покрывая спину и бока, что чистой кожи уже почти не было видно. Когда этот марафон пыток закончился, Балди наконец смог успокоиться, потихоньку отходя от ломящей боли.***
Утро вторника. Если бы не та ситуация, это обещал бы быть обычный школьный день. Сквозь шелковые занавески солнечные лучи яростно пробирались в комнату, так и норовя утопить ее в своих солнечных водах. А через слегка приоткрытое окно дул теплый весенний ветер, заполняя помещение свежим воздухом. Противный звон будильника эхом раздался по комнате, словно озлобленная кошка царапая слух, заставил не менее озлобленного Ричарда разлепить глаза. Судя по выражению лица этого альфы, будильнику стоит начинать молиться, чтобы не быть кинутым в стенку с недюжинной силой. Вчера он еле-еле смог уснуть из-за обилия вопросов в голове и всяческих догадок, предположений и просто левых мыслей, так ни к месту лезущих в голову. И думаю понятно почему. Благодаря всей этой каше в голове, бедному Директору удалось уснуть уже ближе к утру, и естественно, мягко говоря, не выспался. А какое обычно у всех настроение после бессонной ночи? Конечно же, не особо дружелюбное или радостное. Рыкнув, он выключил злосчастный будильник и кое-как поднялся с кровати, начиная потихоньку одеваться все в те же свитер и штаны. Утро прошло совершенно по обычному, Ричард оделся, умылся, ну, конечно если просто плевок воды в лицо можно назвать «умылся», все с той же кислой от усталости миной поел. От вопросов матери отклонился простым «не выспался», а женщина, чтобы хоть как-то поднять настроение сыну, сказала, что сегодня вечером, после школы, его будет ждать сюрприз. Конечно это чуть подбодрило Ричарда, он даже стал чуть меньше злиться на весь мир вокруг. Калитка закрылась, и Диря быстрым шагом направился в школу.***
Снова он стоял у дверей школы, никак не решаясь зайти туда. Он вновь ждал Балди. Ветви деревьев монотонно качались, создавая такой убаюкивающий шелест, что заснуть прямо здесь и сейчас, на пороге школы, Директору мешал лишь непрекращающийся гул детей и школьников. Наконец, к воротам подъехал знакомый черный лимузин. Из него тут же вылез Балди, все в том же привычном ярко-зеленым свитере и джинсах, только выглядел сам по себе он как-то…забито что-ли. Нет, то есть, его руки чуть дрожали, сам он выглядел довольно растрепанно. Не смотря на вчерашнюю ситуацию, Ричи продолжал ждать омегу, медленно идущую к нему. Вскоре Миллер оказался прямо перед Дирей: — Слушай, — довольно виновато начал Балди, — я понимаю, что у тебя много вопросов, но. объясню тебе все после уроков, ладно? — Хорошо, пойдем в школу, — промолвил Директор в ответ. Оказавшись уже в школе, парни скинули куртки, повесели их на вешалку и двинулись в класс.***
Как ни странно, но на уроках Директор был, мягко говоря, не очень внимателен и сама голова у него ну вообще не варила. Интересно, это из-за плохого сна, который длился буквально часа четыре, то ли из-за того, что сегодня вечером все наконец разъясниться. — Ты же в этой школе дольше, не знаешь, есть где-нибудь здесь место, где нас точно никто не услышит? — прошептал омега, слово «точно» он чуть выделил тоном. — Ну… — Директор на миг задумался, пока не вспомнил: — Во втором крыле первого этажа есть коридор, да, там классы и все такое, но он работает только по четвергам и субботам, по каким причинам, я не знаю, кароче, там есть окно и довольно большое пространство вокруг него, где можно посидеть, покурить и так далее, может туда? — Пошли. Через пять минут Балди уже аккуратно присел на то окно напротив Директора, который также сел. И вот сейчас вся смелость Балди насчет рассказа в миг улетучилась. И…и что ему сейчас говорить? " Мой батя-скотина продал меня три года назад»? Не, серьезно, просто… Просто это как-то… Волнительно что-ли… Просто ты три года прожил в сплошном страхе, насилии, как физическом, так и моральным, без возможности к кому-либо обратиться за помощью, но все же, Балди неуверенно начал: — К-когда мне было д-двен-надцать, — Балди уже чувствует, как слезы начинают медленно поступать к глазам: — м-мой отец… — ну всё, все воспоминания того ужасного дня вновь нахлынули с двойной силой, а все те нервные клетки, что так старательно сдерживали всю боль, слезы и обиду, кажется, сдались, и Балди, не выдержав такого напряжения, просто сорвался и буквально упал на грудь к Директору, достаточно громко рыдая. А Директор же снова сидел в каком-то шоке, но молча обнял Балди, начиная успокаивающе гладить по голове. Ему и тех слов, и всех событий, произошедших за эти две недели, ему хватило, чтобы понять, что произошло с Миллером. Конечно он слышал о незаконной торговле людьми, но в реальности никогда не сталкивался с этим… — Балди! — позвал Директор, отцепляя Балди от себя, затем он схватил его щеки, делая так, чтобы их лица были прямо напротив друг друга: — Балди, Балди, я-я вытащу тебя оттуда!!! Я засужу этих уродов, и все будет хорошо!!! — Ты… — Балди вновь всхлипнул, — Ты прав-вда думаешь чт-что эт-то поможет?.. Он… Они… Они запросто избавятся ото всех преград-д и… — Миллер вновь залился плачем, но Директор вновь притянул его к себе, вздохнув, обнимая. Спустя какое-то время лысик сам отлип от Директора, все еще продолжая всхлипывать. Ричард прикоснулся ладонью к щеке Балди, говоря: — Все будет хорошо… Мы что-нибудь придумаем… А Балди же, как котик начал вжиматься щекой в ладонь Директора, уже лишь тихо шмыгая носом и слегка подрагивая. «Я не могу это подавить…» — пронеслось в голове у Ричарда, — " И…не могу устоять…» Сердце забилось намного чаще, а пылинки в свете, проходящим через окно, картина казалась для альфы еще более прекрасной. Директор глянул затуманенным взглядом на сидящего перед ним и все-таки поддавшись этому напору, Ричард, одним резким, но очень осторожным и аккуратным движением впился в столь манящие губы. Балди на миг замер, пытаясь понять, что сейчас происходит. Нет, это не было страстным поцелуем с языком, а лишь… мимолетное соприкосновение губами, которое было переполнено невысказанной нежностью и чрезмерной аккуратностью, будто боясь как-то надавить. Вскоре, Миллер прикрыл глаза и чуть приоткрыл рот, давая полную фору Моргану. Да, пусть девственником омега давно уже не являлся, но поцелуй у него как раз был первым. Приняв данный жест, как согласие, Ричард, все также не спеша толкнулся языком в рот Балди, начиная потихоньку скользить по нёбу. А потом, уже все-таки Директор легонько до коснулся языком до языка Балди. Миллер чуть сжал руками плечи Дири, но все же ответил. Осторонившись друг от друга, парни, все в той же позе старались отдышаться.***
Балди чуть шикнул, когда перекись коснулась его спины, на которой красовалось не хилое обилие шрамов. Он сидел все на том же окне, только спиной к Директору и задранным до верха свитером. — И откуда у тебя в рюкзаке перекись и вата? — Я всегда таскаю их с собой, ну, на всякий случай, — ответил Морган, продолжая обрабатывать шрамы и синяки. Когда все процедуры закончились, оба двинулись в раздевалку. Думаю, описывать, как Директор дошел до дома не стоит. Стоит упомянуть лишь то, что его мать сейчас позвала его на кухню. — Да, мам? — Это насчет сюрприза, — начала женщина, — вообщем, мы переезжаем! — Что?! — Директор чуть не подавился водой. — Твой отец решил открыть еще пару ресторанов в Америке, поэтому, послезавтра вечером мы улетаем! Ричард лишь согласился на это, и пробывая в маленьком шоке, пошел к себе в комнату, дальше обдумывать план, созревший у него в голове.