***
Кто бы мог подумать, что книги могут продаваться в музыкальных магазинах. Книги о ней и её семье, их похождениях, о монстрах и людях, которые встречались им на протяжении всего пути. Деймон, услышав учащенное сердцебиение, уловив полный ненависти взгляд своей спутницы на книги, забавно ухмыльнулся: — Не фанат сверхъестественного? — Не фанат книг, — ответила зеленоглазая. — а те, кто верят и читают эту хрень — дегенераты. — продолжила охотница, позволяя надеяться, что у нового знакомого не появится соблазн взять эти книги в руки. Девушка вышла из магазина, оставив мужчину в полном недоумении. Но Сальваторе не растерялся и последовал за Кендалл. Всю дорогу девушка боялась, что кто-то из её знакомых захотят прочесть одно из «произведений» Чака и что-то заподозрят. Кен накручивала себя мыслями о том, как выбираться из этой мышеловки, если она в внезапно в неё попадёт. Да и как объяснить сходства имён, марки машины её братьев, возраста, места рождения, описания внешности и всё, что указывает на личность «Новаков»? Сальваторе что-то чирикал всё это время, пока Винчестер шла, опустив хмурое лицо, глядя под ноги, игнорируя его монолог, или даже не слыша речь нового знакомого. Голубоглазого терзали мысли, что девушка игнорирует его специально из-за его репутации. Деймон решил не продолжать пускать бессмысленные слова для поддержания разговора, а Кендалл, как и не заметила, что он начал нарушать тишину, так и не предала значения тому, что он закончил. Погода стояла холодноватая, подстать концу ноября. Воздух пропитан сыростью, а под ногами шуршали опавшие разноцветные листья клёна. Мерзкий ветер колол и без того уже покрасневшие пальцы, и Кен поспешила согреть руки в кармане своей старой куртки, а лицо укутать в шерстяной шарф. Деймон наблюдал за этой картиной и невольно ухмыльнулся. Он на фоне замершего подростка выходил победителем в одной лишь чёрной кожаной куртке. Вампиры не чувствуют холода, и это весьма весомый повод начать им завидовать. Голубоглазый лишь сейчас заметил, как Винчестер сочеталась с осенним пейзажем их города: волнистые волосы каштанового оттенка развевались на ветру, длинные густые ресницы прятали под собой зелёные, цвета фисташек глаза, а одежда, также в зелёных оттенках, с примесью чёрного цвета ботинок и некоторых элементов, лишь дополняла ноябрьский образ. У осени какая-то своя атмосфера уюта, и сегодня для Деймона шатенка была её олицетворением.***
Кол Майклсон никогда не влюблялся и не собирался этого делать. Девушки всегда были для него средством развлечения, мешком с кровью и целью удовлетворения желаний. Такие чувства, как симпатия, влюбленность, привязанность и, тем более, любовь были выше его понимания, а сам факт, что объектом его мыслей была самая обычная семнадцатилетняя девчонка, ещё больше сводил его с ума. Вампир чувствовал себя побежденным, униженным, хотя сама девушка даже не чувствовала своего превосходства над ним, ведь он не давал знать о своих чувствах, так как сам не понимал, что он чувствует. Ему необходимо было с кем-то поговорить, открыть душу тому, кто знает о любви, влюблялся и умеет любить. Вариантов было не так много, и Кол решил обратиться к младшей сестре. Позволив себе не стучаться, Майклсон зашёл в комнату Бэкс. — Не знаю, что тебе здесь нужно, — раздался недовольный голос хозяйки, которая подводила нижнее века чёрным карандашом для макияжа. — но советую тебе выметаться отсюда, пока я этот карандаш не оказался у тебя каком-либо из отверстий. — Расслабься, — сказал Майклсон, закрывая белую деревянную дверь. — я поговорить пришёл. Блондинка напряглась, отбросив все бьюти-дела, устемив взгляд на брата: — Что ты уже натворил? — Кое-что, — начал кареглазый, улегшись на маленький диванчик в углу. — необычное… Кол вкратце рассказал о своих проблемах младшей сестре. Девушка бы рассмеялась, но взяв во внимание, что речь идёт о её новой подруге, сдержалась. У Майклсонов не такие семейные отношения, как в остальных семьях: в любой момент брат может «уложить» одного или нескольких членов семьи в гроб, кто-то может убить, предать, обмануть, из-за чего и вывелось недоверие ко всем членам семьи. Поэтому голубоглазая не до конца поверила в искренность чувств Кола. Но он не искал одобрения, или своего рода благословения на отношения с Новак, он не знает, что ему делать… — Все заслуживают любви, любить и быть любимыми, — грустная улыбка появилась на веснушчатом лице. — и даже ты. Ты всю жизнь вёл себя как идиот и даже не думал меняться… Я всегда верила, что любовь — это нечто иное, так как сама не любила, я лишь искала того, кого смогу полюбить. Я так менялась рядом с ними, пархала, радовалась… чувствовала себя живой. Почему бы тебе не попробовать снять маску, забить на свои принципы и просто жить, любить, чувствовать, когда у тебя есть такая замечательная возможность — побыть человеком?