99/1

Вообще, яркое слепящее солнце — это прекрасно. Даже в самые неприспособленные для этого дни оно напоминает о радости жизни. Но когда все твое тело отвергает наличие жизни как таковой, то палящее в глаза солнце выглядит издевкой. Яр несколько раз зажмурил глаза, пытаясь определить себя во времени и пространстве. С первым было понятнее — сейчас было утро. Предположительно, следующего после попойки дня. С пространством было сложнее. Не потому что двуспальной кровати, на которой расположился парень, у Димки с Катькой в гостевой отродясь не было. И даже не потому что потолок, в который Яр смотрел, не принадлежал его комнате. А потому, что плакаты на стенах и лего-хогвартс блондин опознал мгновенно, а потому план «выкинуть чертова Красовского из головы» без сомнений абсолютно провалился. К слову, самого стратегического объекта на кровати не находилось, и потому мысли, пришедшие по этому поводу, следовало немедленно опровергнуть. Яр подошел к зеркалу напротив и порадовался находящимся на нем джинсам. Но два багровых пятна на молочной коже не прибавили оптимизма. Нужно вспомнить. Срочно нужно вспомнить, что вчера было. Блондин спустился на танцпол, где музыка была громче мыслей. Однако нихера это не помогает. Особенно когда на этом же танцполе появляется Сонька с очень трагичным выражением лица. Будь это мелодрама, музыка бы замедлилась, они бы встретились взглядами и пошли друг к другу в слоумо под исключительную «их песню». Но у них не было никакой песни. И они не пошли друг другу на встречу. И у Яра не было никакого трагичного, в такт Сонькиному, лица. И если бы это была мелодрама про Ярослава, то он бы пошел в слоумо совсем не к Соньке. Но сама Сонька была не в курсе, поэтому трагично приближалась к Ярославу. — Надо поговорить, — кратко кинула девушка и двинулась в сторону кухни. На кухне было относительно тихо. На столе стояла «дозаправка», на случай если что-то закончится. И сюда же приперли всю лишнюю мебель, чтобы освободить побольше места для танцев. — У тебя кто-то есть? — в отличие от Яра девушка была явно трезва. — Что? С чего ты взяла? — Потому что я не вижу других причин для того, чтобы ты бросал меня. — Да может, я просто тебя не люблю… — Ох, Ельский, — было ощущение, что Сонька сейчас засмеется, — с каких пор это причина? Ты что, девчонка что ли? Сопли на кулак наматывать. Люблю — не люблю. Будто встречаться мы начали от большого чувства. Сонька каким-то неведомым образом часто пользовалась этим бесячим «девчонка». Потому что Яр становился сразу ощетинившимся и таким мужественным, что смерть. Яростно доказывал, что он самый мужественный из мужчин, и делал то, что Соньке было нужно. Но отчего-то сейчас это не сработало, и он лишь вскинул брови. — Мы ведь так подходили друг другу, — Яр ожидал, что это что-то про духовную связь или темпераменты, но девушка продолжила. — Мы неплохо смотрелись вместе и наш уровень популярности примерно одинаковый. Я не знаю больше парней со схожим социальным статусом, — девушка разчарованно развела руками. — Нам нужно быть вместе. Мне нужно. Активность моего инстаграма так не повышалась со времен, когда я завела кота, — Сонька старалась внести в свою речь какую-то огромную значимость, но Яр этой самой значимости все равно не чувствовал. Чувствовал, что неплохо бы покурить. Есть ли вероятность, что засосы принадлежат Соньке? Ну да, они страстно покувыркались, а потом он прибежал к Владу спать. Очень логично. Ярослав вышел из спальни и огляделся. На кухне явно кто-то был. Но в зале, где спала Юки, никого, а значит, на этой самой кухне мог быть любой из жителей квартиры, ровно как и оба сразу. А значит, нужно прикрыть засосы, даже если ты почти уверен в том, кто их тебе понаставил. Свою футболку Яр не нашел, зато на полу валялась какая-то с высоким воротом. Все уже наверняка услышали, что он проснулся, но Ярослав все равно старательно подражая ниндзя из детских мультиков прошмыгнул в ванную. Все же ситуация и так была до безобразия неловкой. Яр даже не смог оценить степень своей виновности, так как ничего не помнил. Поэтому решил потренировать перед зеркалом вид максимально осуждающий себя и мученический. Яр был одним из тех доверенных друзей, кто знал тайну балкона. Там есть сигареты и пепельница. Яр знает, потому что Димон курит. А Катька этого не любит. Поэтому Димон прячет заначку на незастекленном балконе, куда зимой один хер никто не суется. Поэтому Ярослав без труда находит не шибко маскирующуюся пачку. Закрывает балкон, чтобы не рассекретить друга. И потому что хочется побыть одному. Довольно сильно дует даже сквозь накинутый короткий пуховик. Тошно не то от выпитого алкоголя, не то от речей бывшей подружки. Противно, что сам, по сути, начал встречаться с ней из-за того же. Он конечно не мыслил понятиями вроде «социальный статус», но и не мыслил понятиями вроде «хочу постоянно быть рядом с тепло-карими глазами». Затягивается и пялится на телефон. На так и не прочитанное сообщение из одиннадцати цифр. Отчего-то решается быстро и жмет на кнопку вызова. Даже отчего-то трусливо не надеется, что не ответят. И отвечают. — Алло, — немного безэмоционально. Наверное, потому что номер не определился. Наверное, потому что вероятность звонка от телефонной компании или ошибки номером куда выше. — Алло, — говорит Яр в ответ полушепотом. Наверняка слышен гомон на фоне. — Яр? — удивленно. — Что-то случилось? — обеспокоенно. Какой же он все-таки хороший. — Нет, — быстро отвечает парень, — ничего. Просто решил позвонить. — Хорошо, — он слышит на том конце провода улыбку и отвечает ею же. Надеясь, что её и вправду можно услышать. — Как ты? — Нормально, — он, вероятно, должен спросить то же самое, но почему-то не хочет. Не хочет формализма. — Я у друзей. У них тут туса века. Третья за неделю, — на том конце провода засмеялись. Говорить так и вправду было проще. Только непонятно, о чем именно. — Мне захотелось позвонить, но я не знаю почему. И не знаю теперь, что сказать, — признался парень. — А о чем бы тебе хотелось поговорить? — спросил Влад. Он явно был рад звонившему. И потому звонившему очень не хотелось его расстраивать. — О чем-нибудь личном, — парень положил почти целую сигарету в пепельницу. — Тогда расскажи мне то, чего о тебе никто не знает. — Никто? — парень задумался. — Мне нравятся мелодрамы. Только хорошие. «Между небом и землей» например. «500 дней лета» — один из любимых, а вот «Вечное сияние чистого разума» — не заходит, несколько раз начинал не разу не досматривал. А многие говорят — гениальный. — И этого о тебе никто не знает? Большая тайна, покрытая мраком? И почему же ты это скрываешь? — Не знаю. Это как порно. Даже если смотришь, то рассказывать не принято. — Но ты же рассказал моему подъезду, — Яр готов поклясться, что Красовский сейчас усмехается. — В любом случае, — пытается сделать разговор менее смущающим, — парням мелодрамы нравится не должны! — А что должно? — Боевики там, ужасы, может. — И тебе они нравятся? — Не знаю. Я смотрю их. Все же смотрят. — Сложно с тобой, — внезапно заключает Влад, все ещё улыбаясь. Наверное, как-то иначе. Грустнее, возможно. — Но, думаю, ты стоишь того. Яру не нашлось, что сказать, и он тихонько сел на стоявший на балконе стул. Каким чудом стул все ещё был жив и выдержал его вес, не ясно. Но Яр отчётливо понял, в чем недостаток телефонных звонков. Прикоснуться было нельзя. Можно было только сжимать окаменевшими пальцами телефон. И чувствовать непонятные чувства. — Малыш, — послышалось тихо. И сердце пропустило удар. Ярослава будто обняли голосом. — Я не умею играть в футбол. — Ты же играешь за факультет, — кажется, Яру удалось действительно удивить Красовского. — Ну да. Но мне это не дано, знаешь. Я никогда не любил этого делать. И у меня нет какого-то таланта. Я даже смотреть его не особо люблю. — Но… ты ведь все ещё в факультетской сборной, — Ярослав в ответ рассмеялся. Ему почему-то казалось очень забавным, что Влада это настолько поражает. — Да, но если делать что-то регулярно с пяти лет, то даже у абсолютной бездарности что-то да получится. — Справедливо. А я вот смотрю. Болею с детства. Мне даже родители тогда разрешали смотреть матчи поздней ночью, хотя утром в школу и всё такое. — Это очень круто, — Яр вновь улыбнулся, представляя маленького Влада у телевизора. — Я хотел сказать тебе что-то важное очень. Номер вот у Юки взял… А что хотел сказать, не помню. — Может, потому что ты пьян? — А это заметно? — удивился Яр. Ему то казалось, что он все ещё вполне себе связно говорит, но в трубке отчего-то засмеялись. — Совсем чуть-чуть, — слегка язвит Влад. Вовсе не обидно. — Хочешь, заберу тебя? — Куда? — А это важно? Не хочу, чтобы ты в несознанке шатался по городу. — Да меня и так на такси посадят, ну или отключусь на одном из диванов. — Ну да, оставить тебя обтираться меж таких же пьяных полуголых тел. Всегда мечтал, — Влад выдыхает даже как-то зло. Яру хочется обидеться, но он вспоминает, что это не по-мужски. — Ты так и не ответил. Хочешь, чтобы я забрал тебя оттуда? — Хочу, — выпаливает, чувствуя, как примерзает к треклятому стулу уже весь. Вспоминает, что дико замерз и наверняка заболеет, ведь на ногах только шлепки поверх носков, а на улице давно уже ох какой минус. Так это всё? Влад просто забрал его и привез к себе? Ну да, конечно, а два пятна на шее он просто отлежал. И где спал сам Красовский? Громко выдыхает почти дойдя до кухни. — Доброе утро? — раздается с явным ехидством. С таким же, с каким смотрят тепло-карие глаза. — Шутки шутишь? — почти огрызается Яр, чувствуя крышесносный аромат. Почти огрызается, но тут же замолкает, видя, как широкоплечий, без малого двухметровый Владик стоит у плиты в одном лишь фартуке да домашних шортах. Яр счел бы картину безумно сексуальной, если бы не вспомнил, что он все ещё вроде как натурал. А натуралы не ловят кайф от бугрящихся мышц на широкой спине. И не хотят уткнуться носом в эту самую спину. Уткнуться и обхватить руками поперек торса. Не хотят, и он не хочет. Яр пытается просунуть голову куда-то под руку, чтобы увидеть, что там так старательно изобретает Влад, но получает лишь легкий чмок в затылок. Едва ощутимый, но стоит столкнуться взглядом, и кажется, что все не столь безобидно. Не просто так и не для кого угодно. Будто в подтверждение мыслей, Влад наклоняется и легонько клюет уже в щеку. Блондин замирает на секунду, а после все же смотрит на сковороду. — Это оладушки? — поражается парень. — Да, с яблоками, — улыбается и все же отодвигает гостя от плиты. — Там в холодильнике есть сиропы и таблетки от похмелья тоже есть. А ещё мандарины. Можешь взять. — Спасибо, — почти шепчет Яр. Влад ведет себя как обычно, это ведь значит, что все хорошо? Никакой катастрофы? — Так ты скажешь мне адрес? — Влад за рулем выглядит лет на пять старше. Он всегда будто бы старше Ярослава, но за рулем… — Я не хочу домой, — честно говорит Яр и все так же завороженно смотрит на Красовского: устремленный вдаль взгляд, легкая ухмылка, рука на руле. Так хочется коснуться. — А куда ты хочешь? — звучит вовсе без издевки, как будто и правда интересно. Хотя блондину тоже хотелось бы знать. — Давай просто покатаемся по городу. Никогда так не делал. И они катались. Город в ночи, украшенный новогодней иллюминацией выглядел в разы прекраснее, чем днем. Ярослав все порывался высунуться в окно, но сильная рука всегда опускала обратно за плечо. А потом они остановились прямо перед центральным рынком, и Влад куда-то ушел. — Я не буду это есть, — запричитал блондин, когда увидел спутника, шагающего с двумя пакетами. — Это что, блин, вообще такое? — Блин. — Что? — Это блин, — пояснил Влад, протягивая сверток, — он с курицей, помидорами и чем-то ещё. — Чем-то ещё? Отлично. — Если ты не съешь что-нибудь, то, если не сегодня, завтра будешь блевать дальше, чем видеть. — Я буду блевать, потому что траванусь этой гадостью. Ты не мог взять что-нибудь другое? — Это, блин, блинная. Там продают блины с начинкой. Там нет ничего другого. Как и работающих мест питания в радиусе километра. Блондин со взглядом ух-я-тебе-отомщу-если-траванусь принялся уплетать стрит-фуд лакомство. Яр смотрел на обилие всего вредного и не совсем и думал, что алкоголь сегодня совсем не выветривается. А что это значит? Что тебе все простят, очевидно, и можно болтать все, что в голову взбредет. — Влад, — позвал он, видя, что у его ночного спутника аппетита очевидно куда больше. — А я тебе что прям правда нравлюсь? Влад саркастично поднял брови, явно размышляя, подкол это или пьяный бред. — Правда, — коротко кивнул он. — И часто парни от осознания, что нравятся самому Красовскому меняют ориентацию? — Думаю, что никогда, — засмеялся парень. Хотя Яру искренне казалось, что этот факт абсолютно точно гея должен огорчать неимоверно. — Вообще, не думаю, что ориентацию можно поменять. Это ж не валюта. — А зачем ты тогда меня целовал? — возмутился блондин. — Я же натурал. — Уверен? — все также саркастично и весело, будто тут аттракцион какой-то, а не важный разговор. — Конечно, — уверенно кивнул Яр, потому что у него был абсолютно неоспоримый аргумент. — У меня же стоит на девчонок. — Ну да, — Влад вновь не выглядел грустным. Только потянулся и убрал начинку с щеки блондина, который уже изгваздался по самые уши. — Я не думаю, что ориентация штука столь категоричная. Может, в девяносто пяти случаях из ста ты и выбираешь девушку, но в остальных пяти это может быть парень. — В одном случае, — поправил Ярослав. — Что прости? — Ну я бы в одном случае из ста выбрал парня. — Почему ты так уверен? — Ты же всего один. Нда уж. Пора завязывать с высокими градусами. Почему он раньше не замечал, как ведет себя, когда выпьет? Сейчас уже точно было стыдно. Он ведь ещё и выдернул Влада вчера часов в двенадцать ночи. — А где Юки? — спросил парень, подумав, что она вряд ли вчера сказала что-то лестное увидев его, предположительно, невменяемую тушку на пороге. — На парах, — улыбнулся Красовский, уминая завтрак. Ну да, она же отличница. И сейчас вряд ли восемь утра. — У тебя же соревнования сегодня? — вдруг вспомнил вчерашний разговор с этой самой отличницей Яр. И стало снова очень стыдно. И почему он вчера не позвонил кому угодно другому? — Ага, — вовсе не удивился Влад, — но они через пару часов. Успеем позавтракать и собраться. — Хорошо, — кивнул блондин и, последовав примеру хозяина сей обители, начал трапезу. Оказалось, что это очень и очень вкусно. Влад лишь улыбался, когда Яр, стесняясь просил добавки. И все также, будто обыденно, чмокнул в макушку, когда пошел собираться. — Почему мы приехали сюда? — шепотом возмущался Ярослав, переступая порог квартиры. — Потому что ты так и не назвал мне свой адрес? — Влад облокотил блондина о входную дверь и начал расстёгивать куртку. — Но я не хочу спать. — Поэтому ты чуть не отрубился в машине? — как-то особенно нежно улыбнулся парень и спустился, чтобы расшнуровать ботинки. После, придерживая блондина одной рукой, скинул и свою верхнюю одежду. — Мне просто нужна была передышка, — Ельский прошагал в спальню и сел на кровать. — Вот и передохнешь до завтра, — Красовского это видимо сильно веселило, но он не отрывался от основного занятия: сначала снял футболку, после стянул носки и потянулся к ремню. — Хэй! — оборвал его блондин. — Не знаю, как это у парней, но мне кажется, что перед тем, как лезть в штаны, нужно хотя бы поцеловать, — хихикнул парень, зажмурился и сложил губы трубочкой. Однако реакции не последовало. И открыв глаза, он увидел лишь непонимающе вскинутые брови. Как бы Ельский ни старался перестать доставлять неудобства и собраться пулей, все равно оказался в прихожей после Влада. Тот со спортивной сумкой наперевес стоял уже полностью готовый к суровой русской зиме. Потому Яр в очередной раз почувствовал укол вины из-за того, что задерживает парня, и, наспех зашнуровав ботинки и накинув куртку, потянулся к ручке двери.  — А ты не хочешь там застегнуться? — послышалось из-за спины. — Шапку натянуть? — Ой, да брось, там градусов десять, не помру. — Ну да, слечь с ангиной прямиком к праздникам и сессии… Мечта студента. — Застегнусь, пока будешь закрывать, — буркнул Ельский и выпрыгнул на лестничную площадку. Однако Влад успел и закрыться, и спуститься к выходу из подъезда, а Яр своего обещания, в вину застрявшему замку, не сдержал. И даже почти упал на торопящегося спортсмена, когда тот резко развернулся. Развернулся, чтобы в секунду выдернуть из рук Яра замок и справиться с ним самому. А после забрать из рук и шарф с шапкой. — Я же не маленький, — взмолился блондин, мечтая, чтоб никто из соседей сейчас не вышел. — Я знаю, — спокойно сказал Влад, обматывая шарф вокруг тонкой молочной шеи. — Просто думай хоть чуть-чуть о своем здоровье, будь хорошим мальчиком. Ярослав не любил всяких бабушкиных словечек, но сейчас он самым натуральным образом опешил. — А что ещё делают «хорошие мальчики»? — попытался вложить как можно больше сарказма, но Влад лишь пожал плечами. — Целуют своих парней перед соревнованиями? И Яр мог поклясться чем угодно, что его дальнейшие действия никак не связаны с мозговой деятельностью. Иначе как можно объяснить, что он без секунды промедления приподнялся на носках и коснулся губ Влада своими так нежно, как только смог. Через секунду сильные руки уже подхватили его под ребра, а чужие губы стали отвечать. Не было ни языка, ни прижимания к стене, лишь долгий нежный поцелуй, который выбил из Яра все силы стоять на ногах, а потому он лишь висел на чужих руках до тех пор, пока Красовский не отстранился и не обнял парня. — Если ты не отступишь на пару шагов, то я никуда не уйду, — прошептал на ухо Влад. И Яр не хотел отходить, но мысль о том, что Влад пропустит соревнования, чтобы стоять тут и обнимать его, показалась слишком эгоистичной и неправильной. Он и так доставил хлопот. И он сделал два шага назад. И Влад ушел. В полумраке спальни было почти ничего не видно, несмотря на старательно развешанную Юки гирлянду. Но Ярославу было все равно. Он смотрел на стоящего перед кроватью на коленях Влада и, казалось, не чувствовал возбуждения сильнее никогда в жизни. Тот целовал его плечи, ключицы, грудь и возвращался к губам. Кусал их по очереди, а потом зализывал свои укусы. Потом спускался к нежной коже шеи и делал то же самое. Рывок, и Ярослав уже лежит на спине под сильным, горячим телом. Глаза в глаза. — Поцелуй меня, — просит и чувствует как губы уже саднит. — А если не смогу остановиться? — Поцелуй, — настойчиво шепчет парень, потому что если он и в силах цепляться за какие-то мысли, то только за те, которые действительно хотят этого. И Влад целует. Если не считать, что он придавливает блондина всем телом, то даже можно сказать, что целует не напористо. Нежно и никуда не торопится. Берет руку Яра и сплетает пальцы. Легко касается губами кисти блондина и двигается ниже. К выступающим ребрам и вздымающейся от тяжелого дыхания грудной клетке. Выводит контуры свободной рукой, проходится губами и кусает. Долго ласкает ребра, очерчивает линии языком, вновь кусает и всасывает нежную кожу, спускается к животу. Будь Яр трезвый, он бы никогда не осмелел, но, на счастье горе-натурала, он не трезв и может без смущения разглядывать упивающегося им парня. И даже не тушуется, когда встречает безумный, как наверняка и у него самого, взгляд тепло-карих глаз. Почти не дышит. Смело встречает и на немой вопрос раздвигает ноги. Однако Влад не продолжает своего занятия и поднимается, вновь нависая над лицом парня. Долго выжидающе смотрит. — Влад, — тихо отзывается блондин. Все тело будто скручивает с невероятной силой. — Ты пьян, — тепло улыбается Красовский и ведет носом по щеке блондина. — Плевать, Влад, — протестует парень, мечтая, чтобы они вернулись ко всему тому, что происходило минутой ранее. — Я хочу тебя.