Август близится к концу. Йокогама может отдохнуть, ведь туристы улетают по домам или дальше, кто куда. За этот месяц город пережил много всего, поэтому сейчас находится не в лучшем состоянии. Свалки за городом переполнены, специальные службы не успевают вывозить мусор, что остался от иностранцев. Кто бы что не говорил, больше всего свинячат гости из Европы, нежели русские или, допустим, люди из соседних стран, Кореи или Китая. Может, просто в этом году такие люди, а может, воспитание меняется. Никто не знает, но улицы от объедков помогают чистить неравнодушные, за простое спасибо. Кому приятно видеть из окна застрявший на ветке пакет с фантиками от конфет? А на деревьях рядом с жилыми домами, что находятся близ отелей и гостиниц, это стандартная картина для августа. А если этот пакетик задержится на дереве, прячась за густой листвой, то в квартиры жителей Йокогамы проникнет замечательный аромат помоев.
Про парк аттракционов, что является главным достоинством, после порта, города, лучше вообще промолчать. Как правило, его закрывают на неделю, это минимальный срок, чтобы восстановить его. Несомненно, коренные йокогамцы тоже имеют свойство портить что-то, но никому не придет в голову открутить голову декорации и забрать себе, как сувенир. Никто не будет распивать всю ночь алкогольные напитки рядом с детскими каруселями, открывая их о лавочку, которую покрасили только недавно, очень старательно, чтобы посетителям было приятно. Также парк страдал от людей, которым не терпелось посетить уборную, которую закрывали на ночь. «Подарки» можно обнаружить под любым кустом, даже если он огорожен. А в комбинации с палящим солнцем — это что-то с чем-то. Правда, с этого года туристам выписывались штрафы, которые они, вероятно, проигнорируют. Так как во всей стране процветает кулинарная сфера, в парке много ларьков с разными вкусностями, обертки от которых уносит ветром в самые неожиданные места. Например, на вершину колеса обозрения, и нет, не на кабину, на каркас. Приходится вызывать рабочих, чтобы они убрали главную достопримечательность, привели в божеский вид, скажем так.
Школьники приходят и убирают свои классы, покрытые слоями пыли после долгого перерыва. Приходит большинство, так как никто не хочет обнаружить свою парту грязной, заваленной коробками, словно что-то ненужное. Кому надо драить чужую парту, на которой не то слюни, не то что-то другое. Проще с теми, кого просто не бывает на занятиях. Парта как пылилась с начала года, так и пылится. Дазай на такие мероприятия приходил с неохотой, потому что его постоянно пытались расспросить о летних каникулах, которые он провел, в этот раз, немного иначе, чем остальные, но ни за что об этом не расскажет. Этот год, на самом деле, очень странный. И продолжает становиться еще более странным, с каждым днем. Осаму не сразу понял, почему Ацуши драит парту Чуи. Он не видел, но Акутагава проговорился, он, вообще, плохо выглядит.
— А где Чуя? Почему Ацуши этим занимается? — Дазай смотрел на Рюноске свысока, словно спрашивал своего подчиненного. Он так привык.
— Мне почем знать? — пожал плечами бывший пациент фтизиатрического отделения*, — Может, занят? Ацуши говорил, у него что-то с Ю-чан не клеится.
— Не знаю, при мне они не ругались, — вздохнул шатен, кидая тряпку в ведро. Свою работу он закончил. Спасибо одноклассникам, которые не нагружают его лишним геморроем.
Парень попробовал узнать что-то у Накаджимы, но тот сказал, что Чуя написал короткое сообщение с просьбой и после пропал, уже два дня не выходя на связь. Такое поведение для Накахары, души компании, очень странное. Он — олицетворение экстравертности, у которого шило в заднице. И только Дазай знает, как это солнышко, его личное, может прятать нос, покрытый веснушками, под одеяло и ворчать, как его все достало. У каждого бывают дни, когда хочется лежать овощем в теплой постели. Чтобы было время пролистать до конца ленту новостей в социальной сети, почитать новую книгу, уделить время любимому человеку. Но это тупое «надо».
Осаму не хотел беспокоить брата лишний раз, зная, что Чуя может сидеть допоздна в темной библиотеке и зубрить какие-то правила, слова или, того хуже, читая на иностранном языке какие-то книжки. Дазай любит читать, если ему нравится манера письма, сюжет, детализированность произведения, но чтобы читать что-то ради новых слов, чтобы улучшить свой язык, для него это было чуждо. Даже гуманитарный склад ума может быть разным. Кто-то хорош в законах, кто-то в языках, да и, вообще, много ответвлений. Дазай никогда не горел желанием изучать гору языков, которые ему никогда не пригодятся. Но в какой-то момент он решил изучить элементарный английский, чтобы не показаться невеждой рядом с братом. Он, честно признаться, часто мечтает о том, чтобы сбежать из этого города, в котором никому из них жизни не дают.
Даже такой человек, как Осаму Дазай, может мечтать, как влюбленная школьница. Почему ему нельзя думать о том, что он хочет коснуться руки любимого человека? Переплести пальцы в крепкий замок, найти большим пальцем невзрачный шрамик на чужой кисти, погладить его, надеясь, что после этого он пропадет? Почему нельзя хотеть провести весь день с тем, с кем он хочет? Показать свои чувства так, как хочет, настолько, насколько это вообще может быть возможно. Откуда выросло мнение, что парни не должны таким страдать, мол, это удел девчонок? В чем проблема этого гребанного мира?
— Я дома, — устало произнес парень, заходя в дом. Родители сегодня не работают, оба занимаются малышкой. Элис, кстати, самая первая выбежала встречать братика, выпутываясь из рук отца, — И тебе привет, — он улыбнулся, когда девочка обняла его ногу.
— А мы с мамой торт испекли! Папа готовил!!! Представляешь!!! — Элис схватила брата за палец и повела на кухню.
Картина маслом. Осаму никогда не видел отца таким… Домашним. Темные волосы не уложены в перманентную прическу, а собраны в невысокий хвост, челка, кстати, заколота заколками. Нет той белой, идеально выглаженной, рубашки, которых у Огая миллион в гардеробе. Мужчина одет в обычную футболку и, не поверите, шорты до колен, домашние. Дазай даже брови вверх вскинул, на что Мори лишь усмехнулся и попросил без комментариев. Огаю не очень комфортно в такой одежде, ведь он привык к строгой одежде, а спит в нижнем белье. Элис крутилась вокруг мамы, которая заканчивала украшать их произведение. Коё кивнула пасынку, чтобы тот помыл руки и приходил пить чай, сегодня у них день отдыха, без стремления к правильному образу жизни, каким-то нормам и так далее. Торт, кстати, получился очень вкусным. Элис гордо заявляла, что она сама мешала ингредиенты, сама заливала коржи в форму, в общем, присвоила себе работу родителей, а они и не против.
— А братик Чу где? Он не придет? — спросила малышка, смотря сначала на маму, потом на отца, и, не дождавшись от них ответа, уставилась на брата, — Даза-а-ай, где братик? — шатен только пожал плечами, надеясь, что родители прояснят ситуацию.
— Он, вроде, с Ю-чан поругался — задумчиво сказал Мори, макая пакетик чая в кипяток, — Сказал, если его будут искать, то он у нас…
— И ты не спросил, где он жить будет? — Коё нахмурилась и немного агрессивно отрезала мужу кусочек торта.
— Он взрослый парень, найдет куда приткнуться, — мужчина понял, что жена на него обиделась, потому что ей Чуя, судя по всему, не сказал ничего. Еще и пацана подставил, — Он-то точно не пропадет, еще с детства прошел курс молодого бойца.
— Дазай-кун, он тебе ничего не говорил? — Озаки с надеждой взглянула на младшего, но, поняв, что тот сам не вкурсе, вздохнула, — Ну, надеюсь, с ним, правда, все в порядке…
Настроение Дазая скакало, словно зайки на лужайке. Он сначала обрадовался, что брат, наконец, разругался с Юан. Но потом вспомнил, что эта девица что-то имеет на Накахару, из-за чего может случиться что-то непоправимое. Сидя у себя в комнате, парень смотрел в одну точку, выбрав колпачок карандаша, валяющийся на столе. Он не знал, что ему чувствовать. Ему всегда говорили, что нельзя радоваться чужим ссорам, несчастьям… Но, Боже, как он рад, что, возможно, Юан сейчас сидит и рыдает, размазывая тушь по лицу. Как кривятся ее губы, краснеет нос и белки глаз, начинает хрипеть голос, потому что брат ее довел. Как он хочет это видеть, снять на камеру. Запечатлеть это отчаяние в кварцевых глазах, потом злость. А потом уменьшиться до размеров хомячка, сесть на левое плечо и убедить, что пора заканчивать свою жизнь. Девочка, почему бы тебе не открыть окно, шагнуть из квартиры, упасть брюхом на острый забор, чтобы твое тело проткнуло насквозь, чтобы ты провисела там до его прихода… А потом Дазай бы порадовался ее смерти вместе с Чуей.
— Может, я, правда, ужасный человек? — Спросил он у Томо, что кое-как смогла забраться на кровать и лечь рядом. Собака оказалась очень ласковой, любящей внимание и хрустящие косточки, которыми Дазай балует ее за правильно выполненные команды. Томо вильнула хвостом и улеглась парню на грудь, тыкаясь влажным носиком ему в подбородок. Он упал головой на мягкую подушку и прикрыл глаза, погружаясь то ли в беспокойный сон, то ли в легкую дремоту. Щенок, поняв, что хозяин хочет отдохнуть, легла под бок, согревая своей пока-что короткой шерсткой, ведь большинство сбрили или состригли из-за колтунов. Шея, кстати, заживала очень быстро, как и все остальное. Коё как-то сказала, что это от большой любви. Улыбнувшись, Дазай положил свою ладонь на спину собаки и полностью провалился в сон.
Давно его тут не было. Книжные полки покрылись плотным слоем пыли, как и стол библиотекаря. Здесь стало еще тише, чем было в прошлый раз. Будто умерли даже те таракашки, что периодически пробегали под стеллажами. Но потолочные лампы стали больше, охватывали больше пространства, можно разглядеть новые детали. Например, здесь не было такого обилия пустых цветочных горшков. Цветы будто кто-то специально выкопал, оставив ямки в земле. Осаму подошел к одному из таких горшков и понял, что цветы просто сгнили. В земле огромное количество мошек, крупных, с прозрачными крылышками и вытянутыми телами. Если приглядеться, то с обеих сторон продолговатого тельца находятся длинные усики.
Дазай отпрыгнул, когда заметил, что они пытаются взлететь. Тело сначала пробило судорогой, а потом каждый сантиметр кожи начал зудеть, словно эти жучки заползли под бинты, волосы. Он представляет, как они откладывают яйца в порах его тела. Парень содрал с себя бинты и одежду, надеясь не увидеть этих маленьких ублюдков. Но каково было его разочарование, когда на руках, груди, животе и ногах он обнаружил множество маленьких дыр, словно пчелиные соты. А в них склизкие округлые личинки, еще не ожившие, но в скором времени они это сделают. Осаму коснулся шеи и почувствовал точно такие же дыры. Кончики пальцев похолодели, словно их окунули в ледяную воду и отказываются вытаскивать. Тело снова зачесалось, но не так, как до этого. Этот зуд был где-то внутри, словно в мышечные волокна пробрались эти мерзкие создания и образовали там гнездо. От безысходности он упал на колени, наполняя комнату своим криком. В один миг сознание пришло в норму.
Он распахнул глаза и понял, что находится дома. За плечи его трясет отец, а в дверях стоит испуганная Коё. Он дома. На окнах сетки, все дыры заклеены, ни одна срань сюда не попадет. Парень еще раз осмотрел темное помещение, будто что-то увидит, но так спокойнее. Шумно сглотнув, он перевел взгляд на отца. Почему он так напуган? Что произошло? Почему здесь еще и Озаки? Он посмотрел на свои руки, но сумеречное зрение подвело, ничего кроме очертаний он не увидел. А вот Мори, наоборот, успел увидеть кровь под ногтями сына, разодранные шрамы на руках и шее, красные, слегка кровоточащие полосы, на теле и лице. Огай даже представить себе не может, что такого приснилось его сыну, что тот в два часа ночи начал истошно орать, словно его режут на куски. Еще и собака залаяла, скреблась в коридор, будто хотела позвать на помощь, которая пришла сама, кстати говоря.
За все время это только второй раз, когда Дазай настолько сильно погружается в свои кошмары. Первый раз был в детстве. Прошло две недели после смерти его матери. Мальчик тогда не хотел ложиться спать, Мори пришлось лично его укладывать, няня не справлялась. Мужчина тогда кое-как спел колыбельную, стараясь сделать голос нежнее, чтобы не отбить ребёнку весь сон. Дазай тогда уснул быстро, чему мужчина радовался, но рано. Через несколько часов стены детской дрожали от крика мальчика. Осаму тогда выдрал себе несколько клоков волос, ногти, благо, были короткие и мальчик не смог себе ими навредить, но на шее остались следы от пальцев. Мори тогда не мог успокоить ребенка около получаса, пришлось колоть успокоительные. Больше такого не было, до этого момента.
— Что тебе снилось? — спросил мужчина, когда сын смотрел на него более менее осознанно, а не как запуганный зверь, которого держат в клетке.
— Гнилые цветы. Земля. Жуки… — стал перечислять парень, пытаясь вспомнить какие-то детали. Раньше библиотека помогала ему решать проблемы, но сейчас что-то пошло не так, — Они отложили во мне личинки… Прогрызли дыры…
— Не допрашивай мальчика, иди, лучше, чаю завари, — Озаки присела на край кровати и обняла пасынка. Ей было проще проявлять нежность и заботу, Огай знал это, поэтому послушно встал и ушел делать чай, — Сны это сны, это не реально, тут никого нет, и никто тебя не тронет.
Женщина обняла парня за голову и прижала к груди, успокаивающе что-то мыча. Коё знала, что Дазай уже взрослый парень, но все так же нуждается в защите от всякой нечисти, пусть даже в лице насекомых. Она аккуратно перебирала спутанные волосы, немного влажные у корней. Движения настолько аккуратные и нежные, будто в ее руках сейчас фарфоровая кукла, что от одного неверного движения разобьется на множество мелких кусочков. Она чувствовала, как Осаму мелко дрожит, боится сказать, что до сих пор ощущает движение личинок в своем теле, фантомные, но все-таки. Она, как мать, чувствует состояние ребенка. Пусть Осаму и не родной ей, но он рос на ее глазах и с каким-никаким участием. Ей хотелось бы уделять больше внимания обоим сыновьям, но так получилось.
— Тебя никто не обидит, все хорошо, — Коё поцеловала парня в макушку, продолжая гладить того по спине, что, кстати, успокаивающе действует.
— Я в порядке. — Осаму не привык к такому, особенно от родителей. Забота о нем заканчивалась завтраком и вопросами о том, как прошел его день.
— Тебя что-то тревожит? — Коё отпустила парня, когда тот решил отстраниться, — Ты всегда можешь прийти ко мне, — женщина обернулась, высматривая мужа, но не замечая его, — он не узнает, обещаю, — шепотом.
— Насмотрелся всякой гадости, вот и приснилось… — шатен замялся, говорить с кем-то о своих страхах странно, особенно, когда ты этого никогда не делал. Просто сказать, что боишься насекомых, а объяснить…
— Ну, ладно, — вздохнула она и погладила парня по спине, — Если станет совсем невыносимо, я всегда помогу. И твой папа тоже.
— Что я? — мужчина медленно зашел в комнату и, придвинув ногой компьютерный стул к кровати, сел на него, — Я разбавил, чтобы ты мог сейчас пить, — Мори протянул сыну кружку и небольшое блюдце с куском торта.
— Спасибо.
Когда родители покинули темную комнату, Дазай сел за компьютер, чтобы хоть как-то отвлечься, как раз на почту пришел запрос с просьбой отредактировать фотографии. Качество у снимка ужасное, явно сделанное на простой телефон, даже не новой модели, без навороченной камеры. Да и девушка не знает как позировать, а фотограф завалил горизонт. Придется редактировать от А до Я. Он и не с таким работал. Когда только начинал, его работы выглядели примерно так же. Но после нескольких видеоуроков на ютубе стало получаться лучше. Но сегодня как-то не шло, цвет не корректировался, градиенты не ложились, кривые… На то они и кривые. Рука сама потянулась к телефону, чтобы проверить наличие брата в онлайне, но Чуя заходил в сеть несколько дней назад. Судя по всему, во время последней их встречи. Единственный вариант — позвонить. Абонент не доступен. Что-то определенно случилось. Может, если написать смс, что Чуя ответит?
«Я давно тебя не видел, даже в школе. Где ты? Все хорошо?» Отправлено в 3:48
«Чуя, если это какой-то розыгрыш, то это не смешно!»
Отправлено в 3:54
«Просто напиши, что с тобой все в порядке. Если не можешь писать с этого номера, напиши с другого.»
Отправлено в 3:55
«Ни одно не дошло. Ты отключил телефон?»
Отправлено в 3:55
«Она что-то сделала?»
Отправлено в 3:57
«Если выйдешь на связь, позвони, или, хотя бы, напиши. Пожалуйста».
Отправлено в 3:59.
«Не если, а когда. Ты обязательно напишешь. И позвонишь.»
Отправлено в 3:59
«Я волнуюсь. До сих пор ни одно не доставлено. Жив ли ты?»
Отправлено в 4:03.
«Скоро начну обзванивать морги!!!»
Отправлено в 4:21
Его очень беспокоило то, что никак не удается связаться с братом. Даже если Чуя всех игнорировал, он никогда не блокировал семью. Помимо экстренных вызовов до него всегда мог дозвониться Дазай, Коё и Мори. Но сейчас явно что-то не так. Осаму не может найти себе места. Накахара никогда не отключал телефон, даже если был зол, как дракон, у которого сперли монетку из его горы золота. Максимум, что могло произойти, у него сел телефон. Но, даже если бы он ушел куда-то, обязательно подключился бы к электричеству, сейчас у каждого метро стоят станции зарядки, уже с кабелями для всех телефонов, какие только есть. Он бы не поступил так с ним. Если бы куда-то бежал, обязательно сказал бы, передал через кого-то, того же Ацуши, Акутагаву. Да кого угодно!
Его состояние почувствовала малышка Томо. Она принесла хозяину мягкого барашка в шляпе, которого зачем-то купил для нее Чуя. Накахара сказал, что просто понравилось, решил сделать малютке подарок. Но Дазай знает, что брат любит мягкие игрушки, но скрывает это, а тут его поймали на горячем. Но Томо, будто чувствуя, что этот барашек важен ее спасителю, не стала драть его, пачкать. Наоборот, она гордо носила его в зубах, клала на лежак рядом с собой. Осаму улыбнулся и погладил щенка по голове, принимая игрушку в руки. Он поднял Томо на руки и обнял, а она завиляла хвостом. И в один момент парень дернулся из-за громкой вибрации смартфона, что лежал на столе.
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Этот Абонент снова в сети.»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
«Сообщение доставлено в 4: 59»
Осаму подрывается с места, глядя на экран смартфона, что вибрирует, как бешеный. Но никаких ответов не последовало. Возможно, Юан среагировала быстрее и сейчас орет рыжему в трубку о том, какой он ублюдок, что пропал и не отвечал на ее звонки. Дазай не знал, стоит ли звонить, и как только он собирался нажать кнопку «вызов» на экране всплыло уведомление.
«Я на последнем этаже заброшенной многоэтажки, вскрыл балкон, сижу тут. Хочешь, можешь прийти.».
Конечно хочет, какие вопросы? Дазай, не отвечая на сообщение, быстро надел на себя первое, что попалось под руку. Кофта-обманка, которую он никогда не надевал, но, почему нет? Снизу, будто черная обтягивающая водолазка, поверх которой надет вязаный джемпер пшеничного цвета. Серые джинсы по щиколотку, которые он купил совсем недавно, потому что Чуя настоял, ткань приятная телу и не жарко. Кроме телефона Дазай ничего не брал, а проездной, на всякий случай, всегда валяется в кармане. Сейчас как-то все-равно на внешний вид. И то, что бинтов на шее нет, парень понял только тогда, когда оказался на полпути. Резко стало не комфортно, но назад бежать уже времени нет. Горлышко кофты можно и повыше натянуть, если понадобится.
И вот, на горизонте показалась та самая многоэтажка. Когда-то здесь жили люди, достаточно богатые, но, в один прекрасный момент, всех жильцов выселили, а здание должны были снести, но почему-то оно уже как год пылится, а территория вокруг огорожена красно-белой лентой. Снаружи дом выглядит вполне адекватно, но если зайти внутрь, в любую квартиру, то можно увидеть лишь пустые квартиры, некоторые без дверей, обоев и окон. Люди забрали с собой все то, что сами купили, мол, зря деньги потратили что ли? Простая человеческая жадность. Будто эти обои можно снова использовать. Лифт не работает, электричество давно отключили, как и воду. Спасибо, что хоть лестницы сделали хорошо, не боишься провалиться и повиснуть на перилах, как рыбка на крючке.
Уже на последних ступеньках Дазай был готов лечь прямо здесь и задохнуться. Шестнадцатый этаж, черт возьми. Как же далеко ты забрался, Чуя? Шатен, кое-как преодолев препятствие, останавливается у двери на подъездный балкон. Он хотел бы отдышаться, но так хочется поскорее увидеть его, живым и здоровым, целым и невредимым. И так страшно открывать дверь, зная, что что-то точно произошло, ведь Чуя никогда не пропадал на столько времени. Шатен неуверенно потянул на себя пластиковую дверь. Петли заскрипели, раздражая. Темный подъезд озарило золотистым светом утреннего солнца, а застоявшийся воздух разогнал приятный ветерок.
— Вот это ты быстро, конечно, — Чуя хрипел. Он сидел на бетонном полу и курил. Судя по количеству бычков, скурил он не одну пачку сигарет.
— Что случилось?
Накахара промолчал, запрокидывая голову назад. Он, если подумать, очень плохо выглядел. Кожа какого-то желтоватого оттенка, словно его обмакнули йод, а потом не смогли стереть. Под глазами мешки и тени, а сам взгляд голубых глаз стал мутным и тяжелым. Одет он, кстати, в ту же самую одежду, что и в их последнюю встречу. Может, еще в тот день что-то случилось, а Дазай и не знает? Шатен сел рядом, в нос ударил резкий запах крепкого табака. Чуя, почувствовав тепло чужого тела рядом, уткнулся носом в ворот водолазки, пахнущей «альпийской свежестью», Озаки постоянно использует один и тот же стиральный порошок.
Сидеть молча не так уж плохо, особенно рядом с любимым человеком. Снизу город оживает. Люди бегут на работу, боясь опоздать на очередной автобус, который в итоге задержится на несколько минут и бежать на него не было смысла. Слышно, как дети кричат, что не хотят в школу, а в соседней подворотне брешут собаки, потому что кто-то позарился на их кусок помоев. Солнце поднимается все выше, из-за чего становится просто невыносимо жарко, лучи падают прямо на балкон, где они сидят.
— Юан беременна, — неожиданно выдает рыжий после часа тишины.
Ну, только не это. Осаму взрывается внутри, но сохраняет спокойствие снаружи. Может, правда, не будет у них никогда этого «долго и счастливо»? Не для них это. Фортуна давно отвернулась от обоих. Хотя, если подумать, оба смогут жить так, как «нормальные» люди. С детьми, работой, маленькой квартиркой в панельном доме, за которую придется платить еще их внукам. Ребенок! Кто бы сомневался? Дазай думал об этом. И у него несколько вариантов развития событий, но Накахара настолько непредсказуемый, что все они, с большей вероятностью, полетят к чертям. Шатен уже переживал у себя в мыслях это. Видит, как его брат женится на ней, нянчит отпрыска, которого точно воспитает нормальным человеком. Наверное. Есть еще вариант, что Чуя откажется от ребенка, плюнет на все и сбежит куда подальше. И Дазая с собой возьмет. Сбежать от всего не так уж плохо.
— Я уверен, что это не от меня. — Продолжает Накахара, выпрямляя спину и прикуривая очередную сигарету, «айкос» давным давно сел, а телефон пришлось заряжать, воруя электричество из соседнего дома, покидать свое убежище он не собирался, — Не было ни разу без резинки, да и сроки… Не сходятся…
— Думаешь, изменила? — если Дазай сейчас выглядел достаточно спокойным, то Чуя находился на волоске от нервного срыва. Он на нем висел. И волос обязательно оборвется от малейшего дуновения ветра, даже минимального.
— Хочешь услышать всю «веселую» историю? — Чуя усмехнулся. Он подумал, что, раз все уже пошло по пизде, пусть Осаму знает все, терять то уже нечего. Младший, наверное, разочаровался в нем окончательно.
— Она не кажется веселой. — Шатен прикусил губу, чувствуя, как напряженно говорит брат. Может, и стоит сказать «нет», но это все слишком долго умалчивается. — Хочу.
— Я… Очень жестоко убил человека. Не ногами забил, как я сказал, а… Ну… — первая затяжка, ощущения уже не те, но само ощущение табачного дыма в горле как-то расслабляет, — Арматурой. Железной. Эта палка валялась рядом, ну я и… Перестал соображать и… Отхреначил его так, что череп в сопли, мозги вытекли, остальное не в лучшем состоянии…
Дазай немного опешил. С какой силой надо бить, чтобы раскрошить череп? Кости, особенно черепа, не так просто пробить, особенно, если ты щуплый пацан метр с кепкой, а судя по давности происшествия, Чуя тогда был совсем дохляк. Осаму как-то интересовался уголовным кодексом и прочим, поэтому ему стало очень страшно за брата. Япония — страна, в которой сохранилась смертная казнь. За жестокое убийство, скорее всего, ее и осуществят. Но, может, будет смягчение за возраст и состояние аффекта. Это не точно.
— А из-за чего?
— Ну, меня не очень принимали в школе, ты и сам в курсе, про эти клички и так далее. — Накахара вздохнул, туша очередную сигарету о пол, а затем кинул бычок в банку, — А я еще с Юан тогда начал общаться, а она, скажем так, нарасхват была.
— Ну это-то я понял. — Нахлынули воспоминания. Когда Чую облепили сокомандники, прося показать «главную соску», Дазаю хотелось выть. Сердце разрывалось на куски. Сколько он еще будет страдать из-за этой мрази?
— Ну, этот умник увязался тогда за нами, когда я ее до дома провожал. Если бы я знал, чем это кончится, бежал бы домой, теряя тапки, — рыжий усмехнулся, — Лучше бы я тогда мамин противный суп с перловкой поел… — иногда, правда, лучше сразу идти домой после школы, — Я долго терпел его восклицания, а потом он поджег мне волосы. Ну, я разозлился, драка пошла. А потом не помню. Помню только, как у меня все в крови, а у ног валяется изуродованное тело.
— Ей никто не поверит, это же давно было. — Дазай догадывался, что у Юан есть доказательства, но она не такая умная.
— В этом-то и проблема…
— Не понимаю.
— Она это сфотографировала. А перед этим спросила, мол, буду ли я с ней, мол, она знает, как решить проблему. Я тогда не знал, на что подписался. Недавно еще узнал, что у нее и видео есть, просто класс. — Чуя прикрыл глаза, стараясь успокоиться.
Никому он не рассказывал об этом. Это с самого начала жрало его изнутри. Даже не то, что он убийца. А то, что он такой беспомощный в этой ситуации. Лучше бы принял свое наказание сразу, без осложнений, не ввязывался бы в это дерьмо. Но он поступил как трус. Спрятался за чужой юбкой, соглашаясь бежать, поджав хвост. И все эти занятия боевыми искусствами, «курсы юного джентльмена», лишь тупая попытка доказать самому себе, что он мужчина, а не сопливый мальчишка, ни на что не способный. Но ничего у него не вышло. Он до сих пор считает себя трусом.
— Недавно? Ты знаешь, где они хранятся? — зацепка. Надежда. Если есть информация о носителе, то все проще, чем дважды два. А если носитель электронный, то это еще лучше!
— У нее в телефоне точно есть, она меня носом тыкала, как нашкодившего котенка. — какой ужас, Чуя. Какая-то девчонка может тыкать тебя во что-то носом, а ты не можешь поставить ее на место.
Несомненно, на женщину руку поднимать не стоит. Не потому что «слабый пол», а потому что мужчина должен держать себя в руках, понимать, кто может дать сдачи, а кто нет. Зачем бить того, кто не может сопротивляться? Хотя, когда она его доводит… Если раньше он отыгрывался на ней во время секса, оставляя на тонкой спинке полосы от ремня, синяки от пряжки, затягивал веревку туже, чем надо, делал вид, что не слышит стоп-слова во время практики асфиксии. Когда она просила говорить с ней грубо, он не сдерживал себя в брани, клял ее на французском и немецком, все равно не поймет. Он ее ненавидит, но из-за своей трусости должен делать вид, что обожает. Иначе случится то, чего он боится.
— Из-за чего?
— Я не поверил, что ребенок от меня. Да еще и… — Чуя замялся, — Я, конечно, не психиатр, но у меня, походу, синдром неконтролируемого гнева, я сам по себе очень вспыльчивый и…
— Я видел следы ногтей у нее на шее, я понял, что это ты, — Осаму немного помолчал, смотря на свои ноги, которые пришлось слегка согнуть в коленях, слишком они длинные, — Может, сбежим? Куда-нибудь в Париж, как мигранты, поговорим с моим отцом, я скажу, что хочу учиться там. Выучу местный язык и…
— Все не так просто, — вздохнул Чуя, доставая из рюкзака банку газировки. Он будто в поход собрался, честное слово.
— Ну, у нас никогда просто не бывает, ты же знаешь.
Они еще долго так сидели, болтали о чем-то более приятном. Например, Томо идет на поправку. Уже бегает, прыгает, гавкает, как настоящая большая. Чуя не пожалел, что отдал ту овечку ей, ведь она ее так полюбила. И пусть он купил ее для себя, пусть она была последняя. Если он смог порадовать это маленькое создание, то ему не жалко. А еще ему хотелось бы всегда радовать другое создание, сидящее рядом, с холодными руками и теплыми глазами. С донельзя мягкими волосами, что вьются у лица, а сзади только слегка волнистые. Ему хотелось бы все исправить, проигнорировать тогда предложение Юан пройтись, убегая домой. Может, не уезжать никуда, учиться в обычной школе. Когда он мог, не хотел находиться рядом с братом, а теперь, когда согласен продать дьяволу душу, не может.
Чуя медленно перебрался к Осаму на колени, смотря на того, в коем-то веке, сверху вниз. Когда касаешься любимых губ, немного сухих, с небольшими трещинками. Пусть они не с привкусом вишни или малины, зато любимые. Мягкие пряди челки щекочут нос, а в носу остается аромат какого-то нового шампуня. Так приятно касаться руками шеи, не чтобы задушить, а чтобы почувствовать, как под кожей пульсирует сонная артерия, без желания придавить ее с двух сторон, прекратить кровоснабжение головного мозга. Наоборот, чтобы лишний раз убедиться, что это не плод воображения, а живой человек, сердце которого бьется точно так же, как и твое.
Ближе к полудню Чуя, достал откуда-то электрическую плиту, подключил ее к электрической сети соседнего дома, из-за чего она заработала. Осаму не надеялся на кулинарный шедевр, но Чуя умудрился напихать в металлическую банку лапшу быстрого приготовления, полбанки тушенки и перочинным ножом порезал туда несколько помидорок черри. Естественно, смесь залил водой. Накахара, и правда, подготовился ко всему, будто бы на самом деле хотел сбежать.
— Если фото на электронном носителе, то нам может помочь Акутагава, — Дазай внимательно наблюдал, с какой ювелирной точностью брат закрепляет провода, благодаря которым есть доступ к такому чуду света, как электричество.
— Не думаю, что он сможет залезть в ее телефон. У нее какой-то бешеный пароль из тридцати слов, — вздохнул Чуя, еще раз осознавая всю безысходность.
— Он как-то взломал чужой компьютер, тоже запароленный, к вебке подключился, — Осаму сел ближе к брату, заглядывая ему в глаза, — Думаю, мы сможем решить эту проблему. А потом, я не против ей отомстить.
— Если ты так уверен в Акутагаве, то
я доверяю тебе.
*Фтизиатрия — раздел медицины, изучающий такое заболевание, как туберкулез. Акутагава попал туда, потому что приступы кашля стали слишком сильными, но данное заболевание не подтвердилось.
