«В мире есть такой закон, благодаря которому, все сделанное возвращается к тебе в двукратной мере. Кто-то называет это «жизненным бумерангом», кто-то иначе. Вот сейчас ты убил жука, который тебе ничего не сделал, а через неделю что-то случится с тобой. Все всегда возвращается, хорошее или плохое — неважно. Подумай над этим.»
И после этого он перестал умышленно делать гадости, зная, что потом гадость сделают ему. Но все-таки в его жизни пошло что-то не так. Может, из-за того, что он сорвался и убил того парня, все покатилось к чертям и теперь он тонет в своем болоте, из которого, даже если ты выплывешь, то не выберешься. Трубочка, через которую он дышит, проходит через отверстие в толстом стекле, что отгораживает его от всего мира. Как бы он не хотел, останется под этим стеклом до конца жизни. Но, может, кто-то там сверху пожалеет его и позволит жить так, как хочет он, а не так, как должно. Хотя, даже если бы он верил в Бога, это бы не помогло, потому что мужеложство недопустимо. И почему все так? Накахара просидел на лавочке около часа, пока под светом уличных фонарей не зашагала высокая худая фигура. Дазай не шел, он бежал, держа подмышкой сумку, наверное, с полотенцами и, надеялся рыжий, чем-то съестным. Он был одет тепло, даже для такой погоды. Плотная толстовка серого цвета с белой пушистой подкладкой, словно мех овечки, и надписью «Happy». Рукава прикрывали кисти до середины ладони, пряча бинты. Чуя заметил, что на брата надеты разные носки, что выглядывают из-под коротких штанин. Один черный, другой красный. Или Дазай просто стал модником. Каштановые волосы взмокшие и очень вьются. Днем бы они высохли сразу. Осаму подбежал к брату, осматривая того на ранения или признаки «беды». Но Чуя лишь попросил быть тише и показал, что прячет под кардиганом. Шатен ахнул и чуть не выронил сумку. — Это… — продолжать Дазай не стал. Это был маленький белый, наверное, комочек любви, что уткнулся розовым носиком в бок рыжего. Шерстка испачкана грязью, что давно засохла и превратила мех, наверное, очень мягкий, в жесткие комки. На шее затянут строгий ошейник, из-под которого течет кровь, его не снимали несколько месяцев точно. В ушках, пусть и маленьких, словно у медвежонка, бегают странные мошки, скорее всего, паразиты. Запах от малыша тоже такой себе, смесь едкой мочи и помоев, гнили. На веках темных глаз корочки гноя, и, когда щенок моргает, они осыпаются. Животное явно недоедало, лапки с розовыми, грязными и шершавыми, подушечками очень худые, видны ребра и впалый живот, словно его совсем нет. Малыш поскуливал, прятался в теплом боку, нагретом им же. Кто знает, что было бы с ним, если бы Чуя прошел мимо. Дети пытались запихнуть в пасть собаке какие-то таблетки, а рядом валялась пустая бутылка колы. Рыжий думал про эксперимент с «ментосом», но всеми силами старался об этом не думать. — Откуда ты… — Дазай не знал, что и сказать. Ему всегда казалось, что истории с забитыми и замученными насмерть животными это сказки, пропаганда, чтобы люди любили своих питомцев. Но сейчас у него сердце разрывалось на части, при виде этого комочка, пытающегося спрятаться за одеждой чужого человека. — Дети. Может, хорошо, что у меня наушники сели, услышал детский смех и собачий скулеж, — сказал Чуя, беря из рук брата большое мягкое полотенце и завернул собаку в него, продолжая прижимать к себе. Как никак, ему только блох и клещей не хватало, или чего похуже, — У меня село, все, что можно, ищи ближайшую ветеринарку. Шатен сел рядом, стараясь загрузить браузер. Интернет здесь ловил ужасно, но при помощи навигатора удалось найти ветклинику в шаговой доступности. По отзывам все хорошо. Мальчики молча направились туда. Оба думали о судьбе малыша. Чуя знал, что, даже если родители не примут щенка в дом, он уговорит хозяйку съемного жилья и оставит его себе. Он не может просто так бросить такого малыша, отдать в приют, он просто не заслужил. Да и эта собака так ластится к нему, но не нарушает личного пространства, будто понимая, что может навредить человеку и извиняясь за это же. Осаму больше думал над другим. Он надеялся, что повреждения незначительные и малыша не придется усыплять, иначе он потеряет веру во все человечество совсем. Может показаться странным, но Дазай понимает, как можно издеваться над людьми, убивать их, а вот животных… Никогда ему этого не понять. Как можно обидеть того, кто слабее тебя и меньше? Когда это маленькое создание смотрит на тебя любящими глазами, даже когда получает носком ботинка по брюху, скулит, но все равно ластится. Когда кошка, грязная и некрасивая, мурлычет прохожим, а они откидывают ее в лужу. Это ужасно. Дазай никогда не скажет, что первую свою прибыль с фотографий спустил на помощь небольшому приюту. Он наткнулся на парня, который пытался собрать деньги на корм для собак. Осаму молча перевел все деньги, которые у него были. Так должно быть. Он знал, что поступает правильно. Ребята успели очень вовремя, потому что дежурный врач собиралась уходить. Ветеринар, услышав скулеж из-за пазухи рыжего, повесила легкий плащ обратно на крючок и подошла к ребятам. В тусклом свете потолочной лампы она разглядела паразитов, что выбегали из ушей собаки на белое полотенце. Она приняла их без записи, администратор давно ушел, а ветврач заполняла карточки зверей, чьи анализы пришли и поэтому задержалась. Мальчики прошли в большое помещение, что в одно мгновенье наполнилось светом люминесцентных ламп, после того, как щелкнули выключатели. Женщина надела халат и перчатки с маской, потому что животное в ужасном состоянии. Первым делом она заметила, конечно же, паразитов, которые продолжали докучать собаке, отчего щенок постоянно дергал ушами. Ветеринар попросила Чую отнести собаку в процедурную, чтобы смыть всю грязь, иначе, если снять ошейник прямо сейчас, рана может инфицироваться. Собака оказалась с белой шерстью, с которой очень хорошо смывалась грязь. Малыш оказался с характером и Дазаю пришлось держать его пасть, а Накахаре тело, пока врач моет его. Когда зверь оказался чист и почти что сух, пришло время снимать ошейник. Металлические прутья продрали кожу, которая обросла вокруг них, пришлось делать малышу больно, но недолго. Осаму готов поклясться, что щенок плакал, он отчетливо видел несколько крупных капель слез, что упали на клеенчатую поверхность стола. В ране находятся личинки, ошейник очень давно находится на шее собаки, даже подшерстка нет. — Ребята, это ваша собака? — спросила женщина, вкалывая наркоз животному, потому что тут требуется хирургическое вмешательство. Они держали животное втроем. — Я, можно сказать, отобрал его у детей, — ответил Чуя, придерживая худые лапы с розовыми подушечками. Он заметил, что на боку у собаки, под шерстью, набита какая-то надпись. Возможно, он породистый. — За его жизнь можно побороться, но это будет сложно, — врач надела перчатки и хотела заикнуться про усыпление, как вместо рыжего заговорил Дазай, прося спасти собаку, он готов сидеть здесь хоть до утра, — вы здесь надолго. Позвоните родителям, пусть приедут. — Если вы про оплату, я вполне себе спосо… — но Накахару оборвали на половине фразы. — Вы явно несовершеннолетние, по ночам вам нельзя гулять, — так ветврач намекнула, что не станет брать с них ни копейки. Рыжий попросил брата поставить его телефон на зарядку и позвонить родителям, мол, сам справлюсь. Он прекрасно видел состояние брата, и то, как он реагирует на манипуляции с собакой. В такие моменты Чуя думает, что Дазай так и остался тем мальчиком, который постоянно ходит со своим плюшевым зайцем, боится с кем-то контактировать и молчит о желании внимания отца к себе. Он помнит, как маленький Дазай смотрел на отца за ужином, боясь рассказывать что-то из школы. В какой-то момент Накахара заменил Мори в этом плане, интересуясь у брата, как дела в школе, как он себя чувствует и так далее. И Коё, тоже заметив такое поведение супруга, стала налаживать контакт с ребенком. И у нее это получилось. Осаму, конечно, не мог доверить кому-то из них свои мысли, но всегда считал Огая своим отцом, а Коё матерью. Что Коё, что Огаю, в принципе, плевать. В хорошем смысле. Они доверяют своим сыновьям, но не слепо. Озаки давно знает, что Чуя курит и шатается где попало, но также понимает, что ее сын уже не маленький и умеет выкручиваться сам. Мори же изначально знал, с какой целью его сын шатается по ночному городу около шоссе и мостов. Конечно, без наблюдения ребята никогда не оставались, не зная об этом. У Огая свои люди на каждом шагу, как и у Коё. Они оберегают своих детей косвенно, осторожно, давая наступить на свои грабли самостоятельно. Но, если их жизням что-то угрожает, об этом сразу узнают. Парни провели в клинике около пяти часов, проводя ювелирную работу вместе с ветеринаром. Шею щенка очень долго «чистили», пес гнил заживо, некротизированные ткани пришлось вырезать и наложить швы, за которыми надо круглые сутки ухаживать. Паразиты в ушах будут мучить его недолго, если не забывать капать в ушки специальный раствор. С глазами все лучше, обычный конъюнктивит, но придется помучиться, ведь закладывать мазь за веко собаке сложнее, чем человеку. Малыш будет дергаться, сопротивляться, ведь это неприятно, мазь достаточно маслянистая, поэтому противное ощущение на глазах будет мучить его. Также ветврач написала рекомендации по питанию и дала свой номер телефона, чтобы через некоторое время проведать щенка. Пока он не отошел от наркоза, проще будет довезти до дома. Вот только ребята не знали, куда именно везти его. Родители, наверное, спят, поэтому заявляться на порог среди ночи с таким «подарком» будет не хорошо и велика вероятность, что их отправят с собакой в приют. Они решили ехать к Чуе. Точнее, так решил сам Накахара, не давая Дазаю права выбора. Надо предупредить Юан, она не очень любит животных в доме, считая, что это излишки и от них только проблемы, но кого волнует ее мнение? До дома Накахары ехать дальше, но это не критично. Они наслаждались поездкой на такси и тихим сопением пса, что спал на коленях Дазая. Он как-то сразу полюбил этого зверя, понял, что нашел «свою» собаку, которая просто обязана остаться с ним до последнего вздоха. Иногда говорят, что животные сами выбирают себе хозяев. Знаете, когда ты приходишь за любимцем в магазин и не можешь оторвать взгляда от маленького комочка любви, что не может перестать любоваться тобой. Или эти случайные встречи, когда тебя занесло в страшный переулок, где в коробке пищат котята или щенята, и ты не можешь пройти мимо. Бывает, когда натыкаешься на перевернутое птичье гнездо с яйцами то ли голубя, то ли вороны. В этом точно замешана судьба, не иначе. Осаму не горел желанием видеть в доме брата эту девицу, из-за которой кровь закипает от злости, но показывать этого нельзя. Иначе что-то случится. После того разговора на иголках теперь Дазай. У него слишком мало информации, чтобы что-то предпринять, поэтому остается только ждать, пока Чуя расскажет сам. А это случится только тогда, когда он опять будет пожирать себя изнутри. А до такого рыжего надо довести, чем Осаму заниматься не хочет. Если бы он нашел лампу с джином, не колеблясь, пожелал бы, чтобы Чуя принадлежал только ему. И никому больше. А эту девчонку бы сам подверг пыткам. Железный бык там, коленями на гвозди, привязать к стене в подвале и держать там, пока не умрет от голода. Осаму понимает, что такие мысли отнюдь не нормальны, но кого уже ебет эта нормальность? Его раздражают эти общепринятые нормы, где человек должен обязательно выучиться, пойти работать, чтобы купить маленькую квартирку в ужасном районе, мол, на первое время, и остаться там до конца жизни. Почему обязательно нужно жениться, даже если не любишь человека, а просто потому, что надо? Кому это надо? В некоторых случаях, родителям, но такие браки сейчас действуют только в богатых семьях, которые блюдут свой род. Зачем рожать детей, если они не нужны? Конечно, продолжение рода! А как иначе? Иначе твой геном канет в лету и больше никогда не появятся такие же, как и ты. Дазай думал, что лучше он будет один такой в истории мира. Незаметный человек, увлекающийся темой суицида и смерти, с девизом «memento mori»**, альбомом страшных работ, о котором никто не вспомнит, если он не совершит самоубийство, более красивое, чем та женщина, имя которой он так и не вспомнит, что упала с высотки на лимузин. А ему и не надо такой славы. Если он все-таки умрет, ему будет достаточно, что помнить будет один единственный человек. — Подожди, — прошептал шатен, хватая брата за локоть. Они находятся за углом дома, где цветет большой куст гибрида сирени, привезенный сыном какой-то из местных долгожителей из другой страны. Озеленение территории, скажем так. — Что случилось? — Чуя повернулся к младшему лицом и легко улыбнулся, когда щеки коснулся холодный кончик носа, — Ты замерз? — понимая, что на руках брата собака, рыжий сам обнял его, слегка наклоняя на себя, потому что у них уже большая разница в росте. Первые солнечные лучи полупрозрачной простыней окутывают верхушки деревьев, отражаются в стеклах окон верхних этажей, стараясь рассказать о себе жителям квартир, что так старательно прячутся за шторами и тонированными окнами. Они еще не греют, только освещают темный город, уличные фонари в котором погасли несколько минут назад. Небо, из ониксового, с белесыми вкраплениями звезд, будто кто-то махнул кистью, окрашивается в теплые персиковые тона, а овечки на небе, маскируясь, приобретают оттенки утреннего неба, вбирая в себя его тепло. На утреннем солнце у Осаму глаза отливали янтарным, а зрачок выглядел, словно пойманный жучок. Таким жучком чувствовал себя Чуя, каждый раз забываясь. Юноша переместил руку с шеи брата на его затылок и запустил пальцы в темные локоны, до сих пор немного волнистые, а затем целуя того в губы. Требовательно, не желая спрашивать разрешения на проникновение в рот. Да Дазай как-то и не сопротивлялся. Ему наоборот это нравилось. Шатен прекрасно знал, что больно ему не будет, только приятно. По спине пробежались мурашки. Они так увлеклись собакой, что совсем забыли уделить время друг другу. После проведенных вместе дней было так непривычно ночевать порознь, что сон не шел. Осаму часто не мог уснуть, прокручивая в голове воспоминания и иногда фантазируя, что никакой раздражающей бабы нет, все хорошо. Долго и счастливо, как в сказке. Накахара тоже плохо спал, путаясь в собственных мыслях, уже на автомате выполнял функции «идеального парня», чтобы все было стабильно. Почему нельзя сделать так, как сейчас? Чтобы каждое утро чувствовать чужие губы на своих, чтобы пушистая челка щекотала переносицу, а на кончике языка чувствовался привкус вишневой гигиенички. Кошка, что постоянно гуляет по утрам, с грохотом спрыгнула с окна, она задела хвостом форточку и защемила его, из-за чего улицу наполнил кошачий визг. Парни неохотно отстранились друг от друга, оглядываясь по сторонам, словно бандиты. Честно говоря, оба увлеклись друг другом так, что не заметили, как люди потихоньку просыпаются на работу, или только ложатся спать после бессонной ночи, благодаря сбитому режиму. Чуя усмехнулся и, последний раз на ближайшие несколько часов, чмокнул брата в губы, замечая, как те припухли. — Ты уверен, что все в порядке, если я заявлюсь вот так? — Осаму беспокоила реакция девушки на их близкие отношения. Он помнит взгляд Юан, который он когда-то заметил на себе. Она смотрела на него будто сверху вниз, показывала свое превосходство, которое видит только она. Если подумать, ему ничего не стоит взять в руки тонкую шею и свернуть ее.Но он никогда не сделает это, потому что убогих надо жалеть.
— Конечно. Чуя ловко открыл подъездную дверь магнитным ключом, пропуская брата с щенком на руках вперед. Лифт пришлось ждать долго, потому что кто-то додумался нажать все кнопки, из-за чего средство передвижения по этажам открывалось на каждом. Но они никуда не спешили. Не хотелось заходить туда, где придется скрывать свои чувства под плотным слоем других, фальшивых. Дверь в квартиру была закрыта изнутри, поэтому ключом не откроешь. Юан строит из себя сварливую жену, которая так «доброжелательно» встречает мужа-алкоголика. Только они не муж и жена, и Чуя совсем не алкоголик, и вообще, если бы не шантаж, он бы за такие выкрутасы показал ей, где ее место. Накахара человек вспыльчивый, но когда от твоих действий зависит судьба, не только твоя, твоих близких, свою гордость и злобу засовываешь куда подальше. — Да бля-я-я-я-ять… — вздохнул рыжий, потирая переносицу. Он обернулся на собаку и брата, снова посмотрел на дверь. Тут или ломать замок, а потом менять его, либо стучать по двери, пока не сбегутся соседи. Но Накахара выбрал другой способ. Он достал из своей сумки перочинный ножик. Самое длинное лезвие, размером со средний палец Дазая, достаточно, чтобы поддеть механизм. Вздохнув, парень сел на корточки около двери и вставил нож между дверью и косяком, ковыряя. Что-то щелкнуло, после того, как рыжий резко наклонил нож вправо. Он дернул ручку двери. Получилось. Все-таки старые замки просто взломать без вреда, еще и бесследно. Ну, кто бы сомневался, что Юан стояла и ждала, пока он откроет дверь сам. Девушка хмурилась, топала ножкой. Она скрестила руки на груди и фыркнула, смотря на парня сверху вниз. Но, как только заметила Осаму, сразу стала приветливой. — А где ты всю ночь был? — спросила она высоким голоском, включая свет в коридоре. — Банк грабил, как видишь, притащил сюда свидетеля, — фыркнул парень, проходя в квартиру. Он кивнул брату, чтобы тот тоже заходил, — Если родители откажутся брать собаку, он будет жить у нас. — Что? — спросила девушка, не веря словам парня. Она держала себя в руках, потому что показывать свою подноготную Дазаю не собиралась, — Хозяйка не разрешит и… — Разрешит. Я договорюсь, — Чуя спокойно прошел дальше и достал из шкафа пару одеял, вытряхнул из пластиковой корзины для книг свои тетради, и застелил одеялами, — Клади его сюда. Осаму послушал старшего и аккуратно положил малыша на мягкие одеяла. Шатен спиной чувствовал, как Юан прожигает меж его лопаток дырку. Если можно было бы видеть ауру человека, то у нее она была бы ярко-алого цвета, как артериальная кровь, которую Юан с удовольствием пустила бы Дазаю, вырывая все артерии из его тела. У Чуи аура была бы тёмно-синей, говорящей о напряженности и какой-то безысходности. У Дазая, может, чёрной, полной ненависти и недоброжелательности, конечно, по отношению к Юан. С этим было бы проще, но пропадает весь интерес. Осаму любил копаться в чужих душах, узнавая их, предугадывая, как поступит человек в такой ситуации. Но он не сверхчеловек, если кто-то старательно скрывает свою натуру, даже в социальных сетях. Он сам такой, очень умело скрывает то, что у него на душе. Одноклассники считают его тихоней, которого лучше не трогать, потому что можно огрести. Пусть на вид Дазай худой, как он считает, совершенно непропорциональный, но бьет больно. Еще его сторонятся, потому что рядом вечно кашляющий Акутагава. Но Осаму так проще. Он по натуре наблюдатель и тактик, у которого должно быть все просчитано, на все случаи жизни. Но из-за чувств к брату он похерил весь свой холодный расчет, особенно когда их отношения прогрессировали, а не деградировали. Он забывал про все, когда появилась возможность касаться, целовать, пусть даже с временными ограничениями. Юан чем-то похожа на него в этом плане, но не такая умелая. Если по Дазаю не скажешь, что он чувствует неприязнь к человеку, то девушка выдает себя с потрохами. Накахара знал, что очень сильно рискует, переставая плясать под дудку девушки. Но сейчас это касается совсем невинного животного, которое итак настрадалось. В глубине души он надеялся, что Юан не настолько сгнила, чтобы бросить умирать щенка. Не может быть человек таким плохим. Хотя, почему не может? Она шантажирует его несколько лет и, судя по всему, никаких душевных страданий не испытывает, никаких мучений совести. И на что он повелся тогда? На милую мордашку? Неумелый флирт и малиновый блеск для губ? Блестящие глазки? Так как оставлять брата с Юан старший не собирался, пришлось отпроситься с работы. Чуя не постеснялся сказать причину, чтобы не врать, может, так будет лучше. На удивление парня, Юйлань сохранила заработную плату за сегодняшний день. Хозяйка сказала, что у нее в детстве тоже была собака, которая, к сожалению, из-за болезни не дожила и до года. Она все понимает, чисто по человечески. Спасибо ей, святая женщина. После зеленого света на отдых, он все-таки решил оставить их одних, надо принять душ, утро в метро давало о себе знать, пусть он не пах, но липкость собственного тела чувствовал. Тем более на него могли перепрыгнуть паразиты с собаки. Как только Чуя скрылся за дверью ванной комнаты, Осаму спросил, чисто из вежливости, не поставит ли Юан чайник, хотя бы чаю выпить. Девушка неохотно встала с места и набрала воду в чайник. Она всем видом показывает, что присутствие Дазая ее раздражает и поскорее бы он ушел. А уходить Осаму не собирался, напротив, он пробудет здесь максимально долго, чтобы побесить ее. И побыть подольше с братом, конечно же. А еще, раз она приехала, значит, есть возможность увидеть что-то, чего не было во время ее отсутствия. Флешка с информацией, карты памяти, какие-то папки, хоть что-то подозрительное. Но высматривать что-то под пристальным взглядом глаз цвета розового кварца сложно. Поэтому, ему ничего не остается, как строить из себя дурачка, большого ребенка, с которым надо возиться. — Вы очень хорошо ладите для сводных братьев, — неожиданно сказала девушка, доставая с полки банку растворимого кофе и конфеты. Старается показаться хорошей хозяйкой, — Это редкость. — Пожалуй, — криво улыбнулся Дазай, — Можно сказать, в какой-то момент Чуя заменил мне отца, — а ведь в каком-то смысле это правда. — Правда? — розоволосая моргнула, не ожидая, что Осаму будет с ней откровенен. — Ну, папа очень много работает, постоянно в разъездах, как и Озаки-сан, — шатен заварил себе кофе в кружке, которой пользовался, пока был здесь, — А Чуя с детства самостоятельный, заботился обо мне. Кормил, уроки со мной делал, спрашивал, как прошел день. — И когда он все успевает… — Что успеваю? — Накахара вышел с ванны, а следом за ним клубы пара. — И нянька, и со мной, и хозяюшка, и в школе умничка, — улыбнулась девушка, глядя на своего парня, — Как хорошо, что ты мой. Чуя только коротко кивнул пару раз, вздыхая. Первым делом он проверил щенка, который уже моргал глазками, тупо смотря в сторону. Он погладил малыша по голове, тихо что-то говоря. Он накрыл пса пледом, а сам полез в ящик с посудой, доставая глубокую миску, в которую налил холодную воду из кувшина, в котором обычно остужается кипяченая вода. Он налил воду в миску, но, подумав еще раз, стал копаться в ящиках, которые никто, кроме хозяйки квартиры, не открывал. Там, конечно, дикий беспорядок, что-то найти невозможно. Юан поморщилась и отвернулась. А Дазая чуть инфаркт не хватил, когда по руке рыжего побежал паук, обычная мухоловка. Чуя схватил насекомое за его мерзкие лапки, и выкинул в окно. В ящике он нашел поильник, как в больнице. Он помыл его, наполнил водой и, взяв миску, сел рядом с щенком, который слабо вилял хвостиком. — Ты уверен, что уже можно? — спросил Осаму, садясь рядом. — Он облизывался, уже отходит, в сознании, хотя бы воды попить должен. Парень аккуратно подставил миску под морду собаки, придерживая, чтобы не было больно и медленно стал лить воду из поильника в пасть псу. Щенок активно двигал языком, стараясь захватить больше воды. Он очень хотел пить. И не удивительно, ведь врач говорила про сильное обезвоживание. Чуя не брезговал раскрывать пасть голыми руками, пачкая пальцы в вязкой слюне, отчего Юан поморщилась и отвернулась. Щенок продолжал пить воду до последней капли, лениво поворачивая голову, чтобы лакать ее из миски, но он слаб. Когда часы пробили десять утра, Чуя попросил Осаму сходить в магазин и дал ему карту и пин-код от нее. Карту, кстати, до этого времени никто не видел, потому что она находилась в самом дальнем кармашке визитницы. Юан хмыкнула, мол, скрыл от меня такое, на левую псину деньги есть, а на меня нет. Впрочем, ничего нового. Пока Дазай лениво собирался, девушка держала себя в руках, но как только двери лифта захлопнулись, а следом и входная дверь, с нее упали все маски. — Что это такое? — голос сразу стал ниже, нет смысла напрягать голосовые связки. Чуя видел ее такой, какая она есть, скрывать нечего, — Если ты решил оставить псину здесь, то можешь собирать манатки. Я не буду жить в одном доме с вонючим животным. — Он останется здесь, если я захочу. Не забывай, кто берет семьдесят пять процентов оплаты квартиры, — с огнем играешь, Чуя. — А ты не забывай, что, если я захочу, то и ты, и твоя семейка, и твой любимый братишка-псих покатитесь по статьям, всей компанией! — Юан повысила голос. У нее, кроме этого, нет никаких аргументов. И ведь ее это бесило, — Или тебе уже все равно? — Если меня посадят за убийство, почему я не смогу его повторить? — Накахара посмотрел на девушку, у которой брови подскочили вверх, — Ну, отправишь ты их куда надо, а дальше? — парень усмехнулся и встал на ноги, подходя к ней ближе, — Где гарантия того, что я не смогу сделать то же самое с тобой? — Не сде… Чуя!!! — Юан завизжала во весь голос, когда на горле сомкнулись пальцы, — П-пусти м-меня! — Тебе ведь дорога твоя шкурка, — парень странно улыбался, смотря девушке прямо в глаза, сильнее сжимая пальцы на тонкой шее, — И, поверь, если ты сделаешь то, что хочешь, я не побрезгую избавиться от тебя самым изощренным способом. Как там в том фильме было? Облить кислотой, привязать, чтобы ты горела от нее, а в рот запихнуть кляп. Синдром неконтролируемой ярости***. С таким диагнозом чаще всего попадают в психиатрическую лечебницу, потому что такие люди опасны для общества. Где гарантия, что человек не зарубит обычными ножницами всю свою семью? Не убьет коллег? Не навредит себе? В большей степени таких закрывают в целях безопасности общества, но, если приступы агрессии редкие, могут подавиться седативными препаратами, то люди могут жить, как все, в обществе. Но при условии наблюдения в диспансере. Чуя никогда никуда не обращался, боясь, что все вскроется и никакого лингвистического факультета ему не видать. Он выпросил рецепт на седативные у Мори, ссылаясь на нервозность перед контрольными и предстоящими экзаменами. Он всегда старается держать себя в руках, пропускать что-то мимо ушей, проводить дыхательную гимнастику. Но сейчас его довели до ручки. У него за плечами очень неудачный день, побегушки с собакой, которую удалось спасти, раздражающий кошачий визг на рассвете, из-за которого пришлось прервать такой сладкий поцелуй. Еще Юан завела свою шарманку. И он бы ее придушил, если бы щенок не попытался встать и упал, проливая воду. Накахара дернулся и почти отпрыгнул от девушки. Он тихо проматерился, смотря на красный след на шее девушки. Ну, с другой стороны, лучше бы придушил, меньше проблем было бы. И сел бы он один, не таща за собой родных. Вздохнув, парень подошел к щенку, который жалобно скулил и дрожал всем телом, будто боясь, что его будут ругать. И правда, когда Чуя хотел взять малыша на руки, тот сжался и прижал ушки к голове, зажмуриваясь. Парень аккуратно погладил белую шерстку на макушке, чувствуя ее мягкость. Пёс жалобно посмотрел на человека, ожидая дальнейших действий. Накахара аккуратно поднял его, придерживая голову, чтобы не тянуть швы, и положил животное обратно, укрывая одеялом. Сердце кровью обливалось при виде столь забитого животного. — Оставляй этого ублюдка, — прохрипела девушка, уходя к своему туалетному столику, чтобы замазать следы «домашнего насилия», ведь скоро должен вернуться Дазай, а если он увидит, будут вопросы, ведь пятерня на ее шейке очень отчетливо видна. Осаму, и правда, вернулся достаточно быстро. Чуя что-то пошутил про длинные ноги и широкий шаг, на что шатен закатил глаза. Ему было неудобно из-за такого высокого роста, ведь, если судить по коренным японцам, его можно считать переростком, выше ста семидесяти пяти сантиметров людей очень мало. Дазай заметил состояние Юан. Она была напугана, зла, как загнанный в угол зверь. А на шее, где она не успела замазать плотным тональником, видно несколько красных полукругов, как от ногтей. В голове промелькнула мысль, что Чуя что-то с ней делал. В глубине души он понадеялся, что попытался придушить.***
Ближе к вечеру мальчики собрались с духом, чтобы позвонить родителям. В ветклинике Дазай пытался до кого-то из них дозвониться, но никто не взял трубку. Конечно, ведь в ночное время у них стоит режим «не беспокоить», чтобы Элис не проснулась от звонка. Звонил Дазай, так как Чуя пытался покормить щенка. Мори заподозрил что-то неладное, но согласился приехать домой раньше, чтобы увидеть, что же за «сюрприз» принесет домой Дазай, а когда узнал, что еще и Чуя в этом участвует, то предложил купить что-нибудь к чаю. Накахара решил, что эту корзину, как он называл пластиковый контейнер, оставит малышу, так как он идеально ему подходит и собака может спать в нем еще несколько месяцев. Порода крупная, вряд ли он останется таким-же крохой. Хотя, кто знает. Парни мялись перед порогом отчего дома. У Дазая в сумке полный набор начинающего собачника, в Чуи в руках корзина со спящим щенком, который только недавно выпил специальной смеси из бутылочки. Она чем-то похожа на молочные смеси для детей, только для собак. Хоть по признакам он давно не нуждается в молоке, твердую пищу малыш есть не может. Чуя, выдохнув, просит брата открыть дверь. Темный уличный порог осветил белый свет из коридора. Все члены семьи собрались вместе. Коё держала на руках Элис, что вытянулась, чтобы увидеть, что любимый братик принес. Мори сразу нахмурился, примерно понимая, что, точнее кто, находится под одеялом. Чуя зашел первый, а следом за ним, как тень, Дазай. Мальчики молчали. Старший, оперевшись спиной о стенку, поднял ногу, согнув ее в колене, поставил на бедро корзину и отодвинул плед. Свету показалась белоснежная мордочка с розовым носиком, что двигался, потому что малыш обнюхивал новое место, хотя бы так поверхностно. — Собака!!! — воскликнула Элис, начиная дергаться на руках мамы, чтобы ее отпустили к милому созданию. — Я. Жду. Объяснений. — Мори запрещал домашних животных, потому что это не гигиенично, они требуют ухода, хулиганят. — Я… — Чуя не успел даже начать. — Чуя спас его от мелких вандалов. Мы почти всю ночь провели в ветклинике. Его оперировали, ошейник врос в него! — Дазай нервничал, сжимая ремень сумки, что не удалось скрыть от отца, — У него на шее много швов, он обезвожен! — Осаму уже не знал, что сказать, чтобы отец сменил гнев на милость, — Если вы не позволите оставить его, я буду жить с ним на улице. — От такого заявления даже Чуя, мягко говоря, удивился, а честно говоря, прихерел. — Дорогой, Дазай-кун всегда хотел собаку, — Озаки говорила спокойно. Вот она-то как раз-таки была не против питомцев, наоборот, только за, но мнение мужа уважала, — Тем более этот щенок похож на ту породу, которая ему нравится. — Ты хоть представляешь, что из него вырастет? — вздохнул Огай, прикрывая глаза, — У него сейчас первый год, потом второй, а там и экзамены недалеко, времени на зверя не будет, кто будет с ним гулять? Кормить его? — Я просыпаюсь с первыми лучами и лежу бездельничаю, буду лучше гулять с ним. И если проблема будет заключаться в деньгах, я могу хорошо заработать на фотографиях и… — у этой семьи общая привычка — перебивать друг друга. — Знаю я, что за фотографии у тебя, — после этих слов Мори Осаму замер, брови поползли вверх, а плечи опустились, — Если я обнаружу хоть одну лужу, хоть один комок шерсти, слюни, если у кого-то начнется аллергия — животное поедет в приют. Или отдам в питомник, будет служебной собакой. — Мужчина повернулся к старшему, который нервно сглотнул, прижимая корзину с щенком к себе, — А ты, Чуя, берешь на себя ответственность за брата и пса. Их косяк - твой косяк. Найду что-то, унюхаю, будете оба драить весь дом. Поняли? — Да! — хором ответили мальчики, улыбаясь. Оставшийся вечер семья провела вместе, знакомясь с щенком. Элис хотела потискать его за мягкую шкурку, но Коё объяснила ей, что собаке может быть больно и, когда будет можно, она ей обязательно скажет. Ребенок, на удивление, понял с первого раза. Девочка сидела рядом с корзиной, в которой лежал новый питомец, и смотрела в глаза пса, которые говорили только о бесконечной любви. Девочка наклонилась к морде малыша, замечая сухие корочки на коротких ресничках зверя, сразу интересуясь у мамы. Озаки сказала, что это с ним сделали те дети, которые обижали его. Элис поджала губы и посмотрела на собаку, которая виляла хвостом, но продолжала лежать. У него не было сил. Она поцеловала его в розовый носик, вытирая губки, потому что тот отказался холодным и мокрым.«Могу ли я считать, что воспитала их правильно?» — думала про себя Коё, смотря на дверь в кабинет мужа. Сыновья не выходили оттуда уже около пятнадцати минут.
Осаму никогда так долго не задерживался в кабинете отца. В основном он брал книги и уходил к себе, чтобы не раздражать родителя своим присутствием. Но сегодня что-то во вселенной сломалось. И вот, он сидит здесь, напротив отца, смотрит, как тот подписывает какие-то бумажки красивой размашистой росписью, с множеством закорючек и странных символов. Чуя же был спокоен. Он дождался, пока отчим поставит пепельницу и предложит покурить и, отойдя к окну, припал губами к сигаретному фильтру, чувствуя на кончике языка жгучую пропитку сигарет. Дазай от такого немного опешил, но продолжил терпеть тишину, не решаясь ее нарушить. Вот, Накахара докурил, а Огай отложил бумаги в сторону. — Что я хочу сказать… — начал мужчина, — Вы притащили животное в дом без моего разрешения, зная, что, если Коё вас поддержит, я не откажу. — Это была моя идея. Хозяйка квартиры вряд ли даст мне возможность оставить щенка, а в приют в таком состоянии нельзя, или еще выход — усыпление. Я решил, что… — Чуя замялся, понимая, что зря прервал отчима. — Это смелый поступок. Но. — Огай выдохнул, расслабляя плечи, прикрыл глаза, — Вы молодцы. Решили проблему сами, да какую! Можно сказать, спасли одну маленькую жизнь, без помощи других. Только поэтому я могу быть полностью уверен, что собака не будет призраком в семье, что у нее будет всегда свежая вода, она будет накормлена, чиста, воспитанна. — Мори посмотрел сначала на Чую, а потом на родного сына, который, наверное, не верил ушам, потому что очень редко слышал что-то такое от отца, — Теперь я могу быть уверен, что вы стали самостоятельными. Кстати, — он словно что-то вспомнил, — Как назвали-то? — Это девочка… — пробубнил Накахара, — Дазай, как думаешь? — Думаю… — шатен прикусил губу, отводя взгляд влево. Думает, — Томо? — Да, думаю, Томо ей подойдет. __________________________ *PS — консоль. ** «Помни о смерти» — перевод с латинского. ***Эта идея пришла мне в голову, когда я решила ознакомиться с Арахабаки — Богом разрушения и бедствий. Если подумать, что именно ярость и гнев являются доминантными эмоциями во время использования истинной способности Чуи.