Другая жизнь. Книга судеб

***

      Он мог бы просто встать и уйти, но не стал. "Способна ли собака-оборотень привести кого-то за ним?" — об этом он не задумывался. Как и о том, было ли данное совпадение, и правда, случайным? Либо, клан Цзинь действительно узнал, что собаки являются самым большим кошмаром для Старейшины Илина?       Сидя на земле, он просто ждал, слушая летний шепот, легкий ветер, шуршание листьев и трав. Даже, если ребенок вдруг решит поделиться с кем-то своей находкой, шаги нескольких человек легко отличить от детской поступи. Всегда можно успеть скрыться.       Девочка возвращалась куда медленнее, чем уходила, ведь теперь она несла воду и не могла использовать шест. И все же ее движения были довольно уверенными. Она не спросила, на месте ли он, просто опустилась на колени совсем рядом с ним. Она принесла воду в большом листе лотоса и, держа его в ладонях, сказала: — Пожалуйста, пей. Только не забирай листа из моих рук, не то прольется всё мимо.       Вэй Усянь посмотрел на нее долгим взглядом, потом накрыл ее ладони своими и повернул лист так, чтобы можно было отпить с его края. — Здесь растут лотосы? — спросил он, напившись. — У ручья заводь, — сказала девочка. — Там большие листья и крупные ароматные цветы на воде. И, правда, их вроде бы называют лотосами. — Покажешь мне? — Идем, если так хочешь. Любишь цветы? — Люблю воду и лотосы. Жаль, что ты не можешь видеть их. — Но я… — проговорила девочка и чуть запнувшись добавила. — Могу прикоснуться и ощутить аромат. — И то верно, — кивнул Вэй Усянь, взяв ее за руку.       Она и без того шагала уверенно, но не отняла у него своей руки и даже не возмутилась.       Заводь находилась довольно близко и совсем небольшая. Ручей, впадающий в нее — широкий и небыстрый, потому журчание его было совсем тихим. Здесь и правда было несколько лотосов. Сейчас стоял сезон их цветения, и белые цветки, раскрывшись до сердцевины, покачивались на воде, греясь под солнцем.       С вечерней прохладой они свернутся и будут закрыты до утренней зари и тепла. Девушки у Пристани Лотоса нередко оставляли на ночь в закрывающихся бутонах маленькие мешочки с сухим чаем, чтобы за время до утра он перенял чистый и богатый аромат цветов.       Вэй Усянь стоял и смотрел на цветы и воду, думая про себя — а что если устроить небольшую заводь у ручья в поселении и попробовать вырастить лотосы там? Он подошел ближе к берегу и опустился на землю.       Разум подсказывал ему, что нужно уходить, но чувства при этом были спокойны и спешить не хотелось. Пусть это и было нелепо, но какая разница — когда на сердце вдруг становится легко. Он улыбнулся, глядя на цветы и играющую бликами воду.       Девочка осталась вне поля его зрения, и он почти забыл помнить о ней, но почувствовал, как маленькая ладошка погладила его по спине, потом еще раз и наконец ребенок снова заговорил: — У тебя длинные волосы. Но такие спутанные. Я разберу их. У меня есть гребень. Нельзя же быть таким неопрятным, даже если пришлось поваляться в кустах.       Вэй Усянь ничего не сказал на это, но и не возразил и девочка, осторожно, подобрав прядь, принялась аккуратно разбирать ее с концов и прочесывать. — Где твой дом? — спросил ее Вэй Усянь. — То здесь, то там, — ответила девочка. — Везде. — Тебе негде жить? — удивился Вэй Усянь.       Девочка выглядела довольно аккуратной, одежды простые и чистые, при себе гребень, незатейливо, но гладко подобранные волосы. Не очень-то похожа на уличную бродяжку. — Почему это негде?! — она даже немного притопнула ножкой от возмущения. — Мой дом — там, где я, тебе ясно?! — Зачем ты так сердишься? — В городе не только эти псы. Ходят еще всякие. Вроде и одеты прилично… Как заклинатели. Только один такой… Красть, мол, опасно. И деньги детям ни к чему, лучше сладости. Забрал мой мешочек и сунул взамен конфет. А что мне с них? — она всхлипнула. — Еды нормальной на них ведь не купишь!       Вэй Усянь посадил ее себе на колени и крепко обнял: — Ты голодная? Есть хочешь?       Девочка доверчиво прижалась к нему: — Нет. Забралась ночью в чужой огород и поела. И хлеба немного удалось достать. Сейчас ничего. Вот, когда урожай соберут, будет худо. Совсем не станет житья. Видать, из-за таких, как тот, люди на поясах мешочки с деньгами все меньше носят, прячут теперь, боятся. Никак не прихватить. А подают и вовсе неохотно. Бедняк бы и дал монетку, а здесь город шумный, все заняты — не до чужих бед. Уходить мне нужно отсюда. Возьми с собой? — Мне идти далеко. Ты не выдержишь. — Ничего ты не знаешь! Я, ух, как долго шагать могу! — она возмущенно сгребла в кулак край его плаща. — У меня есть немного денег. Я оставлю тебе. Сможешь купить еду. — Что с того? Я быстро трачу. И все снова будет, как есть. Я хочу убраться отсюда! — Найди себе другого попутчика. — Да, кому я сдалась? Никто даже не заговорит со мной. Только гонят — и всё. Ты — один такой добрый. И очень красивый, — выпалила девочка. — Красивый? — Вэй Усянь выгнул бровь. — Зачем говоришь так, если не видела? — Да, я вижу! — воскликнула девочка. — Вижу тебя! Это все просто притворство. Для улиц так проще. Я могу бегать! Я могу отогнать от тебя собак! Давай, уйдем вместе! Пожалуйста! — Прекрати кричать, — строго сказал Вэй Усянь. — Поднимайся.       Девочка обиженно насупилась, но встала на ноги. Вэй Усянь поднялся тоже. — У меня нет для тебя еды в дорогу. Я могу взять только воду. Идти без остановки день, ночь и еще полдня. Двигаться нужно быстро. Это не под силу ребенку. — Я уже взрослая! Где ты был, когда я была ребенком?! Два дня без еды — мне не страшно. И питья твоего не надо! Если сам такой сильный, можешь и на спине меня понести! Вэй Усянь вдруг усмехнулся: — Пожалуй. Я мог бы взять тебя с собой в другой город. Но у меня есть условие. — Это какое же? — Говори тише. Лучше и вовсе молчи. Даже если будет тяжко, не жалуйся. И делай, что скажу. Нарушишь обещание хоть раз — и я тут же оставлю тебя, неважно где, в глуши или в поселении — и выбирайся, как знаешь. — Ты — добрый. Не станешь поступать так. Разве ты сможешь меня бросить? — Конечно. Мне совершенно не нужен попутчик, который бесконечно кричит и не способен сдержать данного слова. Ты — взрослая, просишь меня об одолжении. Я назвал тебе за него цену. Ты можешь не соглашаться и оставаться тут.       Пока говорил, он успел сходить и набрать еще воды из ручья. Девочка же была немного в растерянности и стояла на месте. Она почувствовала перемену в интонациях и холодность в голосе. Ей вдруг стало немного страшно. — Я пошел, — сообщил Вэй Усянь, проходя мимо нее.       Она все еще оставалась на месте, в смятении и нерешительности, шаг за шагом провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Наконец пересилив непрошенное оцепенение и швырнув прочь шест, она бросилась бегом догонять его. Он мог идти так быстро, что ей не удалось бы поравняться с ним, но все же он действительно дал ей время, поэтому шел как обычный человек.       Подбежав, девочка обхватила его за ногу, прямо как малыш А-Юань. Вэй Усянь остановился. Она подняла на него взгляд и проговорила тихо: — Я обещаю, что не буду кричать. Стану говорить тихо и буду послушной. Ты — все равно добрый. Только почему-то хочешь напугать меня. Кто ты такой? — Тебе лучше не знать. — Что это за тайны? — шепотом возмутилась девочка, хмурясь. — Если сможешь сдержать свое обещание и доберешься со мной до города, я расскажу тебе, — пообещал Вэй Усянь. — Отлично, — девочка тут же подскочила на ноги. — Тогда я тоже не скажу тебе своего имени. — Не говори, — чуть пожал плечами Вэй Усянь и шагнул идти дальше.       Она пошла рядом с ним, вертя по сторонам головой, и, то и дело, забегая чуть вперед. Не прошло и минуты, как она сообщила: — Меня зовут А-Цин.       Вэй Усянь продолжал идти молча, лишь ускоряя шаг. Теперь ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него, и она тоже замолчала. Когда она заметно запыхалась, и город за их спинами давно скрылся вдали, Вэй Усянь жестом остановил ее, опустился на колено и произнес: — Забирайся на спину и держись хорошо. — Я не устала, — было возразила девочка, но тут же зажала себе рот ладошкой и сделала, как велели.       Вэй Усянь поднялся вместе с ней и продолжил путь, забирая дальше от открытых мест и дорог. Он вроде бы не бежал, но девочке казалось, будто пейзаж вокруг сменяется и мелькает очень быстро. Она даже зажмурилась, потому что у нее вдруг закружилась голова: — Что ты делаешь? Куда мы идем? — В Цайи, — коротко отозвался Вэй Усянь. — Ты — слишком быстрый для обычного человека. Заклинатель, да? — Замолчи.       А-Цин снова заставила себя унять любопытство и послушаться. Опять было страшно. Если вдруг отстать, совершенно неясно, где тут дороги и люди, хоть какая-то деревушка или поселение. Ничего не оставалось, кроме как стараться не сердить его и не причинять неудобств. К концу дня она все же не выдержала и попросила: — Я хочу пить. Очень устали руки.       Вэй Усянь остановился, отпустил ее со своей спины, усадил на земле, дал воды, а после подхватил на руки и пошел дальше. В сгущающихся сумерках А-Цин почти не ощущала движения, только его руки и дыхание.       От голода и усталости она задремала и открыла глаза лишь с рассветом. Гулкий частый звук достигал ее слуха. Некоторое время она молчала, но потом все же проговорила: — Твое сердце бежит совсем часто. Позволь себе отдохнуть. — Не сейчас, — хрипло произнес Вэй Усянь. — Выбьешься из сил и вовсе не сможешь идти, — упрямо гнула свое А-Цин. — Отпусти, я пойду сама. — Замолчи. Сиди смирно, — низко прозвучал его голос.       И девочка в третий раз подавила желание спорить, лишь прижалась покрепче.       Прошло еще несколько часов, утро окончательно вступило в свои права. Уже некоторое время они шли по территории Гусу, подконтрольной ордену Лань, и Вэй Усянь вскоре наконец остановился отдохнуть.       А-Цин забрала у него сосуд с водой, плеснула немного себе на ладонь и отерла ему шею. Потом развела шире ворот одежд, плеснула на руку еще и провела по груди, забирая к сердцу. — Что ты делаешь? — спросил Вэй Усянь. — Пить сразу сейчас нельзя. Но если немного охладить, станет легче. Тебе разве не лучше? — поинтересовалась А-Цин.       Вэй Усянь прислушался к ощущениям и согласился: — Лучше.       Девочка также коснулась мокрой ладошкой его щек и лба. — Зачем спешить так, будто за нами погоня? — Есть те, кто ждет меня, — отозвался Вэй Усянь. — Ты так и не скажешь мне имя? — А-Ин. — О. А-Цин и А-Ин. Звучит похоже. А ты не врешь? — Нет. — А полное имя? Если ты заклинатель, может быть еще и прозвище. У тебя оно есть? — Узнаешь, когда придем в город. — Почему ты такой упрямый? — Хочешь остаться здесь? — И что? Теперь опять будешь пугать меня?       Вэй Усянь двинулся встать. А-Цин тут же изо всех сил прижалась к нему: — Прости-прости. Ни за что не оставляй меня тут одну. Пожалуйста, не надо.       Он поднялся, держа ее на руках. — Куда ты? Еще же совсем не отдохнул. Пусти, я пойду сама, рядом с тобой. — Ты идешь слишком медленно. Не мешай мне.       В следующий раз они остановились у небольшого дикого сада локв. А-Цин была рада наконец оказаться на своих ногах. — Сколько мушмулы! И вся — без хозяина. — Не бери много. — предупредил Вэй Усянь. — Это же локва! Вкусная! — Локва дикая. Довольно кислая. Возьми попробовать для начала и не бери с собой лишнего. — Почему? — Не обижай деревьев. — Разве они могут? — А разве ты не огорчишься, если кто-то станет выбрасывать то, что ты приготовишь, или ругать? — Но это же просто деревья. — Тем не менее, все же есть те, кого они кормят здесь. Путники, вроде нас, а также птицы и звери. Не стоит тратить напрасно. — Напрасно не тратить… — повторила А-Цин. — Ты прав. Наверно.       Она откусила от сорванного с ветки плода, чуть скривилась, но все же проглотила кусочек и сказала: — Ничего кислее не ела. Но если пожевать, вроде даже и вкусно. Эта локва странная. И ты странный тоже. … Простите, эта мушмула все равно приятная. — на всякий случай проговорила она, вспомнив слова «не обижай деревьев». — Я возьму еще пару штук в дорогу. А ты? — Мне хватит и одного. — Везет. Всего одну съел и наелся? — Нет, конечно. Поем, как следует, позже. Когда дойду.       Было уже глубоко за полдень, когда они подошли к Цайи. Остаток пути они проделали по вполне обычным дорогам, как простые путники. А-Цин не заметила ничего настораживающего.       Войдя в город, Вэй Усянь направился в небольшую чайную на окраине. Оставив А-Цин у одного из столиков, он отошел к хозяину. — Молодой господин Вэй? — немного удивленно проговорил пожилой мужчина, приглядевшись внимательнее и все же узнав его.       Вэй Усянь кивнул. — Ты все еще ведешь дела один, без помощников? Найдется небольшая работа для девочки лет тринадцати? Она шумная, но может быть довольно расторопной. Если окажешься недоволен ею, можешь прогнать. Но в течение пары дней, если не сложно, присмотри за ней?       Он снял с пояса и положил перед хозяином мешочек с деньгами. — Что вы, молодой господин, платить не требуется. Для вас я сделаю и так, мне это не будет в тягость. — Не беспокойся об этом, — чуть улыбнулся Вэй Усянь. — Я просто плачу за чай. Здесь немного. — За чай — это можно, — кивнул хозяин. — Какой вам подать? — Реши на свой вкус. Принесешь, и я вас познакомлю.       Когда хозяин вернулся с небольшим подносом, тремя пиалами и чайничком и принялся разливать чай, Вэй Усянь подозвал А-Цин.       Она мигом подскочила к ним и с любопытством посмотрела на обоих. Если она и смущалась хотя бы немного, то это вовсе не было заметно.       Вэй Усянь же сразу перешел к делу, не дав ей начать болтать или сыпать вопросами: — Ты останешься здесь, А-Цин. У этого человека найдется для тебя кое-какая работа. Справишься, можешь рассчитывать на хлеб и кров. Станешь выполнять хорошо, сможешь получить и денег. Промышлять, как раньше, не думай. Если не понравится жить так, можешь уйти. Отсюда или вовсе из города — как тебе захочется.       Девочка смотрела на него во все глаза, пытаясь поймать взгляд, уловить что-то. — А ты? — спросила она. — Живешь в этом городе тоже? — Нет. — Но мы же вместе шли. Я хочу пойти с тобой дальше! — Не шуми. Ты останешься здесь. Не нужно следовать за мной. — Кто ты такой, чтобы указывать мне?! Кто ты? Ты обещал мне сказать!       Вэй Усянь опустил пиалу с чаем на стол, чуть прищурил глаза, смерив ее взглядом, потом ответил: — Я — Вэй Усянь. Люди также называют меня Старейшиной Илина. — Ненормальный?! Утащил меня в такую даль! Еще и врешь мне теперь!       Вэй Усянь чуть дернул краем рта, но не остановил ее. В чайной кроме них сейчас никого не было. Дела здесь шли не особенно хорошо. И другой посетитель, пришедший до них, уже успел выйти, не забыв по счастью оставить плату.       Хозяин отошел забрать со столика деньги, а А-Цин не унималась: — Да, какой ты — Старейшина? Считаешь, я такая глупая? В городе тут и там были его портреты. Продавали. Чтобы пугать непослушных детей и злых духов. Он — страшный, лохматый и старый, а ты совсем молодой и… — Не веришь мне, спроси хозяина. Послушай, что говорят в городе. Это Цайи. В Гусу. Орден Лань присматривает за порядком на этой земле. Если слышала о Старейшине, наверняка знаешь, какой орден охраняет его. — Лань. Орден Лань. Но это же еще ничего не значит! — Я предупреждал, что тебе лучше найти другого попутчика. — Но я не хочу! Я хотела пойти с тобой! — Мы пришли. Общая дорога заканчивается здесь. Раз меня знают, можно догадаться, что я бываю в городе. — Ты вернешься? Когда? — Когда придет время. Когда будет нужно.       Вэй Усянь поднялся. А-Цин схватила его за руку, не желая отпускать: — А-Ин. Почему назвался так? В твоем имени нет такого иероглифа. — Вэй Ин — имя данное при рождении. Мне пора уходить. Отпусти меня. — Данное при рождении… — повторила А-Цин и невольно выпустила его руку.       Вэй Усянь вышел, а девочка метнулась к хозяину и затеребила его: — Это правда? Он — правда?.. Это?.. — Молодой господин Вэй, — кивнул мужчина. — И вам, барышня, все же не стоило… — Пожалуйста, говорите мне «ты». — Хорошо, — согласно кивнул хозяин.       Он был уже далеко не молод, А-Цин заметила множество серебряных прядей в его волосах. — Но все же, барышня, вы были очень несдержанны в словах. Это нехорошо. — Я… но… я ведь…я же…       Хозяину показалось, что она буквально вот-вот заплачет. — Но и нет нужды так огорчаться теперь. Молодой господин Вэй — человек незлой и отходчивый. — Но как же так вышло? — всплеснула руками девочка.       Будто поняв, о чем она спросила, хозяин ответил: — Мне очень немногое известно. Только бывал он здесь еще и раньше. Совсем молодым юношей, на обучении. Все люди в белых одеждах очень возвышенны и прекрасны. Редко приходят, да и по виду ясно — неземные у них дела. А молодой господин Вэй… как обычный мальчишка, озорной, шебутной был очень. Смеялся. Вино любил. Говорил, у нас в Цайи лучшее. Нигде такого нет. Не сиделось ему на месте. Нередко в город захаживал и поздними вечерами оставался. Запросто любил поболтать. Я уже тогда держал чайную. С братом. Он подальше за городом хозяйство ведет, чай растит. Сорта хорошие, разные. И сушить умеет. Талант у него к ремеслу. Только год тогда не задался. Как никогда. На глазах пропадали растения. Переживали конечно, считали, на сколько хватит сбережений, запасов. Если сейчас все пропадет, как до следующего урожая тянуть, да и будет ли он? Беда, она, знаешь, пуще напасти. Иной раз, так и думаешь, что пропало все. А с другой стороны — это ж просто растения. Мало, что чахнут — потеря не велика, кому о таком расскажешь, разве кто за серьезное дело примет? А молодой господин Вэй любопытным был, так и вызнал у меня, где поля посмотреть. Что уж он там делал, не знаю. Брат сказывал, смотрел внимательно, приходил не раз, даже ночь как-то на поле провел. Мы-то простые, не понимаем. Только после ни один урожай не пропал у нас за все последующие годы. Да и тот, пораженный, больше половины поднялся все же. Еще раз добычи с леса молодой господин Вэй нам принес, угостить мол, наловил много, а в Обитель нести нельзя, запрещено, не пропадать же добру. Со старшим моим ладил хорошо. На лодках ходили. Я только после узнал, что сам он с водных мест, с Пристани Лотоса. Только был недолго он здесь. Уехал вскоре. — А, где же ваш старший теперь? — спросила А-Цин, чтобы поддержать разговор. — Пропал, — вздохнул хозяин. — Все пропали. Омут в реке нашей завелся. Злая тварь. А у нас все грузы по воде ходят. Вот и не приплыли мои однажды домой. — Что ж вы теперь, хозяин, совсем один? — Как же один. Брат вот. Семья его. Чай растим. Люди заходят. Все ничего. — Так, здесь-то никого у вас, верно? — переспросила А-Цин. — Не стеснит вас мое соседство? — Что вы, барышня, не стеснит нисколечко, — чуть улыбнулся хозяин. — А к реке вашей, стало быть, не ходить лучше? — Напротив. Обязательно нужно сходить. Красиво там. Шумно. Вам понравится. — Так омут же? — Нет его больше. Управились с ним.       А-Цин кивнула и, чуть помолчав, спросила: — Почему же он все-таки — Темный? И именем его пугают людей? — Боятся — то правда. Здесь тоже боялись. Война ведь была. Слухи разные. Будто Старейшина Илина управляет мертвыми, кошмарами всякими, духами злыми. Говорят, павших врагов против еще живых поднял. Жуткая это сила. Я тоже гадал все, не тот ли? Как стало известно, что он поселился в окрестностях. Только народ шумел. А его и не видел никто. Куда позднее он в город стал приходить. И заклинатель в белом с ним был. Потом и ко мне зашел. Мальчонка с ним был, совсем кроха еще. Ни на шаг от него не отходит. Я же и узнал молодого господина Вэйя сразу. И как-то спокойнее стало на душе. Незлой он. К недоброму человеку малое дитя сердцем не потянется. — Вэй лаоши!       До поселения было еще довольно далеко, когда из зарослей почти бесшумно появился Вэнь Нин. — Соскучился? — усмехнулся Вэй Усянь, чувствуя, что на самом деле рад его видеть.       Лицо лютого мертвеца неведомо как ухитрилось выразить смущение. От природы юноша был довольно открытым и вместе с тем робким. Даже после смерти эмоции все еще читались в его почти застывшей мимике. — Вы очень устали, Вэй лаоши, — наконец выговорил он. — Я беспокоился. — Спасибо, — кивнул Вэй Усянь, на ходу закинув руку ему на плечи. — Со мной все хорошо. Что здесь? — Сестра спрашивала очень настойчиво, я всякий раз говорю, что не могу сказать, потому что вы не велели. Малыш А-Юань грустил. Искал Чэньцин. Сказал, что не будет спать, пока вы не вернетесь. Заснул конечно, он же еще мал. На второй день на нашу сторону горы приходил Чжимин. Я не стал прогонять его… — Ничего-ничего, — похлопал его по плечу Вэй Усянь. — Пусть приходит. Я позже сам поговорю с ним. — Он играл с А-Юанем. Я отпустил их сходить в Обитель вместе. — Ладно, — снова согласился Вэй Усянь. — Второй молодой господин Лань привел его домой после. И сразу ушел. Уложить А-Юаня без флейты совсем невозможно. Сделал ему похожую трубочку из бамбука — все равно плачет и просит Чэньцин. — Маленький упрямец, — усмехнулся Вэй Усянь. — Звал вас во сне, просил, чтобы скорее возвращались.       Вэй Усянь не смог найти, что можно было бы сказать на это, только вздохнул и чуть покачал головой. — Вам удалось сделать, что вы хотели? — осторожно спросил Вэнь Нин. — Да, — кивнул Вэй Усянь. — В целом все получилось. — Вы увидели молодую госпожу? — уголок губ Вэнь Нина приподнялся в улыбке. — Да, — подтвердил Вэй Усянь. — Да. Видел их обоих. Все передал. Немного поговорил. — Вы беспокоитесь, — тихо проговорил Вэнь Нин. — Немного, — не стал спорить Вэй Усянь. — Нужно отдохнуть и подумать об этом. — О... — вздохнул Вэнь Нин. — Все в порядке, — заверил его Вэй Усянь. — Папа! — едва завидев, А-Юань со всех ног бросился к Вэй Усяню.       Совсем не привычный его внешний вид и уж тем более дорожная пыль совершенно не смущали ребенка. Вэй Усянь опустился перед ним на колено. Подбежав, А-Юань крепко обнял его за шею. — Ты не ложился спать вовремя? — спросил Вэй Усянь. — Но я же… я… — запинаясь, проговорил малыш, глядя на него широкими открытыми глазами, в которых тут же встали слезы. — Ничего страшного, — Вэй Усянь погладил его по голове. — Я не ругаю тебя. Ты ведь исправишься и больше не будешь так делать, правда?       Ребенок закивал, а потом снова поднял взгляд. — Я очень скучал. По тебе. — Разве меня не было так уж долго?       А-Юань крепко-крепко прижался к нему и прошептал: — Мне не хватало тебя. Каждый день. Очень-очень. — Иногда нужно уметь ждать, — сказал Вэй Усянь, гладя его по спине. — Пойдешь со мной к Лань Ванцзи сегодня? — Конечно! — воскликнул А-Юань. — Тогда собирай Яблочко. Возьмем его тоже. — Когда идти? — Сейчас.       Ребенок был только рад этому, а Вэнь Нин посмотрел на Вэй Усяня с тревогой. — Даже не отдохнете? Что-то все-таки случилось? — Отдохну в Облачных Глубинах. Мне нужно забрать Чэньцин, оставил ее Главе ордена на хранение, — ответил Вэй Усянь.       Удовлетворившись этим ответом Вэнь Нин кивнул.       Перед тем как отправиться на ту сторону горы с А-Юанем, Вэй Усянь зашел к Вэнь Цин. Он успел переодеться и собрать волосы во всем привычный высокий хвост, на поясе у него как всегда висел Нефритовый жетон и колокольчик Цзян. — Вернулся, — вздохнула Вэнь Цин.       Молодая целительница смотрела на него огорченно и строго. Вэй Усянь понимал, что она обижена на него, но в ответ лишь кивнул. Она смотрела на него некоторое время, подошла ближе и, наконец, не выдержав, произнесла резким срывающимся шепотом: — Где ты был? Почему запретил Вэнь Нину говорить мне?! — В Ланьлине, — коротко ответил ей Вэй Усянь.       Она продолжала смотреть на него, не находя слов. — Мне нужно было увидеть шицзе и передать ей подарок. Можешь поколотить меня, если хочешь. Но обсуждать не стоит.       Вэнь Цин прикусила губу и все же схватила его за отвороты ханьфу, беспощадно сжимая ткань. А потом она вдруг прижалась к нему, и он почувствовал, что она плачет. — Ай-ай, ну почему опять слезы? Я же уже здесь и все хорошо. — Что, если... — всхлипнула Вэнь Цин. — Никаких "если". Все уже прошло. Не о чем переживать, — заверил Вэй Усянь, обняв и погладив девушку по спине. — Почему ты не сказал мне? — жалобно вздохнула она. — Чтобы не прощаться, — честно признался Вэй Усянь. — И не оставлять тебя вот так. Я вернулся сейчас — и ты плачешь. Что было бы, если бы я только собирался уйти? — Мне было бы легче знать, — уверенно проговорила Вэнь Цин, подавив слезы. — Ничего нет хуже неизвестности. Тогда думается самое страшное.       Вэй Усянь вздохнул: — Прости. В следующий раз, ты будешь в курсе. — Правда? — Правда. — Что ты задумал опять?! — воскликнула девушка. — Ничего. Вовсе ничего. Пройдусь с А-Юанем до Облачных Глубин. Вот и все. Скажи, а Лань Хуань может оказаться ревнивцем? — Что?! — М. Ну, скажем, если твой будущий муж вдруг узнает, как мы с тобой тут обнимаемся, он убьет меня быстро или медленно? — Я раньше сама поколочу тебя! — взвилась Вэнь Цин. — Погоди. Что? Ты знаешь? — О чем? О твоей свадьбе с Главой клана Лань? Конечно нет! Откуда же мне знать? Меня ведь тут даже не было! — Как ты узнал, признавайся! — Ладно-ладно. Только не бей, — он покосился на ее поднятую руку и сделал шаг назад. Он все еще смеялся, но голос звучал серьезно. — Вэнь Цин, ты — очень хорошая, правда. Я буду рад видеть тебя счастливой. Не беспокойся ни о чем. Все будет в порядке.       Сердечность его слов застала Вэнь Цин немного врасплох. А он как всегда успел ускользнуть прочь, не оставляя ей ни малейшего шанса на продолжение разговора.       Путь А-Юаня, Вэй Усяня и Яблочка до Облачных Глубин довольно сильно затянулся. Они шли не спеша, останавливались то там, то здесь. По очереди ехали на ослике и обошли всю Обитель по кругу, потому что Яблочка нельзя было брать с собой внутрь, а оставлять одного за стеной — совсем неправильно.       Вэй Усянь прекрасно знал, что, если это прекрасное животное оставить без первосортной травы и приятной компании, от огорчения оно поднимет такой неповторимый ор, что тишина и покой тут же и безвозвратно покинут Облачные Глубины. А за подобное, вероятно, их обоих, мягко говоря, не похвалят. Поэтому Яблочко был со всеми почестями сопровожден на лужайку, где обитали пушистые маленькие кролики.       Вэй Усянь не удержался, чтобы не изловить одного. Зверек отбивался в попытке спастись от непрошенной ласки. Но несмотря на это был весь взлохмачен и затискан. Наконец отпущенный, он тут же устремился прочь. Но не отбежал особенно далеко и снова принялся пощипывать сочную травку. — Совсем ручной, — рассмеялся Вэй Усянь, и они отправились дальше через главные ворота Обители в сторону цзиньши.       Хозяина дома они не застали, но А-Юань уверенно вошел и потянул Вэй Усяня за собой. Пройдя в глубь комнаты, он усадил его на подушечке у стола и спросил: — Хочешь поесть? — Хочу, — кивнул Вэй Усянь. — Но разве вежливо так запросто располагаться в чужом доме, брать чужую еду?       Сам Вэй Усянь вполне легко мог позволить себе сделать так, но счел полезным все же напомнить ребенку о приличиях. — В чужом доме так и правда нехорошо поступать, — согласился А-Юань. — Но мы — в цзиньши. Это — не чужой дом. Это дом Лань Ванцзи. Он нам всегда рад. — В самом деле? — переспросил Вэй Усянь с легкой усмешкой.       А-Юань тем временем ловко открыл тайник под полом и заглянул туда. — Конечно, — ответил он — Разве ты не замечал? Его взгляд и сердце всегда теплеют. Это значит, он рад. — Как можно увидеть чужое сердце? — поинтересовался Вэй Усянь. — Обнять, — чуть пожал плечами А-Юань. — Так вот почему ты так любишь объятия, — рассмеялся Вэй Усянь. — Угу, — кивнул ребенок. — Так проще понять.       Он достал из тайника баоцзы, тыквенные лепешки. — Сладкий боярышник, — проговорил ребенок, озвучивая очередную находку. — А можно мне взять его? — Кого ты спрашиваешь, сластена? — Но, сладкого нельзя много… — Давай поделим пополам, — легко решил проблему Вэй Усянь. — Сосуды с терпкой жидкостью тоже тут, — сказал ребенок. — Невкусно. — Это вино. Доставай. — потребовал Вэй Усянь. — Постой. Это что за «невкусно»? Ты пробовал? — Я… — А-Юань понял, что кажется сказал лишнего. — Чуть-чуть. Ты же всегда это пьешь. — Совсем не всегда. — Но часто… Мне было интересно. — Не нужно брать без разрешения. Спрашивай, прежде чем что-то попробовать. — Ладно, — кивнул А-Юань. — Хорошо.       После еды и вина усталость прошедших дней разом навалилась на плечи Вэй Усяню. Тяжело стало даже сидеть. Он растянулся на полу, на том же месте, где был, лишь перекинул еще одну подушечку под голову.       Малыш А-Юань подскочил к нему, обежав стол и, беспокоясь, спросил: — Что с тобой? — Устал, — отозвался Вэй Усянь. — Прилягу немного.       Открыв двери цзиньши, Лань Ванцзи увидел лежащего на полу неподалеку от стола Вэй Усяня и ребенка, сидящего на коленях подле него и держащего его за руку. Сердце Второго Нефрита дрогнуло и пропустило удар, он быстро подошел и опустился рядом, взял руку Вэй Усяня в свои, внимательно вгляделся в лицо.       А-Юань тронул его за плечо: — Не беспокойся. Он просто заснул. От усталости. Поел и заснул.       Убедившись, что это и правда так, Лань Ванцзи вздохнул и немного успокоился. Но он тоже все эти четыре дня переживал и ждал, поэтому, сев рядом, бережно переложил Вэй Усяня головой и плечами к себе на колени. Хотелось обнять и держать его. — Ты тоже по нему скучал? — почти без вопроса произнес А-Юань.       Лань Ванцзи посмотрел на него и кивнул. — Лань Чжань, — тихо проговорил Вэй Усянь сквозь сон. — О,— сказал ребенок. — Он уже звал тебя так. Несколько раз. И даже меня. — Я рядом, Вэй Ин, — отозвался Лань Ванцзи. — Я здесь. С тобой. — И я, — проговорил А-Юань и спросил — Может быть, что он тоже скучает по нам, когда уходит? — он перебрался под бок Лань Ванцзи и прижался к нему. — Конечно, — согласился тот. — Конечно же может быть так.