~*~
— Ладно, — говорит Сэм, расхаживая взад-вперёд позади него, пока Дин послушно принимает свою смену за ноутбуком, — может быть, это языческий бог? — Дину буквально приходится подавить дрожь при воспоминании об ублюдке, который совсем недавно пытался содрать с него кожу, но продолжает терпеливо слушать, как Сэм излагает аргументы. Они занимаются этим уже почти всё утро и пока не продвинулись далеко вперёд. Он примет любое дикое предположение, которое они смогут родить. — Время исчезновений — почти всегда весна — может означать, что смерть носит ритуальный характер, — вполголоса бормочет Сэм. — Отель привлекает клиентов и устраивает всё это ради… денег, возможно? Разве что только это имеет какое-то отношение к хорошему урожаю, как с тем, другим. — Одна пара пропала в декабре, — указывает Дин, всё ещё не отрывая глаз от страницы, на которой рассказывается история отеля. — Это нарушает закономерность. Он чувствует, как Сэм позади него останавливается. — Ну, может быть, это исчезновение никак не связано? — пытается он. — Совпадение? — О-ох, бросок и промах, — рассеянно отвечает Дин. Он даже не оборачивается. Такое ленивое предположение совсем не для них. — Да, — говорит брат, с неохотой вздыхая. Он, вероятно, даже не верил в это, когда говорил. Просто схватился за соломинку. — Тогда, может быть, это перевёртыш? — Он снова начинает расхаживать по комнате, рассеянно вертя в руке свой нож-бабочку и размышляя. — Все думают, что убивает аллигатор, потому что так и есть. Или — кто-то, кто, по крайней мере, может выглядеть как аллигатор. — Если бы убивали и правда аллигаторы, были бы части тел. — Дин на мгновение останавливается на возможной зацепке, а затем закрывает вкладку, поняв, что это ерунда. — Но эти люди просто исчезают. Так что либо наш злодей избавляется от тел, либо они реально тонут. — Ладно, тогда тонут, — говорит Сэм, цепляясь за новую теорию. — Это какой-то дух воды, вроде русалки. Дин на это фыркает. — Пропала куча женщин, — напоминает он. — Ни в коем случае не русалка. Сэм с раздражённой завершённостью захлопывает нож. — Знаешь, ты мог бы и помочь, — решительно говорит он. — Я помогаю, — настаивает Дин. — Я отбрасываю твои дурацкие идеи. Сэм обречённо выдыхает и возвращается к столу, явно сдаваясь, поскольку теперь он сосредоточен, наклоняясь над Дином, чтобы лучше видеть, над чем он работает. Это так напоминает их обычное состояние, и Дин почти смеётся над тем, как Сэм иногда настолько сильно зацикливается на компьютере, что начинает казаться, что его придётся отдирать ломом, — но пузырь смеха умирает в горле, как только брат оказывается немного ближе. Его длинные пальцы обхватывают спинку стула и касаются выступов позвоночника, его плечи достаточно широкие, чтобы почти заслонить свет из окна, и нависают едва ли на четверть дюйма выше Дина… и в странной, затяжной вспышке ясности Дин действительно не может поверить, как долго не замечал их. Нет, конечно, он замечал их и раньше. Его брат — несправедливо переросший великан. Дин всё время ворчит по этому поводу. Громко. Он просто никогда не замечал-замечал их. И что-то в наклоне этих самых плеч, в их близости заставляет Сэма в этот момент трогательно отпустить себя. Почти уютно, и в это трудно поверить, учитывая явное отвращение Сэма ко всему, что связано с охотой. Потому что, конечно, иногда он стоит, весь такой высокий и грозный, глядя на возможную угрозу от семичасовой пиццы Дина. Или закрывается, запихивает руки в карманы и сутулится, чтобы выглядеть как можно более безобидным перед скорбящим свидетелем. Но с Дином он просто… расслабляется. Растягивается на мебели. Прислоняется к нему. Его длинное тело небрежно и раскованно, когда он оказывается в пространстве Дина или вокруг него. Даже не осознавая, что это делает. Это мило. Чёрт возьми, это почти очаровательно. Дин тихо впивается ногтями в ладони, прежде чем успеет сделать какую-нибудь глупость, например, податься ближе. — Мы так никуда не продвинемся, чувак, — говорит он, прочищая горло от возможных эмоций. — По крайней мере быстро. — Сэм наконец немного отстраняется, чтобы посмотреть на выражение его лица, и Дин вообще ничего не чувствует. Ничего. И уж точно не укол разочарования из-за дистанции. Дело вообще не в этом, пытается он себя убедить. Это, скорее всего, просто дискомфорт от того, как он сидел. Вот почему он заставляет именно Сэма сутулиться над ноутбуком изо дня в день. Дин не создан для этого так, как его брат-гик. — Думаю, мы должны связаться со свидетелями, — твёрдо говорит он, силой сосредоточив мозг на работе. — Выяснить, не видел ли кто-нибудь нечто такое, что напугало их так сильно, чтобы не сообщать об этом копам. — Дин отодвигает стул и наконец встаёт, слегка потягиваясь, чтобы избавиться от неприятного напряжения в мышцах. Но, кажется, всё в порядке. — И нужно допросить остальных сотрудников и гостей, посмотреть, вдруг всплывут какие-нибудь закономерности. Сэм прислоняется задницей к столу и обхватывает руками его край, кивая в знак согласия. — Хорошо, — говорит он, — я возьму на себя свидетелей. Большинство пар умерли вместе, но в двух случаях пропал только один человек. Думаю, смогу поговорить с оставшимися в живых супругами. — Нет, — сразу же настаивает Дин, — я беру свидетелей, а ты останешься здесь и будешь любезничать с остальными на этой Лодке Любви. Сэм от приказа подбирается, просовывает руки в передний карман худи и отходит от стола, как будто тот слишком жёсткий. — Дин, да брось, — аккуратно отвечает он, явно надеясь, что Дин правильно поймёт ход его мыслей, чтобы не пришлось говорить настоящие слова. Но Дин ему нисколько не помогает. Он только нетерпеливо поднимает бровь. — Да брось что? — Нет, я просто говорю… — Сэм резко выдыхает и замолкает. — Эти люди потеряли партнёров, о которых заботились, — тактично говорит он. Дин не произносит ни слова в ответ, спокойно глядя на брата и ожидая, когда прогремит гром. — …И я лучше справляюсь с деликатными ситуациями, чем ты. Вот и всё. Дин захлопывает ноутбук чуть сильнее, чем нужно, и тычет пальцем Сэму в лицо. — Да пошёл ты, — безапелляционно говорит он, — нет, ты не поедешь. — Затем отворачивается, чтобы забрать бумажник, телефон и ключи. Сэм с безмятежным недоверчивым видом следит за его передвижениями по комнате. — В прошлом месяце ты довёл женщину до слёз, — напоминает он. — Она бы не пустила нас в дом. — Её дядя умер, — говорит Сэм с почти комическим чувством раздражения. Дин усмехается и намеренно меняет тему разговора. — Откуда мы вообще знаем, хватит ли нам сейчас времени кого-нибудь допросить? — саркастически спрашивает он. — И что за суперидиотское у нас сегодня занятие? — Поездка в экипаже, — быстро отвечает Сэм, совершенно не смущаясь. — И она начнётся только вечером. У нас есть целый день, чтобы поработать над делом. Ему приходится прикусить язык от неприятного факта, что Сэм, похоже, запомнил их блядское расписание. — Ты не оглядывался назад и не задумывался, как это хреново, что мы зависим от какого-то случайного графика дурацких вещей, которые даже не хотим делать? — Ты настоял на всех этих услугах, — сухо говорит Сэм. — Не говоря уже о том, что весь план с отношениями был твоей идеей. «Лучший четырёхзвёздочный сервис, который может предложить штат Байю», помнишь? Дин душит низкий рык, прежде чем тот успевает вырваться. Он ненавидит, когда брат намеренно цитирует его же слова. К тому же этот разговор кажется опасно близким к тому, о котором Дин не хочет говорить или думать. — Слушай, — наконец выдыхает он, пытаясь прийти к согласию где-то посередине, — я просто не думаю, что это хорошая идея, чтобы ты ездил туда-сюда целый день. Сэм испускает раздражённый вздох и поднимает руку, чтобы помассировать длинную шею, которую, вероятно, свело от попыток понять внезапные изменения в разговоре Дина. — Почему нет? Дин держится так долго, как только может, но в какой-то момент ему просто приходится что-то сказать. — Ты жжёшь тормоза, — наконец признаётся он с детским фырканьем. Затем разводит руками в свою защиту. — Что ты хочешь от меня услышать? Повисает очень, очень долгая пауза, пока Сэм переваривает услышанное. — Боже, — говорит он медленно и выразительно, — в этом всё дело? В дурацкой машине? Дин вздрагивает от излишней враждебности Сэма. — Эй, не называй её так. — Она… — Сэм с напряжённым вздохом замолкает, а затем, конечно же, поправляет: — Это машина, Дин. — Он раздражённо фыркает, поднимаясь на ноги. — Я еду. — Нет, ты не едешь. — Дай мне ключи. Дин издевательски смотрит на протянутую руку Сэма и крепко упирается ногами в пол. — Почему бы тебе их не забрать? — бросает он вызов, спокойный и самоуверенный. Это такой же явный отказ, как и всё остальное. Младший брат почти никогда не побеждал в их драках. Но он ловчее, чем чёртов мешок куниц, и в два раза проворнее. Дин иногда об этом забывает. Сэм с раздражением отводит руку назад, делая вид, что всецело отказался от незрелого аргумента, а затем внезапно делает резкий манёвр влево только для того, чтобы развернуться и броситься на Дина справа. — Ох ты ж ёбаный мудак, — выдыхает Дин с недоверчивым вздохом, когда брат вытаскивает ключи из куртки, как профессиональный карманник. Пронырливо и несправедливо быстро. — Я тебя этому учил, — резко жалуется он, ловя пальцами воздух, когда пытается ухватиться за капюшон Сэма. Но Сэм мгновенно уклоняется с ямочками на щеках и вспышкой белых зубов, злорадствуя. — Может быть, ты просто становишься медленным на старости лет, — говорит он, насмешливо помахивая ключами перед его лицом, прежде чем сунуть их в свой передний карман. Дин не может, не будет проигрывать эту битву «у кого круче выдержка» — особенно после большого, наглого шоу, которое только что устроил. И если Сэм сумел перехитрить и переиграть его, то, по крайней мере, Дин оставит последнее слово за собой. Ударит брата в самое больное место. К сожалению, единственным рычагом давления, который он может придумать на ходу, является очевидная неприязнь Сэма к Кэт по какой-то причине. Но это единственная стрела, которая осталась в его колчане, так что он чертовски уверен, что воспользуется ей. — Отлично, — самодовольно бросает Дин, заставляя себя выглядеть беспечным и в то же время стараясь уколоть как можно сильнее. — Если ты собираешься жечь тормоза, тогда, возможно, я буду здесь, миловаться и любезничать с Кэт. Что-то быстрое и тёмное вспыхивает в глазах брата, но исчезает задолго до того, как Дин успевает распознать. — Отлично, — резко выплёвывает Сэм. — Иди поговори с Кэт. Мы оба счастливы. — Он идёт прямо к выходу, почти задевая Дина плечом, когда проталкивается мимо, и выходит в коридор — крепко сжимая ключи от машины в руке. Он даже не доставляет Дину удовольствия, захлопнув за собой дверь. Так чтобы она дребезжала, как Сэм делает всякий раз, когда злится. Нет. Он просто закрывает её как обычно и вежливо, как будто его ни в малейшей степени не задели слова. И только через несколько минут Дин понимает, что и последнее слово осталось за Сэмом.~*~
Дин на самом деле не ищет Кэт специально, когда входит в обеденный зал на ланч. Может, он и лелеет крупную обиду, но он не такой уж мудак. В конце концов, она помолвлена. Просто так случилось, что звёзды, должно быть, совпали, учитывая, кто сидит прямо в углу длинного дубового стола. Саймон и Эстель, как обычно, тоже тут — единственные люди, с кем ему вовсе не нужно разговаривать, поскольку он уже вычеркнул их из списка подозреваемых, — но Дин нигде даже мельком не замечает Джоша. Впрочем, он не может сказать, что отсутствие этого человека хоть сколько его разочаровывает. — Найдётся местечко для ещё одного? — спрашивает он, шагая к буфету, чтобы наполнить тарелку. Чтобы воспользоваться возможностью получить информацию от гостей, ему придётся отказаться от своей обычной еды, но, по крайней мере, сегодня стол выглядит съедобным. Какие-то модные сэндвичи. И, слава богу, на этот раз есть пиво. — Bonjour, Дин, — весело приветствует Эстель. — Где же твоя лучшая половина? Дин решает играть по-крупному, отправляя в рот кусочек хлеба, в основном потому, что чувствует себя довольно хорошо, чтобы подколоть Сэма, даже когда его нет. — Я здесь, — говорит он, слизывая пятно горчицы с большого пальца. Эстель хихикает, полностью очарованная тем, что она считает игривостью. — Катерина только что сообщила нам о местонахождении Джоша. — Правда? — непринуждённо спрашивает он, балансируя наполненной тарелкой и ледяной бутылкой в руках, когда садится рядом с самой Кэт. — И где же будущий мистер Кэт? Она бросает натянутую маленькую улыбку, и её глаза привлекательно щурятся от слабой шутки. — У нас была… горячая дискуссия, — дипломатично говорит она. — Думаю, он просто прохлаждается в саду на заднем дворе. Дин откусывает от своего сэндвича огромный кусок. — Что ж, может быть, он сможет воспользоваться одной из своих газонокосилок, — шутит он с набитым ростбифом ртом. Кэт легонько шлёпает его по руке, пытаясь сдержать очередную улыбку, в то время как Эстель громко смеётся. Даже Саймон хихикает, вежливо прикрываясь сжатым кулаком. — В любом случае, ему же хуже, — бормочет Дин и сглатывает. — Не могу сказать, что я против этой компании. Кэт подбирает последний кусочек картошки-фри и одаривает его хитрым, довольным взглядом. — А где же твой мальчик проводит этот прекрасный день? — невинно спрашивает Саймон. Дин чуть не давится сэндвичем, слегка раздражённый тем, как уютно это прозвище легло на плечи. Твой мальчик. Он игнорирует собственническое чувство удовлетворения в животе и делает несколько глотков пива, пока не перестаёт кашлять. — Ну, Сэмми сейчас в одном из этих своих хиппи-местечек. Медитирует или что-то типа того. Эстель элегантно хмурится. — Он не может заниматься этим здесь? — Видимо, нет, — просто говорит он, надеясь, что короткий ответ будет достаточно расплывчатым, чтобы удовлетворить её любопытство. К счастью, кажется, это работает, так как все продолжают трапезу без лишней суеты. — Не волнуйся, bebelle, — говорит Эстель, поворачиваясь к Кэт и похлопывая её по руке. — Я уверена, Джош скоро поймёт свою ошибку и найдёт тебя, чтобы извиниться. Кэт некоторое время сидит очень тихо, потом смотрит на него сквозь ресницы. — Ну, как сказал Дин, — застенчиво кокетничает она, — ему же хуже, верно? Дин улавливает очевидный флирт и серьёзно задумывается, как далеко он сможет зайти, чтобы никто за столом не заметил, когда его прерывает короткий звонок мобильного телефона в кармане. Первая рефлекторная мысль — это может быть отец, перезвонивший после сообщения на голосовой почте, которое он оставил, но эта маленькая искорка надежды угасает, когда он видит, что это просто сообщение от Сэма. Видимо, Дин не может сдержать лёгкое разочарование на лице, потому что все разговоры вокруг него незаметно прекращаются. — Всё в порядке? — спрашивает Эстель с особой, слишком уж любопытной заботой. Саймон нежно гладит её по руке. — Я уверен, что это всего лишь Сэм, дорогая. — Ага, — рассеянно подтверждает Дин, — дайте мне секундочку. — Он открывает телефон и решается посмотреть, какое сообщение оставил брат после их — как там выразилась Кэт? — «горячей дискуссии». Дин издаёт негромкий насмешливый звук и скользит взглядом по нечётким крошечным буквам. Только что закончил с первым свидетелем. Еду ко второму. Он отчасти ожидал чего-то пассивно-агрессивного и клишированного, но, учитывая профессиональный тон новости, Сэм явно притворяется, что их ссоры вообще не было. Справедливо. Дин тоже порядком устал от постоянного дерьма в духе Сэма и Дианы. Он бросает взгляд поверх вежливо продолжающегося за столом разговора и рассеянно пишет ответ, краем глаза глядя на телефон. есть что-нибудь полезное? Нет. Её парень любил гулять пешком. Судя по всему, был большим натуралистом. Однажды поздно вечером он отправился на прогулку и больше не вернулся. Она думает, что он утонул. наши обычные вопросы? Никакого мерцающего света. Никакого запаха серы. Она сказала, что весь их отпуск был совершенно нормальным, пока он не исчез. Ничего необычного. ок. дай знать, если с чуваком №2 выгорит. иначе ты в этом полный отстой Придурок. Он быстро набирает в ответ «сукча», не утруждаясь исправить опечатку, затем захлопывает телефон и засовывает обратно в карман. — Прошу прощения за это, — говорит Дин, снова вступая в дискуссию. — На чём мы остановились? Кэт заправляет выбившуюся прядь волос за ухо и машет той же рукой, указывая на остальных за столом. — Похоже, последняя большая поездка Саймона и Эстель перед этим отпуском была в Лас-Вегас. Дин, глядя на пожилую пару, удивлённо поднимает бровь. — Вот как? Вегас, да? — Он мысленно борется с собой короткую секунду, а затем решает подкинуть немного честности: — Я уже целую вечность пытаюсь уговорить Сэмми поехать со мной. У меня такое чувство, что это может стать типа ежегодной традицией, понимаете? — Это прекрасный город, — с ностальгией восклицает Саймон. — Просто прекрасный. Блеск, гламур, острые ощущения от рискованной азартной игры. Эстель от его драматизма закатывает глаза. — Только не позволяй Сэму свободно распоряжаться игровыми автоматами. Поверь мне, — предупреждает она, наклонив голову к мужу. — Я сказала ему «bon chance», и он вернулся, потеряв восемь тысяч долларов. — Эстель мягко смеётся над своей шуткой, а Саймон просто застенчиво кивает в ответ на поддразнивание, как будто его наказывают за то, что он забыл молоко. Однако глаза Дина широко распахиваются от огромной суммы, и он ловит на себе не менее ошеломлённый взгляд Кэт. Богачи. — Нам пришлось целый месяц летать эконом-классом, — добавляет Саймон. — Разве не так, моя дорогая? — Я его до сих пор не простила, — говорит Эстель, но они обмениваются понимающим взглядом, а затем коротким целомудренным поцелуем. И это довольно мило, полагает Дин, но ещё это полностью выходит за рамки его компетенции. — Не-а, не волнуйся, — говорит он Эстель, возвращая разговор к той теме, которая ему комфортнее. — В любом случае, игра Сэма — это, скорее, блэкджек. Он говорит, что шансы лучше. Что-то связанное с математикой, думаю. — Но не твоя игра? — тихо спрашивает Кэт, слегка касаясь пальцами его предплечья. — Умоляю, — хвастается он, слегка распушив хвост от прикосновения. — Если я где и сижу, то только за покерным столом. Какой смысл пытаться играть против заведения, когда можно вместо этого играть с болванами напротив? Кэт выглядит достаточно впечатлённой его бравадой, и Дин пользуется возможностью, чтобы допить пиво. Он даже крутит бутылку плашмя на столе, как только она пустеет, наслаждаясь задушенным весельем Кэт, когда та останавливается, указывая на неё. — Так что же заставило вас выбрать место типа этого вместо Вегаса? — бросает он, позволяя светской беседе отвлечь их, в то время как он внимательно наблюдает за женщиной рядом. — Ну, вообще-то, мне очень нравится это место, — мирно возражает Саймон. — Может быть, даже больше, чем Невада. Внимание Дина резко переключается на другой конец стола, когда он, наконец, переваривает услышанное. — Что? Нет, да ладно, — говорит Дин, заговорщицки подталкивая Кэт локтем в плечо. — Не со всеми этими вещами, что здесь творятся, верно? — Он позволяет браслету звякнуть о деревянную столешницу, когда наклоняется вперёд к столу. — Я имею в виду, вы не замечали ничего странного с персоналом, нет? — Что значит «странного»? — удивлённо спрашивает Кэт. Дин знает, как он выглядит, и заметил, что Кэт заметила, как он выглядит, и не гнушается намеренно надуть губы, чтобы разыграть некоторые свои лучшие черты. — Ну знаешь, странного, — говорит он, складывая руки на столе и придвигаясь чуть ближе. — Скрытность. Подозрительность. — Хм, нет, — растерянно Кэт смеётся. — Извини, но я не наблюдала за персоналом. — О, — взволнованно щебечет Эстель, как будто пришла к какому-то огромному пониманию. — Это всё из-за призраков? Кэт удивлённо моргает, переводя взгляд на пожилую женщину, а затем снова на него. — Что, прости? — Дин как-то упомянул, они с Сэмом считают, что это в этом месте могут водиться приведения, — беспечно сообщает ей Саймон. — Кстати, вы, ребята, не нашли никаких мрачных призраков? Дин неловко выдыхает. — Эм, пока нет, — говорит он, стараясь звучать небрежно и обыденно, но сохраняя лицо перед Кэт. Он почти уверен, что ещё не совсем облажался. К счастью, от смущения его спасает появление в дверях Вивиан. — Привет всем, — здоровается она, и Кэт осторожно убирает пальцы с его руки. — Я ведь не пропустила ланч, да? Раздаётся приглушённый возглас возражений, и Саймон встаёт со стула, чтобы освободить ей место в конце стола, вокруг которого они сгрудились. Вивиан протестующе прижимает руку к груди. — О нет, — говорит она, — вовсе не обязательно вставать из-за меня. Но Саймон лишь вежливо отмахивается. — Не беспокойся об этом, — успокаивает он. — На моём журнальном столике лежит потрёпанная книга, которая меня зовёт. Я просто ждал повода, чтобы вернуться к ней. — Он одаривает остальных натянутой улыбкой, а затем целует Эстель в макушку. — Желаю хорошо поболтать, дорогая, — тепло говорит он и ковыляет обратно в комнату. Дин ждёт, пока Вивиан закончит готовить себе унылый овощной сэндвич, прежде чем приступить ко второму скрытному допросу. — Бо к нам не присоединится? — беспечно спрашивает он, стараясь не выказывать подозрений. К счастью, Вивиан, кажется, вообще ничего не замечает. — Нет, — говорит она, проскальзывая в свободное кресло Саймона и ёрзая, пока не станет удобно. — Он плохо себя чувствует после нашего вчерашнего ужина в саду. Еда была немного чересчур, понимаешь? Великолепно, не может саркастически не подумать про себя Дин. Без Бо и Саймона здесь только он и Стальные магнолии. Все мужчины и Сэм занимаются там своими делами, оставив всех женщин и его сидеть здесь и сплетничать. От самой этой мысли его передёргивает, как от муравьёв, ползающих под кожей. Это он должен был разъезжать сегодня по городу и допрашивать свидетелей. В конце концов, Сэм бы прекрасно вписался в эту компанию домохозяек. Дин немного молча бесится и клянётся ещё по крайней мере три раза до конца недели публично упомянуть, что Сэм его сучка. Может быть, четыре. Просто чтобы убедиться, что ни у кого не возникнет неверного представления. — Это ведь не пищевое отравление, правда? — спрашивает Эстель, пока Дин всё ещё занят тем, что дуется в одиночестве. — О боже, нет, — мягко заверяет её Вивиан, — у него каждый раз, как мы тут, болит живот. Я просто уже начала включать этот факт в план. Он не может справиться ни с одним кусочком каджунской еды, но всё равно её любит. Остальные женщины немного посмеиваются, но Дин просто прищуривается от этого неубедительного алиби. Бо не показывал лица с того самого первого вечера — факт, о котором Дину очень хорошо известно с тех пор, как парень поднялся в топ их списка подозреваемых, — и заявление о том, что он болен, слишком обыденное, чтобы быть правдоподобным прикрытием. Этого не очень-то много, чтобы двигаться дальше, но и не совсем не подозрительно. Дин готов цепляться за любую возможность, какую только может в этих обстоятельствах. — Кстати, о садах, — говорит он с чрезмерной жизнерадостностью. — Я слышал, что здешний просто великолепен во время сезона дождей. Он должен начаться где-то в конце марта — начале апреля? Говорят, деревья становятся все такие… мокрые и… росистые. — Дин просто несёт ерунду. Он совершенно ни хуя не понимает, о чём говорит, но надеется, что никто из присутствующих за столом не станет ему на это указывать. — Это правда, Вив? Вивиан берёт ломтик помидора со своего сэндвича и откусывает. — К сожалению, я не знаю, — немного задумчиво говорит она. — Хотя это звучит прекрасно. Дин немного резко ухмыляется и идёт ва-банк: — По-моему, ты говорила, что вы обычно приезжаете сюда весной? — Да, так и есть, — отвечает она. Совершенно бесхитростно. — В мае. На нашу годовщину. И последняя возможная зацепка ускользает сквозь пальцы как песок. — Точно, — тупо говорит он, и трепет успеха улетучивается. — Именно поэтому вы сейчас здесь. Вивиан кивает, с удовольствием пережёвывая своё жалкое подобие ланча, а затем меняет тему, втягивая Кэт в отупляюще-нудный разговор о макияже, лаке для ногтей или каком-то другом женском дерьме. И Дин вынужден сидеть там и слушать всю эту хрень.~*~
Сэм возвращается, когда солнце почти полностью садится, глубокие красно-оранжевые лучи прокрадываются под прозрачные занавески окна их комнаты и отбрасывают длинные пальцы тени на маленькую столешницу, на которую уселся Дин. — Хоть что-нибудь? — бросается он на Сэма в ту же секунду, как тот переступает порог. К счастью, брат не выглядит слишком расстроенным из-за того, что к нему сразу же пристали с работой. — Не совсем, — отвечает он, не задумываясь. — Похоже, у второго парня был очень сложный брак. Он и его жена пытались избежать развода, поэтому отдыхали здесь, чтобы «разжечь» чувства. — Сэм одной рукой расстёгивает молнию на толстовке и в изнеможении стаскивает её с рук. — Но одно привело к другому, — продолжает он, бросая кучу коричневой ткани на середину кровати, — они много ссорились, и она умчалась посреди бела дня после ссоры и так и не вернулась. — Сэм заходит в ванную и, судя по звяканью, наполняет стакан водой. — Сначала он думал, что она ушла от него, — говорит он чуть громче обычного, чтобы его можно было расслышать из-за журчащего крана, — но, когда он вернулся домой, все её вещи были там. Дин откидывается на спинку стула, просто чтобы чем-то заняться, позволяя двум передним ножкам оторваться от ковра и зависнуть в воздухе. — Он считает, что она тоже утонула? Сэм снова появляется в поле зрения и прислоняется к дверному косяку. — Или её съели аллигаторы, — пожимает он плечами, поднося стакан к губам. — Что-то её всё-таки достало. — Дин снова опускает стул на четыре ножки и трёт ладонью глаза, уже чувствуя тошноту от череды неудач. Каждый раз, когда они пытаются посмотреть на дело под новым углом, в конечном итоге получают меньше, чем у них было раньше. — Так что мы имеем? — безнадёжно спрашивает он. — Обычно пропадают двое, иногда — один. В основном это происходит весной, но не всегда. Нет никакой закономерности относительно времени суток или в поведении пары перед этим… — Он прикладывает тыльную сторону ладони к разгорячённому лбу, позволяя холодному металлу кольца стать точкой, на которой можно сосредоточиться. — Серьёзно, чувак. Что у нас тут? Сэм испускает громкий вздох, его футболка туго натягивается на груди, когда он вдыхает. — Это всё отель. Должно быть связано с отелем. Это единственное, что объединяет всех жертв. — Он снова опрокидывает стакан и допивает воду несколькими большими глотками. Дин не наблюдает, как от этого движется его гладкая шея. — А что ты сегодня узнал? — спрашивает Сэм, когда выпрямляется, указывая на него пустым стаканом. — Не намного больше, чем ты, — признаётся Дин, когда язык снова начинает работать. — Весь основной персонал работал в даты всех исчезновений, потому что, конечно, они работали, — язвительно говорит он, — это их долбаная работа. Вивиан и Бо были здесь во время некоторых исчезновений, но не всех. — Дин слегка раздражённо щиплет переносицу и пытается прогнать внезапную головную боль. — Если только ты не думаешь, что один из них или оба приехали сюда, чтобы по какой-то причине затаиться у болота? Сэм морщит нос. Мило. — Да, это слишком слабо. Мы можем выдвинуть этот аргумент против кого угодно. — Он рассеянно вертит в руках стакан, потом проходит мимо Дина и ставит его на дальний комод. Но не оборачивается. Просто проводит кончиками пальцев по оставшейся влаге, продолжая стоять спиной. — А что ты узнал о Кэт? — спрашивает он, совсем не умея быть деликатным. Дин закатывает глаза, даже если брат этого не видит. — Она любит верховую езду и долгие глубокие разговоры, которые длятся до рассвета, — сухо шутит он. Сэм бросает на него взгляд через плечо. — Дин, я говорю серьёзно. — Она даже не была подозреваемой, Сэм, — говорит он, протягивая ладони. Открыто и объяснительно. — Чего ты от меня хочешь? Она не заметила ничего странного. — Я просто спросил, — раздражённо бормочет брат себе под нос, возвращаясь к рисованию пальцем. Дин позволяет ему немного поупражняться в самоуважении. Даже если они оба просто тянут время. — Знаешь, мы должны сами проверить эту протоку. Сэм, наконец, откидывает голову с недовольством и оборачивается, чтобы посмотреть на него. По крайней мере, это хоть какая-то реакция. — И отправиться за этой тварью совершенно неподготовленными, не имея ни малейшего представления, как её прикончить? — прямо спрашивает он. — Возьмём соль, серебро, железо и сигнальные ракеты. Прикроем наши базы. — Дин прикладывает палец к носу, пытаясь побороть зарождающуюся слабость сказать, что это не лучший план, который у него когда-либо был. — В худшем случае обезглавливание должно помочь. — Чувак, — протестует Сэм, — а что, если понадобится золотой нож, чтобы убить эту тварь, как банши? Или каминная кочерга, покрытая кровью девственной козы? Или какой-то сложный ритуал, который надо проводить, читая заклинание? Дин встаёт с места, решив положить этому конец, прежде чем брат сможет довести его до припадка. — Отлично, — прямо говорит он, — тогда придумай что-нибудь получше. Сэм моргает от такой простой просьбы, как будто не ожидал, что Дин так легко сдастся. Хорошо. Теперь он тот, кого обыграли. Но выражение лица Сэма быстро меняется от слегка озадаченного до задумчивого. А потом и до глубокой сосредоточенности. Дин почти ожидает, что из его ушей повалит пар. — Это должен быть кто-то из персонала, — наконец говорит он, затем поворачивает голову, чтобы взглянуть на их закрытый ноутбук. — Это единственный логичный вариант. Дин кивает, обдумывая предложение. — Ладно, ты хочешь, чтобы я снова всех допросил? Я мог бы попытаться на них серьёзно надавить, посмотрим, что они скажут. — Он скрещивает руки на груди и небрежно проходит остаток пути до брата. Расстояние плевка. — В этом наш план? — спрашивает он, стоя так близко, что обнажённая кожа руки Сэма постепенно согревает его рукав. Сэм сосредоточенно облизывает губы и качает головой. — Может быть, мы на всё неправильно смотрим, — говорит он себе. Затем он пригвождает Дина взглядом «эврика». — Мы ещё не проверили обслуживающий персонал, — решительно говорит он, проталкиваясь мимо, чтобы устроиться на свободном месте за столом. — Сотрудников, которые работают неполный рабочий день, но могли быть здесь в даты исчезновений. Дин наблюдает, как Сэм копается в ноутбуке, в своей стихии, и не может остановить приглушённое сияние нежности от знакомого зрелища. — Ладно, студент, — наконец уступает он, — найди мне расписание парней из техобслуживания. Сэм приподнимает уголки губ, всегда такой довольный, что его признали, а потом внезапно словно что-то вспоминает и издаёт сдавленный стон. — Мы сейчас не можем, — неохотно говорит он. — Что? Почему? Сэм просто указывает на окно и медленно угасающий свет, просачивающийся сквозь занавески. Чёрт. Точно. Их прогулка в экипаже сегодня. Дин чуть не забыл. Он испускает вздох и скользит рукой по шее брата, массируя мышцы, когда мысли возвращаются к более важным вещам… а Сэм слишком долго вспоминает, что должен стряхнуть его руки. Теперь, когда никто не смотрит. — Не волнуйся, Сэмми, — говорит он, почувствовав явное напряжение. — Поищем информацию сегодня вечером и выясним всё к завтрашнему дню. В пятницу — самое позднее. Но утешение, похоже, не помогает. — У нас мало времени, Дин, — натянуто напоминает Сэм, и эти слова похожи на правду. Опасную, душераздирающую правду. Дин не совсем понимает, с чем это связано.~*~
— Нет ничего более романтичного, чем целый час пялиться на задницу лошади, — жалуется он, стиснув зубы, как только они начинают второй круг по территории. Дин понятия не имел, что эта дурацкая поездка в экипаже непрерывная. — Эй, да ладно, — говорит Сэм, толкая его в плечо, — взгляни на светлую сторону. По крайней мере, это лучше, чем твоё лицо. Ага, конечно. Как будто Дин проглотит эту наживку. — Умоляю, — огрызается он, — ты должен радоваться, что тебе со мной так повезло. Сэм опускает голову, усмехаясь самомнению Дина, и лёгкая мягкая улыбка появляется в уголках его губ. Этот придурок действительно выглядит так, как будто ему весело. Сэм и близость к вонючим, вызывающим аллергию животным. Дин никогда этого не поймёт. Они кружат по отелю уже целую вечность, и старомодное металлическое сиденье экипажа дребезжит под задницами с каждым шагом лошадиных копыт. К тому же здесь холодно. Достаточно холодно, чтобы Сэм надел куртку поверх дурацкой толстовки с капюшоном, которую никогда не снимает. С другой стороны, впрочем, это создаёт довольно хорошее настроение. Как будто вынужденное заточение всей этой обстановки даёт им повод повозмущаться против чего-то вместе. Даже если они делают это с сарказмом. Или, может быть, это просто необходимый перерыв от работы — хотя они достаточно изолированы, чтобы можно было обсудить работу, если бы они захотели. Кучер полностью закрыт в своей маленькой коробке, так что они могут провести некоторое время в романтической уединённости. Им это, вообще-то, не нужно, но всё равно. Дин не будет жаловаться на приватность. Сэм тоже, если уж на то пошло. Он откидывает голову на край сиденья кареты и позволяет взгляду скользить по синевато-жёлтым и пурпурным сумеркам, ночь постепенно опускается на тёмные силуэты ивовых деревьев. Из-за плоских тонких облаков выглядывает кусочек полумесяца, но в надвигающейся темноте он отбрасывает слишком мало света. Это мило — он готов это признать, — но Дин никогда не был ценителем пейзажа. Он больше по звёздам. — Я бы никогда не назначил здесь свидание, — сообщает Дин брату после нескольких ленивых минут, просто чтобы поддержать разговор. — Она заскучает до смерти ещё до того, как мы доберёмся до приятных вещей. Сэм от веселья тихо фыркает. — Да, конечно, — поддразнивает он, явно пытаясь подзадорить. — Держу пари, ты даже не знаешь, что делать с девушкой в таком шикарном месте. В смысле, все твои девушки — стандартный барный перепихон, но я уверен, что их ни черта не впечатляет то, как быстро ты можешь съесть острые крылья. Как и, держу пари, ни одну женщину, которая и впрямь может написать слово «трезвость». И Сэм может быть несносным мудаком, но по крайней мере это даёт им интересную тему для разговора, даже если они просто подкалывают друг в друга. — Я точно знаю, что делаю, — защищаясь, говорит Дин, как будто однозначно возмущён нападкой на свою репутацию. Хотя, может быть, он немного преувеличивает для забавы. — В любой ситуации. С любой женщиной. Всегда. Брат ухмыляется, его взгляд под чёлкой хитро бегает туда-сюда. — Докажи, — говорит он. Безобидное маленькое слово, от которого желудок Дина опускается куда-то в район щиколоток. Пальцы внезапно словно онемеют, а лёгкие перестают работать примерно на полсекунды до того, как мозг перезапускается, и ему снова удаётся обрести некое подобие контроля. — Ты серьёзно? — спрашивает он, вкладывая всё своё хвастовство, чтобы скрыть странный трепет в животе. — Хочешь увидеть полноценное обаяние Дина Винчестера? Женщины помельче падали в обморок. — Вряд ли это можно считать подтверждением твоих навыков соблазнения, — бросает в ответ Сэм, и это заточенное как бритва остроумие ни в малейшей степени не притупилось за время его отсутствия. Это было бы чертовски обидно, если бы Дин не скучал по нему так сильно. Он тяжело сглатывает и отважно игнорирует пронзительный голос в голове, который кричит, что ему не стоит этого делать. Зачем он это делает? Зачем Сэм позволяет ему это делать? Всё равно, убеждает он себя с нажимом. Всё нормально. Они просто страдают хуйнёй, чтобы убить время. — Перво-наперво, — мягко говорит Дин, затыкая более рациональные части мозга, пока они не замолкают. А затем заливает оставшийся кратер здравого смысла цементом. — В этом сценарии ты уже согласился на свидание со мной, потому я предполагаю, что ты увидел моё лицо и был мгновенно ослеплён моей чрезвычайной красотой. — Ты вообще ходишь на свидания? — спрашивает Сэм сквозь снисходительный смешок. — Мне казалось, большая часть твоих ухаживаний состояла из времени, которое потребовалось, чтобы добраться от бара до её дома. — Ну ладно. Слушай сюда, маленький говнюк. — Дин обхватывает под локоть шею брата и полуигриво тянет в удушающий захват. — Я ухаживал ещё тогда, когда ты играл в куклы. Сэм усмехается и обхватывает пальцами рукав Дина. — Солдатики не куклы, — непреклонно говорит он, но не отталкивает Дина. Поэтому Дин расслабляет руку, позволяя ей лежать на плечах брата, пока Сэм не напрягается от неожиданного прикосновения. — Э-э, Дин? — Это мой первый ход, — объясняет он, не теряя времени, и Сэм немного успокаивается, как только понимает, что происходит. Да, в этом нет ничего странного. Дин просто излагает процесс. Нет никаких причин для того, чтобы сердце внезапно начало пропускать несколько ударов от близости Сэма, или для того, чтобы кожа стала тёплой в каждом месте, где они соприкасаются. Нет причин, чтобы Сэм таял у его бока, как будто принадлежал ему навсегда. Это всего лишь небольшая демонстрация. Вот и всё. Чтобы брат мог узнать некоторые его экспертные советы по соблазнению дамочек. А всё остальное, должно быть, лишь плод его чересчур пылкого воображения. Дин прочищает горло, чтобы рассеять неловкость, прежде чем продолжить. — Если я решу, что ты можешь замёрзнуть, — поясняет он, — я сразу же положу тебе руку на плечо. Поверь мне. Это намного лучше, чем спрашивать, не нужна ли тебе моя куртка или типа того. Ошибка всех новичков. — Не обязательно, — упрямо бормочет Сэм. — По-моему, это вроде как по-джентльменски. — Дин фыркает от открытости брата. Вероятно, он на самом первом свидании предложил свою куртку Джессике. Парень слишком вежлив. — Нет. — Дин слегка его толкает, затем расслабляет большой палец на предплечье Сэма, рассеянно потирая маленькими кругами через ткань его куртки. — Женщины любят инициативу. Я обнимаю тебя вот так и решаю твою проблему ещё до того, как ты успеешь спросить. К тому же, если тебе на самом деле не холодно, это всё равно даёт повод для контакта. Сэм сидит молча и переваривает совет Дина. — Знаешь, — наконец произносит он, — я, наверное, немного высоковат для этого. — Т-с-с. Я притворяюсь, что ты Лиза Лесли. Брат фыркает от смеха, а затем всё равно немного сутулится, подстраиваясь под рост Дина и снимая напряжение в его плече. — И что дальше? — спрашивает он, тихо развлекаясь. Дин задумчиво обводит зубы языком. Ему никогда раньше не приходилось объяснять это шаг за шагом. — Ну, — говорит он, — дальше я, наверное, попробую тебя разговорить. Если дать цыпочке свободу, она возьмёт поводья и побежит. Всё, что тебе нужно сделать, — это улыбаться и кивать, и ты в шоколаде. — Он игриво подмигивает Сэму. — К тому же так меньше вероятность, что она спросит что-нибудь о тебе. Что в нашем деле, Сэмми, очень полезно. — Не знаю, — после некоторого колебания выдыхает Сэм. — Немного одиноко, тебе не кажется? От слов брата разум Дина вырывается из пустошей, медленно погружаясь в горько-сладкие воспоминания о времени, проведённом в Атенсе. Как духи Кэсси ещё долго оставались на простынях, даже если она уходила на занятия ни свет ни заря. Как солнечный свет кружился в её волосах. Как слёзы собирались в уголках её глаз, когда она кричала на него, но так никогда по-настоящему не упали. — По-другому никак, Сэм, — говорит он с некоторым запозданием. Сэм, похоже, не замечает промаха, слишком погружённый в собственное дерьмо, чтобы обращать много внимания на Дина. Взгляд брата падает на подножку экипажа, далёкий и немного грустный. Сэм никогда ничего не рассказывал Джессике. По крайней мере, именно это он подразумевал на том мосту — ещё во время всей этой истории с женщиной в белом. Послушный сын, впервые в жизни. Дин намеренно меняет тему разговора, пока лицемерие не разъело его изнутри. — Итак, — говорит он, потирая костяшками пальцев плечо Сэма. — Расскажи мне о себе, дорогуша. — Сэм краснеет от прозвища, сразу же возвращаясь в настоящее, и Дин упивается смущением брата. — Ты откуда-то из этих мест? Как твоя семья? Какая твоя любимая порода кошек? — Моя любимая порода кошек? — тихо смеётся Сэм, высоко и тонко. Как всегда смеётся, когда действительно хочет этого. — Что? Это серьёзно твоя лучшая фраза? Дин усмехается в ответ. Тысячеваттной улыбкой. — Цыпочки пиздец как любят кошек, чувак. Клянусь богом. Не спрашивай меня почему. Сэм бросает на него такой взгляд, словно Дин вот-вот пожалеет о том, что вылетает из его рта, один из тех интригующих, слишком-умный-для-тебя взглядов Сэма. — Хочешь узнать обо мне больше, да? — Он откидывается на спинку сиденья с хитрой усмешкой. — Ну, я ведь на свидании с тобой, верно? — спрашивает брат, явно риторически. — Итак… предполагаю, что моя личность — это смесь проблем с папой, чрезвычайно низкого чувства собственного достоинства и гиперактивного либидо? — О-ох, — счастливо вздыхает Дин. — Это тройной выигрыш. Сэм фыркает и дразняще прижимается к его плечу. — Да ну тебя на хер. Но Дин ухмыляется, как акула, подаётся вперёд и подначивает Сэма, игриво щёлкнув зубами. — Ага, но именно эта моя часть тебя интересует, верно? Младший брат внезапно замолкает, болезненно замирая на этих словах, и Дин выключается быстрее, чем неисправный выключатель люстры. Дерьмо. Дерьмо. Он перешёл черту. Нет, не просто перешёл. Он зашёл так далеко за черту, что практически вернулся к ней так, что она снова в его поле зрения. Дин с неловким кашлем убирает руку с плеч Сэма и снова кладёт рядом с собой. Пытаясь вести себя так, словно он совершенно не потерял рассудок. — Ну знаешь, — говорит он, отчаянно сдавая назад, — …если бы ты был цыпочкой. — Точно. Да. Я понял. — Сэм тихо прочищает горло, и они снова погружаются в молчание. Какого хуя только что произошло? Что за хуйня творится в Луизиане? Должно быть, что-то витает в воздухе. Да, именно так. Вероятно, они что-то накачивают через вентиляцию отеля, что заставляет их становиться такими романтичными. Шпанская мушка или ещё какое дерьмо. Чтобы они тут все ходили на взводе. Как делают в Вегасе с этим дополнительным кислородом в казино. Жуткие грёбаные курорты для пар. А может быть, это всё только в его голове, потому что Саймон сегодня упоминал Лас-Вегас, но чем больше Дин думает об этом, тем больше он уверен, что именно это здесь и происходит. Это бы объяснило всё. Странные побуждения, которые он испытывал всю эту неделю. Внезапно в сознании проносится мимолётное, пропитанное чувством вины воспоминание об утреннем душе, и он почти плачет от помилования. Всё дело в этом. Это просто был какой-то афродизиак, которым он принудительно дышал последние несколько дней. Дин не сделал ничего плохого, больного или порочного. Это всё отель. Пытается улучшить онлайн-отзывы, убедившись, что их гости были слишком заняты, трахаясь, чтобы внимательнее присмотреться к условиям размещения. Это был просто отель. Дин откидывается на спинку, спасённый грёбаным метафорическим гонгом, и с явным облегчением закрывает глаза. — Эм, Дин? — неуверенно зовёт Сэм, бросая взгляд на его внезапно обмякшую позу. — Ты в порядке? — Я превосходно, братишка, — расслабленно вздыхает Дин. — Лучше не бывает. — О, — отвечает Сэм и после этого замолкает. Но продолжает одаривать его смущёнными взглядами украдкой до конца поездки.~*~
Дин просыпается от удара ладонью в грудь. Он издаёт нечленораздельный звук и, приподнимаясь, опирается на спинку кровати; глаза открыты, адреналин бурлит, а мышцы напрягаются в ожидании схватки, которая только что свалилась ему на голову. Но это опять просто Сэм. Проклятый грёбаный говнюк Сэм, который должен был уснуть и остаться в этом состоянии, пока Дин достаточно близко, чтобы обнимать его. Очертания ещё немного размытые и серые в темноте, но из того, что Дин может разглядеть, он снова скрючился, нижняя часть тела запуталась в простынях, пока он стонет что-то непонятное и время от времени размахивает руками. И ладонь Дина покоится под грудью Сэма, запоздало осознаёт он. Как будто он во сне обнимал брата за плечи, а когда Сэм начал откатываться в сторону, рука просто оказалась под ним. А может, это лишь совпадение. Он обхватывает левой рукой бицепс брата для опоры и осторожно тянет правую назад. — Нет! — воет Сэм от движения и мечется, как жертва нападения акулы. — Нет, нет, пожалуйста, нет! — Сэм! — рявкает Дин, на этот раз даже не пытаясь быть нежным. — Чувак, проснись на хрен. Он сильно бьёт брата в грудь — расплата, за удар ранее, — и Сэм приходит в себя, его зрачки сокращаются ровно настолько, чтобы заметить Дина, прежде чем его лицо кривится в выражении боли. И этого достаточно, чтобы осадить его, потому что Сэм выглядит совсем не так, как выглядит после своего обычного кошмара. Он выглядит так же, как тогда, когда тащил их в старый дом в Лоуренсе. — Дерьмо, — шепчет Сэм, напряжённый и смущённый. Очевидно, думает в том же направлении. Он роняет голову на руки, физически пытаясь прогнать головную боль, хотя и знает, что пользы от этого будет мало. Раздражение Дина немедленно иссякает, и он рефлекторно протягивает руку, чтобы помочь, прежде чем начинает колебаться на полпути. Не зная, насколько далеко должна простираться братская забота, пока они оба в постели. Как любовники, что-то бесстыдное и бесполезное шепчет в голове. Дин мысленно от этого отмахивается. — Ты в порядке? — спрашивает он, вместо того чтобы прикоснуться к брату. Сэм издаёт горький, болезненный звук, приглушённый его пальцами. — Не совсем. Дин чувствует ещё одно страстное желание прикоснуться, обхватить лицо Сэма ладонями и унять боль, но он не поддаётся. — Что ты видел? — тихо спрашивает он, вспоминая тонкости общения с пациентами. — Это опять был я? Сэм слегка качает головой. — Нет, — отвечает он, и Дин отталкивает вспышку ревности, вызванной тем, что его заменили, даже подсознательно. — Тогда что, чувак? Клоуны или вроде того? — Нет, Дин, это был не… — Сэм слегка закатывает глаза, а затем резко морщится, когда это усиливает головную боль. — Это был не кошмар, — уверенно бубнит он. — Это было видение. — Видение. Он говорит это так, словно никогда в жизни не был настолько уверен. — Нет, это не так, — успокаивающе говорит Дин. Сэм просто смотрит на него пристально, насколько только может сквозь головную боль. И Дин сбрасывает быстрее, чем рыба со «старшим валетом». Он не может терпеть, когда Сэмми страдает. — Ладно, — милостиво начинает он. Намеренно подыгрывает, чтобы успокоить пацана. — Почему бы тебе не рассказать, что ты видел? Сэм бросает на него косой взгляд, как будто знает, что делает Дин, но всё равно выворачивает душу. — Было слишком мало подробностей, чтобы понять, — неохотно признаётся он, потому что знает, что это ослабит впечатление от рассказа. — Я даже не видел её лица. — Её? — спрашивает Дин. И внезапно они снова словно дети. Словно они снова, как раньше, шепчутся посреди ночи, достаточно тихо, чтобы не разбудить отца на другой кровати. Только они вдвоём, отгороженные от мира тихим шелестом простыней и мягкой тёплой темнотой. На этот раз Сэм не торопится с объяснениями. Не то что несколько недель назад, когда он носился по комнате мотеля, пытаясь собрать все их вещи и выпихнуть Дина за дверь меньше чем за пять минут. Он просто говорит, так грустно, как будто знает, что уже слишком поздно. — Женщина из моего видения, — тупо говорит он. — Она спала в постели со своей девушкой. Дин запихивает глубже автоматическую шутку, которая пытается выскользнуть изо рта. Сейчас, блядь, не время и не место. Сэм долго и дрожаще выдыхает. — Она потянулась, чтобы коснуться её плеча, — говорит он, с трудом сглатывая от застрявших в горле слов, — чтобы разбудить её. — Брат снова начинает говорить после очень долгой паузы. Дин был почти уверен, что Сэм не станет. — Она убила её, — глухо шепчет он. — Она убьёт её. Как-то. — Он закрывает глаза и стискивает зубы. — Просто прикоснувшись к её коже. И он сомневается, что это одно из Сэмовых суперстранных предчувствий смерти, но тем не менее это ужасающая мысль. Как какая-то жуткая версия Анны Пакуин из фильма «Люди Икс». Он может понять, почему брат так этим потрясён. — И… я не знаю… — продолжает Сэм. — Наверное, мне всё ещё что-то снилось. — Он резко втягивает в себя воздух. — Я думал… — Его голос обрывается прежде, чем он успевает закончить фразу; из-за сна или эмоций, Дин не уверен, но он явно не собирается продолжать. — И ты думал, что ты можешь… — Дин машет рукой, чтобы рассеянно закончить мысль. — Прикоснувшись ко мне? Сэм яростно кивает, как будто согласен, что бояться этого глупо, но всё равно сжимает руки в кулаки, прижав их к бёдрам. Неуловимо и нервно, как будто думает, что Дин не увидит в нечёткой темноте, если он сделает это достаточно медленно. Он тянется, чтобы накрыть сжатые кулаки брата своими ладонями, прежде чем успеет подумать дважды, кожа к коже, игнорируя испуганную дрожь Сэма, пока, наконец, несколько мгновений спустя он не успокаивается. Они оба в безопасности, по крайней мере сегодня вечером, и Дин не может позволить младшему брату настолько зациклиться на собственных переживаниях, чтобы бояться случайных прикосновений. Они не смогут так охотиться. Дин, наконец, поддаётся желанию, которое донимало его всю ночь, и позволяет рукам подняться к запястьям Сэма, обхватить их, чтобы он мог успокаивающе погладить большими пальцами предплечья брата. У Сэма видения о его жизни — людях, которых он любил, и местах, где он жил, а не случайных лесбиянках на другом конце страны. Ему просто нужно немного успокоиться, отойти от шока, вызванного кошмаром, пока он сам это не поймёт. Дин делает глубокий вдох и концентрируется на том, чтобы похоронить эту историю. — Ты видел что-нибудь о ней? Сэм снова качает головой. — Она была блондинкой, — поражённо говорит он. — Я не видел её лица. — А что-нибудь в комнате? — спрашивает он последним усилием, не ожидая и впрямь полезного ответа. — Нет. Она была довольно… невзрачной. Дин долго молчит, прежде чем наконец находит слова для того, о чём они оба уже думают: — Тогда ты ничего не можешь с этим поделать, верно? — Я знаю, — тихо говорит Сэм. И это самый жалкий маленький звук, который Дин когда-либо слышал. Брат больше ничего не говорит, просто отворачивается и снова устраивается на своей стороне кровати. Широкая ложбинка его спины ложится между ними жёстким, неумолимым барьером. Дин чувствует, как сжимается сердце от того, насколько серьёзно Сэм к этому относится. Сэм некоторое время лежит неподвижно, даже не пытаясь притвориться, что снова заснул. Кажется, что он вообще не дышит. Дин пытается оставить его на несколько минут в покое, чтобы дать возможность уединиться, успокоиться или заняться самобичеванием, на что намекает его болезненная неподвижность, но плечо Сэма лишь слегка дрожит — чего никто не смог бы уловить, если бы не всматривался, — и Дин медленно протягивает руку, чтобы унять небольшую дрожь. Сэм коротко и резко выдыхает, когда он прикасается к нему, поэтому Дин гладит ладонью остальную часть руки. Успокаивающе скользит вниз по плечу, по ткани рукава футболки, ниже по тёплой коже, пока нежно не обхватывает локоть брата. — Прости, — бормочет Сэм в подушку, закрывающую половину лица. — Это глупо. Дин лишь мягко тянет его за руку, в движении больше предложения, чем команды, и Сэм так легко перекатывается, что можно подумать, словно он дёрнул изо всех сил. Дин прижимает его к себе, лицо младшего брата врезается в изгиб шеи, прежде чем он даже понимает, что именно это и пытался сделать. Его тело автоматически вернулось к старым привычкам. Как тогда, когда они были детьми. Потому что раньше они спали вот так, свернувшись калачиком на той кровати, которую им выделили, пока отец занимал вторую. В детстве Сэма тоже иногда мучили кошмары. Чёрт возьми, у Сэма почти всю жизнь были кошмары. И именно так они спали каждую ночь многие годы. Но сейчас всё уже не так невинно, как тогда, когда брат был вдвое ниже и мог надёжно устроиться у Дина под мышкой. Нет. Теперь Сэм тяжело нависает над ним — осязаемый и реальный — и неприлично краснеет всем своим телом. Надёжный, успокаивающий вес прижимает Дина к мягкому матрасу под ними. И он сонно-тёплый, его тело слегка смещается с каждым вдохом и минутной попыткой устроиться удобнее, когда он вжимается в него, ища каждую частичку комфорта, которую Дин может дать. Узкие бёдра Сэма прижимаются к бёдрам Дина, и лишь едва заметное подёргивание удерживает их от превращения в нечто совершенно иное. — Прости, — снова шепчет Сэм, на этот раз в чувствительную кожу шеи. И Дину приходится крепко сжимать каждый мускул, чтобы подавить дрожь, которая пытается пробежать по телу. Наверное, он боится щекотки или вроде того. — Заткнись, пацан, — шепчет он в ответ, как только снова обретает голос, но мягкость тона передаёт безобидную природу насмешки. — Засыпай. И, чудо из грёбаных чудес, Сэм действительно засыпает. Легко, спокойно и без происшествий, пока он в безопасности в объятиях Дина.