Трудности загробной жизни

      Возвращение в общежитие проходило несколько уныло. Магия зимы исчезла, оставив вместо себя лёгкую пустоту в душе и разочарование. На горизонте маячила сессия, Димон стал мрачным и неразговорчивым.       Иногда Олежа думал, что Побрацкий сожалел о своем решении, в конечном итоге, он не планировал показывать себя с новой стороны, доверять что-то столь личное кому-то постороннему. Большую часть времени Шашлык ходил к старым друзьям или помогал родителям, но Душнов действительно увидел много нового. Быть может, парню было тяжело потому что он не мог остаться один даже в собственном доме? Если так подумать, то соседство с призраком должно действительно сильно напрягать его. Такие мысли заставляли чувствовать Олежу себя виноватым.       Вернувшись в общагу, Шашлык часто уходил куда-то один. Он мало разговаривал с Душновым, что было довольно неплохо в самом начале, но дух слишком привык к нерадивому студенту и его молчание начало его беспокоить. Порой Олеже хотелось схватить Дмитрия за плечи, встряхнуть его и крикнуть в лицо что-то вроде: " Эй, что у тебя происходит?». Как же странно, жить с человеком в одной комнате и не понимать его истинных чувств.       Через пару дней начнутся первые экзамены, и что самое странное, Шашлык действительно готовился к ним. Всё словно вернулось в самое начало, когда Дмитрий ещё не мог видеть Олежу. Может быть, это он в чем-то виноват? Совершил какую-то непоправимую глупость?       Наконец, набравшись решимости через пару дней тотального игнорирования, Душнов загородил своим призрачным телом дверь. — Послушай, это, конечно, не моё дело, но что всё-таки происходит? Ты словно перестал меня замечать. — А может, я и хочу перестать тебя замечать. Какая тебе разница? — Что я сделал не так? — Ну не знаю, умер, например? Я просто не хочу ни с кем разговаривать, ясно тебе? И меня достало, что ты везде таскаешься за мной, как собачка. Я просто хочу отдохнуть. Оставь меня в покое. — Так проблема в этом? — Да в этом. И не только. Отвали, говорю.       Олежа с тоской поглядел уходящему Побрацкому, на душе было тяжело. Словно он снова оказался в школьных годах, снова у него не ладилось с другими людьми. Ну конечно, что он хотел. Ведь он просто призрак, просто неудачник, который даже умереть не мог спокойно.       Мысли о смерти заполнили его сознание. На время праздников и приключений с новым соседом, он совершенно забыл то, что обещал себе — найти того, кто убил его. Олежа долго не мог вспомнить, как всё-таки умер, пока одним унылым летним вечером, когда общежитие было пусто, а золотистый июльский свет преломлялся, отражаясь от верхних окон комнат, Душнов вспомнил, как чьи-то руки толкнули его в спину, когда он наполовину высунулся из окна, вдыхая пьянящий вечерний воздух мая. Тогда, это казалось ему сном от которого он всё никак не мог проснуться.       Чьи-то руки и ощущение падения. Кому могла понадобиться его смерть? Личные причины? Но ведь это же глупо, он ни с кем не враждовал, по крайней мере, никто не ссорился с ним и не травил в открытую. Его просто не замечали, вот и всё, кому потребовалось убивать невидимку?       Душнов вновь мысленно вернулся в тот год, кто бы это ни был, у него должны быть причины. Убийство не проходит бесследно, на том, кто это сделал останется отпечаток смерти, быть может, Олежа сможет его увидеть? Но что потом? Не убивать же этого человека в ответ, иначе чем он станет лучше? Доказать вину? А можно ли доказать чью-то вину, даже если ему поможет Шашлык, в чём уже не было никакой уверенности, нет… он должен разобраться с этим сам.       Если бы только можно было разорвать связь с конспектом, чёртова тетрадка приковывала его к одному месту, не позволяя действовать самостоятельно. Какая ирония. Учёба оказалась единственным сильным инструментом, привязавшим его к миру живых. Повезло, что он хотел побыть студентом, а не выпуститься из университета или стать президентом, тогда бы эти мучения не закончились никогда. Или закончились? Ведь не может же быть так, чтобы мир был настолько прямолинейным, верно? Люди мечтают и желают самые разные вещи, неужели нет никаких лазеек для тех, кто не может сделать то, что хотел.       Пока Димон усиленно игнорировал его по своим внутренним причинам, Олежа решил, что и так слишком долго пускал всё на самотёк. Почти все своим силы и энергию он решил направить на то, чтобы найти новые способы свободно передвигаться. Не то, чтобы он не искал их раньше, искал, но тогда он не знал причину, по которой он находился здесь, а когда узнал, оказался занят постоянными пререканиями с Димоном и мыслями о том, как бы выполнить все пункты.       Решение пришло вполне неожиданно и было таким идиотским, что Олежа засомневался в нём как только подумал о чём-то похожем. Его прошлый сосед отаку, как-то смотрел весьма неплохое аниме, настолько неплохое, что даже такой ботан как Душнов решил присоединиться к просмотру.       Что если вырвать лист от конспекта и подсунуть его кому-то? Сможет ли лист обладать такой же силой, что и сам конспект? Нужно было проверить теорию. — Слушай, можешь помочь мне с одной простой вещью, и я отстану от тебя на несколько дней? — попросил Душнов, когда Шашлык снова засел за учёбу. — Если тебе прям сейчас приспичило выполнять свои сраные пункты, то… — Нет, — перебил парень, — просто вырви один лист, ладно? — Что? — Вырви один лист из конспекта, пожалуйста, я хочу кое что-проверить. — Надеюсь, что после этого у него не отвалится рука или часть хвоста, — раздражённо произнёс Побрацкий, но сделал так как сказали.       Олежа тоже испытывал некоторый страх, в конце концов, повреждение целостности конспекта могло как-то повлиять на его собственную целостность. Когда лист с треском оторвался от других, перед глазами встала болезненная, красная пелена, оглушившая духа. Придя в себя, Душнов внимательно оглядел свое тело на наличие повреждений, но кажется, все было на месте. По крайней мере рука или хвост у него не отвалились. — Ну и что, жив… цел ещё? — Вроде да.       В глазах Шашлыка промелькнул интерес, он не знал, что задумал его сосед, но это было чем-то необычным, а необычное Димон любил. — Ну и что дальше? — Можешь отнести этот листок куда-нибудь на улицу или первый этаж и спрятать так, чтобы его не снесло ветром и его никто не заметил? — Ладно.       Шашлык выбрал место во дворе общежития, засунув лист конспекта между плотно сомкнутых стволов дерева. Проверив, чтобы лист не улетел, он поглядел на Олежу, тот жестом махнул в сторону комнаты общежития, Димон согласился.       Когда Побрацкий удалился вместе с конспектом, Душнов ощутил странное ощущение, его одновременно тянуло вслед за зелёной тетрадью, но в то же время, он ощущал, что может остаться на месте, там, где был этот лист. Работало! Просто невероятно. Олежа сосредоточился на ощущениях от конспекта, поддаваясь некому зову. Пожелав оказаться рядом с конспектом, он действительно смог попасть в уже ненавистную ему комнату, а сосредоточившись на листке, зажатом между деревьями, его отнесло к нему. Он наконец-то придумал способ перемещения по разным локациям вне зависимости от местонахождения самого конспекта! Теперь он действительно что-то сможет, теперь важно правильно распоряжаться листами, всё-таки их не бесконечное количество. Да уж, если бы знал, то купил бы самую толстую тетрадку, которую только можно было бы приобрести. +++       Гоша с беспокойством поглядывал на своего друга, схватившего простуду в середине января. Ольга была на работе, муж заверил её в том, что вполне сможет позаботиться о себе, но призрак ощущал всё это несколько иначе.       Связь между ними медленно ослабла, это было заметно уже по тому, что они не могли читать мысли друг друга, даже при сильном желании, да и расстояние, на которое смог свободно уходить Гоша тоже увеличилось. Это не могло не радовать. Пусть пациент и казался весьма недалёким человеком, но он прекрасно понимал, что связь с призраком просто не могла не повлиять на здоровье дока. Тем более, чего греха таить, такого неспокойного призрака.       Опасения Гоши быстро подтвердились. Чем слабее становился Дмитрий, тем более материальным ощущал себя сам дух. — Только попробуй мне тут откинуться, придурок! — орал Гоша, рассекая комнату, — я не для того так стараюсь, чтобы всё пошло насмарку. — Всё будет хорошо, — прокашлявшись, ответил Док. — Хорошо, блин. Да уж, хорошо. Ты себя вообще видел, идиот? Как, чёрт возьми, так можно было, я не понимаю! — Это просто простуда, ничего страшного. — У тебя третий день температура ниже 37, 5 не опускается! Кому ты тут заливаешь?       Гоша действительно боялся за друга, а потому наезжал на него, похлеще, чем Жена. Всё-таки у них с Ольгой было кое-что общее, они достаточно агрессивно выражали свою заботу, что было мило, но порой доставляло серьёзные неудобства. — Иди выпей свой фервекс уже, идиот несчастный, достал! Бесишь! — Гоша, не кричи, у меня и так голова болит. — Тогда подними свой зад, выпей лекарство и закрой рот.       Тон и вид духа говорили о том, что в данном случае, куда благоразумнее сделать так, как говорят, так что Беликов решил не нагнетать и без того неспокойную атмосферу. Его и самого беспокоили некоторые вещи. Например, у него неожиданно часто саднило сердце, а во сне ему снова мерещился тот белый туман, что однажды едва не поглотил его насовсем. Дмитрий не знал, стоит ли говорить это Гоше, поймет ли он это вообще? — Может, сериал посмотрим пока Оли нет? — поинтересовался Дмитрий, открывая ноутбук. — Только не твои ментовские войны, меня уже тошнит от следа, улиц разбитых фонарей и даже Мухтара. — За Муху не прощу! — преподавательским тоном произнёс Дмитрий. — Ой, да ладно тебе, я серьёзно уже устал от криминальных сериалов. — Ну ладно, ладно, что тебе нравится? — Вот это уже другой разговор.       Гоша примостился рядом с другом, ощущая себя на удивление комфортно. И почему они никогда не делали так раньше? Кажется, что при жизни Гоши, они оба не были достаточно близки. — Ты все ещё не до конца разобрался в себе, да? — словно что-то почувствовав, спросил Дмитрий. — Я не знаю. Все мои проблемы, кажутся мне каким-то мелочными. Вот взять ту же школу, это было так давно, странно, что это до сих пор беспокоит меня. Глупо. — Оно так всегда, Гоша. Наше прошлое составляет огромный груз, куда попадает всё — и двойка в пятом классе, и проваленная контрольная, и драка с одноклассниками, а когда такое происходило регулярно, то груз прошлого становится просто неподъемным. Ты пытаешься просто не видеть проблемы, потому что тебе стыдно, что подобные мелочи смогли так сильно повлиять на тебя. — Но ведь это правда глупости. — Гоша, буллинг — это не глупости. Сейчас ты взрослый человек, и ты смотришь на своё прошлое глазами не того обиженного, испуганного мальчишки, а усталого, немного озлобленного взрослого, у которого совершенно другие проблемы. Ты не преодолел их, они просто сменились другими, и на фоне этих других кажутся не такими впечатляющими. Ну что такое подростковая влюблённость для взрослого человека на фоне страха увольнения? И что такое увольнение для неработающего подростка, на фоне трагедии всей его жизни? Это нормально. Нормально что ты не чувствуешь той драмы, что причиняла тебе боль раньше, нормально, что ты изменился, и нормально, что это всё еще проблема. — Я не знаю как это решать и что с этим сделать. — Ну, для этого и есть я, верно? Просто попробуй обсудить это со мной по-настоящему. Возьми меня за руку и пройдись по тому кошмару ещё раз, и на этот раз всё будет иначе. — Звучит просто ужасно. — Да, это тяжело… — Да нет, я не о том. Звучит по-гейски, — Гоша усмехнулся, улыбаясь другу, точнее его лёгкой растерянности.       Гоша задумался. Может быть, ему действительно пора сделать что-то серьёзное для решение своих проблем, что-то большее, чем постоянное нытье? В конечном итоге Ольга говорила верно, называя его нытиком. Ему было так проще, он жаловался и раздражался от всего вокруг, но не потому, что мир был слишком ужасен, это нормальное состояние мира, а потому что Штормов всегда находился во внутреннем раздрае. Так может быть, пора примириться с собой? — Мне сложно говорить о тех вещах. — Я знаю, Гоша. Но ты не один. Я правда хочу помочь тебе, как никогда и никому не хотел. Может быть, я не самый лучший психолог, но я надеюсь, что я неплохой друг. А хороший друг часто бывает лучше заправского психолога. — Это верно. — Ну вот. Просто дай себе ещё один шанс. И знаешь, пожалуй, это будет мой самый неприятный и сомнительный совет, но оставь все свои мечты и надежды в прошлом. То, что не позволяет тебе обрести покой — эти надежды на счастливую жизнь и мысли, а если бы. Этого уже никогда не произойдет, а даже если и произойдёт, едва ли ты почувствуешь счастье. Жизнь кончилась и всё, из-за чего ты так цепляешься за него в конце-концов тоже закончится. Даже я могу исчезнуть.       Это были весьма болезненные слова, но они были правдивы для того, что собирался исчезнуть. Если бы Гоше предстояла борьба, то он должен был жить своими мечтами о будущем, стремиться к невозможному и преодолевать себя, но сейчас, ему нужно было оставить прошлое в прошлом и окунуться в свой последний сон. Даже если его ждёт перерождение, то новая личность уже никак и никогда не будет связана с Георгием Штормовым. Быть может, духами становятся вовсе не те люди, которые не успели в срок, в конце концов, многие вещи постоянно запаздывают или начинаются слишком рано. Быть может, это происходит с теми, кто просто не желает отпустить себя самого. Гоша пока не мог. Он не мог отпустить прошлое, а прошлое не могло отпустить уже его самого. Но… он попробует. Оставить все свои мечты и себя самого в прошлом, да? Что ж, он попробует. В конце концов, факт смерти уже состоялся и никакая Галя уже не сделает отмену этого события. Остаётся просто перешагнуть.