Трудности загробной жизни

      Холодные синеватые тени падали на белоснежные сугробы, разбавленные желтоватым отсветом фонарей. За окном завывал ветер, голые ветви уныло стучали друг об друга, но их темные силуэты едва ли были различимы на фоне непроглядной пустоты ночи.       Гоша сидел на подоконнике, свесив свой алый хвост вниз, лицо его выражало тоску и усталость. Порой, случаются ночи, такие тихие и безнадёжные, такие похожие на какую-то выдумку, что думаешь — это никогда не закончится.       За последние две недели произошло столько всего и ничего одновременно, что всё это казалось лишь муторным, тяжелым сном. Ещё никогда Гоша не прикладывал столько усилий просто для того, чтобы отдалиться от человека.       Говорят, что души людей связаны нитями — красными, синими, зелеными, Гоше же казалось, что его и Дока приковали друг к другу цепи, тяжелые, как сама жизнь. Он рвался за пределы этих цепей, в пустоту, в неизвестность, рвался, ощущая как собственная душа трещит по швам, подобно старой рубашке, но каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот перейдет заветный рубеж, что-то безжалостно откидывало его назад, причиняя боль.       За спиной раздались шаги и тяжелый вздох. В зал вышел Док в своём махровом зеленом халате с большой кружкой горячего чая, от которой исходил пар. Он молчаливо встал рядом, тоже обратив взор в окно, им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга.       Призрак не двигался, он был похож на статую или колонну, Беликов тяжело вздохнул. Он понимал, что происходит, но снова был не способен что-либо сделать. Ему передавались отголоски борьбы друга, передавалась его боль, и всё, что он мог — вовремя отворачиваться, чтобы не стать свидетелем чужой слабости.       Вот и сейчас, Дмитрий понимал, что должен пройти мимо, только что-то держало его на месте, он хотел поддержать друга, но он никак не мог найти правильные слова. — Ты когда-нибудь думал, что там дальше? — первый нарушил молчание Гоша. — Думал, но если честно, мне всегда казалось это чем-то глубоко личным. — А я вот не думал. Наверное, именно поэтому с возрастом люди начинают верить в любую ерунду. — А ты не веришь? — в голосе Дока звучало удивление. — Я не знаю во что мне верить. Вся эта религиозная песня про рай — это даже в детстве пахло обманом, а сейчас ещё сильнее. Но что, если там что-то есть? Я даже не знаю чего боюсь больше — пустоты или существования. — Не думаю, что есть смысл бояться пустоты. Если там только пустота, то это последнее, что с тобой случится. В том смысле, я как-то читал греческих классиков, и знаешь, один, кажется Сократ, сказал, что нет смысла бояться — если ничего нет, то я ничего и не почувствую, а если есть, то я с этим ничего не поделаю. Как-то так. — Да уж, хотелось бы мне узнать, что бы он сказал, окажись на моём месте, — беззлобно усмехнулся Гоша. — Думаю, что-то похожее. Ты… ты всё равно останешься моим другом, Гоша. Самым особенным, самым противоречивым и важным человеком и… — Заканчивай смотреть свои сериалы, — фыркнул призрак, окончательно отвернувшись от окна, — и читать тупые паблики, а то тебя скоро самого на ванильные цитаты разберут. — Я просто… — Знаю. Спасибо за это.       Беликов улыбнулся, с души словно свалился огромный камень. Конечно, это нельзя было назвать полноценным диалогом, но они поняли друг друга — вот, что главное. — Я хочу попробовать снова отойти на максимальное расстояние и посмотреть, сколько дней я смогу выдержать на нём, — неожиданно произнёс Гоша. — Ты уверен, что это хорошая идея? В прошлый раз ты долго не мог прийти в себя. — Я уверен.       Дмитрий лишь покачал головой, да не был этот призрачный придурок ни в чём уверен, да только его разве отговоришь? — И всё-таки, мне бы хотелось помочь решить твои проблемы, — искренне признался Док. — Думаю, что я и сам могу решить большинство из них, просто раньше мне было некуда спешить. — Надеюсь, что так и есть.       Было ли дело в принудительном слиянии или же Гоша действительно стал лучше понимать жизнь, но за последнее время он действительно изменился. Съедаемый собственными страхами, сокрушённый в надеждах, он постоянно прокручивал в голове события минувших дней, вспоминал и анализировал. Он менялся, медленно, но уверенно. Теперь мелкие неудачи не могли вывести его из себя, все они меркли в чем-то по-настоящему опасном. — Иди спать, Док, тебе завтра на работу. — Да, ты прав. Спокойной ночи, Гоша. — Спокойной ночи.       Дмитрий поставил кружку на подоконник, возвращаясь в спальню к спящей жене, но сон не шёл. Никто не должен сражаться с этим миром в одиночку, даже если каждому суждено пройти свою земную жизнь, блуждая в темноте собственной души, это не значит, что никто не заслужил лучика света.       Гоша улетел под утро, когда Беликов прибыл в университет, он старался держаться на максимально комфортном отдалении, чтобы не истратить все свои силы раньше времени. Нахождение вдали от Дмитрия сильно выматывало его, порой настолько, что ему казалось, что он просто растает.       Преодолев черту комфорта, призрак устремился вперёд, ощущая себя так, словно он проходит через толщу воды. Движение затормаживалось и каждый рывок давался тяжелее, чем прежде. Гоша буквально ощущал, как цепи, сдерживающие его, натягиваются, вибрируя от напряжения.       Достигнув новой точки, дух останавливался на ней, стараясь удержаться, порой этого не получалось, его относило назад будто бы от порыва сильного ветра. Стараясь отвлечься от ощущения борьбы и тяжести противостояния какой-то неведомой силе притяжения, он обращал внимание вокруг себя. Мир казался удивительным местом.       Вот мимо прошла девочка с мопсом на поводке, бедный питомец зарывался в снег, прокладывая глубокую колею, не зная, как выбраться из белоснежной ловушки. Такой глупый и забавный. А вон молодой парень — студент, кажется, Гоша его даже видел пару раз, неловко жестикулировал руками, стараясь обратить внимание девушки. У лавочки пожилая женщина прикармливала голубей, они так забавно хохлились, принимая важный, царственный вид. Все эти мелочи лёгкими мазками образовывали странную, непонятную Гоше картину, название которой была жизнь. Как же так вышло, что живя в этом мире, он ни разу по-настоящему не замечал его. Чтобы он делал, если бы был жив сейчас? Радовался солнечному свету, детскому смеху или витающему аромату кофе? Нет уж, его бы злило, что солнце отражается от снега и слепит его, что дети шумят, а эти чертовы кофейни просто захватили каждую улицу. А ведь этот мир был таким всегда.       Док ведь часто говорил ему об этом. Но ведь Беликов никогда сам не понимал истинного положения вещей. Гоша не был беззаботным наблюдателем, он был солдатом и каждая превратность судьбы воспринималась, как очередной раздражающий залп противника. Впрочем, кое-что Дмитрий понимал. Призраку было немного неудобно за случайно подсмотренные через образовавшуюся между ними связь воспоминания. Этот человек и вправду прошёл тяжёлую школу жизни.       Было и ещё одно интересное замечание. Вокруг было довольно много призраков молодых людей: серых и фиолетовых, бывали и синие, но дело было не в их цветах — все они казались обречёнными и глубоко несчастными. Неужели они тоже просто не успели пожить? Не успели найти себя и понять, чего хотят от мира? Особенно Гошу пугали призраки детей, правда, их было не очень много.       Гоша выбрал себе удобное местечко, стараясь ни о чём особо не думать, честно говоря, он немного устал. Он все ещё не прошёл все этапы принятия и осознания своих желаний и стремлений, но он был на верном пути.       Несколько дней призрак пытался упорно ослабить сдерживающие его цепи, однако одна встреча сделала куда больше, чем долгие попытки победить себя.       Гоша не первый раз замечал проходящего мимо призрачного мальчика, что вечно следовал за каким-то мужчиной. В конечном итоге, в этом не было ничего необычного, но утром выходного дня мальчик и мужчина надолго задержались недалеко от парка.       Мужчина зашёл в какое-то огромное здание, мальчик же остался ждать его на улице, усевшись на лавочку с видом школьника, руки его были опущены на колени, а его печальный взгляд пробивал даже Гошу. На самом деле психу было не свойственно лезть в чужие дела, но что-то будто дёрнуло его. — Кого-то ждёшь? — поинтересовался призрак, аккуратно приближаясь к мальчику, тот вздрогнул от неожиданности, но кажется, больше его ничего не смутило. Его фиалковая аура и глаза были такие же печальные, как и прежде. — Папу, у мамы скоро День Рождения, вот он и ищет подарок, они в последнее время не ладят. — Выходит, ты всегда ходишь с папой? — Гоша присел на ту же лавочку, стараясь звучать не слишком назойливо. — Ага.       Было видно, что разговор с незнакомцем не особо интересен этому малышу. Гоша и сам не знал, какого чёрта решил поговорить с ним, но раз уж начал, так следует продолжать. — Я бы тоже хотел увидеть папу, — неожиданно даже для себя произнёс призрак. Что-то в этом мальчишке было такое… будто он увидел самого себя в детстве. — А ты не можешь? — в голосе ребёнка промелькнул интерес. — Не могу, он очень давно умер, и похоже, что не так как мы с тобой. — Как моя бабушка? — Думаю, что да.       Мальчик кинул, но теперь в его фигуре произошли какие-то изменения, было видно, что ребёнок хочет что-то сказать, только не решается. — Ты очень скучал по папе? — вдруг всё же спросил он. — Ты даже не представляешь насколько. Мой мир словно рухнул, когда он умер. Вся моя жизнь стала другой. И моя мама тоже стала другой. — Почему? — Потому что ей было тяжело примириться с реальностью, она многого боялась и ей было очень тяжело. Думаю, что и твоя мама очень грустит по тебе. — Я почти не вижу её, — честно признался мальчик. — Она не хочет разговаривать с моим папой. — Иногда такое бывает. Ей тяжело жить в мире, в котором тебя нет. — Но я есть, — возразил мальчик. — Но она-то этого не видит. — Но что я могу сделать? — неожиданно в голосе мальчика послышались слёзы. — Я не хочу чтобы они ссорились, я очень люблю папу и не хочу чтобы у меня была другая мама или другой папа. Я хочу чтобы они снова любили друг друга, и чтобы видели меня тоже.       Маленький призрак разрыдался, Гоша ощутил прилив паники, он никогда не умел успокаивать детей, но оставить это так тоже было нельзя. Он сдержал первый порыв в себе — прикрикнуть, чтобы не напугать ребёнка, после чего неловко произнёс: — Ну, не плачь, не всё так плохо. Взрослые часто ссорятся по пустякам, а потом снова мирятся. Ты же веришь в то, что они любят друг друга, верно? — Я не знаю, — вытирая лицо кулаком, всхлипнул мальчик. — Всё ты знаешь, разве ты не помнишь эти счастливые штуки — поход в парк аттракционов или что-то такое? — Помню. — Ну вот. Всё хорошо, просто им нужно немного пережить это, принять. И твоя мама всё также любит твоего папу, и папа любит маму, а ещё они очень любят тебя и грустят по тебе. Не плачь, малыш. — Откуда ты знаешь? — Взрослые всё знают. Моя мама очень любила моего папу, и сейчас тоже любит, и меня она любит, и я её. Всё хорошо. И у тебя тоже будет всё хорошо. Вон, смотри, это же твой папа?       Мальчик подскочил со скамейки и побежал в нужное направление, его отец действительно выходил из магазина с бумажным пакетом. Ребёнок подлетел к родителю и крепко прижался к нему своими призрачными руками, следуя за ним более счастливый, чем до этого.       Смотря на эту детскую улыбку, Гоша ощутил, как что-то в нём изменилось. Он уже испытывал это ощущение однажды — ощущение рвущейся цепи, что держала его тут, перед глазами пронеслись цветные круги, он буквально ощутил как против воли поднимается выше, он был готов подняться совсем высоко, но что-то всё ещё держало его здесь.       Док в одно движение грохнулся на диван, ощущая, как его сердце защемило. Дышать было тяжело, но это ощущение было таким сильным, что даже появившаяся боль не могла его перекрыть. Он ещё никогда не испытывал такое сильное стремление к полёту. Ему казалось, будто ветер подхватил его и вот-вот унесёт куда-то вдаль.       Вечером, когда Ольга пошла принимать ванну, друзья расположились в гостиной, желая обсудить то, что произошло. — Ты расстался с застарелой раной, Гоша, — голос Дмитрия звучал так, будто он вёл очередную лекцию по психологии. — Это было так странно, я даже не понял сначала, — в голосе призрака всё ещё звучало возбуждение. Он был похож на ребёнка, получившего подарок под новый год, о котором он всегда мечтал. — Не удивительно. Я действительно рад за тебя.       Беликов улыбнулся. Он догадывался о том, что одна из причин, по которой его лечение не удавалось, лежала глубоко в детстве и не мог не ощущать радость и гордость за своего пациента, ведь тот закрыл один из самых сложных гештальтов. Может быть, не полностью, но прогресс был налицо.       Дмитрий не стал говорить о том, что произошло с ним, это могло потревожить и напугать его друга, честно говоря, это немного пугало его самого, но это не важно, по крайней мере сейчас, у них ещё есть время. Они смогут разобраться в этой ситуации и порвать последнюю цепь, что привязывала Гошу к этому миру.       Лёжа перед сном в кровати, Док невольно вспоминал то ощущение полёта, будто бы ноги отрываются от земли и всё тело наполняется гелием. Что будет, когда Гоша сможет обрести свободу? Ничего хорошего, если их души не освободятся от пагубного влияния друг друга, но ведь у них уже многое получилось, верно?