Трудности загробной жизни

      О том, что жизнь полна на всякие несправедливости — знает любой школьник. Преподаватели постоянно устраивают контрольные именно тогда, когда школьники совершенно к ним не готовы, распродажа в Стиме заканчивается именно тогда, когда удается скопить достаточно денег на игру, а спрятанную на черный день шоколадку, обязательно находит брат или сестра. Нечто подобное случилось и с Георгием. Он никогда не хотел становиться призраком, а если бы хотел, то обязательно бы не стал. Чтобы стать призраком, нужно всего лишь умереть раньше, чем самая сокровенная мечта осуществится. Как бы много студенты — физики и философы отдали бы за то, чтобы стать призраками и изучить законы иной реальности, но это было недостижимо, реальность, как злая королева, впускала только тех, кто не хотел в неё попадать.       Гоша совершенно не знал, что ему делать. Быть призраком — было раздражающе скучно. Да и вообще, как, чёрт возьми, нечто подобное вообще возможно? Во-первых, Гошу смущало то, что у него не было ног, из-за чего он казался похожим на перевернутый огонёк — очень злой огонёк, стоит заметить.       Обдумав слова Аркадия, Георгий начал размышлять о том, к какому предмету он был привязан. О том, что этот предмет мог бы быть человеком, Гоша не думал, так как вариантов у него было не особо много, а те, что были — нет, ну это уже откровенный бред. Исходя из логики вещей (в существовании мира духов вообще была хоть какая-нибудь логика?), Георгий направился в сторону своей квартиры, должно быть, предмет, который выполняет роль своеобразного якоря, находится у него в квартире. Аркадий не сказал насколько далеко дух может отходить от сдерживающего его предмета, а узнавать это сейчас у впавшего в маразм или воспоминания духа — не хотелось. Быть может, потом, когда призрак бомжа немного придёт в себя (на самом деле психу в принципе не хотелось контактировать с этим духом).       В квартире было до непривычного тихо, люди и не понимают что такое тишина, постоянно отвлекаясь на производимую ими же самими возню, пока не умрут. Тишина стояла идеальная. Ни дыхание, ни стук сердца, ни топот ног — ничего не отвлекало Георгия от полной тишины собственного дома. Гоша с досадой проплыл по своим комнатам, задержавшись в спальне. Итак, что могло быть ему очень дорого? Вряд ли это телефон и бумажник — телефон был довольно старый, давно стоило его заменить, а про бумажник и говорить нечего. Всё-таки он никогда не был Скрудж Макдаком.       Личных вещей в квартире было немного — Георгий снимал квартиру и предпочитал не таскать с собой много лишнего, чтобы в случае переезда не носиться как ужаленный. Сама квартира была небольшая — спальная зона, отдельная кухня и санузел, а также небольшой зал с креслом и старым диваном, что ужасно скрипел и вообще вызывал у Георгия новые приступы бешенства. Оставаться в своей родной квартире после смерти отца мужчина не мог, а потому сбежал, как только представился шанс.       Воспоминания об отце породили нечто болезненное и непонятное, по эфемерному телу Гоши словно прошла какая-то темная рябь. Отец, интересно, где он? Встретятся ли они после того, как Георгий сможет разрешить все свои проблемы? Только отец и спасал его раньше, помогая советом или делом, а мать… мать так и не поняла, что быть учителем и матерью — это две разные функции, которые не стоит совмещать. Гоша редко вспоминал ту женщину, что привела его в свет, она жила на старой квартире со своим любовником. Наверное, ему стоит устыдиться и навестить её, но ему действительно не хотелось этого делать.       Во всей квартире не нашлось ничего, что действительно бы показалось Георгию важным и дорогим, это вновь начало злить невротика. Какого чёрта его держит здесь какая-то грёбання вещь? Если бы Гоша мог, то он, несомненно, разнёс бы всю квартиру к чёртовой бабушке. Вновь начав беситься, дух стучал по мебели, кричал на весь дом так, что будь бы он человеком из плоти и крови, то обязательно сорвал себе голос. Проклятая вещь и не думала находиться!       Возможно, псих бы провёл вечность, разгуливая по своей квартире, вымещая всю свою злость на ни в чем не повинной мебели, но он почему-то начал уставать. Это чувство не было усталостью в полном понимании этого слово, оно было… как будто внутренний огонь начинал гаснуть, после чего жутко хотелось спать.       Гоша прилег на диван, который ненавидел, ожидаемо провалившись на пол, после чего прикрыл глаза. Оказывается, призракам не снятся сны. Сознание невротика будто бы погрузилось в тёмную, густую воду, где провело какое-то время, после чего как будто всплыло.       Когда дух проснулся, на дворе уже было темно — горели уличные фонари, а под окнами орали подростки из пятьдесят шестой квартиры с друзьями. Наверное, именно шум разбудил Гошу, но подумав, псих понял, что дело было в чем-то другом. Его словно куда-то тянуло, но он не мог понять куда именно. Что-то будто бы звало его, этот зов становился всё сильнее и сильнее, почти оглушал.       Георгий закрыл глаза и внимательно прислушался, зов был далеким, но очень сильным. Подчиняясь какому-то непонятному притяжению, дух выпрямился и по наитию последовал туда, куда его тянуло. Ощущения становились всё более путанными, пространство сжалось до единой точки, и Гоша словно получил какой-то сильный толчок, ощутив себя пулей, вылетающей из ствола пистолета.       Полет сквозь пространство был долгим и крайне неприятным, Гоша ощущал себя так, как будто его сжали, словно гармошку и сейчас же выпрямили. Если бы это было возможно, то у него бы закружилась голова, а так мир всего лишь плыл вокруг, зрение казалось расфокусированным. Придя в себя (насколько это возможно для того, что уже ушел из жизни), Гоша обнаружил себя в смутно знакомом месте. Он стоял посреди гостиной, выполненной в английском стиле, — за спиной полыхал огонь в камине, рядом с камином стояли уютные и массивные кресла, под креслами лежал коврик. Всё в комнате, от занавесок на окнах до рам на картинах, наводило на мысль, что здесь живет либо искренний приверженец классического стиля, либо педант, а быть может, петербуржец. В пользу последнего говорил огромный книжный шкаф, что располагался у стены.       Хозяин апартаментов обнаружился довольно быстро. Он сидел в одном из кресел у камина, прижимая к правому уху телефон. Лицо его было крайне напряженным. Георгию захотелось закричать, что он и сделал, но реакции на его крик (что вполне ожидаемо) не последовало. Перед ним сидел Док, но Док какой-то неправильный, не такой, как обычно. Вместо привычной расслабленности, лицо его выражало крайнюю степень напряжения, Гоша никогда не видел его таким. — Возьми трубку, ну же, — то ли прошипел, то ли попросил Дмитрий, сжав пальцы одной руки в кулак. «Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже», — раздался механический голос оператора связи. Дмитрий не выдержал и чертыхнулся, откладывая телефон на журнальный столик. — Всё в порядке, дорогой? — спросила появившаяся в дверном проеме жена Дока. Она выглядела устало и обеспокоенно, хотя обычно казалась недовольной и раздраженной. — Весь день не могу дозвониться до Гоши, — устало ответил Дмитрий, прикрывая глаза. — Может, ты ему надоел и он кинул тебя в черный список, — предположила Ольга.  — Ещё чего, — хмыкнул Гоша, сложив руки на груди крест накрест. — Нет, он не такой. Эмоциональный, конечно, но вполне нормальный человек. Да и, зная его характер, он бы сначала позвонил и наорал на меня, сказав, что я дико бешу его и только после этого внёс бы в чёрный список.       Псих кивнул. Да, если бы Док действительно достал его, то всё проходило бы именно по такому сценарию. — Может, у него телефон сломался? — вновь предположила жена. — Надеюсь, — выдохнул Дмитрий. — Ты слишком переживаешь за него, — покачала головой Ольга. — Ты и твои студенты. Может откажешься от практики? — Нет, — отмахнулся Док. — Мне одинаково важны и студенты, и пациенты. — Студенты? — удивленно произнёс Георгий. — Так ты ещё и преподаешь, старый лис? Не удивительно, больно квартирка для простого психолога богатая. — Тогда, может сходишь к нему домой? У тебя есть адрес, верно? — Был в личном деле, — кивнул Дмитрий. — Но я не смогу завтра, до обеда у меня лекция, а после — прием. — Тогда сходи потом. Может он в субботу придёт. — А если с ним что-то случилось? — перебил Дмитрий. — Из родственников у него только мать, а из друзей… вроде бы как только я. — Ага, только ты, Док, — устало произнёс Гоша, сейчас он чувствовал себя довольно спокойно, но как-то подавленно. Он почти физически ощущал беспокойство и печаль Дока. — Опять ты привязался к своим пациентам, — пожурила Ольга. — Ты ведь знаешь, что для психотерапевта — это большой минус. — Знаю, но у меня поддельная практика[1] — как-то печально усмехнулся Док. — Зато диплом у тебя настоящий, — произнесла жена и погладила его по волосам. У Дмитрия были немного курчавые темные волосы, топорщащиеся у висков. Из-за них он иногда напоминал Гоше собаку.       Док устало улыбнулся, вставая с кресла. Было уже поздно, а ему нужно было рано встать, чтобы успеть подготовиться к лекции. Близилась сессия, которая для преподавателей была не менее стрессовой, чем для студентов — ребятки даже предположить не могли, сколько документации нужно было заполнять для приема зачета у одной единственной группы. — Я действительно подожду до выходных, — произнёс Дмитрий, поправляя халат. — Надеюсь, у Гоши просто сломался телефон. Представляю, как он будет кричать по этому поводу. — Ты о нём вечно так печёшься, что я начинаю тебя ревновать, — пошутила Ольга, беря руку супруга в свою. — Ты и так меня к нему ревнуешь, а заодно ко всем остальным моим пациентам и студентам, — усмехнулся Дмитрий. — Конечно, — прошептала жена. — Вдруг уведут такого мужчину.       Гоша скривился. Не любил он эти романтические и не очень сцены, и нет, не потому что у него не было девушки, а потому что это было слишком глупо и как-то сопливо. Даже, если бы у него была девушка, он бы не стал маяться такой ерундой. — Спасибо, — произнес Док, следуя за женой в спальню. Она действительно немного успокоила его, он слишком разволновался. Ведь такое уже бывало, когда сеансы пропадали. Наверняка Георгий придёт в субботу в два раза более раздраженный, чем обычно.       Гоша проводил взглядом исчезнувших супруг, после чего сам завалился в кресло Дока, кажется, он начал понимать как делать так, чтобы не проваливаться сквозь предметы. Это было действительно сложно. Итак, что он имел? Каким-то образом он оказался в квартире Дмитрия, но имело ли это прямое отношение к связи между духом и человеком? Быть может, Гоша ощутил зов только потому, что Док названивал ему и думал о нём? Ведь такое вполне может быть. Но что дальше? Его совершенно никто не видит, а ведь как-то нужно найти ту самую цель, попытаться её осуществить.       За своими размышлениями Георгий провел полночи в кресле у камина, кажется, у него созрел план.