Work for idle hands to do (Для праздных рук есть работа)

Так странно просыпаться по собственной воле. Ни ревущего будильника, ни чересчур нетерпеливого семилетнего ребенка, прыгающего в постель, чтобы напомнить о времени. Это был редкий выходной день. Трикси осталась у Дэна на все выходные, и теперь действительно ничто не мешает ей наслаждаться лежанием в постели. Не обращая внимания на солнечный свет, пробивающийся сквозь открытую дверь спальни, Хлоя позволяет себе снова свернуться калачиком под одеялом, полностью готовая оценить дополнительный отдых. Она и пяти минут не протянула. Теперь, когда она проснулась, она не может чувствовать себя комфортно, и она определенно не сможет снова заснуть. Это должно было бы быть расслабляющим, но вместо этого она просто… напряжена. Это не чувство вины, ведь она не пренебрегает никакими обязанностями, и она, конечно, может признать, что ей нужно немного полениться. Она просто слишком сильно ответственная, чтобы позволить себе наслаждаться этим. Хлоя обдумывает все доступные ей варианты. Долгая ванна могла бы помочь ей расслабиться, а утренняя пробежка могла бы измотать ее. Но и то, и другое требует вставания с постели, а это разрушает всю цель. Однако есть еще одна возможность… Прошло очень много времени с тех пор, как она делала «это» в последний раз. Между ее безумной работой и тем, что у нее есть маленький ребенок, бегающий вокруг, у нее точно нет много времени, чтобы побыть одной. И, очевидно, она слишком долго пренебрегала собой, если это напряжение, которое она чувствует сейчас, является результатом. Ну, нет времени лучше настоящего… Мысли о том, как лучше начать, занимают несколько минут. Она выбирает что-то простое — ленивую фантазию субботнего утра с 1980-х годов и Роб Лоу. Спокойно и легко. Хлоя представляет себе сцену в душе. О боже, сколько ему было лет в этом фильме? Она позволяет себе отвлекаться. Роб Лоу. Душ. Ее руки начинают медленно двигаться по животу, соскальзывая под тонкий топ. Никакой спешки, у нее есть всё необходимое время. Но, очевидно, у ее тела есть другие идеи, и прежде чем она это осознает, одна рука уже проскользнула в её пижамные штаны без её сознательного участия. Хлоя не жалуется, хотя мышечная память — это замечательная вещь. Ее рука теплая и прикладывает только нужное количество давления, когда она обхватывает себя за трусики, и часть этой беспокойной энергии, наконец, кажется, покидает её, только чтобы быть замененной другим видом напряжения — гораздо более приятным. По крайней мере, она наконец-то смогла расслабиться на простынях, а всё это напряжение собралось в одну точку между ее бедрами. Пальцы дразнят её под мягким хлопком, и она представляет себе, что они принадлежат более широкой руке, более грубой. В своём воображении она собирается присоединиться к Робу Лоу в душе, и неловко сбрасывает свои штаны и нижнее белье в серии изящных движений, которые она мысленно исправляет с целью своей фантазии. Она даже подумывает о том, чтобы выскользнуть из майки, но прямо сейчас ей очень нравится, как она касается ее заостренных сосков, и в любом случае ее руки сейчас довольно заняты. Два пальца уже скользят внутри неё, когда в фантазии Хлоя заходит в душ. «К чему такая спешка? У нас есть все утро, дорогая.» Хлоя вздрагивает от этого. Какого черта? С каких это пор у Роба Лоу британский акцент? Со стоном она осознаёт, что её раздражающий новый друг и постоянный источник стресса в её жизни каким-то образом даже вторгся в её фантазии. И вообще, откуда это взялось? И конечно, она объективно знает, что этот мужчина привлекателен — он может свести ее с ума, но она не слепа. Высокий, темноволосый, да еще с таким голосом. «Это просто слишком плохо для нормальной личности», — думает она. Он высокомерен, груб и, по всей вероятности, клинически безумен. Даже если он полезен и, как ни странно, более честен, чем большинство мужчин в её жизни, он все равно заноза в заднице. Но каким-то образом он проник во все другие аспекты бодрствующей жизни Хлои, так что это просто означает, что он даже пришел и разрушил совершенно хорошую фантазию. Хлоя намеренно игнорирует тот факт, что ее пальцы не прекращают своих движений с тех пор, как она начала свою маленькую мысленную тираду, перечисляя все недостатки Люцифера. Очевидно, её раздражение по отношению к нему не сделало ничего, чтобы ослабить её возбуждение. Во всяком случае, она стала еще более влажной, представляя себе Люцифера и его глупое лицо. Понимая, насколько все запутано, она пытается вернуться к своей предыдущей фантазии. Безопасно. Легко. И, по-видимому, больше не удовлетворяет. Хлоя умудряется убедить себя, что в её воображаемом сценарии нет ничего плохого и что ей просто нужно немного больше стимуляции, чтобы туда попасть. Её верный друг — вибратор спрятан в тумбочке в коробке с надписью «квитанции», которые она надеется надежно спрятать от любопытных 7-летних детей. Она щелкает выключателем, чтобы проверить вибрацию, благодарная, что по крайней мере батарейки всё ещё в порядке. Даже мягкого жужжания в её руке достаточно, чтобы возбудить её. Она честно не может вспомнить, когда в последний раз он покидал свою коробку. Она начинает с того, что обводит свой клитор несколько раз на самой низкой настройке вибрации, и теперь ей легче вернуться в фантазию. Она представляет себе, как её спина прижимается к прохладным плиткам душа, когда он, наконец, скользит в нее, наслаждаясь приятной растяжкой неиспользуемых мышц. Ещё одно нажатие кнопки, и это почти ощущается как медленный толчок, нежная пульсация вибраций внутри нее. Секс в душе никогда не бывает таким, медленным и совершенным, и есть большой риск поскользнуться и упасть, но это то, для чего нужны фантазии. И если глаза её возлюбленного из фантазии вдруг станут карими, а не голубыми, его голос станет глубже, когда он держит ее с обманчивой силой — тогда это всё равно нереально. Она так погружена в свои мысли, что пропускает звук закрывающейся входной двери. — Детектив Деккер, уже больше десяти, а где же… Ну-ну-ну. А что это у нас тут? Со скоростью, которую она до этого момента не могла себе представить, Хлоя одновременно пытается выключить вибратор и натянуть простыню, чтобы прикрыть грудь. Люцифер, вероятно, уже кинул взгляд на её слишком тонкую майку, но это лучшее, что она может сделать, чтобы немного восстановить свое достоинство в данный момент. Сам Люцифер, конечно, кажется совершенно невозмутимым, самодовольно прислонившись к дверному косяку. — Люцифер, какого черта ты здесь делаешь? — её голос все еще слишком дрожит, чтобы нести какую-либо реальную угрозу, и по выражению лица Люцифера ясно, что он просто находит её возмущение милым. Она изо всех сил старается не обращать внимания на то, что, когда она садится, игрушка внутри неё смещается под неудобным углом, а её рука плотно прижата к тому месту, где она наиболее чувствительна. — Я пришел посмотреть, есть ли у нас дело, но, похоже, у тебя всё под контролем, — он довольно раздраженно усмехается собственной шутке. Хлоя решает проигнорировать этот комментарий и сосредоточиться на абсурдной причине, по которой он вторгся в её свободное время. — У нас нет никакого дела. Это просто мой выходной. Тебе придется пойти изводить какого-нибудь другого детектива. — Детектив, я оскорблён! Ты же знаешь, что я никогда не оставлю тебя ради другого офицера. Кроме того, сейчас меня гораздо больше интересуют твои фантазии. О чем ты только что думала? Может ты думала обо мне? Расскажи мне о своих самых сокровенных желаниях. Она видела, как он делал это десятки раз — с подозреваемыми, свидетелями, случайными незнакомцами, большинство из которых были привлекательны. И почему-то это всегда срабатывает, хотя ей это кажется откровенно нелепым. И прямо сейчас сам Бог не мог заставить её признаться в том, о чем она думала, даже случайно. Хотя теперь отрицать — это значило бы только подтвердить его насмешки. — Ну, если ты действительно хочешь знать… — она позволяет своему лицу немного смягчиться, а кулаки разжимаются достаточно, чтобы простыня открыла её шею и плечи, — Я думала о доме, чудесном доме с дверями, которые запирались и не позволяли владельцам дегенеративных клубов врываться в него, когда им вздумается, — к концу её речи взгляд вновь обрёл уверенность. — Тогда, конечно, продолжай воображать свой непроницаемый маленький домик мечты, или что там ты делала до моего прихода. Хлоя не знала, что было хуже: неприязненные взгляды Люцифера на её прикрытое тело или то, как его голос перекатывается на слове «непроницаемый», заставляя её незаметно вздрогнуть. Ну, незаметно для всех, кроме бесящего незваного гостя. Её зрачки сужаются, а его ухмылка становится еще шире — он явно это заметил. Это состязание взглядов длится гораздо дольше, чем она готова признать, но в конце концов её раздражение побеждает потребность победить его в такой нелепой игре, и она, глубоко вздохнув, позволяет своим глазам закрыться. Открыв их ещё раз, она кивает в сторону двери. — Ну и что же? — Люцифер только качает головой в ответ на приказ. — Ты меня совсем не беспокоишь. Каким-то образом его улыбка заставляет его выглядеть взволнованным маленьким мальчиком, но в то же время она делает его похожим на полного развратника. Общий эффект странно привлекателен и совсем не помогает с ситуацией Хлои. — А почему ты все еще здесь? — требовательно спрашивает она. — Я думаю, что это было бы довольно очевидно, детектив. — Ты действительно думаешь, что я собираюсь сделать это… э-э…когда ты стоишь здесь? — А почему бы и нет? Это действительно могло бы помочь, придавая форму фантазии и все такое. Помоги себе немного отпустить это сдерживаемое разочарование, — она бросает на него холодный взгляд, — Я очень хочу протянуть тебе руку помощи. Метафорически, если ты предпочитаешь. Я просто буду стоять здесь и… вдохновлять тебя, — всё ещё прислонившись к дверному косяку, он машет рукой перед своим телом. — Единственная вещь, которую ты вдохновляешь – это мигрень, — она отказывается признать, что его предложение посылает новую волну жара в низ живота. Мысль о том, что он просто наблюдает за ней, подстегивает её своим грохочущим, не совсем привлекательным, голосом. — Ну же, позволь себе хоть раз быть немного плохой. Он просто дразнится, пытаясь понять, как далеко он может зайти, прежде чем она вытащит пистолет и вытолкнет его из комнаты. И она не может отрицать, что обдумывает это, просто протягивая руку за матрас туда, где она спрятала свой пистолет. Но даже с пистолетом, направленным на него, он всё равно был бы так доволен всем этим — не только из-за того, что поймал её в такой неосторожный момент, но и из-за того, что точно знал, как она отреагирует на его поддразнивание. И она не хочет доставлять ему такого удовольствия. На самом деле, она хотела бы быть той, кто уйдет удовлетворенной на этот раз. Но даже сейчас она удивляется тому, что говорит дальше: — Хорошо. Очевидно, уже приняв решение, она собирает всё своё мужество для того, что может оказаться невероятно плохой идеей. Но сейчас она не может об этом думать. Вместо этого она сосредотачивается на возобновившейся пульсации между ног. Легко было бы просто продолжить с того места, где она остановилась. Она позволяет одеялу соскользнуть вниз с того места, где оно было скручено вокруг её шеи, откидываясь назад на подушки позади неё, когда её руки скользят обратно туда, где всё ещё есть игрушка внутри. Её глаза трепещут, закрываясь словно от щелчка выключателя, но не настолько быстро, чтобы пропустить то, как челюсть Люцифера чуть не падает при виде нее. «Будь осторожен в своих желаниях», — почти хочет сказать она. Она раздумывает, стоит ли устраивать небольшое шоу, или просто молчать и полностью игнорировать его, пытаясь решить, что больше расстроит мужчину перед ней. Но её тело принимает решение за неё, автоматически реагируя как на возобновление стимуляции, так и на дополнительное ощущение того, что за ней наблюдают. Она бессильна помешать тому, как её бедра слегка приподнимаются к игрушке, или тихим звукам, которые срываются с губ при каждом вдохе. Каждое движение сдвигает одеяло ниже по её телу, обнажая твердые точки сосков, когда они напрягаются против её майки. Но когда её свободная рука поднимается вверх, на этот раз она не делает ни малейшего движения, чтобы прикрыться, а просто хватается за край подушки, когда выгибается особенно сильно, а ноги раздвигаются ещё больше. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она набралась смелости снова открыть глаза, но то, что она увидела, было совсем не тем, что она ожидала. Исчезла самодовольная ухмылка Люцифера; то, что она всегда считала постоянным атрибутом его лица. На её месте появляется почти болезненная гримаса, которая, возможно, имеет какое-то отношение к тому, как он сжимает дверной косяк костяшками пальцев, изо всех сил стараясь держаться на расстоянии. Очевидно, его обещание остаться там было искренним, и что-то в ее груди немного напряглось от того, как усердно он работает, чтобы сохранить её доверие. Как будто это действительно что-то значит для него. Хлоя действительно не понимает одержимость Люцифера ею. Почему он так много внимания уделяет ей? Ведь явно нет недостатка в привлекательных женщинах (и мужчинах), бросающихся на него ежедневно. Может быть, ему просто нравится этот вызов? Но нет, это не объясняет того, что он рисковал своей жизнью, чтобы спасти её. И это не объясняет то, как он сейчас на неё смотрит. Совершенно очевидно, что если бы он подошел сюда прямо сейчас, она бы его не прогнала, но он держится на расстоянии, принимая не больше того, что ему предлагают. Странно осознавать, что она чувствует себя в безопасности с Люцифером. Несмотря на то, что он абсолютно невыносим и, вероятно, более чем немного ненормален, она знает, что он никогда не позволит причинить ей какой-либо вред, если сможет этого избежать. Во всяком случае, она больше беспокоится о том, что он был немного чрезмерно усерден, пытаясь защитить её. Так что она позволяет себе наслаждаться этим, ощущая, как он наблюдает за ней в этот момент, зная, что это не пойдет дальше, пока она не попросит об этом. И она этого не сделает, по крайней мере сегодня. Но это головокружительно — иметь такую власть над ним. Как легко она превратила обычно болтливого мужчину в напряженно молчаливого. Она почти ожидала, что он начнёт высказывать грязные предложения в ту же секунду, как только она уступит, особенно учитывая беспрерывные намеки в каждом другом взаимодействии, которое он имел с ней. Но это намного лучше. Его внимание наконец-то сфокусировано — на этот раз всё на ней, и он больше не прячется за своими умными замечаниями. Их глаза встречаются, и невозможно оторваться от его сырого взгляда. Даже при том, что её глаза пытаются закрыться при увеличенном темпе движения руки и вибрации, но она держит их открытыми так долго, как только может, не желая пропустить ни один из его ответов. Сейчас, когда он стоит прямо перед ней, в фантазиях нет нужды. Его дыхание стало тяжелым, достаточно громким в маленькой комнате, чтобы расслышать её собственные судорожные вздохи. Очевидно, что он напрягает свои хорошо сшитые брюки, но он не делает ни малейшего движения, чтобы ослабить давление. Хлоя на мгновение задумывается, что же скрывается под этими брюками, и чувствует, как внутри неё нарастает гулкое напряжение. "Он" определенно больше, чем любая из её игрушек, и непроизвольное сжатие внутренних мышц напоминает ей, что она немного не практиковалась. Вибратор даже не на самой высокой позиции, но она уже чувствует, что приближается разрядка. Она чувствует такую сильную пульсацию, что почти уверена, что разобьется прежде, чем перелетит через пропасть. Глаза отказываются оставаться открытыми дольше, но образ голодного взгляда Люцифера не оставляет её. Все её тело сотрясается от интенсивности происходящего, и она теряет всякий контроль над звуками, исходящими из её рта. Глубокий стон Люцифера, который она слышит, заставляет её содрогнуться в собственном освобождении. Она позволяет себе несколько мгновений понежиться в лучах рассвета. Все её тело было приятно расслабленным, и было бы так легко снова заснуть прямо сейчас. Так что, похоже, её первоначальный план имел грандиозный успех. Но Люцифер всё ещё стоит в дверном проеме, и возвращаться ко сну прямо сейчас было бы невежливо. Не то чтобы он обычно этого не заслуживал, но она чувствует себя великодушной. Ей всё ещё удается натянуть свои пижамные штаны обратно, прежде чем вылезти из постели. Его глаза расширяются, когда она приближается, и она может видеть начало улыбки, возвращающейся к его лицу. — Раз уж ты здесь, я думаю, мы можем просмотреть некоторые текущие дела. Конечно, если ты готов к этому, — она дразнится, даже осмеливаясь на мгновение опустить взгляд. Улыбка Люцифера возвращается в полную силу. — О, я очень бодр. Ни за что на свете, — он практически мурлычет, и даже этот откровенный намек не раздражает ее, как обычно. — Хорошо, тогда ты можешь приготовить нам завтрак. — Как вам будет угодно, детектив.