Нет цели, только путь

Зайдя в кабинет Дисциплинарного Комитета, я подняла решительный взгляд, уставившись на сидящего за своим столом Главу. Хибари даже не посмотрел в мою сторону, продолжая копаться в каких-то бумагах, но я скорее поверила бы в то, что парень меня просто на просто игнорирует, нежели не заметил, как хлопнула дверь его кабинета. Сведя брови, я преодолела расстояние от двери к столу этого игнорщика и тут же, не давая себе возможности передумать, упёрлась руками о столешницу, буквально нависая над ГДК. Теперь уже парень не мог меня игнорировать, как и мою наглость, поэтому перевёл ленивый взгляд на меня, а после и вовсе отложил бумаги в сторону, давая понять, что он меня слушает. — Кёя. — Мой голос был полон решимости, как и взгляд. По крайней мере, я на это надеюсь. — Возьми меня. ГДК даже бровью не повёл, лишь откинулся на спинку кресла и сделал то, что многие фанатки аниме «Учителя-мафиози Реборн», в том числе и я, до недавнего времени, посчитали бы диким ООСом со стороны парня. Он улыбнулся. И не кровожадно, не еле заметно, и даже не натянуто. Просто улыбнулся. И ответил. — Нет. И так, понимаю, ситуация может показаться каким-то сюром, учитывая то, что мы только недавно с Тсуной пришли подавать документы в Среднюю Намимори и лишь один раз встретились лицом к лицу с будущей хмурой тучей всея Вонголы. На самом деле прошёл месяц. Да-да, вы не ослышались. Месяц. Теперь мне официально четырнадцать, но ни пить горячительные напитки, ни курить мне нельзя, так что я продолжаю ныкаться по подворотням, затягиваясь спасительным никотином без свидетелей. За это время многое произошло, так что без чая и не расскажешь. Так что, запаситесь вкусняшками, ставьте чайник и-и-и… Поехали! Школа стала для меня своего рода испытанием. Дети бесили, учителя тоже. Точно и не вспомню, сколько раз за этот месяц я хотела забрать документы и перевестись вновь на домашнее обучение. Скажу сразу, много. Очень много раз. Но останавливало меня от этого порыва несколько нюансов. Таких ма-аленьких, что под микроскопом не разглядеть. Первая причина, она же нюанс: я не могла бросить Тсуну, который, попав в новый класс, сразу же выделился и теперь вновь носит не очень гордое звание изгоя. Он умудрился упасть после торжественной речи директора, и не просто так! А завалившись на задний ряд. Судьба, видимо, та ещё стерва, потому что позади него стояли лишь девушки, которые тут же начали панику, посчитав моего бедного товарища грязным извращенцем, который стремился залезть им под юбку. А если ещё точнее, он свалился на Курокаву Хану, рядом с которой находилась Та Самая Сасагава. Стоит ли мне говорить, что наш «Тунец» (тьфу на меня, тьфу-тьфу, снова начала его так называть. Но за дело) втрескался в Сасагаву Киоко по уши, как только встретился с девочкой взглядом? Искра, буря, пощёчина от разгневанной Ханы не спасла нашего героя от прямого попадания в сердце стрелой Амура. И, как вишенка на торте — он попал в один класс с теми, на кого упал. И теперь, не смотря на то, что мы попали в разные классы, я каждый день выслушивала страдания несчастной, подростковой души и старалась поддержать нашего бедного Ромео, которого задирали в классе, после столь пикантной истории, пока тот пускал слюни в сторону «Самой Красивой Девочки В Школе». Кстати, собаку-улыбаку я уже видела, но, по определённым причинам так и не пошла знакомиться. Да, чёрт возьми! У Ямамото Такеши, чуть ли не в первую же неделю учёбы образовался собственный фан-клуб! Так что, я не я, корова не моя, часы задания не давали, а я всё ещё хочу жить, поэтому не суюсь. Поверьте, разъярённые девушки-подростки — страшны в гневе. А ещё, они страшны вдвойне, когда какая-то девочка, не входящая в стройные ряды любителей определённого бейсболиста, решает поговорить с восходящей звездой школы. Я видела, я знаю, что с такими смелыми девчонками происходит! И не горю желанием последовать за ними. Пускай воздействие успокаивающей ауры Такеши ой как помогла бы мне за этот месяц… Вторая причина, почему я не забрала документы: моё задание по завоеванию дружбы Демона всея Намимори не было завершено. А отказаться от этой непосильной, как мне до сих пор, кажется, задачи, я не могу. Я смогла подключить найденный в медведе телефон к коммуникатору и, как только в нём появился таинственный контакт, носящий имя «Небесная Канцелярия», тут же накатала разработчикам данного дурдома жалобу. А точнее, спросила, нельзя ли отказаться от задания и продолжить моё путешествие к выполнению главной миссии? Ответ пришёл на телефон, почти в ту же секунду, как я отправила сообщение. И был крайне лаконичный: «Вы не можете отказаться от заданий, все они имеют значение и повлияют на успех в Вашем деле. Если Вы решите проигнорировать, то или иное задание, решив не выполнять, то от Вашего бездействия, в будущем, можете пострадать Вы сами или другие люди. Выполните поставленные задачи, как можно скорее.» И, ладно бы от моего отказа под угрозой оказалась лишь я, мне не в первой. Я, как бы, умирала. Но рисковать жизнью других людей… Этого я не могла допустить. Да, возможно, я могла показаться эгоисткой, которую заботит лишь её собственная шкурка, но это не так. Я переживала за Йори, которую пусть и не считала своей матерью, но зла ей не желала, потому что она была замечательной женщиной и действительно заботилась о дочери. И за Тсуну я тоже переживала, так как он действительно стал мне близок, лишь благодаря ему и его поддержки, я ещё окончательно не свихнулась. Да, даже за Нану, которую я уже не так часто видела, я тоже волновалась. И это я ещё в самом начале пути, а что будет, когда вокруг нас с Тсуной образуется толпа детей и подростков, которые решат «поиграть» в мафию? То, что я буду связана со всем этим, я уже не сомневалась. Как и в том, что многие ребята также станут мне небезразличны. Поэтому, скрипя зубами и сердцем, я двинулась осаждать неприступную крепость в лице ГДК. О, да, повторюсь, я не Мэри Элизабет Сью. И сходу у меня, естественно, не получилось привлечь нужное внимание, переходящее в интерес со стороны Хибари Кёи. Я не боец, никогда не была и, наверное, никогда не буду, поэтому заинтересовать Хибари силой я не могла. А это значит, что нужно было применить смекалку. Только все мои планы и попытки проходили мимо кассы, вызывая у ГДК, с которым я пыталась найти общий язык, лишь раздраженный взгляд и редкие обещания «забить до смерти, наглое травоядное». Не знаю, правда, почему он за то время ни разу не осуществил своей угрозы, видимо, мне повезло. Или божественная канцелярия подсобила. Сама не люблю навязчивых людей, а я, что стыдно, выглядела как раз-таки навязчивой, наглой школьницей, с отбитым чувством самосохранения. Но сблизиться нам помог случай, а точнее — два случая. Первый случай произошёл на второй неделе моей учебы в средней школе. После уроков, я пошла домой в одиночку, что было крайне редким событием, так как обычно мы шли вместе с Тсунаёши. Он, как истинный джентльмен, провожал меня до дому, который был чуть дальше от школы, чем его, а потом убегал к себе или задерживался у меня, чтобы сделать домашку. Да, сейчас наши совместные посиделки немного сократились, но я прекрасно понимала, что это просто такой период, адаптационный, и не настаивала на частых встречах. Но в тот день Тсуне пришлось задержаться после уроков, так как им был недоволен учитель, о чём мой товарищ мне написал в смске, слёзно прося его извинить за то, что он не сможет составить мне компанию и попросил его не ждать, так как прекрасно знал, что Йори начала бы переживать из-за задержки. В общем, я переобулась и, закинув собственную сумку на плечо, хотела достать плеер, на который закачала аудио-уроки по английскому языку. Да, знания бывшей хозяйки тела мне достались, но проявлялись весьма слабо. Да и повторение, если так можно сказать, мне явно не повредит. Но не успела я достать из сумки наушники и плеер, пронесенные как контрабанду, как наткнулась на скверную картину, рядом с воротами школы. Несколько мерзких старшеклассников, от которых на всю улицу несло одеколоном и табаком (это было слишком даже для курящей меня!), зажимали к забору, возле выхода с территории школы, какого-то первогодку, который был в предобморочном состояние. Наверное, любая другая девушка на моём месте прошла мимо, сделав вид, что ничего не происходит, но не я. Осмотревшись по сторонам, я удивилась, что сюда ещё не нагрянули Элвисы из дисциплинарного комитета, которые строго следили за соблюдением порядка. И вообще, старались находиться везде и сразу, стоя на постах, в определённых зонах. А ворота школы, насколько мне известно, включался в места, которые никогда не покидал кто-нибудь из комитета. Нет, никого. Словно бы их специально отвлекли от этого места, чтобы они оставили ворота школы без присмотра. Никого. Только, разве что, несколько школьников, идущих впереди меня, постарались не отсвечивать, проходя мимо амбалов-старшеклассников. Тяжело вздохнув, я мысленно поругала свою задницу, которая в очередной раз идёт искать нам с ней приключения. — Что за столпотворение? — Тихим голосом поинтересовалась я, подходя к очередным хулиганам в своей жизни, со спины, копируя интонации Хибари. И, если бы была возможность, то в этот раз я бы точно взяла камень и постаралась оглушить. Но во дворе школы подобной роскоши не наблюдалось, всё чистенько и убрано. Поэтому, попробую, как и в прошлый раз обойтись лишь словами. — Правила школы запрещают драки на территории Средней Намимори и поблизости с ней. Да уж, блеснула тем, что вычитала в школьном уставе, но это нисколько не поразило громил бандитской наружности. — Слышь, сопля, — отозвался один из них, который, по всей видимости, стоял на стрёме, на случай если на горизонте появится кто-то из комитетчиков. — Иди куда шла, не мешайся. Но я так и не двинулась с места, наблюдая как один из типов со всей силы толкнул первогодку к твердой поверхности забора, пока тот испуганно прижимал к себе собственную школьную сумку. Я не помню этого паренька, скорее всего он был из параллельного класса, но всё равно не собиралась всё оставлять так, как есть. Я уже хотела было побежать в сторону школы, чтобы позвать кого-то из Элвисов дисциплины, как кулак громилы врезался в забор, в паре сантиметрах от головы парня. В голове почему-то возник образ Тсунаёши, который был точно таким же по комплекции, как и этот парень, которого зажимали к забору. Кровь закипела в жилах, когда я услышала, что тот, который был ближе к пареньку, начал говорить: — Ну, так как, Рё-кун? Будешь платить или нам для начала избить тебя, чтобы показать, что мы делаем с должниками? Мальчик тихо заскулил, начав отчаянно просить отпустить его, говоря, что у него сейчас нет денег и то, что он обязательно всё вернёт, как только сможет. Но хулиганы лишь рассмеялись на слова мальчика, начав разминать кулаки. — Прекратите немедленно! — Возмущённо вскрикнула я, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Мне было страшно, чертовски страшно. Но уйти, бросив этого самого Рё-куна я не могла. — Я сейчас позову кого-то из дисциплинарного комитета! Так себе угроза получилась, если честно. Потому что теперь меня вновь заметили, и, более того, заинтересовались. — Ты ещё здесь, сопля? — скалясь спросил парень, который в первый раз меня заткнул, осматривая с ног до головы неприязненным взглядом. — Тебе же сказали валить! — Тут же подхватил второй, отвлекаясь от дрожащего перед ними парня, кидая на меня злобный взгляд, а затем нервно бросил в сторону. — Акио, разберись с ней! Видимо, это был их лидер, потому как парень, который до этого стоял на стрёме, медленно двинулся в мою сторону. Что примечательно, этот самый лидер не участвовал ни в избиение «младенцев», в лице Рё-куна, не стал устранять проблему, в моём лице. Акио приближался, а у меня затряслись поджилки. Он был огромен, ростом под два метра, с сальной паклей тёмных волос, закрученных в странную причёску, а в темных, почти чёрных глазах, я прочитала желание раздавить меня голыми руками. Когда названный Акио попытался схватить меня за шиворот и отправить пинком в полёт, я увернулась. Легко и спокойно, словно бы каждый день так делаю — злю бугаев и потом от них сбегаю. Для меня это тоже было шоком, но несмотря на удивление и страх, я надменно усмехнулась. — Ясно, — коротко и тихо произнесла я, отскакивая в сторону, подальше от парня, который явно не для обнимашек тянул ко мне свои лапища. — Так вот, какие вы. Люди, которые должны подавать нам, первокурсникам, пример. Жалкое зрелище. — Что сказала?! — Взревел Акио, который тут же ринувшись в мою сторону, намереваясь не просто схватить меня за шкирятник, а ударить. — Кого ты жалким назвала, дрянь?! Я вновь увернулась, чудом при этом оставшись стоять на ногах. Спасибо художественной гимнастике, спасибо бывшей Джури, которая ей занималась. Спасибо за рефлексы, которые, видимо, не пропьёшь. Сделав резкий выпад назад, я снова отскочила от очередного удара огромного кулака, теперь направленного со стороны другого члена банды, который решил принять участие в нашей «потосовске». Ух, видимо им не очень понравились мои слова, так как они спокойно позабыли о Рё-куне, который являлся их изначальной целью. Что ж, терпите мальчики. Язык мой — враг не только для меня, но и для тех, кто становится на одну с ним сторону. — Видимо, вы на большее и не способны, — ехидно протянула я, смотря на перекошенные от злости рожи, стараясь не упустить никого из этой шайки из виду. — Избивать тех, кто младше вас, угрожать расправой девочке. Очень достойные поступки, не спорю. Акио взбесился окончательно и кинулся в мою сторону, а я была к этому готова. Поэтому, отскочив в самый последний момент, поставила ему подножку, из-за чего тот, не успев среагировать, споткнулся и покатился кубарем по асфальтированной дорожке. Я же ощутила, словно бы по моей ноге проехался танк. Еле сдержав вскрик боли и хлынувшие из глаз слёзы, я постаралась удержать ухмылку на своём лице. — Такие как вы — лишь мусор под ногами людей, которые знают, что такое честь. — Прошипела я, даже до конца не понимая, зачем это говорю. — Вас всех стоит отправить на перевоспитание. Лидер группы, стоящий до этого в стороне, внезапно решил вмешаться в происходящее и положил руку на плечо второму громиле, который в отличие от Акио не был дезориентирован и был готов напасть в любой момент. Если бы не этот жест, навряд ли бы мне удалось увернуться от прямого удара, так как нога, которую я подставила под ласты Акио, болела просто адски. — И такая милая, маленькая девочка не боится говорить столь высокомерные слова своим сэмпаям? — Улыбкой лидера можно было резать бумагу. Острая, предвещающая большие проблемы моей вездесущей заднице. — Не боишься поплатиться за свои слова? — Бояться мусора, коим вы и являетесь, себя не уважать. — Выплюнула отважная и безрассудная я, понимая, что нарываюсь. Я ведь не боец! От слова совсем! Вашу ж Машу!!! Куда я полезла?! Только мой рот –источник всех моих бед, — не желал затыкаться. — Вы можете меня избить, но лишь подтвердите все мои слова, сказанные на ваш счёт. Лидер застыл с нечитаемым выражением на лице, а потом улыбнулся. По светлому, с неким сожалением, а после обернулся к своему псу, который продолжал прижимать за грудки Рё-куна к забору, не давая тому сбежать. — Джиро, отпусти Реноске, думаю он понял нашу позицию и постарается решить все свои проблемы в кратчайшие сроки.– Растягивая слова, давя довольный оскал, проговорил лидер хулиганов, на что его последователь лишь фыркнул, но отпустил Рё-куна, который тут же поспешил убраться куда подальше.– Нам следует преподать одной пигалице урок этикета, о том что необходимо уважать старших. И показать ей, наглядно, что бывает с теми, кто забывается и хамит своим сэмпаям. Меня начали окружать, даже поднявшийся наконец Акио подошёл поближе, а затем схватил меня за руки со спины. А я даже не попыталась отскочить или увернуться, так как не могла даже опереться на правую ногу. Перед глазами начало темнеть, я понимала, что никто и ничто не спасёт меня от намечающейся демонстрации силы со стороны больных на голову ублюдков с завышенным ЧСВ. И все мои сопротивления будут бесполезны, лишь принесут радость этим тварям. Поэтому, с силой зажмурилась, приготовившись к удару, который непременно последует совсем скоро, выбивая из меня всю геройскую дурь, вместе с воздухом. Ха-ха, а Рё-кун не промах, сразу убежал несмотря на то, что скорее всего догадывался, чем обернется всё это выступление для одной малолетней дуры, которая решила за него заступиться. Запах одеколона и табака душил, из-за этой ядрёной смеси сильно хотелось чихнуть, но из-за страха, сковавшего моё тело, я не сделала этого, лишь плотнее сжала веки. — Что здесь происходит? — Внезапно, где-то со стороны прозвучал тихий, наполненный холодными интонациями, голос, на который я готова была молиться в тот миг. Широко раскрыв глаза, я не смогла сдержать радостной улыбки, так как в нашу сторону неспешно, но стремительно шёл сам ГДК, Демон Дисциплины и Порядка всея Намимори. Акио, сжимавший до этого мне руки за спиной, звучно цыкнул, но отпустил меня из захвата. Мне бы следовало последовать примеру Рё-куна, и тоже драпануть куда подальше, но я осталась на месте, начав медленно растирать руки. На запястьях точно останутся синяки. Хорошо ещё, что мои чудо-часы нельзя просто так уничтожить, иначе бы по циферблату уже пошли бы трещины. — Ничего особенного, Хибари-кун, — вышел вперёд лидер бандитов, растягивая на губах слащавую улыбку, хитро прищурившись. Ого! Как он фамильярно-то с Главой Дисциплинарного Комитета говорит, неужели Хибари имеет какие-то дела, с этой падалью? Но я тут же отбросила эту мысль. За то время, что я наблюдала за Хибари Кёей, я поняла, что это человек принципов. И одним из этих самых принципов было — не обращать внимания на недостойных травоядных, коими и являлись эти бугаи в глазах ГДК, и не иметь с ними никаких дел. — Всего лишь маленькое недоразумение. Но Кёя даже толком не обращает внимание на выступившего вперёд парня. Он окидывает нечитаемым взглядом собравшуюся толпу, лишь на секунду останавливая взгляд на мне, которая выглядела лилипутом на фоне нескольких старшеклассников. Но почти сразу отводит взгляд. — Травоядные. — Хибари буквально выплёвывает своё излюбленное обращение, одним движением доставая тонфы из-под гакурана, которые мерно блеснули стальным боком в лучах солнца. — Ненавижу, когда сбиваются в стадо, поэтому, я забью вас до смерти. Лидер группировки хотел было сказать что-то ещё, но ГДК не был намерен его слушать. Преодолев оставшееся расстояние, считай, за долю секунды, он делает резкий выпад и бьёт тонфа высоченного парня прямо в живот. Резко и молниеносно, так что ни лидер, ни его псы, не успели отреагировать. Ещё один рывок и на дорожку летит следующий бугай, с приглушённым вскриком. Кажется, Хибари сломал нос этому парню и тот, завалившись на бок, сейчас поливал асфальт своей кровью, судорожно прижимая руки к лицу. Дальше я перестала следить за развитием событий, так как мой уставший от пережитого стресса разум, больше не мог сосредоточиться ни на чём вокруг, до того момента, пока окружившие меня парни не валялись, тихо постанывая от боли, на земле, а передо мной не возникло тёмное пятно гакурана. — Наглое травоядное, — позвал меня Хибари, а я даже не вздрогнула несмотря на то, что аура, которую я отчётливо ощущала, исходящая от ГДК, пугала намного сильнее, чем жажда крови тех, кто валялся на дорожке возле школьного забора. — Ты обещала, что не будешь больше нарушать правила. Может, мне стоит и тебя забить до смерти? Почему-то его слова сильно меня задели, а моё чувство самосохранения помахало лапкой и ушло от меня в долгий, неоплачиваемый отпуск. — Так давай, чего тянуть? — с вызовом в голосе, отозвалась я, поднимая голову, чтобы посмотреть в серые глаза Демона Намимори. — Избей, хоть до смерти, хоть не до смерти. Можешь взыскание назначить, отстранить от занятий. Но, знаешь что, Хибари Кёя? Не думала, что мне придется получать наказание за то, что я буду выполнять работу дисциплинарного комитета, когда его члены будут неизвестно где, оставив свой пост. Я не стала слишком долго ждать от парня какого-то ответа и, постояв лишь с минуту, так и не дождалась заветного «камикороса» на мои слова. Я хмыкнула и, подняв свою сумку, которая слетела с плеча, когда меня скрутили, поковыляла на выход из школы. Хромая домой, я ощущала разгорающуюся внутри злость. На себя, на свою любовь погеройствовать, спасая сирых и убогих от тех, кто сильнее меня. На свою слабость. Ещё я злилась на тех парней, которые явно не дружили с понятиями чести, раз решили напасть на малолетку всем скопом. Но больше всего я злилась на Хибари Кёю, который, даже не разобравшись в ситуации до конца, решил раздавать наказания направо и налево. Нет, мне не было жаль хулиганов, которые явно нарушили ни одно правило школы и, если бы ГДК не вмешался, то точно бы меня избили. Но мне было обидно, что я, по сути, не сделала ничего такого, что можно было бы приписать к нарушению школьных порядков, а Хибари действительно был готов раздать мне камикоросов по самые орехи. И с этим типом мне нужно подружиться? Ха-ха, забавная шутка. В тот день я всё же немного опоздала домой, пришлось врать Йори-сан о том, что случайно подвернула ногу по дороге к дому и выслушивать её причитания, от которых становилось совсем уж погано на душе. А на следующий день, наложив плотную повязку на ногу, пришлось хромать в школу. Никто, естественно, не давал мне право прогуливать из-за каких-то глупых склок с «сэмпаями». Меня не стали наказывать, не вызвали на ковёр к ГДК, в отличие от тех же парней, которые и заварили всю эту кашу. Я, если честно, не была особо удивлена этому факту. Хотя, меня удивило то, что «сэмпаи» не начали мне мстить по-черному или в лицо, после выволочки которую им устроил Хибари. Но я не стала прятаться и озираться по сторонам, ища злобные взгляды, направленные в мою сторону. Я просто продолжила жить, как и жила до этой стычки, ходить в школу, общаться с Тсуной. Ничего не изменилось. Разве что, я больше не пыталась поговори с Хибари Кёей, если сталкивалась с ним в коридорах школы, навязывая суровому парню своё общество. Я вообще старалась игнорировать его присутствие, как и задание, данное мне божественным коммуникатором, стараясь сосредоточиться на учебе и выполнение других квестов. И, честно говоря, у меня выходило неплохо. Я нашла дневники Джури. Я смогла разобраться в тех записках с шифрами и обнаружила, что это были пароли. Пароль от компьютера и ещё несколько, пока ещё непонятных от чего. Особой радости от этого я, честно говоря, не получила. Облегчение да, его было с лихвой. А вот радости… Как я и думала с самого начала, дневники Джури вела в электронном виде. Хотя, поверьте, найти папку с вордовскими документами на компьютере этой шифровщицы, тоже было ещё тем занятием. Но, в итоге, я их нашла и с удовольствием наблюдала, как сразу три задания перешли в строку выполненных. Но не задание, которое обязывало меня завести дружбу с Хибари Кёей. И, почему я вообще должна это делать? Почему именно такая формулировка? Ведь, при встрече с Савадой у меня были задания лишь помочь и познакомиться с парнем. Почему же тогда нельзя было сделать точно так же с Хибари? Познакомиться и всё. Без завоевания его дружбы и расположения. Хотя, да, я понимала причину. С Тсуной, которому я артистично помогла, мы быстро сдружились. Он был мне приятен, с ним хотелось общаться и то, что мы сблизились — было вполне естественно. Чего нельзя было сказать о будущей хмурой тучи всея Вонголы. Если бы у меня появилось задание просто познакомиться с ним, то я бы ни за что не стала бы даже пытаться сдружиться с этим парнем, стараясь сократить общение к минимуму. Я, чтобы кто обо мне не думал, не была конченой мазохисткой, которая лезет к тому, кто с радостью изобьет меня, из-за какой-то глупой и незначительной мелочи. Да, Хибари ещё ни разу не применил ко мне тонфы, по их прямому назначению, но каждый раз, когда я улыбалась ему и здоровалась, делал такое лицо, что становилось ясно — он непременно устроит мне четвертование, если появится повод. И сделает это не потому что он ловит кайф (уверена, что и это имеет место быть) от избиения людей, а потому что это буду именно я. Девчонка, которая каждый раз, как увидит его в конце коридора, тут же норовит подойти и заговорить с ним. Не зря же он меня называет «наглым травоядным». Странно, что ещё «навязчивым травоядным» не зовёт. Но, что-то я отвлеклась. Дневники бывшей владелицы моего нового тела, я нашла и даже начала читать. Всего в папке, которую я откопала в недрах компьютера, было 216 текстовых документа, распределённые по датам, а также несколько графиков, которые, как я поняла позже, показывали изменения в Силе девочки и её самочувствие. Не так уж и много, если задуматься. Я в тот же вечер, как нашла эту папку, решила засесть за чтения, поминая золотые слова — «Раньше сядешь — раньше выйдешь». Но, как только я углубилась в чтение, поняла: быстро осилить подобный объем данной информации, я не смогу. Потому что чтиво было не из лёгких. Поначалу документы были не больше одной-двух страниц, описывающих произошедшее за день, не особо акцентируя на деталях. Я чуть было не отключилась, читая очередной опус на тему того, как Йори и её дочь ходили за покупками и выбирали новое платье девочке. Но, чем дальше я читала, следуя по хронике, тем пугающей становились записи. Вы читали когда-нибудь дневники самоубийц? Не художественные книги, написанные «на основе реальных событий» или же просто фантазию писателя на данную тему? Если нет, то я вам скажу — даже не начинайте. И радуйтесь тому, что не сталкивались с ними раньше. Это месиво из тяжелых мыслей и мечтах об избавление — не то, что стоит читать на ночь, в качестве лёгкого чтива. Кацуки Джури действительно хотела умереть. Она хотела этого, ждала, и покончила бы с собой, в любом случае, даже если бы не их «встреча» с Бригитт. Рано или поздно, но сделала бы это. И, что-то мне подсказывает, что скорее всего намного раньше, чем сделала это сейчас. Слишком мрачные мысли одолевали подростка, слишком тяжёлые и безрадостные. Но, самое отвратительное, наверное, заключалось в том, что она совершенно не жалела своих родителей, когда планировала своё самоубийство. Ладно, с отцом всё ясно — человек, который ради каких-то неясных целей и собственных амбиций решил испортить жизнь единственной дочери, разрезая на хирургическом столе её тело раз в несколько месяцев, ограничивая и подавляя собственной властью. Но Йори… Она действительно любила свою дочь всем сердцем. Смерть Джури сильно бы ударила по женщине и, вряд ли, она смогла бы отправиться после этой потери. Но бывшая Кацуки Джури совершенно об этом не думала. Её мысли погрязли во тьме. Она видела лишь плохое, словно бы и не замечая хорошего, того, что всё же было в её жизни. И, знаете? Если сначала мне было её жаль из-за действий её отца, то, прочитав часть её так называемых дневников, я испытала колючие чувство раздражения. Во мне начинала подниматься желчь, с каждым прочитанным предложением. Мне хотелось найти эту маленькую дуру, пускай это было и невозможным, встряхнуть за плечи и закричать: — «Оглянись вокруг! Жизнь — не такое уж и дерьмо, чтобы становиться ТАКОЙ!» Наверное, плохо говорить о покойниках в таком ключе, но после огромного количества нытья, которое я прочитала, иначе никак. И, именно что нытья. Да, её отец творил всякую дичь, таская девочку к различным людям, которые пытались взаимодействовать на её пламени, что проходило не всегда на операционном столе. И всегда было больно. Да, она перенесла несколько операций и на её теле было множество шрамов, как и на душе. Да, у неё не было друзей, она постоянно сидела дома, а мама даже и не подозревала о том, что творится у них в семье. Да. Всё это было. Но, чёрт побери! Она же даже не пыталась исправить это! Не пыталась хоть как-то повлиять на ситуацию! Она просто сложила лапки на груди и ныла о том, как её жизнь ужасна. Хотя, всё же, я несправедлива к ней. Меня просто злость брала за Йори-сан. Потому что она была у Джури, была жива и здорова, в отличие от моей мамы, любила её и была готова поддержать. Была готова защитить. Думаю, если бы Джури всё же решилась, и рассказала про эксперименты, которые проводил над ней отец, то ноги бы его в их доме не было и мать встала бы на сторону своего ребёнка, даже несмотря на авторитет и силу мужа. Но, это лишь моё мнение. Мнение же бывшей хозяйки тела было таковым — всё плохо, я в гробик. Из полезного, что я узнала, прочитав треть этих документов, было то, что отец семейства приезжает домой раз в три месяца, иногда чаще, иногда реже. Но, всё же старается приезжать именно по этому графику. Так что, мне пока везло, что этот человек не решил проведать семью. Ах, и его имя, я наконец узнала — Сатоши. Ещё было о том, что, приезжая с «командировки», Сатоши водил Джури к разным типам, которые явно были связаны с теневым миром. Никаких имён или другой конкретики я не нашла, лишь упоминание, что каждый раз люди были новые, и каждый раз эти люди лебезили перед отцом девочки, пытаясь угодить всеми силами. А после пытались как-то воздействовать на её Силу. С этим занимательным чтивом, я начала сбегать ночью из дому, спускаясь из окна по живой изгороди, которая так удачно доходила до второго этажа и была не так далеко от моего окна. Мне нужно было покурить и успокоить мысли, а в доме я этого сделать, само собой, не могла. Поэтому приходилось выбираться на улицу, кутаясь в несколько свитеров, так как верхняя одежда находилась на первом этаже, несмотря на то, что на дворе уже стоял апрель, по ночам было довольно прохладно. Сигареты под неизвестной мне маркой Morley, оставленные юной самоубийцей, к слову, были приятные и после них не пахло табаком. Лишь какой-то цветочный аромат. Да, за это я была благодарна бывшей хозяйки, но моё отношение к ней всё равно изменилось. И не в лучшую сторону. Второй случай, который помог мне сблизиться с Хибари Кёей, случился в очередной раз, как раз во время моей ночной вылазки. Я, обычно, не отходила далеко от дома, потому что к тому моменту, когда я решала выбраться из дому, нормальные люди давно спали и никто не смог бы заметить девушку, небольшого росточка, с сигаретой в руках. Я проходила немного дальше по улице и, заворачивая за угол, стояла не больше десяти минут, мирно покуривая. Этого было достаточно, чтобы прийти в норму и успокоить свой гнев, после прочитанного. Но в тот раз, почему-то, я решила пойти не направо, как обычно, а налево. Поворот, который пересекал улицу, был чуть дальше, но мне было необходимо немного больше времени, чтобы выпустить пар и успокоиться. Я прочитала о том, что именно думает о своей матери бывшая Кацуки Джури. И это взбесило меня до невозможного сильно. Джури писала, что Йори её уже достала своим вниманием и навязчивой заботой. О том, что считает свою мать жалкой, потому что та словно закрывала глаза на поступки своего мужа, считая, что у них всё хорошо. Считала её недалёкой и глупой, потому что та верила словам Сатоши, который заверил Йори в болезни единственной дочери. Считала, что было бы намного лучше, если бы она осталась совершенно одна, потому как, по её мнению, она была самодостаточной и самостоятельной личностью, которая бы счастливо жила, не зная никаких тревог и боли, если бы Сатоши и Йори просто на просто исчезли из её жизни. Она писала, что, наверное, ей стоило бы устроить поджог, когда Сатоши в очередной раз вернётся домой. Запереть все двери и, пока родители спят, поджечь дом. Мне хотелось рвать и метать, я испытывала такое чувство отвращения к этой идиотке в тот миг, что полезла в окно, даже не выключив компьютер. Завернув за угол, я достала почти пустую пачку сигарет и зажигалку, отметив, что в скором времени стоит купить новую, а ещё придумать, как бы это провернуть. И закурила. На циферблате моих чудо-часов показывало около трёх часов ночи, но я даже не испытывала усталости. Вот что значит, быть подростком — можешь не спать сутки напролет, но при этом потом целый день не испытывать слишком сильного дискомфорта, нежели тогда, когда тебе слегка за двадцать. Докурив одну сигарету и спрятав затушенный окурок в пачку (не люблю мусорить на улице, я ж не свинья), я решила тут же достать ещё одну, так как первая сигарета не дала мне совершенно ничего. Но спокойно покурить и попытаться остудить негативные эмоции, мне не дали. — Кого я вижу! — Этот голос был словно гром среди ясного неба, я чуть было не подавилась сигаретным дымом. Обернувшись, я встретилась взглядом с амбалом бандитской наружности. Поправочка, с очень знакомым амбалом. Это был Акио, всё такой же огромный, но уже без своей дурацкой причёски, хотя голову ему бы не помешало помыть. Он стоял в метрах десяти от меня и оглядывал мою тощую фигуру плотоядным взглядом. Я испуганно расширила глаза, замерев на месте, совершенно не зная, куда себя деть. — Ох-хо-хо! — Выдал амбал, довольно скалясь и начав шагать в мою сторону. Это заставило меня отмереть, и я резко дернулась в сторону, но была вынуждена остановиться, так как перед моим носом возникла лапища этого ублюдка, врезавшись в чужой забор с глухим стуком. — А ну стоять, сопля! Мы с тобой не уладили некоторые вопросы! Я жалобно сжалась, боясь обернуться лицом к ухмыляющемуся бугаю. Сигарета, выпавшая из руки, тлела на асфальте, а я даже не могла придумать пути отступления, зажатая перед чьим-то домом огромной тушей и тупо смотрящая на выпавшую сигарету. — О, как я рад тебя видеть, знала бы ты, сопля! — Услышала я торжественный шёпот, с придыханием, который жаром прикоснулся к моему правому уху, а мне захотелось проблеваться от отвращения. — Мы с ребятами даже не могли передать тебе, мелкая зараза, свои благодарности. Ведь из-за тебя, нас выставили из школы, как какое-то отребье! Первый удар мощного кулака пришёлся как раз в солнечное сплетение, от которого я физически не могла увернуться. Вскрикнув из-за боли, я судорожно попыталась вдохнуть, но не могла. Ноги перестали слушаться, начав подкашиваться, но мне не дали упасть. Схватив меня за короткие волосы на затылке, Акио дёрнул меня вверх и сильнее прижал моё туловище к железному забору, а после самодовольно загоготал. — О, знаешь, сопля? До тебя так сложно добраться! Постоянно снуют рядом эти комитетские шавки, которые мешали нам с ребятами передать тебе наше «спасибо»! Словно бы охраняли тебя, что на территории школы, что за ней… Но я знал, я верил, что когда-нибудь встречу тебя без свиты! Он с такой силой приложил меня затылком, что перед глазами тут же начало темнеть. Так глупо нарвалась… Так глупо! Это всё так глупо! И почему он говорит такие странные вещи? Зачем кому-то из дисциплинарного комитета присматривать за мной? — А ведь знаешь, Акихико-сама должен был закончить школу в этом году, сопля. Он планировал поступать в Токио и звал нас всех с собой, после выпуска. Да, мы бы навели шороху в большом городе…– не знаю, почему я ещё не потеряла способность слышать, но я слышала. Каждое его слово. «Акихико-сама»? Кто это?.. Неужели это тот их лидер, который натравил своих бугаев на меня? — А теперь, из-за какой-то мелкой дряни, наши планы рушатся в одночасье! Я даже не заметила, как завибрировали часы на моей руке, не до того было, так как следующий удар пришелся в лицо и теперь я повалилась на землю. По лицу, из носа, заструилось что-то тёплое, протекая по губам, подбородку, шеи. Я не сразу сообразила, что это моя кровь. А Акио не собирался на этом останавливаться. Он словно бы вошёл в раж, начав избивать меня ногами. Мне захотелось рассмеяться. Вот как. Это так глупо! Но, видимо, именно так закончится моя вторая жизнь… Что ж, наверное, это к лучшему. Я не смогла бы стать героем, спасителем богинь из заточения. Я не боец, не стратег и даже не умная, как оказалось. Я просто жалкая попытка одной юной на вид богини, бракованная душонка, что попала ей в руки из Лимба. Хотя… Если честно, я даже была рада такому исходу. Ещё не начались серьёзные проблемы, а я стопорилась на каждом элементарном задание, которые мне давали. Искать так долго дневники девчонки! Не смогла сдружиться с, пускай и сложным, но подростком. Почти два месяца копалась в шифре, которые смогла придумать или запомнить девочка-подросток. Тоже мне, герой. С большой буквы «Г». Я была почти счастлива, несмотря на боль от ударов громилы, несмотря на горечь и металлический вкус крови, который появился во рту. Ведь весь этот дурдом совсем скоро закончится… Я же ведь даже не хотела попадать в этот мир. А меня выпнули сюда, как мячик с поля. А цель? Всех спасти, всем помочь, лишь потому что кто-то так сказал? Мне даже крутого перерождения не пообещали за выполнение божественной миссии! Ни славы и богатства, ни крутых ачивок. Бонусы, о которых говорила Бригитт — я не считаю крутыми ачивками. Мне не дали ничего взамен на моё подчинение. Ничего! Никакой личной выгоды. И почему я думаю об этом, когда тяжёлая подошва чужой обуви врезается мне в ребра, ещё чудом не сломавшая их? Наверное, мне было обидно. Да. Скорее всего. Я ввязалась в это дело, выполняла задания, переживала за других людей, которые даже не были из моего родного мира и, по большому счёту, были для меня никем, самолично согласившись на эту судьбу. Хотя, у меня и выбора особо не было. Меня реально сюда закинули, даже отняв возможность отказаться. Ха-ха, как там говорилось? «У самурая нет цели, только путь». А что, мне подходит. Неудачница, у которой не было цели, ради которой стоит впрягаться, но которую насильно поставили на дорогу и сказали идти вперёд, куда я и ломанулась. Почти теряя сознание, я поняла, что побои прекратились. А жаль, я бы с удовольствием отправилась в чистилище, а потом — плевать. Отказываюсь я плескаться в этом болоте. Даже ноющей и недовольной девчонке, которая наложила сама на себя руки, дали какую никакую, но награду. Дали возможность переродиться и жить в мире без забот и страданий, хотя что и стоило ей дать, так это ремня по мягкому месту. Хочется просто послать Бригитт, вместе с её помощниками из канцелярии далеко и надолго. Тоже мне, выдумали мессию, которая лишь на сплошном энтузиазме будет впрягаться в их божественные тёрки. Ага, как же. Только сделать этого я не могла, хоть и очень хотелось. Меня вновь схватили за волосы, которые слиплись на концах от крови, а я лишь застонала, пока меня садили возле чужого забора. Когда я услышала металлический звук расстёгивающейся пряжки ремня, меня передёрнуло и кровь заледенела в жилах. Мне, конечно, было всё равно, убьют меня или нет, но в том, что задумала эта сволочь, я не желала участвовать. — Ублюдок…– прохрипела я, слабо шевеля языком. А Акио гортанно рассмеялся, продолжая копошиться в своей одежде. — О, кроха, любящая дисциплину, умеет ругаться? Ай-ай, какой у малышки грязный ротик. Ну, ничего-ничего, сейчас твой ротик будет использован по назначению… У меня из глаз брызнули слёзы, и я с силой зажмурилась. Не хочу, не хочу, не хочу! Не хочу видеть всего этого, не хочу участвовать, не буду! Как таких извращенцев земля носит? Этому телу ещё не исполнилось и пятнадцати! А этот дылда, мало того, что садист, так и извращенец! Может заорать? Да я ведь и так орала, как резанная, пока этот ублюдок меня топтал своими ножищами. Результата никакого не было, никто не вышел, несмотря на мои крики и явные звуки побоев. Но, чёрт! Я не хочу, не хочу! С трудом сделав глубокий вдох, я заорала что есть мочи, срывая и без того охрипший голос, зовя на помощь. Но меня быстро заткнули, ударив по лицу, целясь в рот. Я начала захлёбываться собственной кровью, которая тут же потекла в три ручья прямо изо рта. Кажется… Эта тварь выбила мне пару зубов! Меня в очередной раз тиснули за волосы, а я попыталась отбрыкаться, только это сложно сделать, когда одна рука точно сломана, а вторая вывихнута. Нет, нет, нет! Я не буду отсасывать этому мудаку, ни за что! Даже если придётся сломанными костьми лечь, не буду! И тут, словно бы мои мысли, мои мольбы, были услышаны. Откуда-то сверху, наверное, с забора, с грозным «Мяурк!» что-то прыгнуло в сторону моего мучителя, а он тут же завопил, отскакивая от меня в сторону и хватаясь за лицо. С тяжёлыми охами, я приподнялась с земли, потому, как только рука, сжимающая мои волосы на затылке, исчезала, я свалилась носом на землю. В глазах двоилось, но я отчётливо видела, как Акио скачет из стороны в сторону и с дикими воплями пытается отцепить от себя что-то. А точнее, от своего лица. Вот Акио спотыкается, не мудрено, ведь со спущенными штанами особо не попрыгаешь, и заваливается спиной на промерзший асфальт. А я громко выдыхаю, так как вижу, от чего именно пытается избавиться этот ублюдок. — Вада…– шепчу я еле слышно, не веря своим глазам. Пока ещё маленький, только откормленный и почти домашний кот, которого спас Савада Тсунаёши, рвал своими тоненькими когтями лицо Акио в клочья, грозно шипя. Откуда он здесь? Как выбрался из дома? Бывший старшеклассник ещё какое-то время мечется по асфальту, вопя от боли, а потом, в какой-то миг, откидывает кота в сторону. Я провожу слезящимися глазами тельца котика, боясь выдохнуть, когда тот падает в кусты. Боже мой, этот ублюдок точно что-то сломал моему коту! — Вада! — Кричу я, вскакивая на ноги и тут же шатаюсь из стороны в сторону, но не сдаюсь и чуть ли не кубарем лечу в ту сторону, куда полетел кот. Я залезаю с головой в куст, который только недавно озеленился, пытаясь отыскать своего спасителя, но не могу найти. Слёзы заливают моё лицо, мне так страшно и плохо от мысли, что с котёнком могло произойти что-то плохое, что меня начинает трясти. Господи боже, да я даже за саму себя так не переживала, как сейчас за пушистого героя! — Так это ещё и твой кот! — Раздаётся гневный рык, позади меня и я теряю точку опоры, падая лицом, с диким хрустом, на асфальт, не успевая подставить руки. Кажется, я окончательно сломала нос. Акио, который пришёл в себя после нападения моей живности, вновь чувствовал себя вполне отлично. Разворачивая меня к себе лицом, отбиваясь от моих отпинываний и ударов, на его развороченном лице появляется жесткий оскал. — Ты мне за всё ответишь, — злобно шипит Акио, наваливаясь на меня, ударяя затылком пару раз об асфальт из-за чего я теряюсь в пространстве. — И за то, что нас с ребятами выгнали из школы, и за неуважение, и за своего дрянного кота! Мне захотелось рассмеяться в лицо этому мудаку, сказав, что его не за что уважать, но из горла послышались лишь странные бульканья. Когда я почувствовала, что с меня пытаются стянуть штаны, я неверующе расширила глаза, впадая в острую форму отрицания, забывая о коте, о своих побоях, о том, как дышать. Акио смеётся, а мне кажется, что это сам дьявол решил подняться из преисподней и поглумиться надо мной. Я не хочу, не хочу, не хочу… Пожалуйста… — Загрызу до смерти, — вкрадчиво звучит откуда-то сверху, а в следующую секунду Акио словно бы отбрасывает от меня. Мне настолько паршиво и больно, что я даже не шевелюсь и не пытаюсь приподняться, чтобы посмотреть на то, как Акио размазывают по забору. Я слышу его крики и хриплые проклятия, перемешанные с просьбами о помиловании. Мне ни хорошо, ни плохо от его криков. Мне никак. Я тупо пялюсь в темное небо, которое начинает редеть светлыми лучами рассветного солнца. Кажется, левый глаз заплыл, так как им я почти ничего не вижу и не могу раскрыть его полностью. На душе паршиво и тошно, а крики избиваемого Акио не приносят мне никакой умиротворения. Мне как-то всё равно на собственные побои, многочисленные травмы и синяки. Всё равно, как буду объяснять это Йори. Всё равно на то, что пропущу из-за травм школу. Я жива. И слёз почти не осталось, поэтому я просто смотрю ввысь, стараясь абстрагироваться от всего мира. Внезапно я ощущаю, как к моему лицу прикасается что-то маленькое, мокрое и тёплое. Я скашиваю глаза, потому что нет никаких сил пошевелиться, и вижу боковым зрением своего главного спасителя, который нежно лижет мою щеку. — Вада…– шепчу я, пытаясь улыбнуться на действия котёнка. Были бы силы, я бы точно его погладила. Почему-то от осознания, что с котом всё более-менее в порядке, с моего сердца срывается тяжёлый груз и слёзы вновь начинают бежать из глаз. Господи, я такая дура. Только я могла попасть в подобную переделку, а после рыдать из-за облегчения, что с моим питомцем всё в порядке. — Зверёк. — Рядом со мной кто-то садится на корточки, хотя, я знаю, кто это. Тут даже думать особо не надо. Я как-то пропустила момент, когда звуки драки и вопли Акио утихли, поэтому совершенно не ожидала, что Хибари появится рядом со мной. И, когда это я переквалифицировалась из «наглого травоядного» в «зверька»? Я же ничего, совершенно ничего не сделала! Это не я отмутузила того извращенца! Я вообще лежу на промёрзшем асфальте и двинуться не могу! Он что, головой ударился? — Встать можешь? Я бы нервно рассмеялась, начала бы говорить много и не по делу, лишь бы отвлечь Демона Намимори от собственной слабости, да, даже бы съехидничала по поводу того, что он назвал меня «зверьком». Но у меня не было сил притворяться, что всё нормально. Я устала изображать из себя сильную. — Нет. — Выдавила я из охрипшей глотки короткий ответ, прикрывая глаза. Небо, которое стремительно бледнело, подсказывало что уже почти пять утра. Да уж, подумать только, а мне казалось, что избивал меня Акио, не дольше минут десяти. Слышу какое-то копошение со стороны, а потом чувствую, как к моему плечу притрагивается чужая рука и тут же вздрагиваю. Откуда-то находятся силы, и я перекатываюсь, с ужасом в глазах смотря на замершего Кёю. Хибари хмурится, всё так же держа руку чуть впереди себя и прожигает меня нечитаемым взглядом. — Я не трону тебя. Губы тянет тупой болью, когда я невольно усмехаюсь. И тут меня прорывает. Я истерично смеюсь, хотя со стороны это скорее похоже на бульканье и хрюканье, и не могу остановиться, с силой зажмуриваясь, из-за чего из глаз в очередной раз потекло. Хибари Кёя умеет удивлять, это точно. Может, я сейчас в коме, после стычки с Акио и в мой больной мозг приходят какие-то странные видения? Но, нет. Когда меня всё же касаются чужие руки, а после и вовсе поднимают над землёй, я понимаю, что это всё реально. Чёрт, это всё реально. — Отпусти, — шепчу, потому как громче говорить просто не в состояние. Но Кёя делает вид, что не слышит. Шагает медленно, но, верно, удаляется от злосчастного забора и от валяющегося на земле Акио. Где-то в его ногах топчется Вада, я слышу его испуганное мяуканье. — Отпусти! — Это нельзя назвать криком, потому что я фактически задыхаюсь, заходясь в приступе кашля, как только произношу одно жалкое слово. Я и не думала, что это возымеет хоть какой-то эффект, но Хибари Кёя действительно умеет удивлять. Он останавливается, но всё так же держит меня на руках, прожигая свирепым взглядом. — Ты ранена. Тебе нужно в больницу. — Говорит он, словно бы объясняет какую-то простую истину маленькому ребёнку. — У тебя сломаны кости и выбиты зубы. Я опять булькаю, ой, то есть смеюсь. — Без разницы, — едва слышно тяну, сквозь свой странный смех, отворачиваясь от ГДК, смотря ему под ноги. Мой кот вцепился когтями в штанину на правой ноге Хибари и сейчас яростно шипел на него, но тому было как-то побоку на маленького котёнка, который показал коготки. — Просто отпусти. — Нет. — Этим коротким, строгим ответом можно пробивать стены и рушить целые здания. А мне уже становится совсем не смешно. И не безразлично. На меня накатывает самая настоящая истерия. Теперь я начинаю понимать чувства бывшей хозяйки тела, я бы даже сказала, что теперь прекрасно её понимаю. — Чёрт! Отпусти, отпусти, отпусти, — моя слабая, сжатая в подобие кулака, рука ударяет ГДК в грудь несколько раз. — Мне плевать, что со мной будет! Понимаешь, нет? Плевать! Я не хочу всего этого, слышишь? Не хочу! И меня вновь скручивает приступ кашля. Сжиматься пополам, когда тебя крепко держат над землёй, знаете ли, то ещё «удовольствие». Хибари всё так же стоит на месте, но продолжает меня держать. Это какой-то цирк абсурда, точно. Насколько я знаю Хибари Кёю, он бы не стал со мной цацкаться, не стал бы выслушивать моё нытьё или требования. Начнём с того, что он вообще бы меня на руки не взял. Но вот, стоит посреди улицы, а я лежу у него на руках. Я точно ещё жива? Или это первый круг Ада, где пытки бывают крайне своеобразными? — Почему? — просто спрашивает, даже не повышая голоса, мой мучитель. Мои глаза широко раскрываются, даже тот, который заплыл. Я давлюсь воздухом. — Кто ты и что сделал с Хибари Кёей? — нервно улыбаясь, а точнее, пытаясь улыбнуться, спрашиваю я, а ГДК сильнее хмурится и крепче прижимает мою побитую тушу к себе. Я же начинаю подозревать, что Мукуро смылся из своей тюрьмы намного раньше и теперь ходит под личиной грозной грозовой тучи, хотя даже если бы это было и так, то выручить меня у разноглазого иллюзиониста резонов не было. Только если репутацию Хибари, с которым они ещё даже не знакомы, подмочить. — Не паясничай, — не требует, а просит Хибари. А мне кажется, что у меня сердце сейчас остановится. Точно, это подмена! Я так и знала! — Просто ответь. — Ах, ну раз просто ответить… — попытка закатить глаза ничем путным не удалась, но я слова на ветер не бросаю. Раз уж это подмена, то я сломаю ему мозг, заморожу и съем чайной ложечкой, как мороженое. Хотя, нет, плевать. Мне просто захотелось выговориться, захотелось поделиться своими терзаниями хоть с кем-то. И плевать на последствия. — Ну, тогда слушай, мой юный падаван. И я принялась за свой рассказ. Я рассказала Хибари-не-уверена-что-настоящему-Кёе всё. О своей прошлой жизни, о том, как глупо умерла в двадцать три года. О предательстве самых дорогих мне людей тоже упомянула. Рассказала о том, как очнулась после смерти в компании богини Бригитт, которая решила протестировать на мне свой новый коммуникатор и заодно спасти моими руками свою сестру. Рассказала, собственно, о своей «святой миссии». О часах, которые явно были разработаны каким-то садистом, и на которые раз в несколько дней приходили странные задания. Даже пошутила про «Синего Кита», но Кёя-не-Кёя не оценил. Видимо, не понял отсылки. Также я рассказала о том, что было и стало с бывшей хозяйкой моего нынешнего тела. Поведала её историю, о том, как она желала собственной смерти долгое время. Рассказала почти всё, кроме того, что в мире, откуда я пришла, их мир был запечатлен в аниме и манге. Я, конечно, хотела «сожрать» мозг Хибари-плевать-настоящего-или-нет-Кёи, но не особо горела желанием попасть прямиком в дурку. Хотя… Меня можно было упечь в психиатрическую лечебницу даже на половине моего рассказа. По взгляду Хибари, кстати, я поняла — он считал так же. — Кажется, тебя слишком сильно приложили головой, зверёк. Мы сидели в парке, на весьма холодной скамейке, до которой меня дотащил этот товарищ и говорили уже минут двадцать. Точнее, говорила я. А Кёя или не Кёя вовсе, слушал. Хотя, знаете, я не стану оправдываться. Я уже поняла, что это настоящий Хибари. Однако, Остапа понесло и остановиться я не могла. Мне…действительно хотелось выговориться. — Ой, да ну тебя, Кёя. — Раздражённо фыркнула я, скосив взгляд в сторону ГДК, который сидел достаточно далеко от меня, сложив руки на груди. Мой кот, предатель. Вада вовсю ластился к этому местному хищнику, пытаясь привлечь его внимание. К слову, безуспешно. Услышав, как я обратилась к нему по имени, парень тут же сощурился, а я, догадавшись о причине его реакции, повторила его гримасу. — Не стану я тебя «Хибари-саном» называть. Не заслужил. — Вао. — Усмехнувшись, парень скривил собственные губы в хищной улыбке, расцепляя руки и, о чудо, погладил трущегося вокруг него кота за ухом. — Я не заслужил, глупый зверёк? Наглое травоядное, я вообще-то тебя спас. Ух ты, круто. Я собрала комбо. Теперь я и «зверёк», и «травоядное». Ну, спасибо, что хотя бы не тщедушный скунс. А скунсы — это «хищники» или «травоядные»? Ведь, некоторые особи питаются не только растениями, но и мелкими грызунами… Ой, кажется, меня не туда понесло. — Нет, если смотреть под таким углом, то конечно же заслужил. — Выпалила я, начиная потирать пальцами ремешок на своих чудо-часах, стараясь не обращать внимание, как мой кошак кайфует от того, что его сдержанно поглаживает Демон Намимори. — Да ещё как, я тебя вообще, по идее, должна «Хибари-сама» называть. Только… — Только? — улыбка брюнета стала откровенно издевательской, словно бы он меня подначивал, из-за чего я ещё сильнее прищурилась. Вада громко фыркнул. Или муркнул, хрен его поймёшь. — Только ты меня достал. — Фактически выплюнула я, смотря теперь в лицо парня. Хибари непонимающе приподнял свои тонкие брови, а я, решив, что сегодня для меня законы не писаны и инстинкт самосохранения я пропила ещё в прошлой жизни, достала из кармана штанов помятую пачку сигарет и, ничуть не боясь, вытащила одну никотиновую палочку под суровым взглядом Кёи. — Ты слишком любишь ограничивать свободу других людей. — Вао. — Только и выдохнул ГДК, сверля меня неприязненным взглядом, пока я подкуривала сигарету. Но, кажется, решил дослушать мою мысль до конца и пока не добивать за то, что я начала курить рядом с ним. — Думаю, тот парень, который пытался тебя изнасиловать, тоже такого мнения, глупый зверёк. Я застыла с сигаретой в руке, буквально чувствуя чужое довольство собственной кожей. Не в бровь, а в глаз. Зараза. — Ты не понял. — Брезгливо поморщившись, я всё же донесла сигарету до рта и сжала фильтр губами. — Я не об этом. Этот случай скорее относится к нарушению морально-этических норм поведения и, очень жаль, что малыш Акио не дорос до того, когда осознаёшь подобные мелочи. Я говорю о том, что ты пытаешься построить всех под одну гребёнку. Хибари немного завис, видимо пытаясь уловить смысл моих слов. Всё же он ещё не успел привыкнуть к тому, что я порой говорила в подобной манере, в отличие от Тсуны, который, получается, общается со мной второй месяц. Вада, которого перестали гладить, понуро мотнул ушами и соскочил с коленей ГДК, на которые ранее забрался. Но, спустя пару минут тишины, Хибари хмыкает. — И что же в этом плохого? Мне очень захотелось ударить саму себя по лицу, что я бы и сделала, если бы на нём осталось хоть какое-то живое место и мне не было бы так больно. — То, что это не совсем правильно. — Фыркнув, поделилась я собственными мыслями. — Люди не роботы, их не запрограммируешь на определённый набор функций. Да и если такое, в принципе, было бы возможно, то представь какая бы скукотень началась бы. Хибари молчал, а я, видимо войдя в какой-то раж, продолжила: — Как ты можешь быть уверен, что человек общается с тобой, потому что он этого хочет, а не потому, что так принято, к примеру? Какой в этом толк? Это же чистое лицемерие. Люди, теряющие своё истинное «я», не станут тебе друзьями или соратниками. Они даже хорошими собеседниками не могут стать, потому что все их слова и действия уже заранее тебе известны и, так или иначе, совпадают с твоими собственными взглядами. А это не совсем хорошо, всегда нужен тот, чьё мнение отличается от твоего собственного, ведь общение с таким человеком заставляет развиваться, показывая что выбранный тобой путь может быть не совсем верным. Это помогает взглянуть на мир чуть шире. Хибари хмурится, что мне отлично видно, пока я выдуваю колечко дыма. Вау, с первого раза! И это я ещё не старалась… Но, ладно, это не особо важно. Мои слова, кажется, что-то задели в тонкой душевной структуре моего несостоявшегося друга, но признавать он этого явно не желал. Это у него, буквально, на лице было написано. Плотно сжатые губы, прищуренные глаза, нахмуренные тонкие брови. Но в серых глазах явно читалось какое-то разочарование, которое он никак не мог скрыть. — Не люблю толпы. — Наконец выдал этот айсберг, который по ошибке переродился в человека, одаривая меня неприязненным взглядом. — Мне необязательно с кем-то общаться, чтобы чувствовать себя полноценно. Мне не нужны друзья. «Ага, именно поэтому, ты сейчас сидишь здесь, со мной и тратишь своё время не на патруль по городу или сон, а на разговор. Потому что тебе это «не нужно», ага.» — Пронеслась у меня в голове ехидная мысль, но я быстро её подавила. Я видела, каким взглядом на меня смотрел нелюдимый Демон всея Намимори. И мне…хотелось ему посочувствовать. — Смотри, — внезапно для себя, я решила кое-что сделать. Я пододвинулась к брюнету чуть ближе и протянула руку, запястье которой обнимал ремешок часов. Парень непонимающе уставился на мои часы, а потом на меня. Я тяжело вздохнула. — Фома неверующий, просто смотри! Проведя указательным пальцем от двенадцать до шести, я протянула руку с часами, циферблат которых залило чёрным, ближе к ГДК. Если Хибари и удивился, то я этого явно не заметила. — Помнишь, я говорила, что мне иногда приходят задания? — Я даже не дождалась кивка со стороны парня, не то, что словесного ответа, нажимая уже не меню заданий. — Так вот, это задание я не могу выполнить с момента поступления в Среднюю Намимори. И, если честно, вряд ли когда-нибудь смогу выполнить. Хибари долго смотрит на циферблат, словно бы вчитываясь в каждый иероглиф, появившийся на нём. А я начинаю потихоньку жалеть о своём решении, на автомате начав поглаживать подошедшего ко мне Ваду. Нет, я не жалею о том, что рассказала этому парню считай всё, мне это было нужно. И, если он ещё не потащил меня в местный дурдом, значит точно не сделает этого позже. Я переживала за то, как он отреагирует на задание, которое было связанно с ним напрямую. Посчитает издёвкой? Разозлится? Забьёт до смерти? У-ух, какое огромное количество вариантов. И таких разнообразных! — Что это значит? — буквально шипит Хибари, смотря теперь в мои глаза, а я неловко икаю, так как начинаю ощущать его смертельную ауру. Ой, мне бы вскочить на ноги и бежать, только… Вряд ли у меня это удастся. — Это моё задание. — Несколько глупо улыбаюсь я, теребя пальцами кончики слипшихся от моей крови волос. — То, которое мне прислала богиня, вытащившая меня из Лимба. Хибари молчит, но продолжает прожигать во мне дырку. Не просит, приказывает, пускай и молча, продолжать. Иначе, кажется, меня точно прибьют. — По началу, — нервно взглотнув, я отвела взгляд в сторону и снова затянулась сигаретным дымом. — По началу я действительно пыталась выполнить это задание. Мне сказали, что каждое задание необходимо выполнить, потому как от этого будет зависеть моя сохранность, как и сохранность других людей. Но не так давно, я решила, что мне стоит отказаться от этого задания, не взирая ни на какие последствия. Взглядом Хибари можно было резать бумагу и одновременно поджигать её. — Что это значит? — повторяется, ох. Он спрашивает о столь разном, одними и теми же словами. А я понимаю, что я загоняю себя в могилу. Кажется. — Ты интересная личность, Кёя. — Отвожу взгляд в сторону, пялясь на небо, которое вновь стало голубым и нежным, лишившись своей тьмы. — Ты сильный, умный, своевольный. Но, недавно я поняла, что я не смогу себя сломать и перестроить лишь для того, чтобы выполнить какое-то дурацкое поручение свыше. Да, люди меняются под влиянием своих близких. Иногда, порой, меняются до неузнаваемости. Но, лучше уж дружить с тем, с кем тебе действительно хочется, меняться вместе с ним, нежели по чьей-то указки. Хибари молчит, я не ощущаю его взгляда. Мне даже, кажется, на какую-то секунду, что он вовсе встал и ушёл. Но нет, обернувшись, я натыкаюсь взглядом на парня, который уперся локтями в собственные колени и смотрел, не мигая, себе прямо под ноги. Ох, я, кажется, начинаю понимать этого парня… Да, он не стопроцентная копия своей же копии из 2D мира анимации. Да, он такой же сложный, нелюдимый, с любовью к дракам и силе. Но другой. Немного, еле заметно, но другой. Так же, как и Тсуна, который оказался намного глубже, чем мне казался после того, как я посмотрела «Реборна» в своём мире. — Почему? — Этот короткий вопрос звучит куда растерянней, чем планировал парень. Он старается показать всему миру, что он неприступная, вечно раздражённая ледышка, а на деле… Ему одиноко. Да. Ему чертовски одиноко. Возможно, настолько сильно, что его можно было бы сравнить с моим одиночеством. Одиночеством той, что попала в чужой мир и пыталась показать окружающим, что всё в порядке и на самом деле это её — родной и любимый мир. — Потому что, Хибари-сан, — сигарета, дотлела почти до фильтра, перестав дымить уже с полминуты назад, а я сую окурок в почти пустую пачку. — Потому что теперь я хотела бы подружиться с Вами не из-за чужого приказа или указки. А потому что Я так хочу. Да и, может быть, я смогу показать Вам, что порой друзьями могут стать совершенно разные, непохожие друг на друга, люди. Мы сидим какое-то время молча, я смотрела на Ваду, который начал вылизываться, сидя, между нами, с парнем. Хибари всё так же продолжил смотреть себе под ноги. Никогда не была эмпатом, но… Я ощущаю его замешательство. Что ж, кажется, не только у меня сегодня знатно рвётся шаблон. Ха-ха. Ну, хоть здесь я не особо выделилась. Хотя, если учитывать наши задушевные разговоры с ГДК… Нет, всё-таки, Хибари Кёя чертовски сильно умеет удивлять. И, мне это нравится? — Кёя. — Тихо, едва слышно говорит Хибари, словно себе под нос и не со мной вовсе. Но я слышу и давлю неуверенную улыбку. — Можно просто Кёя. Да, чёрт возьми, мне это нравится. Кажется, мне только что дали шанс. — Тогда, просто Джури. — Неловко протягиваю ладонь парню, так чтобы он её заметил и тяну улыбку. Хибари неспешно поднимает на меня взгляд, между его бровей до сих пор виднеется небольшая морщинка. И вот что я опять не так сделала? — Зверёк, — как-то странно тянет парень и его узкие глаза пробегаются сначала по моей протянутой ладони, а потом по моему лицу. Мне хочется недовольно поджать губы и убрать руку за спину. Ах, ну да, не любим мы людей по именам называть. Ох уж этот японский менталитет! А вот животными обзываться — это всегда пожалуйста, да. Хотя, это странно, что он отказывается называть меня по имени, даже если в этом и замешан менталитет. Ведь себя он разрешил называть по имени, без дурацких приставок. Но я не успеваю не опустить ладонь, не убрать её за спину, ГДК ловко хватает меня за правое запястье и тянет к себе. Я чуть ли не подавилась воздухом от неожиданности и возмущения, а Вада еле успевает отскочить в сторону, пока на него не навалилась моя, отнюдь не воздушная, тушка. Наши с котом взгляды пересекаются на Хибари, и, кажется, Вада полностью разделяет моё недовольство насчёт ГДК. Он что, цундерэ? То холоден и надменен, то нежен и пылок, проявляя свою симпатию? ООС меня задери, я понимаю конечно многое, но этого я не понимаю. — Зверёк, — Хибари даже не обращает внимание на моё бурчание под нос, приподнимая мою собственную ладонь повыше, словно бы демонстрируя её мне. — Твои повреждения пропали. Я непонимающе похлопала глазками, саркастично фыркнув и приготовилась язвить по поводу того, что парень сам головой во время избиения Акио ударился, а потом посмотрела на мою, демонстрируемую парнем, руку. И обомлела. Действительно, даже ни одного синяка не осталось. Я невольно пробежалась кончиком языка по рядам зубов и чуть ли не вскрикнула. Два зуба, который выбил мне Акио, вновь были на своих местах.

***

— Кёя, возьми меня. — Нет. Вернемся к нашему разговору с ГДК, который вы застали. Наверное, вы могли подумать, что я нагло домогаюсь нашего Главу Всея Дисциплины? Ну, или же напрашиваюсь на место в комитете, чтобы прогуливать уроки по причине занятости? Ха-ха! Нет и нет. Ошибочка. Недовольно сощурившись, я буквально запрыгнула на стол перед Главой Дисциплинарного Комитета, усаживаясь на столешницу. — Кёя. — Холодно и требовательно произнесла я, опасно наклоняясь вперед. Отлично, теперь это ещё сильнее похоже на сцену домогательства! Если бы я сидела на столе, со стороны парня, то выглядело бы это со стороны весьма и весьма… Абсурдно. А ещё смешно. А что вы думали? Вы меня видели? Я метр с кепкой, без сформировавшихся форм и округлостей. Меня, в начале учебного года, Элвисы дисциплины частенько останавливали, только потому что им казалось, что я сбежала из начальной школы, нарядившись в форму средней! Да любой, кто бы зашёл в кабинет Дисциплинарного Комитета и узрел бы подобную картину, точно словил приступ смеха, даже под страхом быть избитым до смерти. Так что, столешница моя любимая, ты очень кстати тут, между мной и Хибари Кёей. — Зверёк. — В тон мне отозвался брюнет, сверкнув своими стальными очами, в которых читались смешинки. Боже, как у него ещё лимит улыбки не закончился? Или я действительно так комично выгляжу в его глазах? — Ну-у, Кёя! — Сдалась я, понимая, что ничего не выиграю, если продолжу пытаться излучать непоколебимость. Тьфу, вот объясните мне, почему по-взрослому, по-хорошему, этот узурпатор со мной разговаривать не хочет? — Я сделаю всё, что ты захочешь! Даже Ваду на пару дней тебе отдам, пускай погостит у тебя в особняке. Ну, Кёя, ну пожалуйста! — Нет. — Снова, усмехаясь, отвечает мой непреклонный собеседник. — Зверёк, сколько бы ты раз не попросила, мой ответ не изменится. Подкупить меня не удастся, у тебя нет того, что меня заинтересует. Твой кот и так у меня, фактически, прописался, поэтому — тоже не вариант. Ух, а за прошедшие дни он стал говорить намного больше. Не скажу, что это моя заслуга, но я заметила, что с остальными наша грозовая тучка продолжает общаться точно так же, как и раньше — односложно и крайне агрессивно. Не знаю, поверил ли моим россказням Хибари, но факт моего странного исцеления, как и наличие странных часов, он отрицать не мог. Но, даже если и так — вряд ли он решил дать мне шанс стать его товарищем, только потому что я божественный посланец из другого мира. Чхать Кёя хотел на это. Именно поэтому, я всё же решилась и не так давно поинтересовалась у него, почему он всё же решил со мной общаться. Да, смотрели на меня в тот момент как на недалёкую дуру. И, вместо развёрнутого ответа, я получила лишь короткую фразу: — «Я доверяю своим инстинктам». И вот что это вообще могло бы значить?! Эх, ладно, сейчас не об этом. — Кёя, пожалуйста, — сложив руки на груди, я жалостливо посмотрела в глаза своего визави, попытавшись при этом не упасть, так как до этого долгое время упиралась ладонями о заваленную бумагами столешницу. — Я не хочу зависеть от кого бы то ни было, когда моей жизни будет угрожать опасность. На курсы самообороны я, по понятным причинам, пойти не могу. Я ведь только-только вернулась на занятия по гимнастике! И, нет, я даже не из-за занятости не могу пойти на курсы самообороны, дело не в этом… — А в чём? — Словно бы действительно интересуясь, спрашивает ГДК, вновь беря в руки бумаги, от которых я оторвала его своим появлением. На моих скулах проступает еле заметный румянец, а брови непроизвольно сводятся к переносице. Нет, ну он что, действительно издевается? — Дело в Йори-сан. — Сильно сощурившись, кратко отвечаю я. — Она не поймёт моего стремления и не разрешит. Хибари, не отрываясь взглядом от строк в документах, которые вновь держал недалеко от лица, тихо фыркает. — Твой проблемы, зверёк. Я медленно начинаю закипать, скрипя зубами. С Хибари, несмотря на то, что мы действительно начали общаться после произошедшего, невозможно было договориться. Он, несмотря на всю свою воспитанность и дисциплину, которая явно впиталась в его мировоззрение с молоком матери, чаще напоминал мне не гордого хищника, коим себя считал, а упёртого барана. — О, дорогой, — буквально выплёвываю я, а Кёя незримо дёргается от моего обращения к нему, ну, не привык он к такому, не привык. — Это может стать твоей проблемой, поверь мне. Парень, наконец вновь отведя взгляд от бумаг, дёргает бровью, и молча сверлит меня взглядом. — Это не угроза, — поспешила добавить я, понимая, что он обязательно что-то себе там надумает, если я не уточню. — Это констатация факта. — С чего бы? — Видно, что Хибари не особо горит желанием говорить. Да, он стал более общительным, по крайней мере со мной, но он до сих пор не может свыкнуться с тем, что ему необходимо задавать вопросы и отвечать, когда потребуется, а не просто красноречиво смотреть на собеседника и дёргать бровью, в нужный момент. Я тоже была упёртой и постепенно учила своего юного падавана номер два к словесной коммуникации, без попыток запугать бедную меня своими грозными глазищами. — Мафия. — Коротко, без каких-либо пояснений, говорю, и вижу, как ГДК тут же меняется в лице. Вместо надменности и толики превосходства, смешанных со смешинками, теперь в его взгляде читается явное недовольство. Да, я не рассказала Хибари о том, что в моём мире он всего лишь 2D персонаж японской анимации, как и не рассказала историю приключений вонголят, посчитав, что меньше знаешь — крепче спишь. Но про мафию, а также про то, какая роль уготована этому хмурому парню, я всё же рассказала. Ох, видели бы вы его лицо! Нет, он поверил мне, видимо, были у него на это причины, о которых мой приобретенный товарищ не спешил мне рассказывать. Но очень долго пытался добиться от меня ответа, откуда я взяла данную информацию. Пришлось врать, выкручиваться, юлить. Я сказала, что в курсе некоторых событий, так как мой «ото-сан» тоже связан с теневым миром (и, ведь не соврала ведь!), но скрывает это от меня и Йори-сан (как и от бывшей Кацуки Джури, в принципе, если исключить эксперименты над пламенем). Сказала, что мне пришлось провести собственное расследование, чтобы докопаться до истины. Ну, не скажу, что Кёя сразу же принял мою версию, успокоившись. Ещё несколько дней бросал на меня подозрительные взгляды, стараясь выведать больше информации. Но, похоже, в итоге смирился с моей историей и теперь просто верил в то, что у меня был информатор где-то в рядах итальянской мафии, от которого я и в курсе о планах Вонголы. — Я всё равно не вижу связи, — неприязненно покривив губы, спустя какое-то время, выдаёт этот хищник, вновь перестав обращать на меня внимание. Я готова была уже взорваться и выхватить у него документы, как вдруг в мою голову пришла внезапная мысль, ударив меня по темечку. — Я расскажу тебе о пламени, если ты возьмешься за мои тренировки. — На одном дыхании протараторила я, смотря с надеждой на брюнета. Да, по большому счёту, я сама мало что знала о этом виде Силы, только то, что помнила по просмотренному аниме. Но… Но Кёя же этого не знал! А это единственное, по большому счёту, что я могу ему предложить, если так подумать, ведь тренировок с Дино и Реборном у него пока что ещё не было. И, если его не заинтересует моё предложение, то придётся смириться и уйти с его территории, принимая очередное поражение. Самостоятельно или же с помощью чужих пинков. Но, меня не спешили выставлять. ГДК замер, не смотря на меня, сжимая пальцами бумаги. Его взгляд бегал, он явно что-то обдумывал. И, спустя минуту, когда я фактически смирилась с поражением, парень откладывает бумаги и поднимается со своего места, так и не посмотрев в мою сторону, ни разу. — Хорошо, зверёк. — Чеканит он каждое слово, огибая стол и проходя ближе к выходу из помещения. — Начнём твои тренировки на летних каникулах. Приберись за собой, чтобы, когда я вернулся, на моём столе всё было так, как до твоего вторжения. И вышел из кабинета, оставляя меня одну. Я тут же подскочила со столешницы, победно вскидывая руки к потолку. Да! Получилось, получилось! Меня будет тренировать самый сильнейший, пускай и в будущем, Хранитель Вонголы! Поспешив убрать хаос, который навела на столе ГДК, заскакивая на него, я начала насвистывать какую-то прилипчивую песенку, поминая о том, что если не исполню «приказ», то сероглазая тучка может и передумать. Кажется, у меня начало получаться приручить этого хищника! Яху! Кстати, и последняя причина-нюанс, почему я всё же не забрала документы из Средней Намимори, вновь просясь на домашнее обучение: мне было чертовски интересно. И этот интерес был сильнее любого раздражения, сильнее инстинкта самосохранения, который временами напоминал о себе. Сильнее страха перед неизвестностью и сильнее неприятных воспоминаний после стычки с бандой местных гопников и с Акио, в частности. Мне было интересно, что же будет дальше. И ничто, и никто не мог заставить меня отказаться от моего собственного любопытства.