Танцуй под пламенный фламенко

— Вставай, Леоне. Не время спать, — над ухом кто-то требовательно провел ладонью, пытаясь вызволить бывшего копа из состояния сна. Аббаккио зажмурился, упрямо утыкаясь носом в подушку. Запах свежего постельного белья отбросил его обратно к самой границе между царством Морфея и мрачным настоящим. Как же раскалывалась светлая голова, грозясь взорваться в любую секунду: кто-то неравномерно стучал по внутренней стороне черепной коробки, провоцируя сильнейшую мигрень. — Леоне! — голос Бруно стал грубее, громче, приобрел командные нотки, и Аббаккио вскочил, как взведенная пружина. Он перевел полусонное дыхание, дотронулся до прерывисто вздымающейся груди, и с хмурыми бровями взглянул на капо, который беззаботно пил из кружки крепкий эспрессо. И хотя ни один мускул не дрогнул на лице Бруно, по искрам в глазах легко можно было понять, что ситуация его крайне веселит. — Хорошо, хорошо, я проснулся, — голос Леоне звучал побежденно. Он вскинул руки над головой и начал медленно подниматься с кровати. — Отлично. — Бруно довольно кивнул, проворно поворачивая кисть в сторону их багажа. Аббаккио отследил, куда указывали тонкие пальцы, и удивленно хлопнул глазами. Их дорожные чемоданы на колесах были сложены и собраны, а сама комната максимально возможно прибрана, будто Буччеллати вовсе не спал и всю ночь занимался устранением созданного в четыре руки беспорядка. — Роджо оповестил, что мы переезжаем в частный дом, который нам любезно выделят на время выполнения задания. Неделя… — Буччеллати перевел взгляд на висящий рядом календарь, выдохнув, — Начинается с сегодняшнего дня. Наша работа - тоже. Прошу, завари себе кофе и вместе обсудим дальнейшие планы. Призрачная рука Sticky Fingers блеснула, ударяя о белоснежный пиджак Буччеллати. Молния звонко щелкнула, раскрыла пространство пустоты, и Бруно достал из нее аккуратно сложенный файлик. Он поочередно извлек три фотографии обвиняемых, но не найдя там вчерашнего послания, замер, хмуря брови. — Странно. Записку украли? Не помню, чтобы я с ней что-то делал. Пока босс проверял улики, Леоне успел вставить герметичную капсулу с уже обжаренным и помолотым кофе внутрь машины, и повернулся к Бруно с горячей кружкой ароматного напитка. Стоя вполоборота к Буччеллати, Аббаккио задумчиво тер подбородок, пытаясь превратить вчерашний вечер в единое воспоминание, а затем сопоставить его с утратой, выявить несостыковку. Максимально напрягая сонный мозг, Леоне вдруг осенило и он громко щелкнул пальцами. — Посмотри в левом кармане, Бруно. Вчера, когда я просматривал твою запись, ты что-то доставал из молнии, что-то, что я не смог воспроизвести своим Moody Blues. Красная записка...Могла ли она первой спровоцировать тебя к атаке? Буччеллати с изумлением взглянул на свой пиджак. Он успел переодеться, снять домашнюю одежду и вновь принять вид сурового гангстера в элегантном прикиде. Последовав совету друга, капореджиме незамедлительно запустил тонкую ладонь в карман. Нащупав пальцами плотную, сложенную вдвое записку, он в очередной раз поразился внимательности напарника. — Как странно, — Бруно убедился в сохранности улики и убрал послание обратно в файл. Теперь предстояло следующее — уделить особое внимание выделенным для дела фотографиям. Буччеллати поудобнее уселся за круглый столик, с серьезным видом поглаживая подбородок и усердно над чем-то размышляя. Он разложил в ряд фотографии на лакированную поверхность и задумчиво опустил взгляд. Рядом скрипнул стулом Леоне, с интересом наблюдая, как пристально всматривается Бруно в отдаленно похожие мужские портреты и продолжает мерно пить кофе без сливок. Каждый из парней имел светло-каштановые волосы, прическу средней длины, и цвет глаз в диапазоне между зеленым и синим. Узнать из фотографий, каким был характер незнакомца, как жил, какие увлечения имел, конечно, не представляло возможности. Однако, Бруно успел детально изучить некоторые особо выделяемые черты лица, которые могли помочь угадать с нравом неизвестных и с нужным подходом к возможной слежке. Был тут один человек с чуть прищуренными глазами и косой улыбкой, внешностью напоминающего какого-то мачо из фильма, второй с холодным и отрешенным лицом, а третий, последний, имел мягкую улыбку и более яркий румянец на щеках. — Бруно? Капо приподнял брови, понимая, что слишком много времени молча разглядывал улики. — Да, прости… Понимаю, нас первую очередь интересует не их внешность, однако полезно взглянуть в глаза возможному врагу. Хотя бы будем точно знать, кого выцеплять из толпы, — он повернул фотографии задней стороной и с удивлением обнаружил довольно четкие заметки, написанные мелким почерком на ровных прочерченных линиях. — Время и место кражи, Аббаккио, это для тебя. Имя, работа и должность тоже указаны. Леоне криво улыбнулся, притягивая к себе первую попавшуюся фотографию. — «Батидо Фреса, семнадцать лет, музыкант. Выступает на фестивале, репетирует каждый вторник и пятницу в парке Марии-Луизы». — Леоне опять перевернул фотокарточку, взглянув на узкое лицо с выразительными скулами, детские глаза и прическу каре. — Хм, выглядит невинным милым мальчиком. — Подозрительно, да? Леоне хмыкнул, оценив шутку, и продолжил читать. — «Выступал на лайнере "Costa", был замечен вблизи с произошедшей кражей. Июнь, 16, примерное время произошедшего — 20:23». Будет легко отмотать. Хочешь начать с него? — Да, конечно, но чуть позже. Видишь, у каждого свое время занятости, нужно умело этим пользоваться. Лучше сегодняшний день посвятить слежке за Батидо и не опоздать на репетицию. Леоне осторожно отодвинул от себя фотографию. Раз Буччеллати уже привел себя в порядок, стоило и ему постараться принять достойный вид. На стол он выложил маленькое, карманное зеркальце и закрытую помаду черного цвета. — По моему опыту, нам предстоит дождаться следующих подсказок от врага, чтобы начать действовать. — Надо работать на опережение, Аббаккио. — Я с тобой согласен, Бруно, однако с ничего даже мы с тобой не сможем двинуться дальше, — колпачок с щелчком поддался, и Леоне поднес темный кончик к лицу, начиная наносить помаду с верхней губы, двигаясь от центра к уголкам. — Он хочет, чтобы его нашли, чтобы побегали за ним. Для него это развлечение. Бруно вздохнул, наблюдая, как ровно и аккуратно ложится цвет на чужие губы. — Ты говорил, что это запутывает дело. — Не в данном случае. Если нет отчего отталкиваться, просто не интересно следить за происходящим. Такова его психология. Буччеллати хмыкнул и наклонил в сторону пустую чашку, на дне которой образовался кофейный налет. Он подпер голову рукой, пытаясь рассмотреть дно посуды повнимательней, что-то выискивая в очертаниях темного осадка. Леоне загляделся на капореджиме, забывая отодвинуть открытую помаду от губ и закончить макияж. Чувство родства с Буччеллати крепло с каждым днем. С каждым часом, проведенным вместе, Леоне узнавал о своем начальнике все больше интересных фактов, какие-то небольшие изюминки, которые раскрывали брюнета с новых, неожиданных сторон. До этого им еще не удавалось провести столько времени вместе, чтобы знать подобные причуды друг друга. Хотелось гордо поднять голову и хвастливо заявить, что он, Леоне, первым узнал о подобном из всего окружения капореджиме. Однако...Интересно, а узнал ли Бруно что-то про него? Аббаккио считал себя скучным, а свою жизнь серой и неинтересной, чтобы в ней найти настолько прекрасные и удивительные мелкие замашки. — Гадаешь по кофейной гуще? Буччеллати поднял голубые глаза на Леоне и растянул губы в улыбке. — Я не верю в гадания, если ты об этом, но… Интересно иногда посмотреть, пофантазировать над тем, что получилось. — И что же ты видишь? Бруно наклонил голову в бок. Темная прядь выбилась из идеального каре, упала на лицо Буччеллати, вызывая у Леоне странный стук в сердце. Капо поднес руку к лицу и провел подушечками пальцев по щеке, поправляя прическу. — Танцующую пару. Занимательно, да? Лучи солнца отражались и переливались в цветочных гирляндах и подсветках, отсвечивались и окрашивались от сатиновых лент, заполняя всю улицу ярким светом. Когда они вышли из отеля, на глаза быстро попался уже знакомый переводчик. Глаза молодого человека были скрыты за стеклами солнцезащитных очков, а сам он был одет в легкую, с короткими и воздушными манжетами, вызывающую красную рубашку с глубоким вырезом. Мужчина стоял у машины и мило беседовал с пожилой парочкой, но заметив вышедшую компанию, тут же кончил разговор, попрощавшись со стариками. — Буччеллати! — Роджо поднял ладонь, привлекая внимание брюнета. Рядом идущий Аббаккио недовольно повел бровью, и испанец поспешил исправиться, дополняя приветствие. — И…Леоне, конечно. Простите мою грубость, синьоры, я к вам обоим обратился по старшему в группе. Привычка, наверное. Я уже дал распоряжение доставить ваш багаж, так что смело оставляйте его в машине. Решили начать задание? Нужна помощь? — Не отказался бы от твоих услуг. Без знания языка вести слежку проблематично, — деловито согласился Бруно. — Твоя помощь будет неоценимой. Но Эспециас резко схватился за рыжеватые дужки очков, уместил их на лбу, и виновато улыбнулся компании гангстеров. — Ах, да, насчет этого… — Роджо вздохнул и скрестил пальцы в замок, нервно постучав большими друг о друга. — Разумеется, мои возможности ограничены, вы это прекрасно понимаете. Конечно, быть с вами все двадцать четыре часа я не смогу, а ведь вы легко можете пропустить что-то очень важное в мое отсутствие. Знание языка жизненно необходимо в такой ситуации. — Выучить его за день мы не сможем, — раздраженно напомнил ему Аббаккио, и Роджо справедливо кивнул. — Конечно. Поэтому, хочу поделиться с вами собственными способностями. Бруно переглянулся с Леоне и выгнул темную бровь. — Так ты владеешь стандом? — Ну, в общем-то, да! — не скрывая правды, испанец рассмеялся и вдруг взмахнул рукой. Рядом с мужчиной что-то мелькнуло и, засветившись, сгусток энергии начал медленно обрастать золотыми пластинками. Существо напоминало маленького робота, с проводками, соединяющими отдельные части тела. Оно подняло голову и звонко защебетало. Стеклянные глаза без зрачков казались безумно недовольными: — Рождо, ты опять хочешь отдать меня в другие уши? Не хочу! — голос переливался разными тональностями, напоминая говор робота из фантастических фильмов. — Тише, тише, малыш. Прошу прощения, мой History Voice немного привередлив к людям вокруг меня. Особенно, когда я… — Хах, значит, твои способности переводчика всего-то действие станда? — Аббаккио хмыкнул, отворачиваясь с самодовольным лицом. Казалось, гангстера повеселило, что переводчик оказался далеко не таким идеальным, как представлялся изначально, однако Роджо только улыбнулся. — Если бы это было так, я бы не смог общаться с вами сейчас, когда мой станд не активен. Нет, Леоне, я знаю множество языков, э, самолично. — Тогда, твой станд для тебя бесполезен? — Аббаккио раздраженно скрестил руки на груди, не понимая смысла в такой силе. — О, не совсем так, но в основном, пожалуй, да. Понимаешь, он пробудился еще в детстве, когда я ходил в школу, и только раззадорил к самостоятельному изучению языков. Мне нравилось понимать всех и каждого, человека любой национальности, в любой точке мира. Но мне мешал мой критицизм, в первую очередь к себе и собственным знаниям. Мне казалось это нечестным. Заодно, я подучился находить другое применение History Voice. В общем… Я использовал его больше в шпионских целях: заставлял залезть в голову врагам и просто передавать мне информацию. Думаю, поэтому я в итоге и оказался в мафии. — Удобно, чтобы использовать для слежки, точно, — согласился Леоне, поджав накрашенные губы, — Почему бы не задействовать его на подозреваемых? Зачем нужны мы? — О, по той же причине, по которой я до сих пор не слежу за вами. Вы обладаете подобной силой, — наш противник тоже, — и легко почувствуете вторжение извне, когда как обычный человек спишет все на мигрень. Единственное, что все безумно усложнит, мой станд, — Роджо погладил золотистую голову History Voice и тот гортанно замурчал. — работает на одном человеке. Вам придется выбирать, кому важнее слышать переведенную информацию. Леоне, не задумываясь лишний раз, указал в сторону Бруно. Спорить про полезность в команде было бессмысленно, босс был умнее и находчивее его самого. Капореджиме тоже кивнул, и Роджо доброжелательно улыбнулся. — Хорошо. Полагаю, планы на сегодня у вас уже есть. Буччеллати, синьор, не забудьте, пожалуйста, про нашего быка. Я думал, вы соблаговолите лично допросить пленника. — Я планировал посвятить этому вечер. Батидо Фреса репетирует сегодня днем, думаю, не стоит упускать такую возможность. Вы знаете его, верно? Он выступал на лайнере вашего босса. Роджо пару раз задумчиво провел кулаком по подбородку, пытаясь вспомнить события того вечера. — Молодой и очень талантливый музыкант. И хоть умеет он многое, босс безумно любил, как он играет на кавале, совсем не типичном музыкальном инструменте Испании, прошу заметить… Замечательный звук! Полагаю, нет смысла размусоливать, что он активно репетирует в главном парке города, в парке Марии-Луизы, вдоль набережной реки Гвадалквивир! —  Леоне справедливо подумал, что на этом испанец закончит, и уже хотел было перебить мужчину, но тот громко ахнул, вызывая у гангстера небольшой ступор. —  О, там так красиво. Апельсиновые деревья, розы и оливки… В центре стоит прекрасный дворец, а вокруг него выстроилась широкая площадь. Когда-то давно там обучали сирот мореходному делу. К сожалению, со временем приют закрылся. Дворец превратился в частное жилье, но владелец оказался щедрым человеком, на последнем издыхании подарил большой парк городу. Открытое пространство, много людей... При всем желании, он не сможет напасть! Я пожелаю вам удачи, — Роджо отвесил вежливый поклон, заканчивая пояснения, от которых Аббаккио уже воротило. — Буду очень признателен, если вы примете мою помощь в виде станда. Звоните в любое время при первой необходимости, ваша задача ключевая для нашего дома. — Если это так, ты мог бы отправиться с нами, разве нет? — Леоне недоверчиво сощурился. — Однако, мое лицо в этом городе известно слишком хорошо, —  На этих словах Бруно вспомнил пожилую пару, что говорила с Роджо, и справедливо кивнул, прекрасно понимая переводчика. —  А с вами до сих пор непонятно, то ли Авантюрист знает про внешность, то ли только имена вас выдают. Прошу, будьте осторожны. Единственное мое замечание, возможно, вам стоит сменить стиль? Он хорошо выдает вас… Бруно шел, ориентируясь на навигатор в телефоне, а Леоне продолжал сверлить спину капореджиме, стараясь скрыть возмущение, которое переполняло его изнутри. Какая дерзость, предложить свою красную рубашку капо чужой страны. Какая неучтивость это предложение принять и заправить подол в черные, узкие джинсы, которые пришлось покупать по дороге. Хорошо, что Роджо подвез на машине и пообещал доставить вещи в целости и сохранности в их новый дом. — Леоне, но ведь Роджо был прав, мы действительно выделяемся. Сохранить лишние деньги было верным решением, ты так не согласен? — шепнул Буччеллати, видя раздражение на лице друга. Рубашка была великовата, но смотрелась поистине воздушно и привлекательно, будто так и было задумано. Сам Аббаккио напрочь отказался переодеваться в присутствии чужого человека, который взглядом нескромно сжирал Буччеллати, отвешивая противные комплименты на эти обтягивающие джинсы. Будто кто-то позволял Роджо пялиться на задницу его капореджиме! Леоне, например, не мог. Аббаккио поспешил остановить поток едких мыслей в своей голове. Может, ему опять показалось?.. Парк действительно поражал количеством своих фонтанов, отдавая тем самым дань жарким погодным условиям. Большинство сохранились с древних времен и были посвящены значимым в Испании людям, а некоторые построены совсем недавно и немного выделялись на общем фоне. В саду находился один из самых популярных прогулочных променадов Севиллы, на одном краю которого расположились пару увлекательных музеев, а на другом — площадь, построенная в ни с чем не сравнимом местном стиле, сочетающем в себе одновременно европейские и берберские традиции. Бруно оценил вклад архитекторов: в зданиях были переплетены одновременно и классические и этнические элементы, украшенные мавританской мозаикой и плиткой. Жаркий благодатный климат позволял выращивать разнообразные растения, которые украшали парк и радовали глаза: здесь расположились ливанские кедры, пальмы, огромные клумбы самых причудливых роз. Издалека играла музыка, солнце заботливо грело, при брызгах из фонтана появлялась радуга. Невольно Бруно позволил себе расслабиться, чуть согнуть идеальную осанку. Весь город готовился к празднику, к фестивалю, и это невозможно было не прочувствовать. Эти запахи, эти звуки, эти голоса… Буччеллати прикрыл глаза, и Леоне тут же хлопнул чуть осоловелого капо по плечу. — Отсюда слышу, как твой живот урчит. Мы не успели позавтракать, полагаю, полезно будет исправить это. Бруно задумчиво повел плечом. Его манеры не позволяли первым изъявить желание перекусить на свежем воздухе. Но Аббаккио, казалось, изо всех сил старался уговорить товарища немного позаботиться о себе, и подобному трудно было противиться. Их цель должна была заниматься репетицией к предстоящему концерту, судя по информации на фотографиях. Множество недавно воздвигнутых киосков окружало деревянный подмосток, откуда играла заводная латинская музыка и толпились туристы. Продавцы заботливо расставили пластиковые сиденья и столы, чтобы людям можно было присесть и с уютом отведать их угощения. — Сиеста, да? Возможно, идея неплохая. С таким потоком туристов, вряд ли кафетерий закроется на послеобеденный сон. Места открытые, находятся рядом со сценой, возможно, мы сможем отследить за целью, как следует, а заодно и перекусить. History Voice шумно замычал и сжал ушную раковину брюнета, к которому крепко прижимался до этого момента, и напомнил о своем присутствии. — Буччеллати, мне не комфортно! Можно уже тебе в ухо залезть? Бруно чуть заметно дернулся, совершенно позабыв, что с ними путешествует чужой станд: тот тихо сидел на его мочке, не вызывая никакого дискомфорта. Нужно внимательней следить за словами и действиями. — Думаю, можно, History Voice. Прошу, занимай позицию. Маленький станд запищал и уменьшился в размерах, превращаясь в маленькую искру, которая спряталась внутри слухового прохода Буччеллати. Леоне удивленно приподнял брови, с волнением уставившись на нахмуренного мужчину. — Как себя чувствуешь? — Роджо был прав, проникновение сразу чувствуется, такое нельзя не заметить. Буччеллати попытался абстрагироваться от мыслей о чужом станде в своей голове и повернул голову в сторону Аббаккио. — Давай займем место поближе со сценой и закажем что-нибудь вкусное, местное. Убедившись, что с Бруно все в порядке, Леоне осторожно кивнул. Переливающиеся радужки засияли. — Отличный план, Буччеллати. Репетиция на сцене шла полным ходом. Туристы останавливались, чтобы похлопать исполнителям, насладиться прекрасными мелодиями и просто побеседовать с молодыми музыкантами. Бесплатный концерт, кто в здравом уме мог от такого отказаться? Леоне вместе с Бруно подошли к недавно возведенному прилавку и взглянули на разноцветные вывески, украшенные цветами. — Будете что-то заказывать? — через призму немного металлического голоса, спросил улыбчивый продавец. Бруно на мгновение даже забыл, что не должен понимать его и пожал плечами. — Я не местный, буду признателен, если вы мне подскажете. Что-то легкое, пожалуйста. — Ах, турист! Говорите без акцента, я сразу и не понял, простите-простите. Хотите блюдо дня? А если любите тайну и непривередливы в еде, могу выбрать что-то на свой вкус. Бруно повернулся к Аббаккио. Тот задумчиво закусывал пухлые губы, пытаясь разобрать по отдаленно знакомым словам на вывесках, что же хочет. Бруно засмотрелся, как белые зубы прикусывают темную помаду, как морщится лоб в раздумьях… — М? — Леоне вдруг моргнул и обратил внимание на капореджиме. — Что такое? Прости, но я-то не знаю, что говорит продавец. — Да, точно… — Буччеллати хмыкнул на собственную глупость, — Хочешь испытать удачу и попробовать что-то на вкус повара? — Нет уж, это звучит глупо. Будет или слишком остро, или слишком солено. Нельзя же так легко угодить человеку, — Леоне скривился, наконец, определяясь с выбором, —  Га..гаспачо, да? Давайте его. — А я бы рискнул, — Бруно оповестил продавца о заказе. Тот выписал чек, передал его мужчинам, и сказал, чтобы они ожидали официанта. Буччеллати передал переведенную информацию Леоне, направляясь к столику поближе к сцене. — Не знал, что ты азартный. — Иногда, пожалуй, я действительно рискую. Как-нибудь расскажу тебе про ту битву в поезде... Мужчины хмыкнули в сторону друг друга, продолжая наслаждаться пением птиц и приятным прикосновением ветра к коже. Когда они уселись за белый столик, взгляд невольно зацепился за лицо с фотографии, уж слишком тщательно двое напарников изучили подозреваемых за чашкой утреннего кофе. Леоне напрягся, видя, как молодой Батидо Фреса играет на своей "дудке" и в перерывах подсказывает что-то другим музыкантам. К сожалению, Леоне был далек от музыки, совершенно не разбирался в названиях инструментов. А Бруно?.. Может, если он знаком с танцами, то и тут имел определенный багаж знаний? «Посещает ли он концерты? Любит ли театры или выставки? Интересно, насколько он вообще близок к искусству?» — Думаю, стоит завязать с подозреваемым диалог, — осторожно предложил Бруно, наблюдая, как общается молодой юноша со своей группой. — А то такими темпами ничего нам не выпытать. — Притворишься туристом? Бруно кивнул, беря со стола небольшую галету. Леоне невольно засмотрелся, как ветер раздувает темные волосы, как открывается виду оголенная грудь из-под выреза в рубашке. И как непринужденно улыбается Буччеллати в житейском образе. Аббаккио никогда еще не видел капо в таком наряде, от него буквально невозможно было отвести взгляд. — Я думаю, у меня может неплохо выйти подобное притворство. Леоне почувствовал небольшое смущение, подумав, что непосредственность в лице выйдет у Буччеллати вполне естественно. И поспешил прокашляться в кулак, кинув взгляд на удаляющуюся спину Бруно, на его покачивающиеся из стороны в сторону бедра... Официант пришел с едой через пятнадцать минут, в спешке поставив на стол подсалфетницу. Леоне взглянул на еду, которая медленно остывала, на белые салфетки, которые подали с непростительным опозданием, и отметил, что одна из них была вообще из другой упаковки, и отличалась от других желтым цветом. Им можно вполне обоснованно не оставлять официанту чаевые! Стоило быстрее подозвать Бруно, пока еда окончательно не растеряла свой вкус, но тот, казалось, потерялся в диалоге и вполне мило вел светскую беседу с музыкантами. А затем указал на него, Леоне, и рассмеялся. Был ли тот смех наигранным, или нет, но звук радостного Бруно был прекраснее всех симфоний Моцарта. Аббаккио вновь охватил жар. Он кивнул в ответ на всеобщее внимание, видя, как команда выступающих смотрит в его сторону, пока босс идет обратно к их столику. — Буччеллати? — гангстер выгнул бровь, и капореджиме лишь пожал плечами. — Что же, у них закономерный перерыв на обед, стоит и нам его устроить, да? Аббаккио был настолько очарован тем образом, который Бруно отыгрывал, что не удосужился проверить ту желтую салфетку, выделяющуюся на общем фоне. Жаль, подумал Альмендра Тарта, что старательно вырисовывал на ней букву за буквой каких-то пару минут назад. Те слова, которые он просил написать, слово в слово, были немного размазаны из-за гелиевой черной ручки, но все еще вполне читаемы. Сейчас Альмендра прятался за углом и, жуя хрустящую булочку, ожидал своего звездного часа. —  Что же там было? Все ли я правильно написал? Ах, да... «Вы еще не были в Астурии? При приготовлении традиционных блюд там широко используются бобовые, прежде всего фа соль, которую местные, небезосновательно, считают лучшей.»