Вы когда-нибудь переживали и ненавидели себя настолько, что внезапно перегорали внутри?
Осмотритесь вокруг, такие люди везде, словно марионетки ходят среди живых. С красивыми телами, но сломанными душами.
*pov Ацуши*
Спертый воздух неприятно щекочет глотку и с каждым вздохом сдерживать себя от кашля становиться все труднее, но я не могу допустить такую оплошность. Этот маньяк, которого мы преследовали месяц, он вот-вот появится…
Поистине страшный тип, торговец и крайне умный альфа.
Он заведует борделем уже не первый год, однако нынче, он стал привлекать внимание довольно влиятельных особ. Подбирая свой «персонал» из трущоб, он не считает нужным хоть как-то за ними следить и заботиться, буквально забирая в сексуальное рабство, да и не абы кого, а эсперов. Раньше этот притон прикрывала своим вниманием Портовая Мафия. Все же место довольно прибыльное, множество товара на любой вкус, цвет и возраст. Однако после того как один из «рабочих» случайно, в порыве нежелания отдаваться своему клиенту, сжёг весьма влиятельную шишку заживо, подчищать следы оказалось слишком проблематичным. После потери такого весомого союзника как Портовая Мафия, бордель продержался еще месяца с два, а после поползли слухи которые раз за разом, все сильнее и сильнее заставляли холодеть кровь в жилах. Среди историй было и что персонал этого заведения держат в клетках, буквально используя как зверей, следят за внешним видом и кормят по расписанию, и что смерти от рук клиентов были вполне обыденным делом, а на место освободившейся клетки всегда находили кого-то нового.
Товара было много, бери — не хочу, вот и растрачивали людские жизни просто так, ради забавы.
Слегка покопавшись в этом странном деле, наше агентство обнаружило, что владелец борделя, помимо того, что предоставляет эскортные услуги, еще и занимается работорговлей.
Правоохранительные органы долго в это не лезли, все еще памятуя о прошлых друзьях заведения со столь соблазнительным названием как–«SweeTips», однако всяким нарушениям был предел. И после пары удачных «продаж товара» и неудачных попыток изловить местного Папика, правоохранительные органы обратились к нам за помощью, которую с удовольствием утвердило агентство. Гонорар должен был быть довольно велик и покрыть аренду здания не на один месяц вперед, а остаток разделен на премии рабочим.
Сидя в засаде уже больше трех часов, припав пылью словно мебель в чердаке нерадивого хозяина, мы с Дазай-саном ведем наблюдение и сосредоточенно ждем приближение нужного нам абонента.
Наш план был довольно прост, через посредника мы заказали одного из известных омег заведения эскортников, но перед этим, нам захотелось пообщаться с продавцом лично, чтобы заверить все документы. Слегка задумавшись, я с удивлением посмотрел на Дазая… с близкого расстояния он казался спокойным, рассудительным, надежным, и в то же время чертовски опасным. Темный ореол окутал его фигуру, казалось, что бывший мафиози вновь вернулся на свою работу и сейчас собирался на очередное задание по зачистке врагов мафии. Взгляд прирожденного убийцы был направлен лишь в ту точку, где должен был появиться Папик, он был как никогда сосредоточен и даже не замечал мой уже довольно пристальный взгляд.
Казалось, у него было что-то личное с этим человеком, после чего он бы с удовольствием порвал его на мелкие части, а голову оставил бы на память.
«Такой красивый…» — пронеслось у меня в голове, а в воздухе стали неожиданно проявляться нотки запаха горячего, пряного глинтвейна, который слегка пощипывал в горле, пьяня и согревая внутренности, окутывал с головой и нежно шептал на ушко забыться. Смотря на Дазая уже сквозь некую пелену, я почти не соображал, окружающий мир казался таким мелочным и неважным, будто все резко стал неважным и совершенно недостойным внимания, лишь только этот человек был тем на кого должен быть направлен мой взгляд. Не понимая что происходит, я противился новоприобретенному чувству, оно казалось диким и неправильный, но, несмотря ни на что, его сознание медленно уплывало. С большим усилием воли, я не позволял себе забыться. Только не сейчас, только не во время важной операции.
«Черт, да что на меня нашло? Почему я пялюсь на Дазай-сана?»—мысленно негодовал я, прикусив внутреннюю сторону щеки.
Уже куда более осмысленным взглядом я окинул Осаму. Готовый к аресту преступника, настолько сосредоточенный что становиться страшно. С чего бы, ведь не может разгильдяй за пару минут, действительно начать стараться выполнить задание.
Внизу живота неприятно скрутилось что-то жаркое. Слегка охнув, я присел. Ноги сами согнулись осознав свою ватную, на самом то деле, натуру.
Тихо заскулив я начал ощущать боль и головокружение, сердце предательски заболело, взгляд не мог сосредоточиться ни на чем конкретном, а у стенки ощущалась каждая выемка и неровность.
Было странное ощущение, будто все тактильные ощущения усилились в сотни раз…
Аромат вина с корицей ударяя в нос пьянил еще сильнее.
Даже не взглянув на меня Дазай тихо выговорил:
—Я вижу объект. Он идет, Ацуши-кун, как бы мне не хотелось тебя выслушать, тихо. Мы не должны его спугнуть.
Сосредоточенный на задании и готовый к нападению, Дазай сам не походил на себя, окутанный ореолом скрытой опасности и недоговоренности, он притягивал к себе внимание. Я не мог оторвать от него взгляд ни на секунду.
Внезапно Дазай встрепенулся и, развернув голову, с удивлением и немым ужасом на меня посмотрел расширяющимися зрачками.
Тихий рык вырвался из его глотки, а руки начали слегка подрагивать…
Удивленный такой реакции я слегка прислушался к себе…
Неожиданно в аромате вина я почуял еще что-то…совсем другое, словно притягивающее… как запах полевых цветов и кажется печенья. Догадка пронзила мозг мгновенно…
«Как?! Как черт возьми такое возможно…неужели у меня течка? — мысли с паникой бились в мозгу.— Нет! Такого не может быть. Я не омега, я— бета! Мне уже давно не 16, Господи!»
Мысли резко прекратились, сейчас надо было думать об операции что стояла на грани краха.
*pov Ацуши*
—Ацу… неужели ты…? — Дазай так и не сумел договорить фразу.— Бля-ать…!
Так и не успев договорить, сорвался в молниеносном прыжке с места. Их местонахождение и так оставляло желать лучшего, однако местность при обсуждении уговора была выбрана продавцом и замечательно просматривалась почти вся, за исключением двух сквозных, узких переулков.
Они стояли с наветренной стороны, и поэтому довольно сильный запах, что исходил от Ацуши должен был уже дойти до Работорговца, а значит времени, как думал Дазай, у него вообще нет.
«Черт, я не первый раз становлюсь свидетелем течки у омеги! Вот только какого черта такой сильный запах… да и как… Ацуши ведь бета?» — в голове у шатена все перемешалось, и он прекрасно понимал, что если бы не те прекрасные дамы с которыми он проводил не один вечер, за «чашечкой кофе», и не утренние «посиделки» прям до времени начала задания, он бы не сумел сдержаться и скорее всего навредил своему напарнику.
—Какого ч…— только и успел произнести работорговец, отвлекшись от запаха на выскочившего Дазая, перед тем, как ему в затылок прилетел дротик транквилизатора, заставляя пошатнуться.
Куникида спешил на помощь своему товарищу, еще не осознавая что побудило Осаму на такие безумные, ставящие под угрозу все, действия.
Очередной лист из блокнота лежал скомканный в углу, использованный для создания того злосчастного дротика.
Ещё находящегося в полуобморочном состоянии бандита прижали к земле и взяли на болевой залом.
Оглядев задержанного, чтобы отвлечься, Дазай мысленно присвистнул, у этого мужчины явно водились деньги. Довольно дорогостоящий костюм сидел как влитой на слегка полноватом мужчине с седой проплешиной аккурат на макушке. Запястье опоясывали часы, которые после не сильно мягкого падения мужчины даже не поцарапались, а в руках был ранее армированный кейс с делом на омегу.
После мыслей об омеге Дазая передернуло.
В голове у забинтованного альфы все перемешалось. Он никак не мог осознать происходящего, все вокруг казалось таким чуждым и ненастоящим. Все это время у него под руководством ходил омега. Его ученик, оказался никем иным, как слабой омегой!
Из глотки начал тихо вырываться рык непонимания и злобы, а лицо скривила гримаса словно от зубной боли.
«Почему он это скрывал, с чего бы ему не рассказать все с самого начала?!»—вертелось в голове у шатена.
Дазай испытывала некую неприязнь к мужчинам, что оказались омегами. Ему всегда больше импонировали прекрасные дамы, в этой роли. Столь хрупкие и хитрые создания, что действительно завораживали одним своим существованием, а запах их вне зависимости от течек вызывал влечение и одурманивание.
Сидя все там же в засаде, Ацуши отстранено наблюдал за разворачивающимися событиями. Он не ожидал, что все так быстро закончится, и хоть патруль и должен был прибыть с минуты на минуту, однако они явно не торопятся.
Мысли медленно перебирали своими тараканьими лапками в голове у Накаджимы. Как сквозь туман, он медленно осознавал, что еще бы пара секунд и эта операция могла и не закончиться так радужно. Лишь только благодаря своевременной реакции Дазая и помощи Куникиды, они словили данного элемента, а он же… Он являлся очередной обузой, пустым местом, куском какого-то дерьма, что вечно всем портит жизнь.
Нервно усмехнувшись, Ацуши взялся за голову.
«Ты должен был сдохнуть в канаве! Такие, как ты, не заслуживают жизни!»—орали на него голоса прошлого. Он видел себя маленьким мальчиком, стоящим на коленях, в окружении злых, проклинающих его, на чем свет стоит, воспитателей.
Еще немного и все повториться снова. Эфемерная боль в ребрах ощущалась вместе с каждым словом, у него было неподдельное ощущение, что его внутренние органы опять отбивают удачными пинками ног. Когда его убивали, так изысканно и крайне бесчеловечно. Пиная в живот и по ребрам, пиная не просто, а так, чтобы на ребенке не осталось следов, ни малейшего кровоподтека, лишь только отбитые внутренние органы, что в спешном порядке залечивала способность тигра. Он застревал в этих воспоминаниях бесконечно долго.
«Это всего лишь боль… Как жаль, что я в ней потерян навечно», —подумалось ему когда-то.
С каждой секундой тигренку становилось все тяжелее… чем глубже он погружался в воспоминания прошлого, тем сильнее боль он ощущал. Пронизывающую, разрывающую на куски, изнывающую не над внутренними органами, а над самой душой.
Тихо подпитываясь ненавистью сам к себе он все отчетливее осознавал, что скорее всего, после такого провала задания, его больше никогда не возьмут в ВДА, и бедный парень опять останется на обочине жизни, а все из-за чего. Из-за его гребаного тела, что внезапно решило проявить свою омежью природу.
«Какая же я ошибка природы, как много я приношу проблем и неудобств», —тихо проносилось в голове у Ацуши, пока тот наблюдал как работорговцу умело завязывают руки. В голове всплывали изображения детства, как воспитатели, излишне постаравшись с наказанием, сломали ему ребра и оставили мальчика, кашляющего и захлебывающегося в собственной крови, умирать одного среди серых стен в обществе столь же серых крыс. Как он, скрутившись в позу эмбриона, медленно умирал захлебываясь без возможности вдохнуть, а под ним все больше и больше растекалась кровавая лужа, и каждый приступ кашля забирал у юноши жизнь. Он тогда ещё не знал про тигра, и когда его сознание начало медленно уплывать, он никак не ожидал того, что проснется на следующий день, однако, ему было не суждено умереть.
Неосознанно впившись ногтями в светловолосую шевелюру, он почувствовал, как по его пальцам, а затем и по затылку начали бежать ручейки теплой жидкости, окрашивая рубашку в багряно-красный цвет, также, как это происходило с волосами.
Боль слегка отрезвила рассудок Ацуши. Стряхнув с себя остатки оцепенения, он оставил маленького мальчика, лежать на полу одиночной камеры, хоть и ненадолго.
Подняв сосредоточенный взгляд медовых глаз, Накаджима начал быстро анализировать обстановку. Хоть его умственные способности не были настолько быстрыми и четкими как у большинства «темных лошадок» агентства, однако, он понимал, что положение у него сейчас незавидное. На сколько он хорошо помнил, во время течки у омег выделяется феромон, что буквально сносит голову альфам вокруг, побуждая на активные действия. Тихо вздохнув, Накаджима пытался унять дрожь в руках. Он не знал, насколько сильно это влечение и не понимал, можно ли ему продолжать находиться в этом месте, с тремя альфами.
Неосознанно присмотревшись к напарникам, фиолетовоглазый увидел, как часто его друзья меняются на посту дозорных и отходят на расстояние, где проводя некоторое время, опять возвращаются, преодолевая легкий тремор, что заставлял их спину выровнять осанку, а глаза хищно заблестеть.
Закусив до крови губу, Накаджима поймал на себе весьма долгий, пробирающий до костей взгляд глаз цвета черного шоколада.
Омегу как холодной водой окатили.
Ком застрял в горле.
«Не друг…—как на повторе звучало в его голове, —Больше я им не друг… они не захотят дружить с омегой, что, хоть и не специально, но столь долгий период их обманывал».
Глаза тигренка блеснули от переизбытка влаги. Сгорбив спину и понурив голову, Накаджима решил уйти, развернувшись спиной к его бывшим коллегам и друзьям, он направился прочь. Его путь лежал лишь в одно место. Пустую квартиру, что он снимал на зарплату выдаваемую в ВДА, хоть она и была достойной, благодаря доброжелателям, благодарным клиентам и удачно выполненным заданиям. Однако он не мог себе позволить снимать более дорогую квартиру, нежели двушку в обшарпанном здании, почти без мебели. Хотя после его переселения туда, она преобразилась в лучшую сторону, вокруг стало куда чище и уютнее, но все равно, квартира буквально дышала пустотой.
Когда-то Накаджима даже хотел подобрать с улицы котенка или щенка, чтобы хоть они заполнили пустоту в доме. Тем не менее, он не мог взять на себя такую ответственность, большую часть времени проводя вне дома или на больничных койках, он просто бы истощил бедное создание посадив его на цепь у заброшенной будки.
«Неужели, я все еще доставляю одни неприятности?!»—медленно пожирая, как аппетитную закуску, все остальные мысли, вылезло наружу такое предположение.
Ацуши не знал как на все реагировать, ему никто не объяснял, что должен чувствовать омега во время первой течки, как к ним относятся альфы и что он должен делать. Ацуши был в замешательстве, его нервная система давала сбои, заставляя ощущать невероятные эмоциональные качели, однако, только в худшую сторону. Погружаясь в негатив, черную пелену сознания толчками, Ацуши медленно терял связь с реальностью, концентрируясь лишь только на событиях минувших и своих размышлениях. Он в очередной раз предал всех вокруг, доставил множество проблем и чуть не уничтожил репутацию агентства.
Такого плохого работника просто не должно было существовать в агентстве… Мысли преследовали юношу по пятам, не давая вырваться или вздохнуть.
Темные пути заброшенной части города соответствовали душевному состоянию Ацуши.
Стойкий запах плесени и грибка осел, буквально пропитал каждый сантиметр зданий, медленно проникая и в саму сущность местного существования и в несчастных обитателей столь ужасного места, разъедая не только слизистую легких, но еще и мозг. На остатках внешней облицовки покореженных, избитых временем стенах, была полопавшаяся, отсталая уже давно, краска, мелькая тут и там когда-то пестрыми, сейчас же все больше серыми цветами, все вокруг буквально говорило о долгой бедности и отсутствия жителей в данном районе.
По спине Ацуши пробежали мурашки, ему не нравилась местная обстановка. Оборачиваясь через каждые пару шагов он медленно сходил с ума, ужасное ощущение слежки не покидало его. Примерно так чувствует себя кролик в западне у хитрого лиса. Все вокруг стало крайне опасным и настораживающим. Тихий шелест его шагов разносился вдаль глухим эхом, до невероятного преображая звуки в завывания страшных монстров или же обрывки диалогов. Накаджиме казалось, что он с каждым шагом слышит все новую и новую историю, что повествует ему разыгравшееся воображение. Нервно выдохнув, Ацуши ускорил шаг.
Еще немного, всего один квартал, и он окажется у себя в доме, где все вокруг тихо и нет ни одного человека. Там-то он уж точно сумеет во всем разобраться или хотя бы понять, что делать дальше. Всего пара развилок и будет спасительная калитка забора и не сильно уютный, но надежно закрываемый автоматически, вход на лестницу к веренице дверей с различными номерами. За каждой дверью без сомнения, различные истории и жизни, но его была со странным номером 23.
Выходя из-за поворота, внезапно, Ацуши нос к носу столкнулся с компанией из четырех человек, ноздри у двоих одновременно расширились, а глаза помутнели.
«Альфы… »—пронеслось как надгробный набат в голове у юного тигра.
Удивленные такой встрече, люди бандитской наружности, отшатнулись. Но стоило пройти секунде, как хищная улыбка преобразила их лица. Казалось, что стая волков, после длительного голодания, нашла израненного, почти добитого лося.
—А куда это мы так торопимся, Омежка? —хищно оскалился парень. Его глаза заблестели недобрым огнем, что разгорелся внутри его зрачков, словно зверь, облизнув губы, двинулся к нему индивид, еще долго в кошмарах будет видеть Накаджима этот недобрый, разгорающийся огонек.
Встав в стойку, сориентировавшись, его друзья начали окружать мальчишку. Хотя среди них и было, как понял Накаджима, равное количество альф, вместе с бетами или гаммами, но все же они крайне хорошо сдружились за времена разбоев, поэтому бет от альф отличал огонь в глазах. Не всепоглощающий, желающий обладать и уничтожить, а более тихий, умеренный, но от того и более пугающий.
Ох, сколько всего глупого в свое время наговорило общество про бет, считая их не лучше мусора, однако в то же время мир сотрясался от страха. Обиженный бета, хуже альф и омег, не имея взрывного характера, они не мстили сразу, они запоминали, обладая исключительным умом, изучали и лишь тогда мстили, да так, что совершенно любой бы содрогнулся от ужаса, увидев месть беты. Невероятно сдержанные, хладнокровные и умные. Они буквально являлись злыми гениями. Ну по крайней мере большинство, кто понимал, что единственный их способ выжить в мире, это использовать свой ум.
—Чур я первый его поимею, —со смехом заулюлюкал парень, с волосами цвета вороненого крыла. В глазах которого бушевало не пламя — лесной пожар, стремительный, сжигающий все дотла за собой.
—Я думаю, тут места хватит всем, —с похотью во взгляде отвечал человек с зелеными глазами и русой копной волос.
Ацуши встревоженно отшатнулся назад. Отбивая полетевшие к нему руки индивида. Он начал осознавать, что сейчас должно произойти. Страх сковал тело. Раньше, во время схваток, дуэлей да и просто драк единственное, что с ним хотели сделать — это убить, и это он переживал не раз, а такое странное рвение, он видел впервые.
—Ребята…—решил попытаться образумить компанию Ацуши. — Может не надо?
В ответ послышался лишь злобный смех с четырех сторон. Парни буквально заливались смехом. Было ощущение, что это все у них явно не впервые, и они мало раз спрашивали разрешения у омег. Каркающие звуки чужого, не наигранного смеха стихли, а от напряжение, все больше растущего в теле белокурого, на висках выступили венки, а в глазах на время потемнело.
*Кап*
—Мне надоело играть в эти кошки-мышки! —зашипел обладатель русой копны волос и кинулся на Ацуши схватив его за плечо, давя на выемку меж ключиц большим пальцем, а всей ладонью на основания плеча, не давая дышать и зажимая, с просто невероятной силой, болевую точку.
Накаджима хотел орать от боли, но вырывался лишь писк и шипение. Воздуха не хватало для полноценного крика, а после внезапного удара в солнечное сплетение, его вообще не осталось даже для поддержания сознания в теле.
Упав на холодный бетон, Накаджима тяжело захрипел и закашлялся, тело с все большей силой пробивала судорога.
Изо рта потекла кровавая пена. Казалось боль пронзила все его существо.
Невероятно, потерянное и одинокое существо.
*Кап*
Корчась от боли, в судорогах, Ацуши лишь только и мог, что молиться, чтоб кто-то его спас, в голове стоял лишь один образ. Образ бывшего мафиози, образ наставника. Медленно теряя и возвращаясь в сознание, Накаджима почувствовал, как кто-то с силой пнул его в область груди и сжав волосы в кулак, поднял над землей почти бессознательное тело.
—Ты че, вздумал прикончить нашу игрушку?! —звучало возмущенно со всех сторон.
«Дазай… спаси», — кричало его сознание, предвкушая страшные вещи.
*Кап*
Однако, с каждой фразой насильников, беловолосый все чётче понимал, что никто не придет.
«Он звал на помощь, но никто не пришел», — прозвучал голос из воспоминаний, о какой-то игре.
—Я же говорил бить в солнечное сплетение без усиления, эспер хренов! Он же теперь подохнет, да от такого у любого сердце остановиться, как нам от макрухи отмыться теперь, а?! —верещал, чей-то противный голос над ухом.
«Нет, я здесь не подохну», — твердо решил Накаджима.
*Кап*
—Ну подохнет, так приныкаем его в одной из этих развалюх, никто и не узнает, зато у одного из нас будет целых пятнадцать минут или пол часа, чтоб поразвлечься! —с веселым смехом произнес баритон.
Ацуши не видел кто говорит, он вряд ли сейчас бы сумел раскрыть веки. Блаженная тьма была так близко, жаль он понимал, что, что бы не случилось, тигр его исцелит. Исцелит жизненно важные функции, но не душу и психику.
Как в страшном сне он почувствовал, как кто-то с силой дернул ткань его рубашки, на что она разлетелась по швам, отстреливая пуговицами и свисая оборванными кусками ткани.
Слегка протрезвев от этого звука, Накаджима всеми силами стиснул меж зубов язык, прикусив его. Такая резкая, не тянущая боль всегда приводит в сознание.
*Кап*
У него было не больше пары секунд перед отключкой, он ощущал это, сосредоточив все свои силы на одном.
Он дал приказ силе высвободиться, и бежать к дому.
Ему оставалось лишь молиться, чтоб дар не решил опять пойти против хозяина. И на последних кусочках сознания, Ацуши почувствовал… почувствовал перевоплощение.
Он еще никогда так не радовался ощущению того, как его кости, ломаясь, перестраиваются образовывая новые, стальные мышцы, и его естество меняется на звериное.
*Кап*
Издав победный рык сознание Ацуши отключилось не выдержав нагрузки.
Единственное что знал Накаджима, что без приказа, тигр не убьет.
***
Сознание возвращалось толчками. Трепещущая, как нежный лепесток на ветру, тьма, что так спасительно укутала поврежденное сознание паренька решила отступить, дав первенство чудесному исцелению тигра.
Краем сознания, Накаджима понимал, что бежит. Бежит на четырех лапах, в теле, что подвластно не ему, а зверю. Лунному тигру, что за милую душу растерзает хозяина, однако сейчас он ощущал себя на удивление усталым. Чувствуя состояние способности, сознание окончательно вернулось в белокурую голову, а вместе с ним и контроль.
Тигр с хлопком пропал сам. Без приказов или еще чего, пропал оставив лишь гнетущее ощущение пустоты и отчаянья за собой.
Осмотревшись, Накаджима с удивлением обнаружил себя перед дверью в его квартиру, и искореженные металлические прутья забора.
С замиранием сердца достав ключи, он начал пытаться попасть в квартиру. В его спасительный уголок одиночества.
Насторожив свой слух, Накаджима с ужасом услышал, знакомые голоса, что вот-вот дойдут до здания.
*Кап*
Напряжение опять ударило в голову омеге, трясущимися руками, как у алкоголика с сорока летним стажем, со всей максимальной для себя скоростью Накаджима открыл дверь злосчастной квартиры, и с содроганием сердца захлопнул ее за собой, привалившись к ней спиной и медленно сползая вниз.
Подняв взгляд к потолку, он лишь сейчас осознал, что все это время из его глаз текли слезы, уже сделав множество мокрых дорожек и довольно сильно смочив остатки рубашки и бридж… его в прошлом любимого комплекта одежды.
Иронично усмехнувшись такому осознанию, его сознание, все же не вынесло этого дня, и в следующий момент, его бессознательное тело встретилось головой с порогом прихожей, надолго забирая горемычного владельца в мир грез.
