Голый расчет

      Илья умел работать под прикрытием. Не все роли давались ему одинаково легко, но он никогда не стал бы хорошим разведчиком, если бы не обладал актерскими навыками. Труднее всего было сыграть как раз их отсутствие. Вот в Италии пришлось постараться, чтобы каждый видел свое: Винчигуэрра одно, Соло другое, а малышка Габи третье. Не все вышло, как планировалось, но он более или менее выкрутился с помощью своего коронного трюка. Роль страшного русского громилы не то чтобы была любимой, просто самой легкой. В такого Илью Курякина верили все и безоговорочно. И либо боялись до мокрых подштанников, либо парадоксальным образом переставали принимать всерьез. Почему-то считается, что наличие мускулов непременно означает отсутствие мозгов. Ну, глупо же. Хотя такой подход часто оказывался ему на руку. Перед Соло маска немного сползла, так уж сложились обстоятельства, но Илья не видел в том большой беды. Их недолгое сотрудничество должно было завершиться в Риме. Кто ж знал, что оно затянется почти на два года и закончится тем, с чего началось — ролевыми играми. Илья никогда не обольщался насчет моральных качеств Ковбоя, но верить в его вину не хотелось, даже если доказательства были налицо. Он все-таки предпочитал выслушать напарника, а уж потом решать, что с ним делать. Только вот, если Соло не придать ускорение, он будет ходить вокруг да около, юлить и недоговаривать, а времени совсем нет. Того и гляди гости незваные нагрянут. Хотелось бы к этому времени знать точно, во что они на этот раз вляпались и как глубоко. Поэтому пришлось прибегнуть к крайним мерам. Илья почему-то до последнего надеялся, что Соло распознает игру, но этого не случилось. Стоило скользнуть в свой удобный разношенный образ, отношение Ковбоя сразу же изменилось. Взгляд, тон, мимика, жесты… Ну, положим, жестикулировать ему особо было нечем, но он очень характерно поводил плечами и вздергивал подбородок. Что ж, сам напросился. — Так ты будешь говорить, — грозно рыкнул Илья, выдергивая «парашютиста»* из земли, — или мне тебе помочь? Он снова подкинул нож, надеясь, что руки еще помнят детскую забаву. Соло проследил его взгляд, вздрогнул и тут же попытался напустить на себя беззаботный вид. «Как будто перед ним бродячий пес», — с горечью подумал Илья, — «неизвестно, бешеный или нет, но страх показывать нельзя и лучше бы пристрелить на всякий случай, пока не укусил». Оказывается, Соло и не знал его совсем, иначе бы понял, что он не будет угрожать ножом, а тем более, пускать его в дело. Ударить в драке? Пожалуйста. Применить болевой захват? Легко! Мог бы сдать властям, но пытать — никогда. Не после того, что они вместе пережили. И дело даже не в жарких постельных экспериментах, и не в больной любви, которую Илья питал к Соло, а в том, что они много раз спасали друг другу жизнь. Такое не забывается. Неужели, Ковбой не понимает простых вещей? Хотя, если он перешел на сторону ТРАШ, то действительно не понимает. Или это опять какая-то игра? Соло умеет держать лицо, если нужно, может быть, показал намек на испуг специально? — Я расскажу, что знаю, — Ковбой снова покосился на нож, — только не перебивай, пожалуйста. Илья неопределенно хмыкнул, Соло принял это за знак согласия, глубоко вздохнул и начал рассказ: — Две недели назад я встретил Сандерса. Он у дома меня подкарауливал, хорошо еще, не прямо в квартире, хотя его все равно пришлось впустить. Вот это уже что-то. Сандерс, значит. Илья только однажды встречал этого типа, но был наслышан о нем и от Олега, и от Ковбоя. Судя по всему — редкостный мерзавец, хотя дело свое знает. Прижал он Ковбоя чем-то, не иначе. — Дай угадаю, у твоего бывшего начальства сохранился на тебя дополнительный компромат. Даже представить боюсь, что это может быть, учитывая уже известные факты твоей биографии. — Не совсем, — Ковбой нахмурился, то ли из-за воспоминаний, то ли из-за того, что Илья его все-таки перебил. — В основном он разглагольствовал на тему того, что в ООН не все придерживаются таких же критериев в определении лучших агентов, как в ЦРУ, и намекал на мое возможное возвращение под его начало. Ты упоминал о таких разговорах, когда вернулся в Нью-Йорк, помнишь? Илья кивнул. Он понимал логику размещения А.Н.К.Л. именно в Америке, но это было чревато назойливым вниманием ЦРУ. Они явно не желали выпускать из вида Соло, да и всю организацию в целом. — Ничего серьезного у Сандерса на меня нет, так, несколько старых проступков, но и этого было бы достаточно, если бы кому-то захотелось отстранить меня от нынешней работы. «Спер, небось, опять что-то» — подумал Илья и вздохнул. Ужасно захотелось дать вороватой заразе по роже за то, что так подставился, но не развязывать же его для этого. — Из тебя не только шпион плохой, но и вор не лучше. — Это почему же? — возмутился Соло. — А не попадайся! — припечатал Илья и рубанул воздух рукой с зажатым ножом. На этот раз Ковбой не дрогнул, кажется, в пылу спора вообще ничего не заметил. — Так я и не попадался. Думаешь, если бы у Сандерса были твердые доказательства, он бы так долго тянул? — Думаю, что он коллекционировал все твои просчеты, чтобы предъявить их тебе по окончании срока службы. Ну, если бы ты к тому времени был жив и чем-то полезен. Соло еще больше нахмурился. Вот как ему удается даже хмуриться красиво? Вертикальную «морщину гордеца» над переносицей хотелось разгладить сначала подушечками пальцев, а потом поцелуями. Илья потряс головой, будто пытаясь вытрясти картинку, мелькнувшую перед глазами, и напомнил себе, что в последнее время чаще всего мечтал Ковбоя придушить, а не расцеловать. — Скажи лучше прямо, что ты ему наобещал? — Илье надоело тянуть кота за хвост, и он требовательно уставился в глаза Соло. Один синий-синий, а второй двухцветный. Очень внимание отвлекают. С Ковбоем вообще размякнуть — раз плюнуть, а ему надо оставаться твердым. Э… плохой выбор слова. Стойким? Ой нет, не лучше. Жёстким и несгибаемым? Да что же все слова только о сексе, да о сексе?! Когда это закончится? Илья вдруг вспомнил прочитанный недавно рассказ, в котором упоминалось, что все химические соединения организма человека можно купить за один доллар девяносто восемь центов.** Химические реакции, чтоб их. Будь у него такая возможность, он бы любым способом вернул себе ясность рассудка. Жаль, антидота от любовных страстей еще никто не придумал. Меньше всего сейчас Илья хотел любить Наполеона Соло. *** — С чего ты решил, что я что-то пообещал? — сквозь шум в ушах раздался голос Ковбоя. — Он бы не отстал. Если сподобился тебя шантажировать, то без добычи бы не ушел, — Илья огромным усилием воли заставил себя думать о деле. — Разве это шантаж? — фыркнул Соло. — Всего лишь беседа двух давних знакомых. Но ты прав, он бы так просто не отвязался. Сандерс, кстати, расспрашивал, как мы ладим, да что я о твоих методах работы думаю. — И что ты сказал? — Правду, — Ковбой улыбнулся. Успокоился, видимо. Понял, что резать его никто не собирается и начал наглеть. — Соло! — Ты забыл мое имя? — ненатурально удивился Ковбой. Илья хотел было ответить в том же духе, но снова совершил ошибку и посмотрел ему в глаза. Бесстыжие, совершенно ведь бесстыжие. И ничего в них красивого нет. Не стоит и разглядывать. — Пока я не услышал от тебя ничего такого, что опровергло бы твой переход в ТРАШ. По своему почину, или по приказу ЦРУ мне не важно. Не хочешь говорить нормально, так я тебя просто вырублю и здесь оставлю, а сам пойду разбираться с десантом. Там, как повезет. Вряд ли я смогу вернуться за тобой, или тебя достаточно быстро найдет кто-то другой, а связан ты крепко. — Я сказал Сандерсу, что твои методы работы меня вполне устраивают, и что твой профессионализм на высоте, — голос Соло стал абсолютно серьезным. — Что касается личных отношений, то они остаются довольно напряженными, хотя работе это не мешает. Точно правду сказал. Отношения напряжённее некуда. Во всех смыслах. — Сандерс попробовал на меня надавить, намекнул, что ему хотелось бы побольше узнать об А.Н.К.Л., но я отказался. Он почти не настаивал, хотя был ужасно недоволен. Илья кивнул. Стоило Наполеону сообщить о разговоре Уэйверли, и у самого Сандерса были бы проблемы. Обратная вербовка была запрещена всем разведкам. Хотя бы формально, ЦРУ тоже подчинялось распоряжениям ООН. — И все-таки, ты должен был ему кинуть какую-то кость. Наполеон отвел взгляд. Ой, что-то тут неладно. — Я сказал, что Аберт много знал о деятельности Конторы в Швейцарии и собирался добраться до их активов. Мне показалось, что эта информация самая безобидная, потому что Аберт в коме и опровергнуть мои слова не может. А хоть бы и мог, кто ему поверит? Илья прикрыл глаза и попытался считать. Не вышло. Тогда он схватился за первое, что попало под руку — пук пожелтелой травы. Выдернул его вместе с корнями и большим комом закаменевшей почвы, вскочил и швырнул подальше. Ком врезался в ствол дерева и разлетелся шрапнелью. С веток алым водопадом полились листья. Немного отпустило, но совсем чуть-чуть. Илья покосился на нож и отфутболил его в сторону, чтобы не впасть в соблазн. От убийства Соло удерживала только мысль, что Аберт очень удачно умер в больнице десять дней назад. Умер? Ведь помер же? — Только не говори, — зашипел Илья не хуже змеи, — что твой бывший босс выкрал Аберта. Ковбой опустил голову и покаянно вздохнул. — Он мне сам об этом рассказал при новой встрече. Пообещал даже, что врачи поставят Аберта на ноги в самое ближайшее время. Надеюсь, соврал. Сердце застучало так, будто Илья только что поставил новый мировой рекорд в марафонском забеге. Аберт слышал признание Ковбоя и точно не станет молчать об этом. Конечно, не конец света, но что-то очень близкое. — Ты понимаешь, чем это грозит? — Понимаю, — тихо сказал Соло, — но это не самое страшное, Илья. Сандерс намекнул, что у него появился информатор в А.Н.К.Л. и в моих услугах он больше не нуждается. И почти сразу два серьезных провала. А нас назначают на миссию, где мы, как мне теперь кажется, должны были убить друг друга. — Знаешь, неплохой сценарий. Я чувствую, что он мне начинает нравиться. Соло продолжил говорить, будто не слышал реплики Ильи. — Пакет с уточненным заданием мне доставил человек, которого я знаю, у меня и мысли не возникло, что что-то неладно. Там был приказ о моем назначении главой миссии и секретное распоряжение, согласно которому, мы должны были двигаться в определенном темпе, до момента выхода к этой точке. Земли и завод, как ты знаешь, только числятся в собственности Реджинальда Сомерса, а на самом деле используются ТРАШ для производства наркотиков и еще неизвестно для каких преступных целей. В ближайшее время тут планируется что-то грандиозное, связанное с захватом мира. Уэйверли получил наводку совсем недавно, поэтому на совещании дал нам только самую общую информацию. Я не удивился, когда в пакете оказались важные дополнения. Решил, что ему удалось связаться с кем-то, кто уточнил сведения о том, что территория тщательно патрулируется с воздуха, и что рядом с заводом располагается тренировочная база ТРАШ. Нас бы засекли и задавили числом. Поэтому было приказано дождаться времени облета и сымитировать драку со смертельным исходом для одного из нас. «Оставшийся в живых» должен был заставить побегать за собой отряд трашевцев, а «мертвец» скрытно пробраться на территорию завода. Но если ты не получал никаких инструкций, то наша мнимая драка вполне могла бы по-настоящему закончиться чьей-то смертью. — И ты думаешь, что я тебе поверю? — устало спросил Илья. Ярость куда-то испарилась. Накатила вдруг апатия. Хорошо заливал Ковбой, складно. Если врал, то очень талантливо. А если говорил правду, то их не менее талантливо подставили. Шансов выбраться живым из этой заварухи у Ильи в любом случае мизерные. — У меня нет никаких доказательств, — Соло поднял глаза и посмотрел на Илью так же, как смотрел, когда просил воды. «Точно врет!» — уверился Илья, — «Врет и пытается меня охмурить». Он отвернулся от лживого американца и, дав себе несколько мгновений, чтобы собраться с духом, пошел искать нож. Пора было заканчивать комедию. * Одна из фигур игры в «ножички». ** Артур Порджес, «1,98»