Война во время мира

      Джеймс Сириус Поттер       Джеймс был в ярости. Он не понимал, почему Пенелопа так поступает. Даже если ей угрожали, она должна была сказать ему. Он бы смог помочь ей намного больше, чем если она бы действовала в одиночку. Но Пенелопа упорно продолжала игнорировать его.       Джеймс не понимал и Дэвиса. Неужели ему было так важно переспать с ней после матча? Он мог это сделать в любой момент. Но сколько бы Джеймс не следил за ними на тренировках и в коридорах, кроме общения капитан-ловец у них ничего не было.       Постоянно, когда он видел Пенелопу на переменах, он задавал ей вопрос про Дэвиса. И она никогда ему не отвечала, что у них ничего нет. Она просто молчала. Джеймса это напрягало больше всего. Ему было бы легче принять их расставание, если бы она честно призналась ему в симпатии к Дэвису. Хоть ему все твердили о том, что с Дэвисом у нее ничего нет и не может быть, Джеймс неохотно в это верил.       Пару раз он устраивал дуэли с Дэвисом на ее глазах, но она просила его остановиться и защищала когтевранца. Джеймсу казалось, что он сойдет с ума. Каждый вечер он следил за ней по карте Мародеров. В гостиной Когтеврана они не пересекались вообще. И единственная компания у нее была Николь.       — Она мне тоже ничего не объясняет, — в который раз повторяла ему Николь.       Каждое утро Джеймса начиналось с того, что он перехватывал Николь перед завтраком и спрашивал, не рассказала ли ей ничего Пенелопа.       — Ей мог угрожать только Дэвис, — в который раз то же самое повторял ей Джеймс. — В остальное время она же с тобой, кроме тренировок.       Джеймс уже не знал кому верить и во что. Один раз Николь уже скрывала от него, что Дэвис приставал к Пенелопе и лишь случайно проболталась. Вдруг, сейчас она тоже не хотела рассказывать правду Джеймсу.       Джеймс совершенно не разделял такую позицию Пенелопы. Да, он бы полез и лез к Дэвису из-за нее. Но он прекрасно знал, что легко может победить когтевранца. И не понимал, почему Пенелопа так за это волновалась всегда.       Ко всему прочему Джеймс все пытался понять, где ночует Нотт. Он стабильно по ночам пропадал с карты. Но следить за ним было опасно. Джеймс понимал, что любое его неверное действие по отношению к слизеринцу, приведет к опасности для Альбуса. Нотт точно воспользуется любым шансом.       Пугала его и Лили. Он не понимал, как она постоянно умудрялась оказываться рядом с Ноттом. Хотя информация, которую сообщила ему Лили была очень полезной.       Последнее время они с Элизой снова сблизились. Ему даже было ее жаль, ведь в каком-то смысле она попала в эту организацию из-за них с Фредом. Он пытался узнавать информацию и у нее, но она молчала, либо ничего не знала.       — Джеймс, я хотела тебя спросить, — начала Элиза.       — Иди сюда, — Джеймс взял ее за руку и завел в пустой класс. — Ты понимаешь, что ты под Империусом?       — Да, — кивнула Элиза.       — Ты же понимаешь, что я тебе ничего не расскажу, — покачал головой Джеймс.       — И не надо, — взгляд Элизы стал более осознанным. — Они должны видеть, что я к тебе подходила и спрашивала.       — Когда ты им скажешь, что я ничего не знаю, они от тебя отстанут? — с надеждой спросил Джеймс.       Элиза неопределенно пожала плечами. Джеймсу безумно хотелось ей помочь. Но он понимал, что такая информация должна оставаться конфиденциальной. Если и нужно было доставать Элизу из всего этого, то явно не таким способом.       — Джим, прости, что я подходила к тебе, — сказала Элиза, когда Джеймс шел навещать Лили в Больничное крыло.       — Как ты боролась? — Джеймс остановился и пораженно посмотрел на нее.       — Есть много способов, — сказала Элиза. — Не бери в голову.       — Надеюсь, что я не сильно тебя подставляю, — вздохнул Джеймс. — Я правда думаю, как тебя можно оттуда достать.       — Не надо, — Элиза сделала шаг назад. — Береги себя. А за меня не волнуйся.       Джеймс чувствовал какую-то беспомощность. Он всегда старался всем помогать. А сейчас даже не понимал как.       Но главной проблемой для Джеймса все равно была Пенелопа. Матч был уже завтра, а Джеймс совершенно не понимал, будет ли она использовать на матче его схему. Поэтому решил подстраховаться.       Один из загонщиков Пуффендуя был его хорошим знакомым и капитаном команды.       — Чарли, привет, — догнал его Джеймс на выходе из Большого зала. — Готовы к матчу?       — Конечно, — улыбнулся парень. — Вам тоже выгодна наша победа.       — Меня на самом деле другое волнует, — вздохнул Джеймс. — Там Дэвис бардак развел в команде. Я не знаю, что у вас там по тактике. Но можно личную просьбу?       — Попробуй, — усмехнулся Чарли.       — Врежь ему по башке завтра бладжером, — с ненавистью сказал Джеймс. — Пусть в больничке поваляется.       — Не поверишь, но он первая наша цель в плане вывода, — усмехнулся пуффенцуец.       — Поверю, — улыбнулся Джеймс. — Они без него никто. Ладно, удачи завтра. Заранее спасибо.       С этими мыслями Джеймсу стало легче. Даже если Пенелопа не поймает снитч, Дэвис не сможет взять свое. И он оттянет момент хотя бы на пару дней, а потом что-то придумает.       Вечером Джеймс сидел один в спальне. Фред ушел гулять с Николь. Джеймс был безумно рад за брата. Он видел, как тот изменился за это время. Коллина тоже не было. И Джеймсу пришла одна идея. Он решил проникнуть в комнату к Пенелопе и Николь. Он понимал, что рыться в чужих вещах некрасиво. Но он надеялся найти там ответы.       Джеймс надел мантию и вышел из гостиной. Он не хотел, чтобы кто-то из когтевранцев видел его там. Пришлось подождать, пока кто-то войдет. Он тихо прошел в коридор к спальням девочек, но слегка задев какого-то первокурсника, который испуганно посмотрел сквозь него.       Джеймс вошел в спальню. В отличие от их комнаты, тут был идеальный порядок. Джеймс не стал снимать мантию, хотя понимал, что Пенелопа на тренировке, а Николь с Фредом.       На тумбочке у Пенелопы стояла их фотография. Джеймс не мог оторвать взгляд с их счастливых лиц и глаз. И раз она ее не порвала и не выкинула, значит, скучает по нему. Значит, все еще поправимо.       — Что же ты делаешь со мной, — прошептал Джеймс, ложась на ее кровать и всматриваясь в нее.       Тут Джеймсу в нос ударил ее запах. Он даже забыл, зачем пришел. Он был готов вечно лежать на ее кровати, обняв ее подушку.       Наконец он пришел в себя и смог сесть. Он открыл первую полку в ящике. Там лежала его схема на игру с пуффендуйцами. Джеймс с удовольствием отметил, что она на ней добавила своих пометок. Значит, послушала его. Но почему она не показывает виду? Рядом лежала книга с автографом от Крама. Джеймс понимал, что за оставшуюся неделю до каникул им надо мириться. Он понимал, что оставлять ее в школе на каникулы одну опасно, а во Францию он ее не отпустит. Она должна быть рядом с ним, у них дома. Он уже давно все детально распланировал.       Вдруг Джеймс под книгой заметил какое-то письмо. Он уже потянулся за ним, как в коридоре послышались шаги. Джеймс едва успел закрыть ящик, как в комнату вошла Николь. Джим ругал Фреда, что они так рано вернулись. И не представлял, как теперь отсюда выходить. Оставалось ждать, пока девочки уснут. Тем более, послушать их разговоры Джеймсу было жизненно необходимо. Он хотел убедиться, что все это время Николь ему не врала, и Пенелопа ей тоже ничего не рассказывает.       Джеймс сел в самом дальнем углу, чтобы на него случайно не наткнулись. Пенелопа вошла в спальню после отбоя.       — Вы чего так долго? — поинтересовалась Николь. — Мы с Фредом когда уходили, я думала, что вы уже заканчиваете.       — Я к Лили в Больничное крыло заходила, — ответила Пенелопа.       — Зачем? — удивилась Николь.       — Навестить, — Пенелопа явно не поняла ее удивления. — Она там уже столько дней.       — Ты же бросила Джеймса, — с подозрением посмотрела на нее Николь.       — Джеймса, а не Лили, — поправила ее Пенелопа.       — Что у вас все-таки случилось? — предприняла очередную попытку Николь. — Он же тебя больше жизни любит.       — Я в душ, — сказала Пенелопа, взяв полотенце.       Джеймс незаметно вошел перед ней в ванную. Пенелопа закрыла дверь, включила воду и села на пол, опустив лицо в ладони. Джеймсу хотелось тут же скинуть мантию, обнять ее, поцеловать, пообещать, что все будет хорошо. Он не понимал, что с ней происходит. На нее определенно шло какое-то давление.       Пенелопа быстро взяла себя в руки и пошла в душ. Джеймс сдерживал себя из последних сил, чтобы не набросится на нее. Он так соскучился по ее телу. Все эти дни были просто невыносимы для него. Выйдя из душа, девушка посмотрела на себя в зеркало. Она провела рукой по своим шрамам на животе.       Джеймсу было невыносимо смотреть за всем этим. Он понимал, что до него она думала об этих шрамах каждый раз, смотря на себя в зеркало. А он дал ей надежду на любовь к себе, и тут же ее отобрал. Джеймс решил, что завтра после матча несмотря ни на что возьмет ее за руку, отведет в Выручай-комнату и будет целую ночь целовать ее и говорить, что она самая прекрасная и красивая на свете.       — Готова к матчу? — спросила Николь, когда Пенелопа вернулась в комнату.       — Да, — кивнула девушка. — На все случаи жизни есть план. Дэвис ничего мне не сделает. И снитч поймаю я. Лучше расскажи, как у вас с Фредом?       — Все отлично, — расплылась Николь в улыбке. — Почему ты мне не сказала, что у него девушка погибла в нападениях?       — Чтобы ты не думала об этом и была собой, — пожала плечами Пенелопа. — Ты бы думала не о нем, а об этой ситуации. Жалела его. Джеймс всегда пытался быстрее его к жизни вернуть. Он молодец. Смог найти в себе силы.       Оставшуюся часть вечера девочки обсуждали все подряд, что не представляло для Джеймса никакого интереса. Он видел, как Пенелопа крутит на руке браслет. Джеймс залез в карман и нащупал монету. Перед сном Пенелопа достала то самое письмо, которое не успел открыть Джеймс. Он хотел подойти ближе и прочитать, но она быстро его закрыла и положила просто на тумбочку, задвинув полог.       Как только девочки уснули, Джеймс подошел и открыл письмо. К его удивлению оно было пустое. Он ожидал всего, но только не этого. Зачем Пенелопа хранит пустой пергамент в конверте? От кого это?       Джеймс вернулся к себе. Заснуть он так и не смог. Матч приблизился вплотную.       С утра он еле-еле уговорил МакГонагалл перенести наказание на завтра, мотивировав тем, что ему, как капитану, необходимо смотреть на тактику пуффендуйцев, чтобы выиграть следующий матч и кубок. Он прекрасно знал, что когда дело касается квиддича, МакГонагалл всегда будет на его стороне и отменит любые наказания.       Джеймс устроился на специальном месте для капитанов. Однако на матч ему было все равно. Он напряженно искал снитч глазами, готовый прокричать Пенелопе, если он появится. Джеймс видел, как она изредка смотрит в его сторону. Она действовала по его схеме. Джеймс стал поглядывать и на Дэвиса. Он недовольно смотрел на Легран. Джеймс молился, чтобы Чарли побыстрее приступил к выполнению их тактики.       И как раз, когда в небе замелькал снитч, и Пенелопа бросилась в противоположную сторону, обхитрив ловца пуффендуйцев, Чарли обвел загонщика когтевранцев и пустил в Дэвиса бладжер.       Дэвис свалился с метлы и точно в тот момент Пенелопа поймала снитч. Когтевранцы победно вскрикнули, а Джеймс выдохнул. Он, конечно, не верил Дэвису, что тот не тронет Пенелопу, если она выиграет, но пока он будет в больничном крыле ее никто не тронет.       Джеймс ждал Пенелопу около раздевалок. Она вышла последняя из всей команды, удивившись его присутствию.       — Поздравляю с победой, — лучезарно улыбнулся Джеймс.       — Спасибо, — совсем без настроения ответила она.       — Что с тобой происходит? — Джеймс взял ее за руки, чувствуя, как по телу распространилось забытое тепло. — Ты же знаешь, что можешь мне доверить все. Если ты за меня волнуешься, то не надо. Ведь и тебе, и мне будет спокойнее, если мы будем рядом.       — Джеймс, я не люблю тебя, — прошептала она, отводя взгляд.       У Джеймса внутри что-то оборвалось. Он не мог поверить в это.       — Нет, — сказал Джеймс, качая головой и лишь сильнее сжимая ее пальцы.       — Прости, — вздохнула Пенелопа. — Я долго думала. Но я не могу простить тебя за ту фразу. Для меня это было так важно. Я сложный человек. И мне важно, чтобы меня принимали. Прости.       Она убежала в замок, оставив Джеймса стоять в одиночестве. Казалось, он забыл как шевелиться. Он до последнего надеялся, что можно все исправить. Но все это имело смысл только в одном случае. Если она его любит. Она его не любила.       Джеймс не помнил, как прошел день. В воскресенье он пошел на наказание. Джим переписывал наказания Мародеров как в тумане. И когда Филч наконец его отпустил, Джеймс сел в одном из коридоров. Ему казалось, что жизнь кончилась. В ней перестал существовать смысл.       Вдруг Джеймс почувствовал жжение в кармане. Все его состояние испарилось. Он вскочил на ноги и достал монету. Пенелопа сдвинула сердце. Ей нужна помощь. Его помощь. Джеймс вглядывался в монету, на которой появлялось ее местоположение. Джим не сразу понял, что это и где. Это было что-то под озером. Джеймс бросился к подземельям. Наверняка, из того запретного коридора шел ход в то помещение.       Наконец, Джеймс оказался в нужном месте.       — Поттер? — Дэвис явно не ожидал его увидеть.       Джеймс взглянул на Лили и Пенелопу. Он почувствовал, как злость охватывает каждую клеточку его тела. Он уже хотел напасть на Дэвиса, как почувствовал, что его оглушили.       Очнулся Джеймс на полу под прицелом палочки Нотта старшего.       — Какая удача, — сказал Нотт. — А я то думал, что мы долго будем его ловить. Что ж. Проверим, врала ли нам Браун. Круцио.       Джеймс старался не кричать и не обращать внимание на адскую боль. Он лишь слышал где-то вдалеке крик Пенелопы.       — Нет, пожалуйста, только не его, лучше меня, — умоляла девушка.       Мучения тут же прекратились.       — Ты уверена? — Нотт подошел к ней. — Желание девушки для меня закон. Круцио.       Комнату наполнил крик Пенелопы, который тут же привел Джеймса в чувство. Он вскочил и без палочки побежал на Нотта.       — Не трогай ее, — крикнул Джеймс.       — Джеймс, где оружие? — Нотт повернулся к нему.       — Я не знаю, — уверенно ответил Джеймс.       — Круцио, — сказали Нотт и Дэвис одновременно.       Джеймсу хотелось всего две вещи в данный момент. Умереть и взглянуть в любимые глаза. Он уже даже не слышал крики Лили и Пенелопы с просьбой прекратить его мучения. Он держался, чтобы ничего не рассказать.       — Неужели он правда ничего не знает, — поразился Нотт, спустя час пыток. — Тогда его отец все нам выдаст за двух оставшихся детей. А этот сейчас выполнит свою функцию и убьем его.       Джеймса подняли с пола и усадили на стул. Он смотрел на Пенелопу. Только она возвращала его к реальности.       — Хочешь, чтобы мы отпустили их? — Нотт встал перед ним.       — Да, — кивнул Джеймс.       — Тогда делаешь для нас следующее, — продолжал Нотт, улыбаясь. — Проводишь нас в дом на площади Гриммо. Ты совершеннолетний, а значит, сможешь пройти чары доверия. И Лили свободна.       — Хорошо, — согласился Джеймс.       — Джим, не делай этого, — крикнула Пенелопа.       — Заткни девчонку, — приказал Нотт Дэвису.       — Круцио, — сказал Дэвис.       Вновь крик Пенелопы активировал весь организм Джеймса.       — Что нужно сделать, чтобы отпустили ее? — спросил Джеймс.       — Твой отец очень мешает мне, — Нотт прекратил мучения Пенелопы жестом. — Я считаю, что убить тебя после всего этого будет красиво. С помощью тех зелий, что ты хотел варить. Изящно. Предполагаю ты знаешь, как оно убивает?       Джеймс кивнул. После глотка зелья оставалось лишь активировать яд с помощью заклинания.       Дэвис протянул ему зелье.       — Выпиваешь зелье, и мы с тобой отправляемся на площадь Гриммо, — сказал Нотт. — Как только мы проходим в дом, я отдаю приказ, и они свободны.       — Джеймс, он врет, нет, — сквозь рыдания проговорила Пенелопа.       — Вы мне не нужны, — Нотт обратился к ней. — Если он этого не сделает, то вы умрете.       Джеймс поднес флакон ко рту и выпил яд.       — Пошли, — скомандовал Нотт.       — Можно минуту? — попросил Джеймс.       — И не секундой больше, — сказал Нотт и вышел.       Джеймс подошел к Пенелопе. Слезы лились из ее глаз.       — Джеймс, — прошептала она.       Джеймс улыбнулся, вытерев ее слезы, и поцеловал. С Чувством. Последний раз.       — Люблю больше жизни, — прошептал он ей.       Джеймс подошел к Лили, которая пораженно смотрела на него.       — Слушайся Ала, — Джеймс поцеловал ее в макушку. — Пусть он простит меня за все.       Джеймс не смог обернуться и посмотреть на своих любимых девочек в последний раз. Они с Ноттом пошли по веренице коридоров. И, наконец, остановились около стены. Нотт ударил палочкой по стене, и она открылась.       — Исчезательный шкаф, — улыбнулся Джеймс. — Вот он ответ.       Нотт молча завел его в шкаф. Они очутились в каком-то помещении с большим дубовым столом.       — Трансгрессируем, — скомандовал Нотт. — На площадь Гриммо.       Спустя несколько мгновений они уже стояли на улице Лондона. Джеймс коснулся палочкой забора. Дом признал хозяина и стал появляться. Нотт улыбался.       На улице появились еще несколько волшебников в масках. Джеймс понимал, что они нужны в случае сопротивления. Хотя смысла не было. Одно заклинание и он мертв. Но Джеймс был готов сделать все, чтобы последнее, что он сделал, это помешал этой шайке.       Как только они вошли в дом, Джеймс стал атаковать их. Уговор он выполнил. В дом провел. А дальше никто не обсуждал его действия.       — Остолбеней, — крикнул Джеймс, вырубая одного из пожирателей.       Но его тут же обездвижили.       — Есть, — крикнул один из пожирателей, держа в руках зеркало.       — Ты знаешь, куда его, — сказал Нотт.       Джеймс узнал в нем отца бывшего Пенелопы. Он трансгрессировал с зеркалом.       — Зря ты начал эту игру, Джеймс, — сказал Нотт, направляя палочку и произнося заклинание, активирующее яд.       Все. Пути назад не было. Джеймс чувствовал, как сердце начинает биться медленнее. Где-то в отдалении он слышал хлопки трансгрессии.       — Джеймс, — послышался голос отца.       Джеймс уже не смог ничего ответить. Глаза закрывались. И наконец он погрузился в полнейшую темноту.